Напротив ворот сада возвышалось громоздкое изображение какого-то футболиста. У него было угрюмое горбоносое лицо. «Zidane» — было написано на постаменте.
Что еще за Зидан? Это имя ничего не говорило солдату.
Он осмотрелся. Дом с островерхой крышей, сад идет под уклон, к огородам и дороге в лавуар.
Солдат узнал этот дом, это сад… Именно отсюда во время войны пропали те трое детей: Клоди, Люк и Николя.
В былые времена здесь был самый обыкновенный сад: слива мирабель, яблони, каштаны, кусты роз. Статуи, скорей всего, поставили потомки бывших владельцев сада — для развлечения детей. Живых, веселых…
Может быть, это сделал тот самый мальчик Николя, который убежал от врага.
Теперь он, конечно, уже взрослый, вернее даже старик. Ведь только мертвые не стареют. Поэтому солдат остался молодым. А Николя, конечно, состарился.
На боках оленя, зайца и черепахи блестела под луной свежая краска.
Солдат вспомнил, что руки Жибе были испачканы краской. Не он ли тут потрудился?
Но где же в этом саду укрыться от солнца? Здесь даже нет шалаша, похожего на тот, где солдат прятался минувшим днем. Зачем птица привела его сюда? Тени деревьев будет мало для двух теней иного мира!
Вдруг птица, которая сидела на плече солдата, подлетела к фигурке аиста — и словно бы влилась в нее.
Солдат сразу догадался, что птица предлагает спрятаться с наступлением дня внутри статуй. Там они будут надежно укрыты от губительных солнечных лучей. Такие у них будут окопы.
Птица — умница. Осталось решить, где именно укрыться солдату. В какой фигуре.
Собственно, большого выбора не было. Золушка — или футболист по имени Зидан.
Отсиживаться внутри особы женского пола солдат не желал принципиально. Никогда он за юбками не прятался, и впредь не собирался!
Значит, его окопом станет Зидан. Правда, физиономия у него ужасно неприятная… к тому же солдат всегда считал футбол пустым времяпрепровождением. Да не век же ему там, внутри, сидеть. Только день продержаться!
Солдат уже направился было к футболисту, но тут птица вырвалась из фигуры аиста и полетела к окраине сада.
И только сейчас солдат заметил среди разросшихся кустов ежевики еще одну статую. Это было изображение какого-то высокого широкоплечего мужчины, но от дождей и времени лицо и детали одежды его стерлись, фигура немного растрескалась. Вместо зрачков у статуи были два отверстия, и казалось, что изнутри кто-то внимательно смотрит.
Совсем другое дело, подумал солдат. Это вам не Сандрильона и не Зидан! Фигура этого человека ему в самый раз придется. И птица может устроиться рядом.
— Молодец, брат! — сказал он птице. — С тобой можно в разведку ходить! Отличный окопчик нашел. Главное, вдвоем там поместимся. Сроднился я с тобой!
Голубь коснулся его щеки крылом, словно погладил, и проник внутрь статуи.
А солдат медлил.
Взглянул на небо. Оно было еще совершенно темным. От третьего крика петуха до рассвета проходило некоторое время. Не рано ли он забился в свой окоп?
Этой ночью он чувствовал себя куда более сильным, чем минувшей. И решил рискнуть…
Солдат снова направился к дому Терезы. Птица вырвалась из статуи и догнала его.
Этот дом и в прежние времена был окружен чудесными персиковыми деревьями. В других садах они почему-то не приживались, а здесь росли будто заколдованные. Может быть, Тереза и в самом деле была ведьма, как шептались люди? Маленькая, хрупкая, черноглазая, черноволосая… В той далекой деревне, где родился солдат, таких называли кикиморами. Ведьма, злая ведьма! Не зря она связалась с врагом, которого называли колдуном и людоедом, у которого была черная душа, хотя его глаза синели, как небо, а волосы золотились, как пшеница под солнцем.
Солдат вошел в сад — и сразу заметил барсука, который неподвижно лежал на полянке под деревьями. Он был мертв. И все же солдат видел злорадную ухмылку на окровавленной морде зверя — казалось, барсук был доволен. Как будто случилось нечто, его очень обрадовавшее!
Солдат чувствовал — это всего лишь дохлый зверь. Призрак врага покинул его тело.
Но чем же был доволен барсук? И где теперь призрак Огра?..
Птица испуганно забила крыльями, и солдат понял, что до рассвета остаются считаные мгновения. Он стремительно вернулся в сад Николя и едва успел проникнуть внутрь статуи через ее отверстые глаза, как первый луч рассвета коснулся ночных облаков.
Итак, он опять ничего не успел!
И солдат с гневом обратился мыслями к той силе, которая пробудила его от смертного сна и заставила подняться из могилы. Он самонадеянно думал, что пробудился для того, чтобы одержать победу над врагом. Но что, если он вновь обречен быть побежденным?
Тогда, летом 44-го, солдат уже испытал это. Неужели и теперь его ждет то же самое? Но если тогда враг забрал его жизнь, то теперь не пощадит и ее, ту девочку, которую солдат сразу узнал, сразу почувствовал, когда стоял прошлой ночью перед домом на перекрестке.
Солдат надеялся, что он вместе с ней одержит победу, — но ведь они могут вместе и поражение потерпеть?..
Рассвет уже занялся, когда солдат очнулся от своих тяжких мыслей и заметил, что птицы рядом нет.
* * *— Так, барышни, взяли пакеты и пошли к выходу, — скомандовала тетя Марина, когда позавтракали, убрали со стола, помыли посуду и наконец-то оделись. До этого все ходили в пижамах. Носить халаты вне спальни и ванной тут считается неприличным, а пижамы — сколько угодно! — Таня берет бумагу, Лиза — стекло, Юля — пластик. А мы с папой прихватим основной мусор. Прежде чем ехать в Троншуа, навестим пубель.
Пубель — это общая мусорка. В Муляне она находится на самой окраине деревни, по пути в Нуайер. Чуть в стороне от дороги, за красиво постриженной живой изгородью, на асфальтированном пятачке среди полянки, засаженной множеством цветов, стоят большие мусорные контейнеры. Два или три предназначены для обычного пищевого мусора, а прочие — для пластика, бумаги, стекла и металла. Все надо класть отдельно, смешивать мусор нельзя.
Конечно, никто тут ничего не проверяет, но французы относятся к экологии очень сознательно. Можно сказать, трепетно. Выброшенная из машины бумажка — это позор. Вода, которая просто так течет из крана, — ущерб для планеты. Сорванные на обочине дороги полевые цветы — уничтожение красоты, которая принадлежит всем. Ну а железная консервная банка или стеклянная бутылка в пищевом мусоре — такое даже вообразить невозможно!
Поэтому в каждом доме на кухне всегда висит наготове несколько пакетов, которые периодически отвозят или относят в пубель.
Семейство Верьер и Юля погрузили завязанные пакеты в багажник машины, сели в салон и через несколько минут были около пубели. Вышли, понесли свои пакеты к разным контейнерам, как вдруг Лиза со звоном уронила на асфальт пакет с бутылками из-под вина, которое взрослые пили вчера за ужином, и оливкового масла и страшным голосом сказала:
— Вы только посмотрите!
Все повернулись в ту сторону, куда она таращилась с совершенно ошеломленным выражением.
Алекс, очень красивый и очень сердитый, в майке и шортах, в кроссовках и каскетке, с рюкзачком за спиной, волок по земле черный пластиковый мешок. Явно очень тяжелый.
— Бонжур, мсьедам [10], — сказал он, отдуваясь, отер пот со лба и улыбнулся.
Яркое солнце от этой улыбки показалось просто ослепительным!
— Кого поймал, Алекс? — усмехнулся мсье Верьер.
— Не поймал, а нашел, — ответил Алекс. — Выглянул утром в сад — под окном лежит дохлый барсук. Я его поскорей спрятал, пока бабушка не видела.
— Дохлый барсук?! — хором воскликнули мсье Верьер и тетя Марина и многозначительно переглянулись.
— Дохлый барсук?! — хором воскликнули Лиза с Таней и брезгливо переглянулись.
И только Юля промолчала и ни с кем переглядываться не стала.
— Такое ощущение, — с отвращением сказал Алекс, — что он уже давно сдох. Вчера или даже позавчера. Ужасно, пардон, воняет. У него совершенно размозжена голова, аж нос вдавлен в морду. Может быть, его машиной сбило?
— Машиной сбило? — пробормотал мсье Верьер, и они с тетей Мариной снова переглянулись.
«Машиной сбило?» — мысленно повторила Юля и невольно вздрогнула, вспомнив, как медленно отворялась дверь в спальню…
— Да, — сказал Алекс, — а потом какой-то шутник взял да и забросил его в наш сад.
— Свинство какое! — с негодованием воскликнула тетя Марина.
— Свинство, ужасное свинство! — вскричали Лиза и Таня, пылко глядя на Алекса.
Юля с трудом подавила нервный смешок.
— Кому же в голову могла прийти такая шутка?! — удивился Верьер.
— Да мало ли недоумков на свете, вон хотя бы этот Жибе, — неприязненно сказал Алекс.
— Жибе не мог! — хором закричали Лиза и Таня. — И он не недоумок!
— Да, — сказал Алекс, — а потом какой-то шутник взял да и забросил его в наш сад.
— Свинство какое! — с негодованием воскликнула тетя Марина.
— Свинство, ужасное свинство! — вскричали Лиза и Таня, пылко глядя на Алекса.
Юля с трудом подавила нервный смешок.
— Кому же в голову могла прийти такая шутка?! — удивился Верьер.
— Да мало ли недоумков на свете, вон хотя бы этот Жибе, — неприязненно сказал Алекс.
— Жибе не мог! — хором закричали Лиза и Таня. — И он не недоумок!
— Жибе не мог, — повторила тетя Марина.
— Вряд ли это Жибе, — сказал и мсье Верьер.
А Юля снова промолчала. Но это молчание не было знаком согласия.
Жибе, этот будущий доктор мертвых… Он ведь в самом деле недоумок, сама тетя Марина говорила, что он «задержался в детстве». Отстает в развитии! Он вполне может быть способен на что угодно!
Соврал же он вчера насчет тех детей. Соврал! Не мог он их видеть, ну не мог! Юля их тоже видеть не могла, ей только казалось, что видела.
Все ей что-то мерещится, мерещится… Как-то странно жизнь во Франции на нее подействовала! Раньше, в России, она точно знала, что мерещиться должны привидения, бродячие мертвецы, ну, там, всякие девочки в платьицах черных за старой уборной… А тут — барсуки! И дети, которые воруют игрушки на сельских базарчиках!
Просто стыдно, что такая чепуха вообще привидеться может.
— Юль, ты долго так стоять будешь? — толкнула ее в бок Лиза. — Хочешь свой пластик в Троншуа отвезти? Думаешь, продадим?
И сестры захихикали.
Юля всполошенно огляделась. Все уже расстались со своим мусором, и даже Алекс, наверное, сунул дохлого барсука в какой-то из контейнеров, поскольку черного мешка не было видно.
Только она застыла, прижав к груди пакет с пластиковыми бутылками из-под воды.
Алекс стоял в сторонке и поглядывал на нее как-то странно.
Насмешливо? Да вроде нет…
Юля быстро побежала к контейнеру, выбросила пакет, вскочила в машину, где уже сидели Лиза с Таней, потянула на себя дверцу — закрыть ее, но Лиза крикнула:
— Подожди! Алекс с нами едет! Мы его в Троншуа подвезем.
— И даже обратно заберем! — восторженно сообщила Таня.
И Алекс проворно сел рядом с Юлей.
Близко-близко… даже немного прижавшись!
— Юль, может, ты с моей стороны хочешь сесть? — сладким голосом предложила Лиза.
— Или в серединку? — спросила Таня.
— Спасибо, мне и здесь хорошо, — отказалась Юля.
Тетя Марина тихонько хихикнула.
Автомобиль тронулся.
— Смотрите! — крикнула Лиза, высовываясь в окошко. — Вон Жибе! В своем саду! Красит Зидана!
Все повернулись к окну, но автомобиль уже промчался мимо.
— Значит, в Троншуа он не поедет, — грустно сказала Лиза. — У него работы еще полным-полно.
— Том Сойер очень хорошо умел заставлять других на себя работать, — лукаво сказала тетя Марина.
— Наш друг Жибе не умеет показывать товар лицом, — вздохнул мсье Верьер.
— А вдруг Жибе просто нравится красить? — вмешалась Таня с вызовом.
— Терпеть не могу красить, — буркнул Алекс. — Просто ненавижу. Любую другую работу готов сделать — только бы не красить!
— А если надо бабушке помочь? — спросил Верьер.
— Всегда можно кого-нибудь нанять, какого-нибудь… — Алекс запнулся, потом закончил: — Какого-нибудь любителя махать кистью, вроде Жибе.
Мсье Верьер принялся расспрашивать Алекса о его родителях, с которыми был немного знаком, а девчонки внимательно слушали. Им было интересно все, что касалось Алекса! За разговором полчаса дороги пролетели незаметно.
Троншуа оказался маленьким городком, вытянувшимся вдоль двух длинных улиц. По обеим сторонам этих улиц, а также в пересекавших их переулочках стояли столы, за которыми сидели торговцы. Вид-гренье в Пасси был просто маленьким базарчиком по сравнению с этим торжищем!
— Внимание, барышни, — сказала тетя Марина. — Ищем следующее: плетеную корзину для грязного белья, столовые салфетки, занавески тюлевые на окна и два покрывала для кроватей. Красные или бордовые, понятно? Это обязательная программа. Прочее — по желанию.
Все Верьеры с деловым видом устремились вдоль торговой улицы, Алекс тоже куда-то мигом подевался, а Юля делала вид, что разглядывает горы наваленного на столах добра, а сама пыталась высмотреть Алекса.
В один проулок свернула, в другой…
Вообще-то гоняться за мальчишкой — это стыдно. Ну, она и не гоняется, она просто хочет на Алекса еще раз посмотреть. Ведь смотреть на него ужасно приятно. Это вам, знаете ли, не Жибе с его пегими волосами! В такого, как Алекс, и влюбиться проще простого. Жаль, что у них в школе нет подобного красавца. Все мальчишки какие-то невзрачные. Влюбляться ну совершенно не в кого, кроме Обожаемого Игорька! А был бы Алекс…
— Тебе тоже нравятся старые куклы, Жюли? — раздался над ее ухом голос Алекса, и Юля чуть не рухнула, обнаружив, что он стоит совсем рядом.
Близко-близко. Почти как в машине.
— Какие куклы? — нетвердо проговорила она.
— Вот эти, — показал Алекс.
Да ведь и в самом деле! Юля даже не заметила, что застыла перед лотком, на котором были разложены старые, потертые и сломанные куклы.
Юля испуганно огляделась. На счастье, никаких детей в убогой одежонке видно не было.
И угораздило же ее остановиться возле этого лотка! Алекс подумает, что она еще совсем маленькая дурочка. Ну почему он не обнаружил Юлю около лотка с книгами или дисками?! Или с красивой бижутерией?!
— Нет, я уже вышла из того возраста, когда в куклы играют, — сказала она презрительно.
— А я нет, — весело ответил Алекс, — я не вышел. Мне очень нравятся старые куклы. Правда, только те, которые изображают мальчишек. Ты, кстати, не замечала, что кукол-девчонок и женщин гораздо больше? Мальчишек, а тем более взрослых мужчин вообще не найдешь.
— Ну, есть Кен, который вместе с Барби, — сказала Юля.
— Кен! — презрительно воскликнул Алекс. — Разве это мужчина?!
— Вон мужчина, смотри! — воскликнула Юля, увидев среди развала большую деревянную куклу с тряпичными ногами.
На кукле был двухцветный, красный с зеленым, потертый и кое-где порванный мундир с белым плоеным воротником. Ноги обтянуты рваными красными кюлотами. На одной ноге надет черный кожаный сапожок-ботфорт, другая оканчивалась грязной культяпкой. Руки тоже были беспалые, с грязными культями. Черная шляпа-двууголка с отломанной кокардой плотно натянута на деревянную, потрескавшуюся от времени голову. На круглом лице кое-где облупилась краска, отчего один глаз выглядел подслеповатым, а рот покривился, и только щеки полыхали неестественно красным пятнистым румянцем.
— Мадемуазель права, — любезно сказал толстый дядька, продававший кукол, а заодно и какие-то столярные инструменты. — Это и впрямь мужчина. Это жандарм Флажоле!
Юля вспомнила, что однажды, во время прогулок по Елисейским Полям, Лиза и Таня в каком-то сквере показали ей балаганчик под названием «Guignol» — «Гиньоль»: французский кукольный театр. На стенах балаганчика были нарисованы персонажи: сам Гиньоль, его жена Мадлона, еще какие-то куклы, а среди них — жандарм Флажоле.
Алекс осмотрел куклу:
— Сколько вы за него хотите?
Толстяк поглядывал нерешительно, словно раздумывал, называть цену пониже или повыше.
— Пять евро, — наконец сказал он.
— Всего? — удивился Алекс. — Пожалуйста.
Торговец взял деньги с унылым вздохом. Видно, был огорчен, что запросил слишком мало!
— Мсье, — сказал Алекс, — я ищу старинную военную форму… Может, кто-нибудь продает, не знаете?
И он положил на лоток еще одну бумажку в пять евро.
Торговец сразу повеселел.
— Идите по верхней дороге, — посоветовал он. — В самом конце — фургончик с колбасами и сырами. Около него всегда сидит седой, загорелый до черноты коротышка. У него много чего есть, наверное, найдется и то, что вы ищете.
— Спасибо, мсье! — воскликнул довольный Алекс.
Потом он помахал Юле, сказал:
— Ну, до скорой встречи! — и быстро пошел к верхней дороге.
Юля только вздохнула, глядя ему вслед. Почему-то она надеялась, что Алекс позовет ее с собой. Хотя с чего это вдруг?
— Может быть, и мадемуазель выберет себе что-то? — спросил торговец с сочувственным видом.
— Спасибо, мне ничего не надо, — буркнула Юля, стыдясь, что он видел, как от нее сбежал Алекс.
Настроение ужасно испортилось.
— А, вот ты где! — подбежали к ней Лиза и Таня. — Пошли скорей, там мороженое продают. И «ром-разан» есть. А ты не видела, куда пошел Алекс?
— Нет, — буркнула Юля и покосилась на торговца. Он-то знает, что она врет!
Но тут же сообразила, что Лиза и Таня говорили с ней по-русски, и торговец явно ничего не понял. Врать при нем можно было безбоязненно. Но себе-то не соврешь…