Граф Деверо ласково перебирает пряди моих волос, и его голос звучит в тишине так успокаивающе.
— Я никогда не смогу быть готова. Но я постараюсь взять себя в руки. В конечном счете — что такое самые прекрасные черные глаза, в которых отражается весь мир, если мне все равно нельзя его любить, — пытаюсь я иронизировать, хотя на душе — только боль.
— А с чего ты взяла, что полюбишь его? — усмехается Александр.
Он встает с дивана и присаживается рядом со мной на пол.
— Да, ты действительно никогда не любил, — я не могу найти ответ, а потому перевожу все в шутку. Даже легонько толкаю его в бок для большей правдоподобности.
— Береги свое сердце, — тяжело вздыхает граф и тепло обнимает меня своими холодными руками. — После того, что мы вытворим, они придут в любом случае.
— Если я доживу до этого времени, — усмехаюсь в ответ.
Усмешка в моем голосе маскирует страх перед неизведанным. Обхватываю Александра за плечи и утыкаюсь лицом в темно-синюю рубашку из хлопка.
— Я позабочусь об этом, девочка моя. Все будет хорошо. Только ты не сломайся.
Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Это успокаивает.
— Обещаю тебе, Александр. Никогда не сломаюсь…
Доля секунды — и все прошло. Как будто ничего и не было. Ни боли, ни новых воспоминаний. Но свидетельством того, что не показалось, стали перемены во мне.
Волосы стали длиннее сантиметров на тридцать. Все синяки и царапины, не успевшие зажить, просто исчезли. Ушла усталость, от которой, казалось, я скоро просто упаду, — ведь я так и не выспалась.
Ничего себе я обновилась за долю секунды! Как будто душу сначала вытащили, а потом вернули после абсолютного тотального лечения.
Строки в очередной раз всплыли в сознании: «…Да и после не отпускай, пока не сможешь полностью контролировать себя. Помни — ты обещала никогда не сломаться, что бы ни произошло дальше…»
Точно — инструкция. Не прощание. Вот же… упырь. А еще мужем назывался.
На обеих ладонях красовалось по цветочку диаметром около двух сантиметров, как будто только что выведенному глянцевыми черными чернилами.
Камелия. Ха. Это не просто мое имя. Я еще и подписана теперь. Ну, или подрисована. В общем — как будто клеймили. Ощущение, по крайней мере, точно такое.
От каждого цветка вверх по линии вен расползалось что-то вроде веточек такого же насыщенного черного цвета. Я закатала рукава.
Ого!
Похоже, рисунок шел по всему телу, в чем я тут же удостоверилась, быстро расстегнув пуговицы блузки. Линии прорисовывались везде — от рук к плечам, от плечей к груди, к животу и пояснице, дублируя мою кровеносную систему.
Это еще что?! Как это называется?!
Попробовала потереть — не исчезло. Попробовала смыть водой. Тот же результат.
«Надо бы с мылом, — почти в истерике подумала я. — Вдруг поможет».
Флакон с мылом тут же сам с собой оказался в руке, повергнув меня в еще больший шок. Понимание, что просто так от непрошенных татуировок не избавиться, пришло быстро. Бросив быстро ставший ненавистным бутылек, я выбежала из комнаты в поисках Джеймса.
Даже не задумываясь о том, что он, скорее всего, спит, я ворвалась в гостевую спальню. Быстренько закатала рубашку на животе и подогнула штанины, чтобы можно было все хорошо рассмотреть.
— Что это? Ты же знаешь, ведь так?
Телохранитель и правда не спал. Он спокойно сидел в кресле и, судя по полной пепельнице, стоящей рядом, докуривал не первую пачку. От моих манипуляций с пижамой лицо Джеймса вспыхнуло румянцем. В темно-карих глазах появился странный нездоровый блеск.
— Не уверен, — только и ответил он.
Пришлось остановить демонстрацию. Я смущенно посмотрела на Джеймса.
— И мыло… это не оттиралось, а я подумала, что если бы у меня было мыло… но ведь оно стояло в двух метрах от меня. Там, на полке. А потом оказалось у меня в руках. И я не понимаю, что это все значит, — закончив сумбурную речь, я устало опустилась в кресло напротив Джеймса, надеясь, что он что-нибудь понял из моих сбивчивых объяснений. Добавила:
— И я вспомнила. Александр — он знал, что так будет. И инструкцию мне оставил, чтобы я не думала, что схожу с ума. И я точно знаю, что мы планировали это с ним вместе, — я изливала все, что приходило в голову, переходя на крик. — Только я так и не могу вспомнить, что именно мы планировали!
Джеймс хмуро посмотрел на меня. Задумался о чем-то. Потом схватил телефон и позвонил кому-то. Пока он разговаривал, — кажется с отцом, — отрывистыми, ничего конкретно не значащими фразами, я молчала, следя за тем, как он нервно расхаживает по комнате и курит очередную сигарету. Закончив разговор, он присел на спинку моего кресла. Рассеянно окинул взором линии на моей шее. И даже собрался прикоснуться, но, словно вспомнив что-то, резко отдернул руку.
— Отец сказал, что нам необходимо приехать к нему. И еще он сказал… — Джеймс не договорил.
Он набрал побольше воздуха, а затем резким порывистым движением встал прямо передо мной. Его глаза все так же блестели. Теперь я смогла определить причину — восторг. Он восхищенно смотрел на меня, не отрывая взгляда, и уже опускался на колени. От двусмысленности ситуации меня пробила дрожь.
А то, что произошло потом, — повергло в шок!
— Архимаг Камелия Де Алькарро, я, Джеймс Кристиан Шато, приношу клятву верности тебе. Твои приказы будут моими желаниями, и твое веление станет моим стремлением. Подобно тому, как прилив подчиняется луне, моя воля будет подчиняться твоей воле. Я клянусь служить тебе. Отдаю свою жизнь и свою кровь в твои руки. Пусть увидишь ты и почувствуешь сердцем — я буду говорить открыто, без обмана и двуличности, ясно и честно, насколько я знаю сам. И пускай мое сердце остановится, если я делом своим или помыслом, действием или бездействием нарушу данное слово.
С этими словами он достал из ящика прикроватной тумбочки нож, разрезал свою правую ладонь и прижал ее рядом с солнечным сплетением.
— Что за безумный обряд самопожертвования?! — выйдя из шокового состояния, закричала я.
— Камелия, за сто тринадцать лет своей жизни ни я, ни другие подобные мне — никто из нас не встречал таких, как ты. Я не знаю, по какой причине ты здесь, но клятва верности архимагу — самое меньшее, что я могу сделать. Ведь та дверь… которая… а потом ты… Если это произойдёт снова, я не прощу себя никогда, — еще сбивчивей, чем я раньше, принялся объяснять Джеймс.
Маниакальный блеск в глазах оборотня начал меня пугать еще сильнее. Мне ничего не осталось сделать, как только закрыть рот. В горле пересохло.
— Да что тут со всеми вами происходит! — в сердцах воскликнула я, чувствуя, что теряю контроль не только над окружающим пространством, но и над собой. — Это то, что сказал тебе отец? Да вы тут что — все помешанные? Мало того что оборотень, так еще и с мазохистскими склонностями. Я всего лишь просила мне объяснить причину, а вы… Вы…
От возмущения я начала задыхаться. И, понимая, что толкового разговора сейчас не выйдет, встала с места и быстрым шагом вышла из комнаты, громко хлопнув дверью напоследок.
Как он там сказал? Архимаг Камелия Де Алькарро? Это что еще за фамилия такая?
Хотя — когда оборотни сходят с ума, наверное, это еще хуже, чем у людей. Я хотела развернуться и спросить, но быстро передумала. Спешным шагом вернулась в свою спальню и заперла внутренний замок.
Переоделась в джинсы, сапоги до колен, черную рубашку и кожаную куртку цвета молочного шоколада. Во-первых, к этому располагала погода, а во-вторых, такая одежда практически полностью скрывала мои новообретенные татуировки. Схватив с комода бумажник и телефон, я быстро вышла из особняка. Обошла здание, стараясь не обращать внимания на стекла, хрустящие под ногами, на лужи крови, засохшие и впитавшиеся в землю, на стреляные гильзы и все еще витающий в воздухе запах пороха и смерти.
Все, о чем я старалась думать, — куда Джеймс загнал машину. Широкие белые ворота, расположенные с торца поместья, быстро помогли определиться. Увидев в гараже множество автомобилей, я решила не заморачиваться и выбрала тот же «Мерседес».
На загородном шоссе, преодолев цифру сто сорок по спидометру, я смогла сделать первый свободный вздох. Казалось, теперь все будет хорошо. Думать о том, что со мной произошло за последние сутки, я не хотела, поэтому просто сконцентрировалась на мерном шуме работающего двигателя, мелькающем октябрьском пейзаже по сторонам загородного шоссе, остающихся позади автомобилях, которые я без труда обходила, стремясь вперед.
Свободна. Так я себя чувствую. По крайней мере, сейчас.
Я просто ехала вперед, без определенной цели, и в итоге оказалась на безукоризненно ухоженной территории Риджент-парка. Причудливые фонтаны, неизменная зелень на газонах, тенистые дубовые аллеи и розовый сад королевы Марии… Там я и остановилась. Мысли о непонятной клятве не давали покоя. А еще больше погружали в уныние воспоминания о мертвом супруге, единственном, оказывается, человеке, который понимал меня. Пусть и не любил, но заботился обо мне. А теперь я одна.
Я просто ехала вперед, без определенной цели, и в итоге оказалась на безукоризненно ухоженной территории Риджент-парка. Причудливые фонтаны, неизменная зелень на газонах, тенистые дубовые аллеи и розовый сад королевы Марии… Там я и остановилась. Мысли о непонятной клятве не давали покоя. А еще больше погружали в уныние воспоминания о мертвом супруге, единственном, оказывается, человеке, который понимал меня. Пусть и не любил, но заботился обо мне. А теперь я одна.
«И эти черные метки — разве не самая очевидная причина того, почему меня пытались убить? Может быть, именно поэтому мой муж и не дожил до преклонных лет?» — горько усмехнулась я самой себе, вспоминая мраморное надгробье.
«С днем рождения, Камелия».
Да, вот мне и исполнилось двадцать пять. Я и мое одиночество. Куча денег, которые мне не особо нужны. Мертвый муж-вампир. Его друзья-вампиры. Мой телохранитель, оборотень. И куча умирающих вокруг людей. Да, с днем рождения, Камелия.
Наверное, это последний день рождения в твоей жизни. Или ты сойдешь с ума, или просто не успеешь дожить до следующего.
«Лучше иметь каменное сердце, чем живое, но разбитое вдребезги…» — теперь я отчетливо понимала, что это значит.
«…это лишь верхушка айсберга твоей конечной цели. Береги свое сердце».
Не означает ли это, что все, что сейчас происходит, — только начало моей безумной жизни?
«…Артур позаботится об остальном. Вторая часть у него. Забери ее…»
До самого вечера я наблюдала за играющими детьми и гуляющими парами, нежно обнимавшими друг друга. Сердце сжималось каждый раз, когда я слышала чей-то счастливый смех. Сидя прямо на траве и теребя в руках уже замусоленный клочок бумаги с посланием от Александра, я напоминала себе, что должна быть сильной. Ведь я помнила, как дала обещание не сломаться.
— Простынешь, — вырвал меня из моих мыслей Артур.
Управляющий подошел совсем неслышно. Я подняла голову, и он присел рядом.
Я не удивилась его приходу, потому что сама сбросила ему адрес в сообщении, надеясь, что он сможет ответить на мои вопросы. Да и, если честно, не хотелось быть одной.
— Простыну. Заболею и наконец умру. Облегчу некоторым жизнь, — съязвила я в ответ просто из вредности.
Записка, оставленная мне супругом, не давала покоя, и я уже в сотый раз упрямо смотрела на идеальный почерк Александра.
— Я расскажу тебе сказку, — удивительно мягким и спокойным голосом, игнорируя мое нежелание общаться, ответил мистер Мрачные Глаза. — Очень давно в одном удивительном волшебном мире жил маг. Он любил путешествовать и изучать то, что еще неведомо никому в его мире. Так он смог открыть новые миры. Некоторые миры были изумительными, еще более волшебными и красивыми, чем его собственный. Некоторые были не очень.
— Как этот? — горько усмехнулась я.
— Как этот, — неожиданно согласился Артур. — А один из миров вообще не стоило открывать. Мир был проклят самим Создателем и населен ужасающими тварями и монстрами.
— Такими, как ты? — снова съязвила я.
— В сравнении с ними я просто ангел, Камелия, — покачал головой Артур. — И прекрати меня перебивать, а то… укушу, — пригрозил он.
Он клацнул зубами опасно близко от моей шеи, доказывая, что способен исполнить угрозу. И я сделала вид, что поверила, и изобразила полную готовность слушать сказку дальше.
— В тот момент, когда маг открыл портал, проклятая атмосфера того мира вместе с населявшими его монстрами проникла в родной мир волшебника. Непроглядно-черный адский сумрак, убивающий все живое, принес с собой тех, кто живет в его тьме. Волшебник едва выжил в борьбе с ними. Но тьма распространялась, и когда-то сильная цветущая планета начала увядать и гибнуть, а вместе с ней гибли и все те, кто населял ее. Тогда волшебник отправился на поиски тех, кто сможет помочь ему в борьбе за выживание его мира. И в одном из миров он нашел помощь. Правитель одного из закрытых измерений согласился помочь и отдал волшебнику огромный по силе артефакт, который при активации давал сокрушающую силу света, рассеивающую тьму на своем пути. Для активации артефакта Правитель также дал четыре сосуда, содержащих чистые стихии — огня, воды, воздуха и земли, при соединении которых активировался артефакт. Так в измерении Альтерра появилось четыре рода стихийной магии. Де Соррель, Нестерр, Ашерро и Де Алькарро. Объединяясь, главы родов активировали артефакт и избавлялись от сумрака по мере необходимости, возвращая планете былое благополучие. И все было замечательно, пока потомки двух родов не решили нарушить запрет и не возжелали смешать свою чистую стихийную магию, — Артур скептически взглянул на меня и тут же пояснил: — В общем, влюбились они и решили заключить брачный союз. Проблема в том, что при смешении двух стихий нет гарантии, что артефакт будет работать и дальше, а потому остальные были категорически против. И началась междоусобная война. Многие погибли. Последняя из рода Де Алькарро, прекрасная Лилит, — теперь Артур говорил с такой интонацией, как будто сам готов был жениться на ней, — была вынуждена уйти из своего измерения, чтобы спасти судьбу своего рода. — Он продолжил уже без щенячьего восторга в глазах: — Ты — Де Алькарро, Камелия. И это, — он чуть дотронулся до моих черных знаков на запястье, — символ твоей силы архимага.
Артур замолчал. Я тоже не заводила разговор.
— Ну, когда начнешь обвинять меня в шизофрении? — участливо поинтересовался он.
Его откровенная усмешка заставила меня немного расслабиться.
— Клятву верности приносить будешь или кровь пускать? — храня абсолютную серьезность, спросила я.
— Я похож на благородного оборотня? — усмехнулся вампир.
— Тогда не буду, — смягчилась я. — Почему я ничего не помню?
— В этом мире нет точек пополнения резерва для силы. Я так понимаю, ты сделала привязку к солнцу. Честно говоря, не знаю, как это вышло, но, видимо, потеря памяти — побочный эффект. Когда вспомнишь — сама расскажешь. Мне тоже интересно.
— Понятно, — вздохнула я, — что ничего не понятно.
— На Альтерре и во многих других мирах есть энергетические источники. Здесь — нет. Лилит потратила много лет на поиски доступного источника, — он демонстративно уставился на уже собирающееся на покой солнце. — Чтобы привязаться к нему для пополнения магического резерва, нужно сначала провести ритуал, а потом закрепить его с первыми рассветными лучами. Так понятнее?
— Ага. И что будет теперь? — выдала я давно вертящийся на языке вопрос.
— А теперь мы будем ждать, когда придут другие архимаги.
— Зачем? — по инерции спросила я.
— А затем, что здесь некому научить тебя управляться со стихией. Зато теперь, думаю, те, кто так старался убить тебя вчера, больше не сунутся.
Артур тяжело вздохнул, залез в карман куртки и достал бархатную коробочку, перевязанную красной лентой, — точь-в-точь такую, в которой я нашла записку от Александра.
— С днем рождения, Камелия.
Я угрюмо покосилась на вампира, с недоверием принимая дар. Содержимое коробочки внешне походило на подарок графа, но записки уже не было, а украшения были не из платины, а из серебра.
— Настоящий подарок в настоящий день рождения, — дружески потрепал меня по плечу Артур.
И было в этом жесте так много. Может быть, кому-то покажется: ну и что, все так делают. Но это — не про него. Артур никогда не позволял себе раньше даже дружески заговорить со мной. А тут — такое прикосновение. И я подумала, что мир не так уж и плох. Наверное.
Вспышка!
…Летнее солнце алеет, пропадая за линией горизонта на западе, уступая место начинающему показываться полумесяцу. Сидя на деревянной лавочке, перед которой на клетчатом пледе разложены остатки пикника, Александр и Катарина тихо шепчутся, склонив головы друг к другу.
— С днем рождения, Камелия, — лениво-пренебрежительно произносит Артур, выходя из «Ламборджини» цвета синего металлика.
Он бросает ключи, которые лишь благодаря моей хорошей реакции попадают мне в руки, а не в лицо.
— Спасибо, Арт. Ты, как всегда, неоригинален, — отвечает вместо меня Катарина.
— Забери себе, раз уж поблагодарила за меня, — кидаю я ключи в ее сторону…
Вспыхнувшее в памяти воспоминание на секунду дезориентировало меня, но, сделав вдох поглубже, я быстро пришла в себя. Кажется, Артур даже ничего не заметил. Он так и сидел, разглядывая травинки под ногами.
— А знаешь, этот твой подарок гораздо лучше, чем в прошлом году. Спасибо тебе, Арт, — поблагодарила я искренне.
Похлопала его по колену и, оперевшись на него, встала. Поймала удивленный взгляд светло-зеленых глаз.
— Я так понимаю, миссия по передаче мне второй части выполнена?