– Какая самая большая разница в возрасте была между Вами и Вашей девушкой?
– Обычно я всегда любил сверстниц и настоящих женщин. Когда мне тридцать пять – сорок лет, а девушке тридцать, тридцать пять или сорок лет. Самая большая разница у меня была с моей девушкой, когда мне было тридцать восемь, а ей двадцать два года. Меня никогда не привлекали незрелые двадцатилетние девчонки, которые нуждаются в том, что я не могу и не хочу им дать. Конечно, когда мне самому было двадцать два, я ходил в клубы с ровесницами. Сегодня меня это уже не забавляет, и я не хотел бы жить с той, кому это еще нравится.
– Что Вас возмущает в мире?
– Глупость, – не задумываясь, ответил Кристоф. – Мне кажется, что это основная причина того, почему мир тормозит в развитии. Эгоисты не думают о других, а причиной всех войн и революций всегда было чье-то эго. А ведь мы все равны, мы все имеем право иметь свою религию, принадлежать к разным расам, иметь разную культуру. Когда мы научимся уважать другого, не говоря: «У нас забрали эту территорию»? Все время: «Я, я, я»... «На другого мне наплевать, мне всего мало». В существующей системе есть бедные и богатые, особенно в развивающихся странах. Нет середины. Демократия нуждается в среднем классе. Но сегодня России, например, нужно не пять, не десять, а пятьдесят лет работы над созданием условий для развития среднего класса. Как и в Африке. Богатые становятся еще богаче, бедные – беднее. И пропасть между ними становится все больше, потому что никто не заинтересован в том, чтобы дать бедным образование. Ведь если бедные будут образованнее, они начнут думать. Поэтому пропасть между бедными и богатыми все больше увеличивается. Не подумайте, я не социалист, я устойчиво нахожусь справа. Но я – за здоровое равновесие. Сегодня его нет даже в демократических странах, потому что в любой политике есть лобби тех, на стороне которых сила и богатство. Франция – всемирный специалист по забастовкам. Но я гарантирую: не будет синдикатов, не будет и забастовок. Без синдикатных боссов рабочий пойдет напрямую к начальнику, и они обо всем договорятся. Так же и в любви, тоже нужно сначала думать о другом, а не о том: «Я тебе столько отдала, а сколько получила?» Это вечное «я, я, я». Почему не подумать: «Что я могу сделать для тебя?» Увидев такую щедрость, люди открываются с другой стороны...
– Среди звезд часты случаи самоубийств на почве депрессий или наркотиков. Бывают ли у Вас суицидные мысли и как Вы относитесь к этому феномену?
– Для того чтобы судить, нужно знать настоящую причину подобных действий. Причиной может быть настоящее психическое расстройство, сильные страдания и боль.
– А если это связано с известностью?
– Если это связано с известностью, которая вдруг проходит, и человек не может с этим смириться, значит, человек смотрит на вещи поверхностно. Человек, который решает стать певцом, актером, писателем, конечно же ищет публичного признания, я не знаю ни одного публичного деятеля, занимающегося публичным ремеслом с целью не быть признанным публично. Но это не должно быть главным для него. Главное должно идти от сердца, нести в себе страсть. Если же человек страдает из-за того, что он стал менее известным, то значит, его страсть была ненастоящей, и основной его целью была известность и популярность. А человек, страстно любящий свое ремесло, будь он известен или неизвестен, всегда остается самим собой и не переживает, когда его фото не помещают на обложках светских журналов. Я знаю людей, не буду называть их имена, которые каждую неделю покупают светские журналы, чтобы удостовериться, что о них пишут. Я нахожу это пафосным. Сам я избегаю этого, то есть если меня нет в этих журналах, то я счастлив, потому что не от них зависит моя известность и не в этом признание.
– Как Вы переживаете ревность и зависть? Ведь Вы богаты, успешны, популярны, у Вас красивейшие женщины.
– Я думаю, что когда мы любим – мы всегда ревнивы. Но я также думаю, что если мы любим, то должны доверять любимому человеку.
– Я имела в виду людей, завидующих Вашему успеху.
– Это их проблемы.
– А грязь, злопыхательство и клевета?
– Вы знаете, мне кажется, что тот, кто терпит, не сдается и продолжает идти дальше, несмотря на страдания, тот всегда выигрывает.
– Какой самый сильный удар нанесла Вам пресса? Какие несправедливые высказывания причинили Вам боль?
– Если вы – публичный человек, нельзя рассматривать все, что о вас пишут, как несправедливость до того времени, пока это не задевает личное. Например, Вы пишете книги, и их будут критиковать, это неотъемлемая часть Вашей работы. Невозможно контролировать этот процесс или помешать ему. Лично меня это не беспокоит, ведь люди делают свою работу. Я извлекаю много полезного из негативной и злой критики, если это умная критика. Что я не люблю, так это переход на личности. Но что поделаешь? Я продолжаю двигаться дальше, не переживая из-за того, что осталось позади, меня не интересует ни прошлое, ни будущее, я живу в настоящем.
– Что может заставить Вас плакать?
– Не то, о чем мы сейчас говорили. Но есть вещи, которые меня особенно трогают, например когда на улице я вижу социальную несправедливость.
– Когда Вы плакали в последний раз? Во время съемок?
– Нет, от избытка эмоций.
– Из-за любовных страданий? Не верю, что Вас могут бросать женщины.
– Могут, – смеется Кристоф, – в большинстве случаев бросали меня. Но это не причина для плача. Последний раз я по-настоящему плакал, когда умер мой отец. Мы, к сожалению, никогда не были с ним очень близки из-за разницы в возрасте. Мне было пятнадцать лет, ему уже – шестьдесят пять. Он родился в 1910 году, у него было другое воспитание, у него была другая манера говорить с детьми. Наши отношения с дочерью похожи на отношения приятелей: мы гуляем вместе по улицам, вместе делаем покупки, играем, развлекаемся. Общество намного эволюционировало в этом смысле, отношения родители – дети стали намного естественнее, непосредственнее. Знаете, в жизни есть моменты, когда нам нужно выплакаться, тогда становится легче. Есть моменты, когда мы думаем, что к нам несправедливы, что мы на не правильном пути или что мы были жестокими и поступали неправильно. Иногда мы смотрим новости по телевизору, и то, что мы видим: несправедливость, жестокость, невыносимые условия, в которых живут некоторые люди, – нам делает больно. Невозможно прогуливаться по улице и не видеть всего, что там происходит. В век информации, Интернета мы удаляемся от этого, а я люблю прогуливаться по улицам, наблюдать за людьми. И когда я вижу людей, спящих на улице в мусорных мешках при 3-х градусах тепла, это меня расстраивает. И я вам скажу, что это не вопрос политики, это вопрос человечности.
– ОК, плакать Вы умеете, а смеетесь ли Вы?
– Постоянно. Я оптимист, глубоко верящий в человека.
– Ваша религия?
– Это и есть моя религия. Я считаю, что человек по природе своей добр, великодушен, естественен. Во всяком случае вначале. Потом все зависит от воспитания и окружения. В семье, где отец алкоголик, где ребенка бьют с двух лет, где злоупотребляют своей властью, не может вырасти добрый и счастливый человек, это невозможно. Когда ребенок рождается, он ничего не просит. Некоторые родители думают, что их обязанность – заботиться о детях, а после дети должны заботиться о них. Я с этим не согласен. Ребенок ничего не просил. Дети уходят из семьи, иногда навсегда. Заботиться о родителях не является их обязанностью. Я никогда этого не буду требовать. Цель жизни – заботиться о наших детях, дать им максимум возможностей, чтобы они преуспели в своей жизни, чтобы они занимались тем, что им нравится, а не тем, что нравится их родителям. И потом они уходят. Вот почему мне нравится мир животных. У животных родители заботятся о своих детях до тех пор, пока малыши не станут достаточно большими, чтобы начать охотиться. Я думаю, что мамы-животные страдают, но проявляют великодушие, отпуская своих детей. Это помогает выйти из пеленок, встать на ноги. Когда я вижу родителей, которые цепляются за своих детей, заставляют их жить рядом, я нахожу это ужасным. Это может закончиться тем, что они возненавидят нас и будут упрекать нас в том, что мы испортили им жизнь. Это ненормально.
Мне стало стыдно за то, что заставляю своего несовершеннолетнего, но уже большого сыночка жить со мной, и что еще хуже – требую, чтобы он меня целовал перед сном. Придумаю подходящую епитимью и наложу на себя.
– Когда у Вас день рождения?
– 29 марта, я Овен.
– Ага, вот почему Вы успешны в делах...
– Мне нравится творческая сторона бизнеса. Во-первых, это меня занимает, так как в среднем я делаю один-два фильма в год, бизнес мне позволяет шесть месяцев не плевать в потолок. Я начал заниматься бизнесом лет пятнадцать назад. Что мне нравится в делах, так это творческая сторона.
– Ваши дела – это шоу-бизнес?
– Ваши дела – это шоу-бизнес?
– Вовсе нет. Это совершенно противоположные шоу-бизнесу дела. Я занимаюсь недвижимостью, материально-техническим обеспечением, сбытом продукции. Я сейчас занимаюсь строительством отеля на «iles de la Baie» между Кубой и Гондурасом. У меня есть сайт в Интернете, суть которого – обмен компетенциями, этот сайт совершенно бесплатный. Я потихоньку проникаю на телевидение. Я трудоголик, мне нужно постоянно работать, что-то изобретать. Схема такова: мне интересно начинать, мне интересен результат, и как только я его достигаю, я перехожу к чему-то новому. То есть я не из тех, кто задерживается на одной теме.
– Поделитесь секретом о новом бизнесе.
– Проект, который меня сейчас наиболее захватывает, – это постройка отеля на Карибах. Это широкомасштабный проект, требующий огромных усилий. Я предполагал, что это будет масштабный проект, но не отдавал полностью отчета о его размерах. Я имею в виду управление людьми, ведь в строительстве задействовано восемьсот человек.
– Контрольный пакет акций у Вас?
– Да, и есть еще один партнер. Это целые часы разговоров по телефону, ежедневные осложнения, это требует в сто раз больше усилий, чем построить один дом.
– Но это вам дает прекрасный шанс чаще находиться в райском месте.
– Да, вот только я не любитель курортов. Я строю этот отель для того, чтобы люди приезжали туда отдыхать, но я сам не любитель этого. Я скучаю в отпусках. Впервые в этом году я ушел в отпуск на месяц, хотя я и работал с Интернетом и телефоном, но это был мой самый долгий отпуск, за исключением, конечно, каникул в детстве. Я не позволяю себе долго отдыхать, мне достаточно выходных, трех-четырех дней. Все у меня должно быть практично и быстро.
– Пресса Вам приписывает много амурных побед над известными актрисами, – намекаю я на его последний роман с Софи Марсо. За многие годы журналистики я поняла, что есть только одна вещь, которую нельзя спрятать в ящике стола, – это любопытство.
– Я не люблю говорить о моей личной жизни. Мне иногда приписывали даже те отношения, которых не было. Мне навязали образ плейбоя, но это ложный образ, так как в действительности я скромен, незаметен и никогда бы не осмелился, встретив где-нибудь красивую женщину, предложить ей выпить.
В моих зеленых глазах читалось что-то между удивлением и недоверием.
– Я никогда не приставал к женщинам, – пыталась убедить меня звезда. Или это было разрешение к началу военных действий? – Что меня интересует, так это беседа, общие интересы, то, что является залогом уравновешенных отношений между двумя людьми. Все остальное – придет или не придет – мне плевать. Я никогда не смотрел на женщину с вожделенными мыслями.
– То есть женщина должна брать инициативу в свои руки: приставать к Вам, предлагать выпить, дарить конфеты и цветы...
– Без гарантии, что это сработает во всех случаях, – ответил Кристофер и почему-то широко мне улыбнулся.
– Что же нужно, чтобы это сработало? Давайте подарим надежду всем женщинам мира. – Я непроизвольно провела руками по волосам.
– Нужно быть самой собой и не стремиться быть кем-то другим. Больше, чем красоту, я ценю ум, чувство юмора, естественность. Меня больше привлекает очаровательная, умная, жизнерадостная женщина, чем глупая красавица, которой нечего сказать. Мне плевать на внешний вид. Но если в женщине есть и то и другое – это гениально. Я очень уважаю людей вообще, а женщин в особенности. Я восхищаюсь женщинами, потому что они делают самую важную вещь на свете: рожают детей. Когда я видел, как рожает моя жена, я понял, насколько сильны женщины. Потому что в этом есть некое отречение от самой себя, благородство, приношение. Такого единения, как у матери и ребенка, у мужчины никогда не будет.
– Тогда Вы согласны с тем, что в случае развода именно мать заботится о ребенке?
– В случае развода еще раз проявляется человеческая глупость, когда люди думают только о себе, вместо того чтобы думать о ребенке. И что я осуждаю в разводах, так это то, что ранее любимый человек вдруг превращается в чудовище. Это невозможно. Я люблю мою первую жену, но иначе. Я ее люблю как друга, если она меня зовет, я приезжаю. И это нормально, для этого не надо много ума, надо быть просто человечным. Я никогда не ругался с людьми, которых любил.
– Согласны ли Вы с американским законом, который позволяет женщине спать с мужчиной, чтобы пользоваться его кредитными карточками для шопинга, а после развода требовать пятьдесят процентов его состояния?
– Вы знаете, что в США, а в особенности в Калифорнии, есть спорт, который называется gold digging. Кто выйдет за самого богатого и кто быстрее разведется. Тем хуже для них. Если их интерес – только уцепиться за богатого мужчину и тихонько таскать его деньги, то мне жалко этих женщин, потому что к сорока – сорока пяти годам они становятся крайне несчастными, поскольку они ничего не сделали в своей жизни, кроме чего-то поверхностного. Я же считаю, что жизнь должна заключаться в противоположных вещах: в диалоге между людьми, в искренности чувств, потому что нет ничего более сильного, более прекрасного, чем любовь. С того момента, как в любви появляется расчет, нет ничего хуже, даже для самого себя. Я всегда говорю, что тот, кого предали, страдает, но в проигрыше все же тот, кто предал. Но я не думаю, что надо защищаться от предательств, я предпочитаю остаться открытым и страдать, чем закрыться от всех и пропустить все лучшее в моей жизни.
– А теперь у Вас есть уникальная возможность напрямую обратиться к моему читателю этой книги, который, я надеюсь, уже прочел мои четырнадцать предыдущих. Чтобы Вы хотели ему сказать?
– Я бы сказал, что не надо ничего бояться. Если у нас есть убеждения, пристрастия, желания, нужно идти до конца. Для меня самая главная вещь в жизни – никогда не думать о том, добьешься ли ты успеха или потерпишь неудачу. Нужно пробовать, вот и все. Take your chance! Нужно всегда рисковать.
Пара приятных слов о нескромном авторе. Кстати, скромность в нашем бизнесе – очень вредная для продвижения штука.
– Я думаю, Елена, что Вы – умная, решительная женщина. Вы знаете, чего хотите, в хорошем и плохом смысле, то есть все зависит от Вас и от того, что Вы делаете с этими знаниями.
Большое спасибо. Первым делом я вот эти самые вышеприведенные знания о Вас, товарищ Кристофер, раструблю как минимум на все постсоветское пространство. Желаю здравствовать. И в гости я к Вам еще как-нибудь заскочу, готовьте плюшки. А если меня и мучила симпатия к голливудскому блондину, то я решила поступить с ней согласно методу «англосаксонской обработки эмоций», что означало поступить с ней как с водой для коктейлей – заморозить и спрятать кубики в холодильник души.
Глава восьмая
Модельер Роберто Ковалли
О том, почему богатые тоже плачут, и о том, кто ходит в рестораны в одних плавках.
Работая над будущим бестселлером «Мультимиллионеры», я без устали интервьюировала олигархов, и последний интервьюируемый в самом конце июля того года вдруг не по закону жанра сам задал мне вопрос: «А где вы собираетесь отдыхать?» Я растерялась. Август на носу, а я в своей «деловой» «миллиардерской» лихорадке даже не задумывалась об этом. Я растерянно пожала плечами. Тогда добрый дяденька предложил присоединиться к его компании и отправиться с ними на яхте на Сардинию. Сначала я, недооценив пресыщенности олигархов моделями, как честная девушка, подумала было оскорбиться такому предложению, испугавшись, что он станет ко мне приставать. Правда, потом у меня оказалось два варианта: или оскорбиться тому, что никто ко мне не приставал, или приставать самой. Я выбрала третий – отдохнула в свое удовольствие и стала своим парнем в доску. Корабельную.
Сардиния, и особенно Порто-Черво, вот уже несколько лет в августе становится пристанищем модных и дорогих яхт. Причем богатые тоже плачут, потому что парковочных мест для яхт меньше, чем желающих припарковать свою миллиардерскую лодку. Мы с моими корабельными приятелями – нас трое на шесть человек экипажа – втиснулись между огромной сине-голубой четырехэтажной яхтой, как оказалось, хозяина автомобильной конюшни «Формулы-1» и самого модного в Порто-Черво ночного клуба «Биллионер» итальянского миллиардера Флавио Бриаторе и зелено-фиолетовой моторной красавицей. По раскраске последней и костюмам ее экипажа фирменного переливающегося зелено-фиолетового цвета можно было вычислить ее принадлежность модельеру Роберто Кавалли.
Знакомство с самим маэстро состоялось на берегу в ресторане крутого отеля. К нам скромно, по миллиардерским меркам моих приятелей, обедающим подошел мужик в трусах. Метрдотель с подобострастным поклоном преподнес ему фирменную футболку отеля прикрыть наготу в ресторане, в котором даже летом официанты носят смокинги. Оказалось, что этот лишенный условностей весельчак лет семидесяти и есть популярный у рублевских модниц модельер. Я пришла в восторг и с удовольствием внимала. Но так как об успехе и моде мы не говорили, оставлю подробности при себе.