Его слова накатываются на меня, словно бурные волны о берег. Меня начинает затягивать течением. Я хочу этого, хочу быть на виду у всего мира, а не только одного Дэмиена. Я хочу оставаться анонимной, но при этом – чтобы меня все видели. Да, это искусство, но в нем есть доля порока. Красавица принцесса разделась, чтобы все на нее могли посмотреть.
Дэмиен внимательно смотрит на меня, словно испепеляя взглядом.
– Хорошо, – произносит он, – по крайней мере, ты не отказываешься сразу. Я уже могу представить эту картину на своей стене.
Я медленно провожу пальцем по краю стола и говорю:
– В реальности все может оказаться не так, как ты себе представляешь.
Молчание. Я поднимаю глаза и смотрю на него.
– То есть? – спрашивает Дэмиен.
– Этому не бывать.
– Мисс Фэрчайлд, назовите вашу цену. Скажите, что вы хотите.
– Что я хочу? – Я хочу быть такой, как он. Сильной, уверенной и способной добиться больших успехов. Однако я считаю, что мне не стоит сейчас на эту тему распространяться.
– Я заплачу тебе за портрет, – произносит он. – Заплачу художнику. Найду студию. Ты же бизнесвумен, Ники. Ты же мечтаешь о том, чтобы открыть свою собственную компанию?
Откуда он все это знает? Кто ему все это обо мне рассказал?
– Вот твой шанс начать свой бизнес.
Один миллион долларов, мисс Фэрчайлд. Наличными за ваши услуги.
Я снова отрицательно качаю головой, подавляя в себе желание с ним согласиться.
– Я бизнесвуман, а не модель.
– Ты моя модель. И все в этом мире имеет цену.
– Не вижу на себе ценника.
– Не видишь? – Он притягивает меня к себе за талию и склоняется к моему уху. – Один миллион долларов, мисс Фэрчайлд. Наличными за ваши услуги.
Глава 14
Один миллион долларов. Эта цифра шокирует меня, и я реагирую с быстротой молнии. Отклоняюсь, чтобы освободиться из его объятий, и с силой даю ему пощечину.
Его глаза загораются так, как никогда прежде. Он хватает меня за руку, выворачивает ее за мою спину и еще плотнее прижимает к себе. Я чувствую его эрекцию. Мне больно, я в ловушке, я – в его власти.
Во мне просыпается ненасытное животное. Все мое тело выдает желание: приоткрытый рот, учащенное дыхание, дрожь. Я хочу сдаться на милость победителя.
Но нет.
– Мне кажется, тебе пора идти, – говорю ему я. Не знаю, как мне удалось сказать это так спокойно.
– Я уйду, – говорит он, – но у меня будет моя картина. – Я пытаюсь возразить, но он приставляет палец свободной руки к моим губам. – Я получу эту картину, потому что хочу ее, потому что в конечном счете хочу тебя. И я получу ее еще и потому, что ты этого тоже хочешь. Нет, – говорит он, прерывая то, что я хочу сказать, – помни правила, Ники. Никогда мне не лги. Никогда.
Напоследок он целует меня так, что в коленях появляется слабость.
После его ухода я медленно сажусь на стул и просто жду, когда пульс восстановится и появится хоть какая-нибудь ясность в голове. Я сижу так до тех пор, пока домой не возвращается Джеми. Ее волосы всклокочены, обтягивающая маечка не оставляет сомнений, что лифчик моя подруга надеть перед выходом даже не подумала.
– Дуглас? – спрашиваю я.
– Нет, что ты, – отвечает она, – это был Кевин из квартиры 2H.
– Ты его трахнула? – Я прямо похолодела.
– Поверь мне, ни на что большее он не годится. У него, клянусь тебе, ума не палата, и между нами нет ничего общего. Разве что переизбыток энергии.
– Боже, Джеми, – говорю я, и мои проблемы кажутся смешными по сравнению с сексуальной игрой без правил, которую устроила себе Джеми. – Так зачем с ним спать, если у тебя с ним вообще нет ничего общего?
– Потому что это прикол. Это весело. Не переживай. Он не станет за мной хвостом ходить. Мы оба понимаем, что это секс без каких-либо обязательств.
– Джеми, но это опасно! Если, по твоему мнению, парень неплохо выглядит, это еще не основание прыгать к нему в постель. Ты уверена, что ничего от него не подцепила? Ты не забыла о мерах предосторожности?
– Бог ты мой, разве ты моя мама? Да, я соблюдала все меры предосторожности.
– Хорошо, прости. – Я перехожу в гостиную и падаю на диван. – Ты моя лучшая подруга, поэтому я и волнуюсь. Ты же спишь с этими парнями, а потом выбрасываешь их из своей жизни, – говорю я и хмурюсь, вспомнив о Дэмиене. – Ты вообще никогда не думала о том, что можно пойти на простое свидание? – спрашиваю ее я, и в моем тоне звучит чуть больше раздражительности, чем мне хотелось бы.
– А ты?
Я стараюсь сдерживать себя.
– Но разговор не обо мне.
– Нет, но его можно завести. Как дела с твоим миллиардером? Что он тебе подарил? И самое главное – почему вы не в спальне и не занимаетесь любовью?
– Мы не вместе.
– Кто сказал, что надо быть вместе, чтобы трахаться?
– Он хочет, чтобы я позировала для его картины. И обещал мне в качества гонорара миллион долларов.
Джеми смотрит на меня, вытаращив глаза. Кажется, что впервые в жизни я ее сильно удивила.
– Миллион долларов? Серьезно?
– Ага.
– Ну, и что ты думаешь по этому поводу?
– Нет, – быстро говорю я, – я на это не пойду.
Я произношу эти слова, но в глубине души знаю, что скорее всего соглашусь. Помимо денег меня заводит сама мысль, что Старк будет смотреть на мое обнаженное тело. Но пора сменить тему, иначе я просто с ума сойду.
– Пошли гулять. Потанцуем, выпьем. Сегодня же суббота.
– Мы что-то отмечаем? – спрашивает она.
– Может быть, – пожимаю я плечами. – А может, просто идем выпить и потанцевать.
– Надо позвонить Оли и Кортни, – говорит она после того, как мы оделись к выходу. Я просматриваю содержимое моей сумочки, и Джеми говорит мне:
– Оли, кстати, звонил чуть раньше. Забыла тебе сказать.
– Он просил ему перезвонить?
– Он просто так позвонил, чтобы узнать, как у тебя дела. Хотел, наверное, убедиться в том, что прошлой ночью Старк тебя не съел. Он даже не подозревает, как все оно было на самом деле.
Я начинаю краснеть.
– Ты ему ничего лишнего не рассказывала?
– Никаких пошлостей. А надо было? – ехидно спрашивает она и потом добавляет: – Я не уверена, что Оли бы очень понравилась эта история.
– Правильно, – говорю я, – ему пока ничего не надо рассказывать.
– Ну, так я им звоню?
– Конечно.
Кортни отказывается к нам присоединиться, потому что завтра рано утром на следующий день она улетает в Сан-Диего на конференцию, но Оли говорит, что с удовольствием составит нам компанию. Мы решаем встреться в пабе Donnelly’s, расположенном в западном Голливуде неподалеку от дома, в котором живут Оли и Кортни, а потом пойти в клуб Westerfield’s.
Westerfield’s – очень популярное место с жестким фейсконтролем. Охранник на входе придирчиво осматривает нас с головы до пят, задерживая взгляд на моем декольте.
Внутри музыка играет так громко, что не слышно собственных мыслей.
– Это дичь какая-то! – кричу я. – Здесь даже невозможно поговорить!
– Тогда будем танцевать!
Джеми ведет нас с Оли за руку на танцпол. Я чувствую, как басы отдают у меня в груди, как в бочке, и решаю полностью отдаться музыке. Оли и Джеми выпили больше, чем я, и танцуют, как заводные. Они трутся попами, и, если бы они не были лучшими друзьями, я могла бы предположить, что они – любовники.
Я влезаю в их парный танец, обнимаю за плечи и громко смеюсь. Мы пытаемся втроем тереться попами, но теряем баланс и падаем. Со стороны мы наверняка кажемся смешными, но мне совершенно все равно. У меня чудесное настроение. Я в Лос-Анджелесе. Зажигаю в классном клубе. У меня отличные друзья, перспективная работа. Вчера у меня был потрясающий оргазм, а только что мне предложили миллион долларов. Честное слово, мне явно фартит.
– Я плачу за напитки, – говорю я и направляюсь к бару, который расположен в дальней части зала. Здесь гораздо тише, и бармену не приходится читать по губам заказы гостей. Я жду, когда он выдаст наши напитки, и тут ко мне подходит Оли. Он весь потный, лицо красное, и волосы прилипли ко лбу. Видимо, непросто ему было угнаться за Джеми на танцполе.
– Она тебя как лимон выжала? – спрашиваю я.
– Не-е-е, – отвечает он и улыбается. – Она пошла в туалет, и я решил тебя найти. Я хотел с тобой поговорить, – сообщает он.
– Конечно, а в чем дело? – отвечаю я, хотя не считаю дискотеку лучшим местом для задушевных разговоров.
– Я хотел поговорить с тобой о Старке. Из разговоров с Джеми я понял, что у вас начинается роман.
Черт, Джеми все-таки сболтнула лишнего!
– Нет у нас никакого романа, – уверенно говорю ему я, хотя в душе очень надеюсь, что это не так.
– Ну тогда все в порядке, а то я за тебя начал переживать.
– Да? Почему?
Он пожимает плечами:
– Он на тебя как-то очень плотоядно смотрел на вечеринке. Ну, и ты явно проявляла к нему интерес.
– Что ж, не буду отрицать, он очень даже ничего.
Он проводит рукой по волосам, пытаясь их зализать, но от этого они становятся еще более курчавыми.
– Что ж, не буду отрицать, он очень даже ничего.
Он проводит рукой по волосам, пытаясь их зализать, но от этого они становятся еще более курчавыми.
– Я бы тебе советовал держаться от него подальше. Это опасный человек, – говорит он.
– А в чем эта опасность выражается?
Я бы тебе советовал держаться от него подальше. Это опасный человек.
Оли неопределенно разводит руками.
– Ну, у него взрывной характер.
– Этой новостью ты никого не удивишь, – отвечаю ему я. – Старк демонстрировал свой темперамент, когда еще был теннисистом. Но я не думаю, что как-то пострадаю из-за этого. Так почему ты за меня переживаешь?
Оли не успевает ничего объяснить, так как появляется Джеми и снова тащит его на танцпол.
Опасный. Да, это точно. Он опасный. Но мне почему-то кажется, что мы с Оли по-разному воспринимаем опасность Старка.
– Оли считает Старка опасным человеком, – говорю я Джеми по дороге домой.
– Да, – отвечает она. – Он за тебя переживает.
– А тебе лично он сказал, чем именно опасен Старк?
– Нет. Но на самом деле здесь все и ежу понятно.
Понятно ежу, но не мне.
– Что ты имеешь в виду? – уточняю я.
– Та девушка. Которая умерла. – Она искоса смотрит на меня.
– С которой он встречался? И что?
– Я об этом читала. Просто из любопытства. В общем, она умерла от удушья. Официально ее смерть считается несчастным случаем, но брат погибшей намекал на то, что Старк причастен к этой трагедии.
У меня на коже появляются мурашки.
– Брат девушки утверждает, что ее убил сам Старк? – Я даже не могу представить себе что-то подобное. Я в это просто не верю.
– Если бы Старк проходил в качестве подозреваемого в убийстве, мы бы об этом уже знали. Но таких обвинений против него никто не выдвигал. Все, что я тебе сообщила, я прочитала в блогах в комментах. Я бы не принимала это всерьез. Он известный и богатый человек, о нем могут ходить самые разные сплетни. – Она замолкает. Я смотрю на нее и замечаю, что Джеми начинает хмуриться.
– В чем дело?
– Все в порядке.
– Джеми, черт побери, рассказывай!
– Я просто вспомнила об Оли. Он уж точно не читает сплетни в Интернете, тогда откуда его беспокойство? Может, он что-то услышал от других адвокатов?
– Ты знаешь, как звали эту девушку?
– Какая-то тусовщица по имени Сара Паджетт.
Я уже слышала эту фамилию. Ее произнесла миссис Питерс, когда мы были в пентхаусе на переговорах.
– Послушай, не бери в голову. Он предложил тебе миллион долларов! Ты представляешь, какая это сумма! Как будто ты выиграла в лотерею.
Она совершенно права. Миллион долларов может стать моим стартовым капиталом. Миллион долларов в состоянии изменить всю мою жизнь.
Все это так, но есть одна небольшая проблема…
Я провожу рукой по внутреннему шву своих джинсов. Через плотную ткань едва прощупываются мои рубцы, но без одежды они выглядят совершенно отталкивающе. Вся внутренняя поверхность моих бедер в шрамах. «В реальности все не так, как он себе представляет».
Старк заплатит деньги, но получит совсем не то, что ждет. Пусть это станет наказанием за его самоуверенность.
Старк заплатит деньги, но получит совсем не то, что ждет. Пусть это станет наказанием за его самоуверенность. Я могу выйти из этой ситуации победителем. Впрочем, сложно рассчитывать на победу, когда имеешь дело с таким человеком, как Дэмиен Старк.
Глава 15
В воскресенье я понимаю, что, если не займусь стиркой, в понедельник придется появиться на работе голой.
– Карлу это бы очень понравилось, – говорит Джеми после того, как я делюсь с ней планами на ближайшие два часа.
– Я бы не стала проверять эту теорию. Ты пойдешь стирать? – спрашиваю я ее. Джеми смотрит на свои вещи, беспорядочно разбросанные по комнате.
– Мне кажется, что все это стираное, – говорит она.
– Я не понимаю, как мы с тобой можем быть лучшими подругами.
– Инь и ян.
– У тебя на следующей неделе кинопробы?
– Даже две.
– Тогда давай все это постираем, а я помогу тебе все погладить и повесить. Не стоит идти на кинопробы в одежде, на которой тонна кошачьей шерсти.
В этот момент леди Мяу-Мяу поднимает голову. Она свернулась на черной ткани, которая очень напоминает мое маленькое черное платье.
– Слушай, это мое платье?
Джеми смущенно улыбается.
– У меня будут кинопробы на роль Сексуальной Девушки в Баре, у которой всего три реплики. Я собиралась отдать его в химчистку.
– Пошли, ян ты моя, – строго говорю я. – Посмотрим, свободны ли стиральные машины.
Мы заправляем стиральные машины и садимся в шезлонги около бассейна. Потом Джеми на несколько минут исчезает, чтобы возвратиться с сумкой через плечо и бутылкой шампанского в руках.
– Ого, шампанское?
– Да, вчера купила. – Она заглядывает в сумку и добавляет: – Есть апельсиновый сок.
– Ура! – говорю я. – Надеюсь, что ты прихватила стаканы.
– Я все приготовила, – гордо отвечает она и вынимает из сумки пакет сока, стаканчики и чипсы. – Обожаю воскресение, – говорит Джеми, смешивает коктейль «Мимоза»[7] и передает мне стакан.
– Это заметно.
Мы сидим в шезлонгах, потягиваем коктейли и говорим ни о чем. Через пятнадцать минут я выпила свой коктейль, а Джеми успела «уговорить» целых три. Мы договариваемся о том, что на неделе надо будет заехать в магазин Target и купить кофеварку, которая варит настоящий кофе, а не коричневого цвета помои.
Потом она закрывает глаза и откидывает голову на спинку шезлонга, чтобы позагорать.
Мне не сидится на месте. Я обхожу бассейн и поднимаюсь наверх в квартиру за фотоаппаратом. Около ограды растет какое-то растение, названия которого я не знаю. Я бросаю несколько цветков этого растения в воду бассейна, ложусь на живот и пытаюсь составить композицию так, чтобы растрескавшийся бетон не попал в кадр, а в нем оказались только вода и лепестки.
Я делаю с десяток снимков и потом переключаю свое внимание на Джеми. Хочу запечатлеть ее в спокойном состоянии, которое ей обычно не свойственно. Мне кажется, что несколько кадров Джеми получились очень хорошими. У моей подруги очень фотогеничное лицо, и мне кажется, что из нее может получиться интересная актриса. Но пробиться в Голливуде приблизительно так же сложно, как получить миллион долларов за свой собственный портрет.
Потом я думаю о том, что есть на свете человек, которого я бы с удовольствием сфотографировала. Я закрываю глаза и представляю себе его лицо, на которое падает неровный свет. Намек на щетину на щеках. Капельки пота на лбу. Может быть, мокрые от воды волосы, зализанные назад.
Я шумно вздыхаю, и лежащая рядом Джеми начинает шевелиться.
– Который час? – спрашивает она и, не дожидаясь моего ответа, тянется за телефоном. Я бросаю взгляд на экран – еще нет одиннадцати.
– Я приглашала Оли подъехать и провести день с нами, – говорит Джеми сонным голосом, – ему наверняка скучно без Кортни, и я подумала, что раз уж мы так хорошо вчера провели время, то пусть и сегодня приезжает.
Я делаю глоток из стакана с коктейлем и поворачиваю голову, чтобы лучше ее видеть.
– Он хочет, чтобы я на его свадьбу надела смокинг и была его шафером, – сообщаю ей я.
– Ты серьезно по поводу смокинга? Послушай, это самые настоящие восьмидесятые. Или может быть, семидесятые? А когда вышел фильм «Энни Холл»? Это картина, в которой Дайан забыла, как ее фамилия, и ходит в мужской одежде?
– Ее зовут Дайан Китон, – говорю я. – Картина «Энни Холл» Вуди Аллена вышла в 1977 году. Она, между прочим, взяла «Оскара» за лучший фильм. Тебе, Джеймс, надо это знать. Все-таки ты работаешь в Голливуде, а не я.
– Я сейчас работаю в Голливуде, а не до своего рождения.
Я хочу возразить, но меня прерывает телефонный звонок. Джеми радуется, что последнее слово осталось за ней.
Я вижу высветившийся на экране номер, чертыхаюсь и отвечаю на звонок.
– Мама, – говорю я в трубку наигранно радостным голосом, – как удачно ты позвонила – у меня как раз появилась свободная минута.
– Здравствуй, Николь. – Мама всегда называет меня полным именем, отчего я морщусь. – Сегодня воскресенье, и ты должна быть в церкви и знакомиться с каким-нибудь приятным мужчиной, но я почему-то уверена, что ты не там. – Моя мама одинаково серьезно относится к религии и шоу «Холостяк».
Парировать моей матери – неблагодарное дело. Поэтому лучшая тактика, которую я выработала с детства, – это молчание. Я даже горжусь тем, что могу «проговорить» с мамой час, практически не открывая рта. Силы на подобные беседы мне придает то, что нас разделяет более двух тысяч километров.
Через несколько секунд мать откашливается и говорит:
– Я уверена, что ты знаешь, почему я звоню.
– Нет.
Я слышу, как она втягивает ртом воздух. Моя мать очень красивая женщина, но между передними зубами у нее небольшая щель. Представитель модельного агентства из Нью-Йорка однажды сказал ей, что щербинка делает ее красоту еще более уникальной и если она стремится к карьере в модельном бизнесе, ей надо собирать вещи и переезжать в Нью-Йорк. Однако моя мама осталась дома в Техасе и вышла замуж. Она говорила, что настоящая леди должна интересоваться мужем, а не карьерой.