«…а) нанести одновременный удар по установленным аэродромам и базам противника, расположенным в первой зоне, до рубежа Инстербург (Черняховск), Алленштайн (Ольштын), Млава, Варшава, Демблин (100—130 км от границы. — М.С.), прикрыв действия бомбардировочной авиации истребительной авиацией. Для выполнения этой задачи потребуется 138 звеньев, мы имеем 142 звена, т.е. используя всю наличную бомбардировочную авиацию, можем решить эту задачу одновременно;
б) вторым вылетом бомбардировочной авиации нанести удар по аэродромам и базам противника, расположенным во второй зоне до рубежа Кенигсберг, Мариенбург (Мальборк), Торунь, Лодзь (200—250 км от границы. — М.С.). Для этой цели могут быть использованы самолеты типа СБ, ПЕ-2, АР-2, которых мы имеем 122 звена, для решения этой задачи требуется 132 звена, недостает 10 звеньев…
в)…для удара по жел/дорожным мостам могут быть использованы только самолеты типа ПЕ-2 и АР-2, которые могут производить бомбометание с пикирования… Ввиду того, что у нас мало пикирующих бомбардировщиков, необходимо взять для разрушения только главнейшие мосты (через Вислу. — М.С.), как то: в Торуне, Варшаве и Демблине…»
Еще раз повторим — это не планы разгрома Германии и победы в мировой войне. Это всего лишь частные операции, осуществляемые на подготовительном, по сути дела, этапе прикрытия мобилизации и развертывания главных сил…
Как и следовало ожидать, в плане прикрытия Одесского округа уже на этапе мобилизации и развертывания перед ВВС округа была поставлена задача «систематически уничтожать нефтебазы и нефтеперегонные заводы» на румынской территории. Примечательно, что в плане прикрытия ОдВО появляется фраза (и соответствующая таблица) о конце августа («к концу августа 1941 г. боеспособность ВВС округа должна значительно улучшиться количественно и качественно…»). И в плане прикрытия Киевского ОВО многократно повторяется фраза такого типа: «В июле и августе с.г. намечено сосредоточить дополнительно 50 тыс. шт. противопехотных мин… 200т кол. проволоки…»
Планы прикрытия двух округов (Киевского и Ленинградского) предполагали активные наступательные действия не только ВВС, но и наземных войск: «При благоприятных условиях всем обороняющимся войскам и резервам армий и округа быть готовыми по указанию Главного Командования к нанесению стремительных ударов для разгрома группировок противника, перенесения боевых действий на его территорию и захвата выгодных рубежей». Таким образом, в полосе предстоящего главного удара Красной Армии (Западная Украина) грань между прикрытием развертывания и началом основной наступательной операции в значительной степени стиралась. Активные задачи Ленинградскому округу ставились, вероятно, в расчете на предполагаемую слабость противника (финской армии).
Все вышесказанное об активной (если даже не наступательной) направленности планов прикрытия приграничных округов вовсе не означает, что основной задаче — обороне территории округа — в них не было уделено должного внимания. Оборонительные операции армий и округа (фронта) в целом были проработаны весьма подробно и безо всякого «шапкозакидательского» настроя. Вопреки совершенно абсурдным, но при этом глубоко укоренившимся мифам о том, что «Сталин запретил отступать и вот поэтому…», планы прикрытия всех округов предусматривали и ситуацию вынужденного отхода (причем не на 30—40 км), и возможность прорыва механизированных частей противника в оперативную глубину.
План прикрытия Одесского округа допускал возможность отхода с рубежа пограничной реки Прут на рубеж восточного берега Днестра (более 100 км). План прикрытия Прибалтийского ОВО требовал «подготовить для упорной обороны плацдарм на левом берегу р. Неман по рубежу… (50— 100 км к востоку от границы). Для этого немедленно начать возводить долговременные мощные сооружения… В районе этого плацдарма зап. и вост. Каунаса готовить переправы через р. Неман… иметь понтонные мосты через Неман в районе Вильки, Румшишкес (50—60 км от границы) и иметь не менее трех переправ для танков через р. Вилия на участке Скорей, Ионава (100—120 км)». В плане прикрытия Западного ОВО были конкретно указаны варианты действий войск округа (фронта) в случае прорыва «крупных мотомехсил противника» на пяти возможных операционных направлениях, в том числе и до рубежа Вороново—Лида (более 100 км к востоку от границы). Даже в плане прикрытия Киевского ОВО, несмотря на огромную концентрацию сил Красной Армии на этом ТВД, предполагалось создание многочисленных тыловых оборонительных рубежей, «со всемерным развитием их в период сосредоточения». Например, для строительства укреплений по реке Стырь на фронте Луцк, Станиславчик, Топоров (северное основание «Львовского выступа», 70—90 км от госграницы) планировалось «привлечь от войск и местного населения ежедневно до 30 тыс. чел. при 1500 подводах. Учитывая наличие водного рубежа, норма работающих сокращена в два раза. Готовность оборонительной полосы: М-10 — 50 проц., М-15 — 100 проц.». Планировалось в Киевском ОВО и широкомасштабное разрушение дорог и мостов на случай прорыва противника: «С началом боевых действий разрушаются подрыванием или путеразрушителем все железнодорожные участки, примыкающие непосредственно к государственной границе на глубине от 5 до 15 километров, железнодорожные участки, находящиеся от линии фронта далее 5—15 км подготовляются к разрушению… Средние мосты высотой более 15 метров, большие мосты и тоннели минируются, но разрушаются по особому распоряжению командующего армией…»
Особое внимание во всех планах прикрытия уделялось противотанковой обороне. Это, однако, не означает, что красноармейцам было приказано бросаться с бутылками под танки. Противотанковую оборону планировалось построить на разумных основаниях, на базе огромных технических и организационных ресурсов Красной Армии. «В случае прорыва фронта обороны крупными мотомехчастями противника борьба с ними и их уничтожение будут осуществляться непосредственно командованием округа… Задачей армий прикрытия (т.е. стрелковых дивизий и корпусов. — М.С.) в этом случае будет — закрыть прорыв на фронте и не допустить вхождения в него мотопехоты и полевых войск противника. Задача противотанковых артиллерийских бригад сведется к тому, чтобы на подготовленных рубежах встретить танки противника мощным артогнем и совместно с авиацией задержать их продвижение до подхода и контрудара наших мотомехкорпусов…» Это — общая схема действий. А вот и одно из конкретных решений, включенных в план прикрытия Западного ОВО:
«…4. В случае прорыва крупных мотомехчастей противника с фронта Соколув, Седлец в направлении на Вельск, Волковыск 100-я стрелковая дивизия совместно с 7-й ПТАБР, 43-й САД (смешанная авиадивизия) и 12-й БАД (бомбардировочная авиадивизия), прочно заняв тыловой рубеж на фронте Грулек, Хайнувка (60 км от границы, в районе знаменитой Беловежской Пущи), уничтожает наступающие танки и мотопехоту противника, не допуская их распространения восточнее этого рубежа. 6-й мехкорпус из района Белосток наносит удар в общем направлении на Браньск, Цехановец и во взаимодействии с 9-й САД и 12-й БАД уничтожает противника. 13-й мехкорпус под прикрытием средств ПТО 100-й сд из района Хайнувка, Черемха, Каленковиче во взаимодействии с 43-й САД наносит удар в общем направлении на Дзядковице, Цехановец, уничтожая противника и отрезая ему пути отхода. Остатки противника отбрасывает под удар 6-го мехкорпуса и 100-й сд…»
Все перечисленные в этом фрагменте САДы, БАДы, ПТАБРы, и не только они, существовали в действительности.
В составе войск Западного ОВО было четыре мехкорпуса (11-й МК, 6-й МК, 13-й МК, 14-й МК), три противотанковые бригады (6-я, 7-я и 8-я). В качестве подвижного противотанкового соединения могли и должны были быть использованы формирующиеся 17-й МК и 20-й МК («доукомплектования танками вооружаются артиллерийской матчастью, оставшейся свободной по сформировании арт. бригад и используются для обороны в качестве противотанковых частей»). Это решение командующего войсками Западного ОВО Д.Г. Павлова не было плодом «местной инициативы». Еще 14 мая 1941 г. по указанию начальника Главного автобронетанкового управления РККА Я.Н. Федоренко было решено вооружить танковые полки танковых и моторизованных дивизий формирующихся мехкорпусов противотанковой артиллерией и использовать их как подвижный резерв ПТО армии или фронта. В директиве, отправленной 16 мая 41-го г. в округа, особо подчеркивалось, что метод стрельбы прямой наводкой из танковых и противотанковых пушек одинаков и дополнительных сложностей для подготовки личного состава не создает. Для вооружения таких «противотанковых танковых полков» было выделено 1200 76,2-мм пушек и 1000 45-мм пушек, по 42 орудия (24x76 + 18x45) на один полк (т.е. более 200 дополнительных противотанковых орудий на мехкорпус). Для обеспечения орудий средствами мехтяги передавалось 1200 автомашин ЗИС-5/6 и 1500 ГАЗ. Срок выполнения и этой директивы — к 1 июля 1941 г. (1, стр. 348)
Что же касается «крупных мотомехчастей противника», то таких танковых масс, которые ожидало увидеть на стороне противника советское командование (до 3,5 тыс. танков на одном стратегическом направлении, до 10 тыс. танков на всем советско-германском фронте), не было и в помине. В первые два-три дня войны на всей территории Белоруссии (в направлении Брест—Слоним) действовали только два танковых корпуса (47-й и 24-й) 2-й танковой группы Гудериана, на вооружении которых было совокупно порядка 800 танков. Дивизии 3-й танковой группы, как известно, наступали из «сувалкского выступа» не на юго-восток, к Гродно, а на северо-восток. На Минское шоссе они вышли, описав огромную дугу Алитус—Вильнюс—Молодечно протяженностью более 250 км, лишь 25 июня 1941 г.
Важнейшей составляющей оборонительного потенциала Красной Армии была полоса укрепленных районов вдоль всей западной границы. Именно система укрепрайонов в решающей степени обеспечивала решение главной задачи операции прикрытия: сдержать частью сил наступление противника на время, необходимое для сосредоточения и развертывания главных сил Красной Армии. Обратившись к географической карте западных районов Советского Союза, мы увидим, что сама местность была там в значительной степени «противотанковой». Это тем более верно и значимо для германского вермахта образца 41-го года, в котором мотострелковые части передвигались не на гусеничных бронетранспортерах (как в старом советском кино), а на обычных, «гражданских» грузовиках и трофейных автобусах, да и немецкие танки на своих узких гусеницах застревали после первого же сильного дождя на той местности, которая в России называлась «дорогой».
Группа армий «Север» сразу после перехода границы «утыкалась» в полноводную реку Неман, причем в его нижнем (т.е. наиболее широком) течении. Далее, форсировав множество малых рек и речушек, немецкие дивизии примерно в 250 км от границы выходили на берег широкой судоходной реки Западная Двина (Даугава), причем опять же в ее нижнем течении. И это — самый лучший из предоставленных природой маршрутов. Войска Групп армий «Центр» ждали гораздо более серьезные препятствия. Местность в полосе наступления 3-й и 2-й танковых групп (южная Литва и Западная Белоруссия) совершенно «противотанковая». С севера «белостокский выступ» прикрывает полоса непролазных болот в пойме лесной реки Бебжа, на юге граница была проведена по берегу судоходной реки Западный Буг (опять-таки в его нижнем течении). После форсирования Буга немцев ждали заболоченные берега реки Нарев и сплошной ряд лесных рек, притоков Припяти и Немана (Свислочь, Ясельда, Зельвянка, Щара). Немногочисленные дороги среди дремучих лесов и болот Западной Белоруссии и по сей день представляют собой некое подобие горных ущелий: застрявшую (или подбитую) головную машину колонны не объехать и не обойти. 1-я танковая группа (Группа армий «Юг») могла начать вторжение практически лишь через узкий (100—120 км) «коридор» между городами Ковель и Броды. С севера этот коридор ограничен абсолютно непроходимой полосой болот Полесья, с юга — Карпатскими горами. На этом пути танковым дивизиям предстояло форсировать Западный Буг, а затем — следующие один за другим с почти равными промежутками в 50—60 км южные притоки Припяти (Турья, Стоход, Стырь, Горынь, Случь). Южнее Карпат, в Молдавии и в степях юга Украины местность, казалось бы, гораздо более благоприятная для наступающих войск — там нет ни лесов, ни болот. Зато есть три полноводные реки — Прут, Днестр, Южный Буг — в их нижнем течении. По сути дела, только к востоку от Днепра и Западной Двины (Даугавы) немецкие моторизованные соединения выходили на местность, позволяющую осуществлять широкий и быстрый оперативный маневр. Но от границы до Днепра предстояло пройти более 450 км. Это примерно соответствует размерам всей Германии от ее западной до восточной границы.
Препятствия, созданные самой природой, дополнялись и многократно усиливались препятствиями рукотворными.
От Балтики до Черного моря протянулась сплошная полоса укрепрайонов «линии Молотова»: Тельшяйский, Шауляйский, Каунасский, Алитусский, Гродненский, Осовецкий, Замбровский, Брестский, Ковельский, Владимир-Волынский, Рава-Русский, Струмиловский, Перемышльский, Верхне-Прутский и Нижне-Прутский. Сам факт существования мощнейшей оборонительной полосы настолько не вписывался в высочайше утвержденную концепцию «неготовности к войне» и «закономерного поражения», что советские «историки» объявили этому факту многолетнюю истребительную войну. Многометровые железобетонные стены рухнули под напором тысячекратного повторения «мантры» о том, как наивный и доверчивый Сталин все доты на старой (1939 г.) госгранице переломал, а на новой ничего путного так и не построил. Это знают все. Об этом сказано в любой книжке про войну. Этому учат в школе. Но шило неудержимо рвется из мешка.
В номере 4 за 1989 г. «Военно-исторический журнал» — печатный орган Министерства обороны СССР — поместил таблицу с цифрами, отражающими состояние укрепленных районов на новой границе. (56) На эту таблицу редакция щедро выделила 5,5 х 2,5 см журнальной площади. Микроскопическими буковками была набрана информация о том, что только в одном Западном ОВО к 1 июня 1941 г. было построено 332 ДОСа (долговременное огневое сооружение), и еще 2130 (две тысячи сто тридцать) ДОСов находилось в стадии строительства. Крохотная площадь таблички не позволила сообщить читателям о том, что сроком завершения строительства было установлено опять-таки 1 июля 1941 г., и работа кипела с рассвета до заката. Как пишет Сандалов (в то время — начальник штаба 4-й Армии Западного ОВО), «на строительство Брестского укрепленного района были привлечены все саперные части 4-й армии и 33-й инженерный полк округа… В марте—апреле 1941 г. было дополнительно привлечено 10 тыс. человек местного населения с 4 тыс. подвод… с июня по приказу округа на оборонительные работы привлекалось уже по два батальона от каждого стрелкового полка дивизии…» (26) Два батальона от полка — это 2 из 3. Едва ли не вся армия превратилась в огромный «стройбат». 16 июня 1941 г. строительный аврал был еще раз подстегнут Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об ускорении приведения в боевую готовность укрепленных районов». Для оснащения новых УРов разрешалось взять 7700 пулеметов из НЗ и мобилизационных запасов, заводам поручалось изготовить 5500 казематных прицелов, 1340 перископов — и это только в июне и июле…
Кстати сказать, укрепрайоны на «старой» границе никто перед войной не взрывал и землей не засыпал. Напротив, 25 мая 1941 г. вышло очередное постановление правительства о мерах по реконструкции УРов «линии Сталина». Некоторые ДОСы «линии Сталина» целы и по сей день. Перевезти с них вооружение на «линию Молотова» никто не планировал, да это было бы и невозможно в принципе: ДОСы на «старой» границе были на 9/10 пулеметными, в то время как на новой границе половина ДОСов должна была вооружаться новыми артиллерийскими орудиями, с новейшей оптикой, автоматическим заряжанием, новыми шаровыми установками, защищающими гарнизон от огня огнеметов, и пр.
Вероятно, мы не сильно ошибемся, если предположим, что к 22 июня — за неделю до наступления планового срока завершения строительства — значительная часть недостроенных ДОСов была уже готова или почти готова. Точных цифр не знает никто. Так, суммирование по таблице к вышеупомянутой статье в ВИЖе дает число 332, на соседней странице, в тексте статьи, сказано, что «к июню 1941 г. было построено 505 ДОСов». Командующий округом Д.Г. Павлов называл на суде цифру 600. (25) Г.К. Жуков в своих мемуарах называет еще большие цифры: «К началу войны удалось построить около 2500 железобетонных сооружений, из коих 1000 была вооружена уровской артиллерией, а остальные 1500 — только пулеметами». (15, стр. 233) Как бы то ни было, но в среднем на каждом километре западной границы стояло 2— 3 железобетонных дота в разной степени готовности, начиная от фактически готовых, но еще не принятых комиссией, до едва поднявшихся выше бетонного фундамента. И это все — «в среднем». Фактически среди вековых лесов и топких болот Западной Белоруссии или украинского Полесья не было никакой нужды выстраивать ДОСы сплошной ровной цепочкой. Узлы обороны сосредотачивались на немногих дорожных направлениях и танкодоступных участках местности, каковое сосредоточение приводило к еще большей концентрации оборонительных сооружений. Даже простое размещение в этих недостроенных бетонных «сараях» (стены которых выдерживали прямое попадание снаряда тяжелой полевой гаубицы) обычных пулеметных взводов стрелковых дивизий, вооруженных стандартными «дегтярями» и «максимами», позволяло создать сплошную зону огневого поражения.
Что все это означает тактически? Обратимся снова к основополагающему документу — Полевому уставу. Глава пятая, «Основы боевых порядков», ст. 98: «При атаке сильно укрепленных полос и УР ширина фронта наступления дивизии может сокращаться до 2 км»; ст. 105: «При обороне УР фронты могут быть шире, доходя до 3—5 км на батальон». Для того чтобы выбить батальон, обороняющийся в укрепрайоне, нужна дивизия. А дивизия — это девять батальонов пехоты и два полка артиллерии. Разумеется, все эти уставные нормы относятся к обороне полностью оборудованного и вооруженного УРа. Разумеется, 22 июня 1941 г. до состояния «полностью оборудованного» было еще далеко. Но, с другой стороны, где же на всем протяжении фронта от Балтики до Карпат соотношение сил было 9 к 1 в пользу вермахта? Самое неблагоприятное для нас соотношение сил сложилось именно в полосе Западного фронта. Там наступала самая мощная группировка противника (группа армий «Центр»), а оборонялись не самые многочисленные войска Западного ОВО. Самое неблагоприятное соотношение сил было таким: 48 немецких дивизий (31 пехотная, 1 кавалерийская, 9 танковых, 5 моторизованных и 2 мотодивизии войск СС) против 44 дивизий Красной Армии (24 стрелковые, 2 кавалерийские, 12 танковых и 6 моторизованных). Но это опять же в среднем за период операции (увы, эта операция завершилась в первых числах июля окружением и разгромом основных сил Западного фронта). Фактически (не по плану прикрытия, а именно с учетом его несвоевременного введения в действие) в самый первый день войны первый эшелон вермахта (24 пехотные, 1 кавалерийская, 4 танковые дивизии) столкнулся с первым эшелоном войск Западного ОВО (12 стрелковых, 2 кавалерийские, 4 танковые и 2 моторизованные дивизии). Численное превосходство противника очевидно, но оно отнюдь не выражается в пропорциях «дивизия против батальона».