Позади слышались стоны Огра, но вот он торжествующе расхохотался, а потом раздался слабый птичий клик и сдавленный хрип.
Неужели храбрая птица погибла?!
Слезы так и хлынули из глаз Юли, но она не могла вытереть их…
Стены подземного хода сотрясались. Не было слышно ни звука, но Юля поняла: Огр нагоняет их!
Вдруг дети разом отпустили Юлины руки. Она закричала от страха, но вдохнула свежую рассветную прохладу!
Трава колыхалась прямо у ее лица. Журчала вода, звучали голоса, знакомые и незнакомые, слышался рокот мотора…
Что было сил Юля рванулась вперед, протискиваясь из какой-то сырой норы, и позвала из последних сил:
— Помогите!
И голоса людей, и еще слабый утренний свет словно бы нахлынули на нее!
— Это она! — закричала Лиза.
— Это ее голос! — закричала Таня.
— Она где-то здесь! — закричала тетя Марина.
— Вот она! Сюда! — закричал мсье Верьер.
Его руки вцепились в Юлины плечи и выдернули ее из земли.
— Как ты сюда попала?! — закричали все.
Лучи взошедшего солнца ударили Юле в лицо, и она крепко зажмурилась.
Ее тормошили Лиза, Таня, Рашель, Ксавье, еще кто-то, а тетя Марина изумленно повторяла:
— Как ты туда попала?
— Там механизм подачи воды в лавуар! — вторил ей мсье Верьер. — Зачем ты туда залезла?!
— Там даже табличка висит — вход воспрещен! — раздался недовольный мужской голос, и Юля приоткрыла глаза.
Перед ней стоял высокий человек в черной форме с желтыми полосами, в желтой каске.
Да ведь это пожарный! За его спиной видна была большая красная машина с включенными фарами, неподалеку — еще одна. Не выключенные фары казались тусклыми в солнечных лучах.
— Где-то пожар? — испуганно пробормотала Юля.
— Тебя по всей округе всю ночь ищут! — ответил мсье Верьер. — Никто не спит! Уже собрались воду откачивать из озера около лавуара! — Он махнул рукой. — Ты можешь объяснить, где была всю ночь и что вообще произошло?! Алекса с трудом привели в сознание. Он ничего не помнит, даже то, как ездил с нами на вид-гренье и приглашал вас на вечеринку. А ты?
— Я все помню! — воскликнула Юля.
И тут словно бы взрыв раздался. Земля в том месте, откуда только что вытащили Юлю, вспучилась, разлетелась — и оттуда выбрался жандарм Флажоле.
Огр…
Раздался общий крик — и тут же наступила тишина, словно людям враз заткнули рты.
Юля огляделась — и увидела, что на всех лицах застыло одинаковое пустое выражение.
Они видят только землю, разверзшуюся по непонятной причине! Они не видят Огра!
Его могут разглядеть только Юля и двое несчастных муатье, которые снова прижались к ней и теперь ждут кары за свое ослушание и побег.
Огр в тряпичном теле куклы Флажоле неуязвим для солнечного света — так же, как был неуязвим в теле барсука.
Что же делать? Как быть?!
Юля в панике посмотрела на мсье Верьера, но и его охватило то же оцепенение, что и прочих. И он, так же, как и прочие, не видел, что тряпичные руки Флажоле удлиняются, удлиняются — и тянутся к нему самому и к Юле.
Она хотела крикнуть — но не могла. Только смотрела на жуткие беспалые руки Флажоле.
И вдруг тоненькая золотоволосая девушка в белом платье выскользнула из лесного сумрака, окружавшего лавуар, на яркий солнечный свет, оттолкнула Флажоле, заставив его на миг опустить руки, крикнула отчаянно:
— Солдат!
И пропала.
Юля до боли в глазах всматривалась в танец солнечных лучей, но больше не видела Мирабель. Она исчезла, растаяла, ибо солнце было для нее губительно.
Она пожертвовала собой ради людей, поняла Юля, и была так потрясена, что даже забыла о слезах.
Прощай, красотка Мирабель…
* * *Рассвет разгорался. Жибе безуспешно пытался отскрести краску с фигуры солдата, но вдруг вздрогнул и замер.
Почудилось — или впрямь долетел от лавуара девичий крик, отчаянный призыв на помощь:
— Солдат!
Почудилось — или впрямь фигура солдата содрогнулась?
Жибе растерянно обернулся к деду, который стоял, прижав руки к сердцу, и неотрывно глядел на статую.
— Дед, что это? — прошептал Жибе.
— Помоги ему! — вдруг вскричал старик.
И Жибе тихо ахнул, увидев, что гипсовая фигура зашевелилась, словно пыталась стронуться с места.
Ноги, за десятилетия вросшие в землю, повиновались с трудом, но наконец статуе удалось сдвинуть одну, потом вторую, сделать шаг, другой.
Жибе слышал скрежет арматуры, которая поддерживала гипсовое тело.
— Возьми его за руку! — приказал старик. — Веди к лавуару!
Жибе стиснул холодную гипсовую ладонь и потянул статую за собой.
Солдат шел, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, и сейчас впрямь напоминал медведя.
Напрямик из сада на нижнюю дорогу, ведущую к лавуару, можно было выйти за несколько минут, но никогда еще Жибе не преодолевал ее так быстро. Шаги статуи были огромны, и ему приходилось бежать со всех ног, чтобы указывать солдату дорогу.
И вот они перед лавуаром. Жибе увидел оцепенело стоявших людей. А напротив них возвышалась странная фигура в рост человека — с деревянной головой и красно-зеленым тряпичным туловищем, в черной двуугольной шляпе.
При виде этого существа Жибе сразу вспомнил театр «Гиньоль» и жандарма Флажоле. Только театральный Флажоле был маленьким, смешным и безобидным, а этот оказался страшен, и его длинные руки тянулись к Юле и Морису Верьеру.
«Бегите!» — хотел крикнуть Жибе, однако и им овладело то же мертвящее оцепенение, что и прочими.
Казалось, сама смерть смотрит сквозь эти нарисованные полустертые глаза!
И солдат, только что неумолимый и страшный, словно это и впрямь был лютый зверь, до срока поднявшийся из берлоги и готовый в клочки растерзать любого обидчика, вдруг замер, неуклюже, бессмысленно, незряче поводя руками и головой.
Флажоле отвернулся от людей — и длинные руки его обвились вокруг статуи, как змеи.
Ярость сорвала с места солдата, ярость помогла ему добраться до врага, но теперь он чувствовал себя как в тисках, которые сжимались все сильней и сильней. Солдат понимал, что это руки врага, что Огр хочет раздавить статую, чтобы лишить его защиты и отдать на растерзание солнечному свету. Он слышал, как трещат гипсовые бока, в то время как тряпичное тело, в которое поселился враг, неуклюжие руки статуи никак не могли поймать. Ведь солдат по-прежнему ничего не видел!
Юля с ужасом смотрела на противоборство странного существа, напоминающего медведя, и Огра. Она ничем не могла помочь противнику Огра и только глотала бессильные слезы, видя, что гибель его неминуема.
Внезапно Люк и Клоди, доселе жавшиеся к Юле и тихо радовавшиеся тому, что мучитель оставил их в покое, бросились вперед и прильнули к статуе с обеих сторон.
— Я вижу тебя, Огр! — торжествующе крикнул медведь, и Юля поняла, что он обрел эту возможность благодаря самоотверженности двух маленьких муатье.
Огр стиснул туловище солдата еще крепче — так, что от груди его напротив сердца отломился кусок гипса, — но и тот ухитрился схватить деревянную голову Флажоле и сжать что было сил. Черная двууголка свалилась, голова треснула, будто ореховая скорлупа. От этих усилий руки статуи тоже пошли трещинами.
Гипсовая оболочка грозила вот-вот развалиться, но она больше была не нужна солдату.
Он пошел в наступление, покинув свой последний окоп.
Призрак солдата вырвался из покореженного тела статуи, точно серая тень. Одновременно через трещину в деревянной голове Флажоле вылез призрак врага — черный, как злоба, которая его питала.
Две тени, одна светлей, другая темней, на миг перехлестнулись в ослепительном солнечном свете — и бесследно исчезли, уничтожив друг друга.
Тотчас растаяли, будто и не было их никогда, муатье Люк и Клоди, вернувшись в свое трагическое небытие.
Людей, которые толпились у лавуара, покинуло оцепенение. Вздохнув с облегчением, ничего не понимая, они с изумлением уставились на потрескавшуюся гипсовую коричневую фигуру, похожую то ли на солдата, то ли на медведя.
Это был русский солдат, которого звали Василий Медведев, но этого так никто и не узнал.
ЭпилогТо, что произошло тогда в Муляне, объяснить оказалось невозможно, а потому для большинства все осталось тайной.
Алекс по-прежнему не помнил ни поездку на вид-гренье, ни вечеринку и был уверен, что его просто разыгрывают.
Юля сказала, что обиделась на танцующих, которые не обращали на нее внимания, пошла погулять к лавуару и там провалилась в какую-то нору. Может быть, это была нора какого-нибудь барсука, кто ее знает! Наверное, она всю ночь пролежала там без сознания и очнулась лишь на рассвете.
Вранье удалось тем лучше, что никто не видел поединка Огра и солдата. Никто не видел муатье…
Вранье удалось тем лучше, что никто не видел поединка Огра и солдата. Никто не видел муатье…
Вернее, почти никто — кроме самой Юли, Жибе и старого Николя. Но все они скрывали правду. Юля и Жибе — потому что знали: им все равно не поверят, ну а старый Николя — потому что вообще был молчалив и нелюдим.
Как известно, взрослые очень ловко умеют называть невероятное простыми и обыденными словами. Общее оцепенение, которое внезапно охватило всех около лавуара, объяснили воздействием стресса, который жители Муляна испытали из-за Юлиного исчезновения, а потом из-за ее внезапного появления.
Но вот откуда взялась на нижней дороге около лавуара потрескавшаяся коричневая статуя — этого все же никто не мог объяснить, как ни старался! Однако ее решили никуда не переносить, чтобы вовсе не развалилась. Там она и осталась.
Жибе отчистил коричневую краску, замазал трещины, покрасил форму солдата в защитный цвет, сделал ему серебристые, словно бы седые волосы — и серые глаза. Когда стоишь напротив него, чудится, что черными отверстиями зрачков он смотрит тебе прямо в душу.
Дикие голуби частенько кружат вокруг него, а иногда садятся отдохнуть на его широкие плечи.
Все недоумевали, откуда однажды на пилотке солдата взялась маленькая красная звездочка.
Хотя на самом деле легко угадать откуда!
Брат чудовища[11]
Посвящается Полине
Вертолет все же сел, а не упал, хотя это казалось чудом. Вершины деревьев, которые с высоты напоминали сплошное колючее одеяло, укутавшее сопки, вдруг неохотно, сердито треща, расступились, открыв небольшую полянку на самой вершине. Долго еще с лиственниц сыпались мягкие зеленые лапки, трепетали сломанные ветки, а в долину катились камни, дробным перестуком заглушая недовольный гул потревоженной земли. Не скоро все стихло.
Вертолет был единственным видом транспорта здесь, на севере. Далеко на юге острова остались большие города, в которых было все, что нужно людям: школы, библиотеки, магазины, заводы, автомобили, уютные дома. А в этих местах поселки были разбросаны столь редко, что пересчитать их хватило бы пальцев одной руки. Люди всегда селились на побережье, поближе к терпким студеным ветрам и тугим зеленым волнам. С давних пор те волны щедро давали рыбу; ее отвозили в города, переправляли даже через пролив, на материк. Но еще и потому жались поселки к воде, что люди предпочитали шум волн тишине тайги. Было что-то затаившееся, угрожающее, опасное в той тишине…
Пассажиры вертолета ощутили эту тишину сразу. Их испуганные голоса гасли, словно слабые огоньки в буран, не в силах пробить плотное молчание сопок и темноту деревьев. Чудилось, будто отовсюду смотрят внимательные, недобрые глаза. Конечно, это просто казалось, потому что никакой зверь не осмелился бы подойти: отпугивали человеческие голоса, да и вертолет распространял вокруг отвратительный для звериного нюха запах металла и горючего.
Пилот сразу сообщил о вынужденной посадке, и с ближнего аэродрома обещали быстро прислать помощь. И все-таки люди были встревожены так, словно им предстояло пешком, долго и трудно, пробираться сквозь тайгу неизвестно куда.
Основания для тревоги были. Один из пассажиров исчез. Как? Никто не успел этого понять, даже Алексей Петрович Зиновьев, бывший капитан сейнера[12].
Когда вертолет начало трясти и подбрасывать, Алексей Петрович потерял сознание, а открыв глаза, увидел, что люди уже пытаются выбраться из вертолета.
Место рядом с Зиновьевым было пусто. Человек, который здесь сидел, двенадцатилетний внук Зиновьева Володя, исчез.
Да, предчувствие страшной потери не обмануло старого капитана…
Голоса в тайге
Это было непостижимо! Только что Володя сидел в тесном вертолете, приткнувшись окаменелым плечом к такому же напряженному плечу деда, каждую секунду ожидая удара о землю. Вдруг ему показалось, будто стены кабины странно выгибаются и искривляются, словно они стали мягкими, и неведомая сила начала тянуть их в разные стороны. Все краски померкли, ощущение безнадежности навалилось на него, как тяжкий, неподъемный груз. «Сейчас вертолет развалится, и мы все погибнем!» — в ужасе подумал Володя — и вот через миг, менее краткий, чем движение моргнувших век, он ощутил, что стоит, а вокруг…
С ветвей корявых берез спускались длинные тонкие растения. Они крепко обвивали и березы, и кустарник, и даже траву. На еловых лапах висели бороды мха, похожего на мочалку-рогожку. Некоторые деревья казались седыми. Приглядевшись, Володя увидел, что они оплетены паутиной, которая свешивалась с веток и медленно колыхалась на ветру.
Володю передернулся. «Хорошо, хоть пауков не видно», — мелькнуло в голове. Впрочем, и без пауков было страшновато. Паутина напоминала то седые пряди волос, то длинные бестелесные руки призраков, которые тянулись к нему.
Паутина совсем загубила неизвестное дерево. Листьев на нем и в помине не осталось — торчали острые, как ножи, голые сучья.
Опасная штука — такие вот сучья!
На всякий случай Володя попятился под защиту густо-зеленой молодой пихты[13], и та положила ему на плечо мягкую зеленую лапу.
В первое мгновение это прикосновение показалось дружеским и ободряющим, но тут же он ощутил, как колючие иглы начинают медленно впиваться в тело. Казалось, пихта пока пробует, но вот-вот вонзит их во всю силу!
Володя отпрянул от пихты и встал посреди полянки.
Немедленно что-то оплело его ступни и поползло к коленям, стреноживая его, словно строптивого коня.
Змея?!
Володя поперхнулся криком ужаса. Нет, не змея — просто тонкая гибкая травинка. Но какая-то уж больно шустрая…
«Где я?! — подумал Володя, пытаясь не поддаваться панике. — И где вообще вертолет?»
Поднял голову. В вышине, над вершинами деревьев, поблескивал тоненький, еще бледный серебристый месяц. Значит, уже вечер. Совсем скоро они должны были сесть в Прибрежном. Там ждет бабушка… Что случилось все-таки? Где же дед? Как узнать?
Володя рассеянно обшарил карманы джинсов, хотя отлично знал, что мобильника там быть не может. Телефон остался в куртке, а куртка осталась в вертолете…
То есть у него нет никакого средства для связи с людьми. Разве что только их найти. Пойти и найти… Но куда пойти-то? Где искать?!
А вдруг все погибли?
Володя с трудом подавил всхлипывание. Он совершенно не представлял, что делать…
Сумерки наступали со всех сторон. Они прокрадывались из-за елей и заливали лес зеленовато-прозрачным перламутровым полумраком. Тайгой завладела тишина. Казалось, даже если сейчас разразится буря, она не в силах будет нарушить эту дремоту: только перетасует в небе облака, прошумит по вершинам деревьев, а здесь, внизу, не колыхнется ни одна веточка, ни одна травинка. И вдруг…
— Кто ты? — спросил чей-то голос. Казалось, он исходит из ветвей, корней, листьев притихшей тайги.
Володя от неожиданности вскинулся, но тут же сжался в страхе. Будто мягкая прохладная лапа провела по его разгоряченной спине. Холодом обвеяло шею. Казалось, всю тайгу наполняет вкрадчивый, протяжный шепот.
Вдруг так и понесло, понесло студеным ветром сквозь листья и траву, причем Володе почему-то показалось, что кто-то стоит сзади и дует ему в спину!
Резко обернулся — и зажмурился: так ударило студеным вихрем по глазам! Показалось, или за деревьями мелькнула человеческая фигура? Кто-то худой, маленький, в черной одежде…
Показалось? Нет?
Ветер стих так же внезапно, как начался.
Стало тихо, только откуда-то издалека доносился шелест травы, треск подлеска. Какой-то зверь проламывался? Или кто-то убегал?..
— Кто ты? — снова зазвучал медленный голос.
Володя не смог бы ничего сказать, даже если бы попытался. И тут он услышал неподалеку жалобный плач. Словно крошечный щенок или котенок звал мать. Этот звук надрывал сердце!
Володя приподнялся, прислушался. Но прямо перед его лицом расступились папоротники, и возник смутный женский силуэт.
Это ее видел Володя за деревьями, когда дул студеный ветер? Нет, она появилась с другой стороны… Или их здесь много, этих людей? Может быть, кто-то видел вертолет? Знает, как к нему выйти? Надо спросить.
Но он не успел.
— Спасайся! — проговорила женщина, и Володя узнал тот же медленный голос, что звучал прежде. — Спасайся! Это чогграм! Беги за мной!
— Почему? — спросил Володя, которому было стыдно своего страха, стыдно, что этот страх видит какая-то неизвестная женщина. Хотя, наверное, будет страшно, если ты вдруг оказался в таежной глуши и там творится невесть что!
Незнакомая женщина наклонилась к нему, и Володя увидел, что она очень старая, даже старше, чем его бабушка. И она тихо забормотала, словно произносила заклинание, мрачно глядя в его глаза своими узкими, длинными глазами: