— Тромбонист, немного саксофон, гитара, клавишные, — не моргнув глазом ответил милитаризированный неформал.
— Гм, нам тромбонисты нужны, товарищ капитан? Или на клавишных остановимся?
— Я бы, товарищ подполковник, не отказался бы от специалиста по противохимической защите или, на худой конец, пулеметчика.
— Ну, не будьте таким привередливым, комендант! Хороший тромбонист и пулемет освоить сможет, так, молодой человек?
— А вы за словом в карман не лезете, господа офицеры! — улыбнулся музыкант.
— Товарищи, — поправил его Виталий.
— Что «товарищи»?
— Товарищи офицеры, слово «господа» нам несимпатично… И, кстати, неплохо бы было представиться. — Первый шок прошел, и теперь переговорить кадрового разведчика у молодого разгильдяя (А кем еще может быть человек с такой внешностью?) вряд ли получится.
— Сержант запаса Баталов, товарищ подполковник! Сергей Александрович, восемьдесят второго года рождения! — Что удивительно, докладывая, парень отставил в сторону чехол с гитарой и встал со стула. И стойку принял вполне уставную.
— Срочную проходил, стал быть, если «запаса». А где? — Сибанов записал данные нашего нового рекрута.
— В оркестре Московского гарнизона, а потом в Ростове, в пятнадцатом оркестре штаба Северо-Кавказского округа.
— Сослали?
— Нет, сам поехал. В Москве надоело.
— Ладно, считай, ты принят. На довольствие пока поставить не можем — нет его, довольствия.
— Я потерплю.
— Ну, и чудно. Вот. — Виталий протянул парню листок бумаги. — Передашь старшему сержанту Порошникову. Это крепкий такой дядька лет сорока. С «Калашниковым».
ГЛАВА 3
Запас карман не тянет
Торжок, Мобилизационная набережная, дом 21 …июля, 2013 года. 13–05.
В комнате было накурено так, что периодически у сидевших за столом мужчин начинали слезиться глаза. В такие моменты возглавлявший совещание подполковник громко командовал: «Отставить, дымить!» — и минут пятнадцать никто не притрагивался к пачкам, во множестве разбросанным на длинном столе.
— Что из Волочка сообщают?
— Все штатно, — откликнулся молодой капитан с эмблемами связиста. — Ну, насколько это вообще возможно в нынешней ситуации. ТЭЦ работает, беженцев планируют размещать в старых казармах, что рядом с монастырем — ну, бывшие пятой авиашколы,[29] и в самом монастыре. — скороговоркой отрапортовал офицер. — Октябрьская дорога встала — нет напряжения в контактной сети. Они отправили поисковые группы, выводить людей из пассажирских поездов, но дрезин всего три.
— Понятно. Что по тысяча семьсот сорок первому?
— Введен усиленный режим охраны, но нам они пока не сильно нужны — там в основном инженерные боеприпасы, а на хрена нам сейчас мины и заряды разминирования?
— Что, стрелковки нету?
— Есть, но немного.
— По городу сколько собрали?
Куривший, несмотря на приказ, на подоконнике полицейский капитан в сером «городском» камуфляже затушил окурок в пепельнице из разрезанной пополам пивной банки:
— Наши попытались провести реквизиции, но народ посылает всех к бую. Решили до стрельбы не доводить, а то хрен знает что начнется!
— Да уж, — подполковник потянулся к пачке «Мальборо», но, видимо, вспомнив о собственном приказе, отдернул руку. — Получается, другого выхода, чем предложили эти «дачники» из Думаново, у нас нет?
— Выходит, что так, — согласился высокий майор, наливавший себе воды из чайника.
— А проблем не будет? — подключился милиционер.
— А ты пошли с ними кого-нибудь из ваших или сам поезжай. Как представитель закона! — Подполковник поднялся со стула. — А то, понимаешь, у меня скоро мясорубка может начаться, а стволов даже для всех часовых не хватает. Дожили, бля!
— Ну, мясорубка может не случиться… — Однако продолжить правоохранителю не дал сам военный комиссар:
— Ага, а то, что «дачники» уже мародеров в расход пустили, ты не слышал? Или, бля, внимания не обратил, а, капитан?
— Александр Васильевич, — милиционер поднял руки, притворно сдаваясь, — правомочность действий этого «рыцаря плаща и кинжала» со товарищи еще надо расследовать.
— От те нате, хрен в томате! — всплеснул руками военком. — Ты сам-то, Дмитриев, по-воинскому, — подполковник выделил это слово голосом, — кто?
— Сержант, — смутился милиционер.
— Вот! — назидательно поднял палец местный воинский начальник. — А товарищ Сибанов — подполковник, с академическим, между прочим, образованием. Да и второй, судя по описанию, — тоже не «эффективный, нах, менеджер». Так что доверия у меня к ним раз в сто больше, чем ко всем нашим обитателям Тверецкой набережной вместе взятым![30] Хоть ребята эти не строевики, а из-под Феликса. Так что давай выделяй сопровождающего! И чтоб он через полчаса уже был у летунов! Я правильно понимаю, у вас все готово к рейду? — этот вопрос был адресован уже авиационному майору в «старорежимной» синей форме.
— Так точно! Через сорок пять минут можно будет вылетать!
— Так, теперь что у нас в Лихославле?
* * *К трем часам первоочередные хлопоты отступили — часть проблем решили, прочие же удалось переложить на чужие плечи. В конце концов, хороший командир тем и отличается от плохого, что у первого личный состав работает как надо. А себя я относил все-таки к первой категории. Так что в штабе царил относительный покой. Мы с Виталиком, усевшись рядышком, занимались сортировкой личного состава, прикидывая, куда кого поставить, а Стоцкий оккупировал мой стол и занимался строительными расчетами. В двух деревнях, что располагались неподалеку от нашей дачи, обнаружилось много брошенных домов, и Федор пытался определить, сколько из них можно привести в божеский вид для размещения все прибывающих по шоссе беженцев.
Сергей-десантник и еще два добровольца во главе с эмчеэсовским лейтенантом выехали в сторону Твери для оповещения застрявших на федеральной трассе бедолаг. В качестве транспорта Серега взял свой роскошный «Рено Магнум», пятисот сил которого должно было хватить как для растаскивания заторов, так и для сноса разделительного заграждения. Чтобы облегчить решение последней задачи, умельцы из ремонтной мастерской на скорую руку присобачили к морде тягача монументальную решетку-отбойник.
«Надо срочно выяснить, что там с моими, да и с Иркиными родственниками! — Мысль эта пришла внезапно. — Батя вроде на даче ошивался. В Тарусе. Мама в отпуск в Евпаторию поехала. Места спокойные, хотя про Крым я бы не был так уверен». А вот судьба родителей жены вызывала у меня нешуточную тревогу — они сейчас отдыхали в Испании, а что там могло приключиться — одному богу известно. Тут о происходящем в пятидесяти километрах зачастую можно только догадываться, что же говорить о другой части света?
— Э, заснул, что ли? — толкнул меня в плечо Виталик.
— Нет, про родню задумался.
Друг помрачнел лицом.
— А где они у тебя?
— В Тарусе и в Крыму. А у тебя?
— На Волгу поехали, в санаторий какой-то, вот у жены в Москве остались, — он помрачнел еще больше.
— Мужики, да не убивайтесь вы так, — откликнулся Федор со своего рабочего места. — У меня в Питере все родственники остались, так что мне тоже волосы надо рвать, но пока держусь! Жене только не знаю, как сказать… — он потер лоб. — Горе-то общее, а переживать его каждый в одиночку будет, как считаете?
Мы помолчали пару мгновений — каждый, похоже, решал для себя, как он будет переживать свалившееся. Наконец Виталик шмякнул ладонью по столу, да так, что пластмассовый стаканчик, служивший прежним хозяевам карандашницей, свалился на пол и покатился, рассыпая свое содержимое:
— Хватит! А то и так голова пухнет! Вечером приглашаю вас, товарищи офицеры, нажраться до поросячьего визга! «Синий ярлык»[31] вас устроит?
— Устроит, — буркнул Стоцкий. — Но чтобы до «поросячьего визга», нам литров пять надо будет…
— Как раз столько и есть — понаподарили в свое время…
— Тогда и я печень беречь не буду — пишите и меня! — поддержал я печальное начинание.
Стук — и сразу вслед за ним дверь распахнулась!
«Уе!» — только и подумал я, увидев на пороге Ярославу, жену Виталика. Сейчас с нее можно смело Богиню Отмщения рисовать или фурию какую…
Волосы растрепались, глаза зло сверкают — ух!
— Что?! И двадцати минут нет до семьи доехать, а? А мы там в полном неведении, что с вами.
Я искренне радовался, что они вдвоем с Ириной не приехали, а то бы нам обоим досталось! Так хоть можно было надеяться, что Виталик с честью выйдет из этой ситуации и утихомирит свою разбушевавшуюся половину.
— Я думала, что мы теперь нормальной жизнью заживем — без всех этих командировок и секретностей. Ан нет! И трех месяцев не прошло, как мир спасать лезешь! — Она расплакалась.
— Я думала, что мы теперь нормальной жизнью заживем — без всех этих командировок и секретностей. Ан нет! И трех месяцев не прошло, как мир спасать лезешь! — Она расплакалась.
— Милая, — Сибанов вылетел из-за стола, словно в его стуле была вмонтирована авиационная катапульта для спасения пилотов. — Все с нами в порядке, просто заняты очень, сама видишь! Полтысячи душ на нас свалилось! Ты извини, но позвонить сейчас нельзя. — Он обнял плачущую жену. — А туда-сюда ездить времени просто нет. Ну, зайчик..
— Да понимаю я все, — всхлипнув, ответила Ярослава. — Но женщины, которых вы на постой прислали, сказали, тут стрельба какая-то была, вот мы с Иркой и разволновались!
— Да какая там стрельба, — пришел я на помощь другу, — шуганули малолеток, которые помародерить решили. — Я тайком показал кулак Федору, решившему было влезть со своими комментариями, и он промолчал.
— Точно? — Виталькина благоверная плакать уже перестала, но любое неосторожное слово могло вызвать новый поток слез, и я ответил насколько можно уверенно:
— Конечно! Не на фронте же мы, а в самом что ни на есть центре России! Считай, функции господина Шойгу сейчас выполняем. В связи с нехваткой местных ресурсов.
— А как же война? — недоверчиво спросила Ярослава.
— А кто ж ее знает. Может, что-нибудь вроде Югославии или Ливии янкесы нам устроить решили. Связь вырубили, по гарнизонам «томагавками» прошлись… Но мы-то не в гарнизоне! — Так складно врать родной жене у меня бы не получилось, но Ирки, слава богу, с нами сейчас не было.
— Как там мелкие, кстати? Не шалят? — Я знал, что вид женских слез способен вырубить самого сурового мужика, но друзей в подобной ситуации наблюдал впервые.
— Янек с Илюшкой побесились с утра немножко, — Ярослава переключилась в режим «заботливая мама». — На речку-то не пошли. — Упрек в ее взгляде читался весьма явственно. — Но потом мы их отвлекли, а потом «гости» приехали, так что они теперь малышней на правах хозяев верховодят.
— Родная, там вроде парочка подростков была?
— Да, три парнишки и девочка. А что?
— Передай Вовке, чтобы он их сагитировал в лес за дровами съездить. Пусть он рубит, а они полешки в его «крузак» грузят. Договорились?
— Хорошо, я передам.
— Ну и отлично! — улыбнулся Виталик. — Мы вечером на все плюнем и к вам приедем. Вот еще и Федора с собой возьмем. Познакомься, кстати.
— А мы знакомы! Вас Федор А… — отчество она, похоже, все-таки забыла.
— Такой очаровательной леди можно называть меня просто по имени! — встал со стула Стоцкий и отвесил «гусарский» поклон. Даже попытался щелкнуть каблуками, но, поскольку на ногах у него были модные итальянские мокасины, ничего из этого выпендрежа не вышло.
— Все, родная, поезжай домой, нам работать надо! — прервал эту куртуазию Виталик, провожая жену к двери.
* * *«Семейные скандалы», впрочем, вскоре ушли на задний план — из Торжка позвонил помощник военкома и сообщил, что через полчаса к нам наконец прилетят вертолеты.
Естественно, мы с Виталиком выторговали себе места в экспедиции — все-таки идея была наша, так что и реализовывать нам. Потом, правда, решили, что двоим лететь несколько опрометчиво, и стали тянуть спички. Мне повезло — короткая досталась Сибанову.
— Ну не очень-то и хотелось, — буркнул мой друг, а потом добавил: — Хотя если правде в глаза посмотреть, ты там нужнее будешь. У меня подготовка хуже, и в людей, как ни посмотри, стрелять не привык. Так что жду тебя на вискарь. С баней, естественно!
— Ты губу не раскатывай, вернешься, а в бане уже семь таджикских семей живут! — подколол я его.
— Нет. Ярослава сказала, что они пока в доме всех поселили. В бильярдной и в родительских спальнях. Ну и в столовой на диване. Опять же Юрин домик пустой вроде как…
— Ну, тогда заметано! Пойду девчонок на сухой паек разведу.
— Ни пуха!
— К черту! — Выходя, я не стал оборачиваться — примета плохая.
Перегрузив из багажника на переднее сиденье небольшой рюкзак с «лесным комплектом» и красивый, буквально пару недель назад купленный «Кэмелбэк», я запустил двигатель и выехал на шоссе. Ехать тут всего ничего, а ноги пока отдохнут. Весь мой опыт подсказывал, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
Остановив «лесника» около здания заправочной станции, я, по вновь ставшей второй натурой привычке, взял автомат и выбрался из машины.
— Ха, что за дела, капитан?! — окликнул меня появившийся в дверях магазина запчастей Сергей.
— Сухим пайком хочу разжиться. Ты, кстати, к походу готов? — Идея взять бывшего десантника с собой пришла мне в голову по дороге.
— Как Гагарин и Титов! Когда выдвигаемся? И, главное, куда?
— Оружейный магазин брать будем. «Вертушки» должны через тридцать минут прибыть.
— «Вертушки» — это хорошо, а то для парашютного десантирования у меня балласта многовато! — усмехнувшись, Сергей похлопал себя по довольно объемному животу.
— Не, только посадочным способом работать будем — там барахла столько, что, боюсь, все не увезем. У тебя торба какая-нибудь есть?
— А то! В тягаче рюкзачок имеется.
— Запасливый ты, Серега…
— На себя посмотри, товарищ капитан, — по уставу, конечно, такое запанибратство наказуемо, но уставщину наводить меня как-то не тянуло, особенно если учесть, что бывший сержант старше меня лет на пять.
— Фляга есть?
— Нет, есть кой-чего получше! — И он вытащил из кармана своей легкой куртки полупрозрачную пластиковую трубочку, свернутую кольцами. — Вот! — Он потряс приспособлением в воздухе. — В Финке по случаю прикупил. Наворачивается на любую стандартную пластиковую бутылку, а загубник тут хитрый, губами сжал — вода и потекла. Эх, блин, во время срочки за такую штуку я бы одно ухо точно отдал!
— Ну и замечательно! — Просвещать его на тему, что такие загубники уже давно не новость, а гидрационными системами пользуются все, кому не лень, начиная с инвалидов и заканчивая крутыми натовскими спецназерами, я не стал. — Пошли хавчиком запасемся — благо контора платит.
Сотрудницы кафе встретили нас радушно.
— Товарищ комендант! Проходите, пожалуйста! — искренне обрадовалась Марина, стоило нам войти в крошечный зальчик с тремя столиками. — Вы покушать?
— Нет, мы с просьбой.
— Да, конечно! Поможем, чем сможем!
— Соберите нам, пожалуйста, сухого пайка на сутки примерно.
— Ой, вы собрались куда? Или стряслось чего?
— Да ничего серьезного, — успокоил я девушку. — Так, пробежимся по окрестностям, посмотрим, что к чему.
— Это правильно, а то вдруг где безобразия какие творятся! Вы когда за едой зайдете?
— Минут за пятнадцать успеете собрать? Нам на двоих, — я мотнул головой в сторону притулившегося у двери десантника.
— И Сергей Владимирович с вами поедет?
— Поеду, Мариночка, что ж мне — на печи отсиживаться?
Пока мой подопечный был занят разговором со «снабженцами», я выскочил к машине — забрать рюкзак, чтобы перепаковать его, пока есть свободная минута.
Нет, я не какой-нибудь там свихнувшийся на почве выживания чудак вроде тех, что строят на подмосковных дачах трехэтажные подземные бункера и запасают тушенку вагонами. «Интересно, а многие ли из них сумели добраться до своих захоронок сейчас, когда настоящая ядерная война началась? — подумал я, оглядывая багажник своего „форестера“. — Топор, лопата, набор инструмента — это банальщина. Такая же, как и „лесной“ рюкзачок. Все-таки за приключениями на дачу поехали, а не кофе в парк культуры попить».
Отчего-то мне вспомнился мой старинный приятель, от которого я, собственно говоря, и узнал про этих самых «выживальщиков». Бывший сержант морской пехоты так проникся идеями этих чудаков, что в каждой комнате своих апартаментов повесил, как он сам говорил, «тревожный комплект». Разгрузочный жилет, под завязку забитый патронами двенадцатого калибра, «тактический» рюкзак с продуктовым НЗ и аптечкой, и «Кэмел-бэк» с водой. Причем продукты он раз в два месяца заменял на свежие, а воду обновлял раз в три дня. Ружья, впрочем, он тоже держал рядом, пряча их в сейф, только если в гости к нему заглядывал кто-нибудь малознакомый.
Данила с жаром рассказывал, как у него все готово к экстренной эвакуации, игнорируя, впрочем, мои ехидные вопросы насчет его физической формы. Вопросы были более чем обоснованными, поскольку он, на мой взгляд, набрал четверть центнера лишнего веса, а часовая прогулка по холмам Нескучного сада вызывала у него обильное потоотделение и сильную одышку.
«Ты ничего не понимаешь, Васька. Мне бы только до Смоленской области добраться, а там у меня уже все готово! — разглагольствовал он, сидя на диване в своей уютной кухне. — А машин свободных будет вагон!» — отвечал он на следующий ехидный вопрос.