— Эй, ты ох…
Бабах! — заряд дроби-«шестерки» опрокинул выскочившего из дверей парня, возмущенного похищением его собственности. Звякнула выпавшая из его руки монтировка.
Бабах! Клац-клац. Бабах! — контрольный в упавшего и выстрел, разворотивший лицо второго, практически слились. Несмотря на это, я успел присесть на одно колено, так, чтобы сноп дроби пошел вверх — боялся, что зацепит кого-нибудь постороннего в помещении.
Занятно, что парень, которому мы до этого приказали лечь, так и не изменил своего положения.
С визгом покрышек «БМВ» остановился, почти выехав на шоссе, потом покатил назад.
Проверить свою работу — первое дело! И пока Серега парковал трофейного «немца», я занялся нашими противниками. Считайте это паранойей, но кабельная стяжка в кармане походных штанов у меня всегда найдется. Сколько раз эти немудреные полоски пластика выручали меня на охоте и во время путешествий, наверное, и не вспомню. Но то, что счет идет на десятки раз, — точно. Так что с «упаковкой» единственного пленного проблем не возникло. Я просто притянул запястье его правой руки к лодыжке левой ноги и занялся убитыми.
Застреленный первым курильщик оказался уроженцем Курской области Сергеем Сомовым, восемьдесят пятого года рождения. Моя вторая пуля действительно попала ему в затылок, так что молодчик совершенно не мучался. Второй документов не имел и, когда я его обыскивал, еще подавал признаки жизни. Судя по лиловым пузырям на губах, свинцовые пульки пробили ему как минимум одно легкое, но лечить я его не собирался. Как, впрочем, и добивать.
«Мальчишки» эти все как на подбор были спортивными, рожи имели круглые, а бицепсы накачанные, следовательно, от недоедания не страдали. Скорее — наоборот. И лейбачки на одежде говорили, что людьми они были небедными и, может, даже к власти приближенными. Богатенькие такие, самодовольные мальчуганы в возрасте под тридцать. Но вот не повезло им — не учли особенностей военного времени.
Двое, получившие по порции дроби, вид имели еще более непрезентабельный, и возиться с ними я не стал. Пока Серега оказывал первую помощь Мишке, просто отволок тела с площадки и бросил в лопухи.
* * *В помещении заправки обнаружились две перепуганные насмерть девчонки-продавщицы и парень с расквашенным носом, менеджер, он же кассир. Еще две барышни средних лет спрятались в подсобке кафе, что разместилось в вагончике-бытовке за заправкой.
Наш горемычный часовой Мишка заработал при выполнении своего первого боевого задания сильное сотрясение мозга, пару ссадин на лице и потерял два передних зуба. Вставить ему в воспитательных целях пистон я поручил десантнику, а сам пинками затрамбовал единственного оставшегося в живых мародера в багажник трофейного авто и поехал в штаб. По большому счету, самым простым вариантом было, не мудрствуя, пристрелить его у придорожной канавы, но боевой запал уже прошел, да и звереть на ровном месте не стоило.
«Карательный рейд» занял чуть больше четверти часа, но многие укрытия были уже готовы, и народ активно обустраивался в них.
Понятно, что в ближайших к Думаново окрестностях людей на шоссе оказалось немного, но многие подъезжали как со стороны Торжка, так и от Твери. Многие из застрявших на нашем участке по собственному почину отправились оповестить остальных бедолаг, что «здесь ждут вас ужин и очаг». Хотя с ужином это я прихвастнул — на самом деле, чем кормить такую ораву совершенно чужих мне людей, я не представлял. Последний раз в такую задницу мне довелось попасть в Таджикистане во время массового наступления «гиссарцев»[17] в девяносто втором. В поселке Ломоносова[18] я не был, но как уходили жители Курган-Тюбе, видел. Бесконечные колонны людей, едущих и идущих. Людей, бросивших все: дома, работу, весь скарб, и движимых только одной мыслью — «Остаться в живых!». Может, оттого и ввязался я во все это, что помнил, как оно тогда было.
— Эй, боец! — окликнул я молодого парня, с гордым видом стоявшего у крыльца штаба. — Там в багажнике придурок один валяется. Привяжи его где-нибудь — сейчас времени с ним возиться нет.
Паренек козырнул и, поправив висевший на плече дробовик, величаво двинулся исполнять приказание.
«Вот только клоунады нам не хватало!» Поморщившись, я занялся воспитанием личного состава:
— Воинское приветствие с непокрытой головой не отдается, боец! Мы — не американцы.
Паренек съежился.
— И вообще, если не служил — не старайся. Нам дело сейчас важно, а не исполнение устава, — успокоил я его, открывая дверь в избу.
На древних, как и почти вся обстановка в помещении поселкового совета, электронных часах светились зеленые цифры. «11.38 — подумать только, еще три часа назад я ни о какой войне и не помышлял, а думал лишь о том, как с максимальной эффективностью провести оставшуюся неделю отпуска! Теперь и слова такого „отпуск“, скорее всего, не будет…»
— Я так понимаю, что горючка снова наша? — отвлек меня от грустных мыслей Федор, чертивший что-то на листе писчей бумаги.
— Так точно, наша… Сколько человек уже приняли, не знаешь, бизнесмен? — отхлебнув прямо из носика алюминиевого чайника, спросил я. Точно такие же были в пионерском лагере, где я проводил, считай, каждое лето в детские годы.
— Еще человек шестьдесят подошло — там дальше по шоссе мясорубка — шо писец. Так что или посылать наших на тягачах разгребать, или ждать, когда они пешком дотопают.
— Посылать некого. — Я поставил чайник обратно на обшарпанную тумбочку. — Там порядок наводить, скорее всего, придется, а у нас стволов — раз-два и обчелся. Вон на заправке четверых пристрелить пришлось.
— Как четверых? — Строитель так резко обернулся, что бумаги слетели со стола. — Кого?
— А что ты так испугался? — Я присел на стул. — Кто они, не так интересно, как что они… А по нынешней ситуации они мародеры, напавшие на представителя власти и огребшие, как дедушки наши говорили, «по законам военного времени». Их предупредили, что военное положение объявлено?
— Да.
— Они напали на вооруженного часового?
— Да.
— Так что сейчас сопли разводить? Если хочешь, там, на улице, один из этих. Можешь расспросить его о друзьях и семье, до того, как мы его повесим… — Заметив выпученные глаза собеседника, я постарался подсластить пилюлю: — Хотя я еще не решил, что с ним делать! Но учти, патроны на него переводить не буду.
Рев мотора и визг шин прервали нашу правовую дискуссию.
«Виталик приехал!» — с лету определил я. Манера езды друга была мне хорошо знакома. Я и сам люблю погонять, но где мне тягаться с профи, которого натаскивали спецы из ГОНа?[19] Соответственно, ничего удивительного в том, что он обернулся за час с небольшим, не было.
— Обожди пару минут, старлей, договорим чуть позже. Там оружие привезли, надо получить.
Кроме нашего «спиди-гонщика», из машины выбрались два совершенно незнакомых мне типа: один, невысокий, чуть полноватый брюнет лет тридцати, щеголял в синем «фирменном» эмчеэсовском комбезе с погонами старшего лейтенанта, второй, высокий и костистый мужик лет сорока с совершенно седыми волосами, был в одет в отмененную лет пять как форму летного состава и погоны имел капитанские.
— Принимай подарки, капитан! — Виталик поманил меня.
— Капитан Заславский, — представился я незнакомцам. — Василий.
Судя по внешнему виду и повадкам, оба наших гостя тянули лямку уже не один год, а это значило, что с большой долей вероятности общий язык найти с ними будет легко.
— Капитан Макаренко. Сергей, — первым протянул руку летчик.
— Старший лейтенант внутренней службы Николай Алексеенко, — отрекомендовался второй.
— Мужиков прислали как представителей властей. Коля будет контролировать защиту от О-Эм-Пэ,[20] а капитан от горвоенкомата представителем, так сказать, благословлять будет, — коротко обрисовал обязанности вновь прибывших мой друг.
Голову можно на отсечение дать, что за короткую дорогу от Торжка к нам он уже успел душевно побеседовать с офицерами и наверняка вечером расскажет — что к чему. Профессия у него такая была — с людьми разговаривать.
— Без обид, товарищи офицеры, но пообщаемся позже — людей вооружить надо. А то прям как в Гражданскую — в чистом поле с голой жопой.
Сибанов открыл багажник.
— Тю, и это все? — Стандартный ящик с «Калашниковыми», три потертых и черт знает чего повидавших «семьдесят четвертых» и ящик патронов — вот «богатый» ассортимент, на который расщедрился военкомат.
— Хреново у нас с оружием, если честно, — отреагировал на мой расстроенный вид капитан. — В городе в основном летчики, а у нас стрелковки хрен да ни хрена, а мобсклады в Ржеве были.
— А сгонять туда на «стакане» или «восьмом» не судьба? Вы же вертолетчики?!
— А сгонять туда на «стакане» или «восьмом» не судьба? Вы же вертолетчики?!
— Туда минимум две боеголовки прилетели — в аккурат на западную окраину, где склады, и на восточную — там резервная база истребителей ПВО была. Минимум сорок килотонн на пятачок пять на пять — только угольки остались.
«Вот это мы попали!» — пронеслось в голове.
— Кстати, нам пока везет, — продолжил летчик, — как наши «колдуны» из метеослужбы сообщили, ветер сейчас северо-западный, так что в ближайшее время гадость из Твери и Ржева не в нашу сторону летит.
Вздохнув, я открыл ящик со стволами. «Ну, эти-то хоть новые… С консервации. Жаль, у меня времени приводить в порядок нет. — С сожалением закрыв крышку, я взял потертый автомат, что лежал рядом. — Присягу с ним, наверное, пол-Китая принимала, если в человеко-часах считать».
Быстро разобрав оружие, я проверил состояние механизмов и канала ствола. «А ничего состояние, стреляли из него мало, больше на ремне таскали, вот и обтерся… Смазка на месте, следов ударов не видно — возьму себе!»
— Капитан, — оторвал меня от «мужского стриптиза наоборот» эмчеэсовец, — а это что за человек у вас к забору привязан?
— Разрешите доложить! Это — пленный! — сверкая гордой улыбкой, давешний часовой встрял в наш разговор, совершенно не подозревая, сколько пунктов устава он нарушил, юный милитарист, блин!
— А это мы, старлей, мародеров взяли, — отвлек я внимание от нарушителя субординации. — Остальных постреляли, а этого взяли.
— Постреляли? — округлил глаза «спаси-меня-от-всего-на-свете».
— Нападение на часового, грабеж, мародерство, нанесение менее тяжких телесных, вооруженное сопротивление представителям власти… — Монотонное перечисление прегрешений, судя по выражению лица эмчеэсовца, произвело должное впечатление. — И все эти милые шалости — в военное время!
Виталик хмыкнул:
— Зуб даю, ты всех и пострелял!
— А че они! — голосом малолетнего дебила ответил я.
Угрызений совести я действительно не испытывал — слишком многое в данном случае переплелось. Конечно, легкое удивление от того, с какой легкостью я вернулся из двенадцати лет гражданской жизни в состояние «война», немного удивляло, но участь отморозков усугубилась еще и тем, что я совершенно искренне презирал и ненавидел вот таких сытеньких, накачанных молодчиков, которые, как показывал мой служебный и военный опыт, очень легко переходят границы, когда дело касается кого-то другого, и крайне трепетно относятся к собственной драгоценной персоне.
Да, в армии в последнее время они редкие гости, хотя друзья, продолжавшие тянуть лямку, рассказывали, что в связи с изменениями последних лет многие из таких приходят сейчас служить после институтов. Про подвиги их они тоже рассказывали. Вроде обещания позвонить с жалобой крутому папе после получения наряда от комроты.
— Да не… — протянул Виталик, — я так, узнать просто. Кстати, тут тебе подарок от местного военкомата, — покопавшись в недрах машины, он протянул мне сверток.
«Ба, с чего бы это?!» Сверток оказался камуфляжной курткой на молнии с капитанскими полевыми погонами, причем «камок» был той расцветки, которую обычно носили летчики.
— С чего такое богатство?
— Майор Ласин свою старую вам прислал, — ответил вместо Виталика летчик. — Посчитали, что форма вам будет нужна. Подполковник, — он покосился на Сибанова, — коротенько рассказал в штабе про ваши былые подвиги, так что вы у нас тут, считай, главный «полевой командир». Вот и бумаги выправили, — и он протянул мне сложенный пополам лист.
«Предписание… Назначается ответственным… Оперативный район „Думаново — Марьино“… оказывать полное содействие», — пробежав глазами документ, я задумался.
«Сильно на мандат времен Гражданской похоже. Какая-то странная цидулька. Если рассмотреть вопрос повнимательнее, то, выходит, всеобщую мобилизацию объявить не успели, а сейчас мы имеем дело с самодеятельностью местного военкома. Странно, почему оповещение не прошло? Неужели спутники все разом загасили? Верится слабо — в последние несколько лет в эту сторону какие-никакие, а деньги потекли. Да и большие шишки первым делом в ЗКП должны были броситься, шкуры свои спасая… Ладно! — мысленно махнул я рукой. — Со стратегией этой и потом разобраться можно будет! И понятно, почему местное командование назначило меня старшим, а не Витальку, к примеру. Тут ножками топать надо, и стрелять, и морды бить, а у него наклонности другие — ему бы мозгой шевелить да интриги плести».
— …ля, это произвол. Я буду жаловаться прокурору области! — Визгливые крики выдернули меня из задумчивости.
Как выяснилось, это пленный молодчик, заметив официальных лиц, решил покачать права и теперь оглашал окрестности угрозами вперемежку с нецензурщиной.
Сибанов стремительно подошел к парню.
— Прокурор, так? — чуть насмешливо он поинтересовался у горлопана.
— Да, мля! А ты что за хрен с горы? — несмотря на то, что стоял он на коленях и был примотан к хлипкому штакетнику куском проволоки, мародер говорил нагло и развязно. — Я с такими придурками разговаривать не собираюсь! Вы у меня все по статье пойдете! Вот сейчас господа военные во всем разберутся и…
Хрясь! — кроссовок Виталия прервал тираду, впечатавшись в подбородок наглеца. От удара пленный опрокинулся назад, и целая секция штакетника завалилась под его весом.
«Хлипковат заборчик оказался!» — отметил я про себя.
— Капитан, грабеж был? — громко спросил Сибанов.
— Был, — я ответил машинально, сперва не поняв, к чему еще раз говорить об одном и том же, но потом заметил, что на дороге около штаба собралось человек двадцать из числа наших подопечных, и сообразил, что именно затеял мой друг.
«Слегка Диким Западом отдает, но по-другому вышло бы дольше и муторнее».
— Нападение на часового было?
— Часовой предупредил этого… — Виталик вовремя спохватился и проглотил соответствующее наименование, — о последствиях?
— Да.
— Так чего тянуть? — И, повернувшись к собравшимся на дороге, Сибанов крикнул: — Эй, буксировочный трос есть у кого?
— Зачем, командир? — спросил степенный здоровяк с длинными вислыми усами, при взгляде на которые мне отчего-то пришел на ум ансамбль «Песняры» и их фронтмен Мулявин.
— Повесить, вон на том знаке, — просто ответил Виталик, показав на дорожный указатель. — Патронов у нас кот наплакал, а по законам военного времени за его «милые чудачества» вышка полагается, невзирая ни на какие моратории.
— Э, — озадачился усатый, — какое военное время?
— Простое. У нас война сейчас идет.
Я хлопнул себя по лбу: «Блин, мы же пока не объявляли про ядерный удар! Пока только на загадочную техногенную катастрофу в Твери всю эту мельтешню списывали! О том, что по нам жахнули, в округе человек десять знают!»
— Да, товарищи, — в голосе друга появились «официально-протокольные» нотки, — сегодня утром по нашей Родине был нанесен ракетно-ядерный удар. Связи со столицей и руководящими органами пока нет, и мы, находясь в подчинении командования Торжокского гарнизона, выполняем сейчас функции власти. Я подполковник Сибанов, а это, — он показал на меня, — капитан Заславский, комендант района, А вон там, — Виталик развернулся к зарослям полыни, где тихо поскуливал пленный, очевидно, начавший понимать, в какую передрягу он попал, — человек который решил не обращать внимания на всеобщую беду и совершивший тяжкие преступления!
«Да, хорошо их в Академии учили. Вещает что твой Цицерон. Я бы так точно не смог!» — восхитился я. Естественно, про себя.
— Товарищ подполковник! — окликнул Сибанова Макаренко. — Я думаю, что время сейчас на этого тратить не будем. — И он выразительно посмотрел на небо. — До вечера подождет, не Снегурочка — не растает!
— Пожалуй, вы правы, капитан! — Виталик повернулся к ошеломленным зрителям. — Товарищи, у меня к вам большая просьба! Не могли бы вы поработать гонцами и оповестить остальных, чтобы через, — он посмотрел на часы, — через пятнадцать минут все мужчины призывного возраста собрались у здания штаба. В одиннадцать сорок.
Ошарашенные свалившейся бедой люди стояли молча. Наконец тот самый усач нервно сглотнул и ответил:
— Так точно, товарищ подполковник. Оповестим.
* * *До сбора мы успели обсудить еще массу важных, чуть менее важных и совсем неважных вещей, начиная от связи с командованием и заканчивая бородатыми анекдотами, рассказанными капитаном-летчиком.
Для связи нам обещали прислать старенькую Р-105[21] со связистом для обслуживания и, возможно, протянуть полевую телефонную линию до Думаново, на случай если городская АТС гикнется.
А вот как решить проблему с вооружением, никто не знал.