Их любовь началась 12 января 1941 года, когда Эрих и Наташа стали любовниками. А закончилась 25 апреля 1950 года, в день, когда писатель избавился от этого… наваждения.
С Наташей Пале-Браун.
64. Помогая своим
Очень бы не хотелось, чтобы у кого-либо сложилось впечатление, что писатель только и делал, что пьянствовал и заводил новые романы с голливудскими красотками. Нет, ничуть не бывало. Он работал. Да как работал!
Америка – гостеприимная страна. В годы войны она дала прибежище сотням тысяч беженцев из Европы. Но по-настоящему успешными, состоявшимися не только на родине, но и здесь, за океаном, стали очень немногие. Из наиболее известных имен можно назвать Набокова, Рахманинова и Ремарка.
Писатель трудился ежедневно. Жаворонок по натуре, он вставал рано и садился за письменный стол. Работал до полудня, а позже, когда хворал, до момента, пока не начинала болеть голова. Потом уходил из дома по своим многочисленным делам.
Он принимал активное участие в работе эмигрантских организаций, в частности Европейского фильмофонда, созданного специально для поддержки нуждающихся беженцев, проживающих в США. В сентябре 1942 года его пригласил на встречу вице-президент США Генри Уоллес, они рассматривали различные варианты привлечения Ремарка к антифашистской работе. Он собирал для поддержки эмигрантов средства, выступал на благотворительных акциях. Но это малость по сравнению с тем, сколько он отдал бедствующим коллегам личных средств.
Ремарк всячески поддерживал эмигрантов. Только в 1941 году он отдал треть своего годового дохода бедствующим коллегам.
В 1941 году он пожаловался Рут Мартон, что израсходовал на подарки Марлен Дитрих треть своего годового дохода. Эта жалоба была не в характере Ремарка… Но спустя год Рут случайно узнала, что писатель потратил на поддержку эмигрантов, опять же, треть своего годового дохода! И сделал это анонимно, требуя сохранить в секрете эти добровольные взносы.
Была и иная, опосредованная помощь. Ремарк регулярно пополнял свою коллекцию картин при содействии друга, нью-йоркского антиквара Сэма Солтса (позже ставшего прообразом еще одного героя романа «Тени в раю»). Новые картины покупались у эмигрантов. Таким образом они получали средства на жизнь в США.
65. Судьба сестры
Эту историю сам Ремарк никому не рассказывал. А когда близкие друзья приставали с расспросами, хмурился и надолго замолкал. До конца жизни он не смог смириться с этой трагедией. Потому и не вернулся в родной Оснабрюк…
В годы войны семья Ремарка, его отец с супругой и две сестры, оставались в Германии. Им пришлось несладко – отвечать за известного брата-антифашиста пришлось его родным.
В 1943 году младшая сестра Эльфрида, которой тогда исполнилось 40 лет, потеряла мужа. Сменившая фамилию Ремарк на Шольц, Эльфрида была счастлива в браке, как бывают счастливы самые обычные люди, занятые заботой о семействе и пропитании. И вот мужа не стало. Он погиб на Восточном фронте. Где и как – неизвестно. Сгинул, и все.
Горе женщины можно только представить. Где-то на рынке, а может и в продуктовой лавке, общительная Эльфрида не выдержала и в сердцах сказала, что-де Германия превратилась в общую могилу для таких честных граждан, как ее муж герр Шольц. И что, будь в ее власти, она бы лично прибила этого идиота Гитлера, ввергнувшего страну в эту чудовищную бойню…
Эльфрида Шольц.
На нее тут же донесли. Германия 1943 года – это Германия стукачей (примерно то же творилось и в Советской России, да речь сейчас не об этом). Ее забрали в гестапо. Пытали, добиваясь неизвестно каких признаний. Что она могла знать? Кого выдать под пытками?
Ее приговорили к казни через обезглавливание «за подрыв обороноспособности Германии». Приговор привели в исполнение 30 октября 1943 года в тюрьме Берлин-Плетцензее.
Нацисты позаботились и о возмещении расходов. 11 июня 1946 года, в день, когда писатель узнал о гибели сестры, Ремарку передали ордер на покрытие издержек за содержание Эльфриды Шольц в тюрьме и процедуру казни в размере 650 рейхсмарок.
66. «Триумфальная арка»
15 сентября 1945 года в журнале «Кольес» началась публикация нового романа Ремарка «Триумфальная арка». В декабре того же года роман вышел отдельным изданием.
Этой книге суждено было стать наиболее успешным произведением писателя после «На западном фронте без перемен». Успеха первой книги «Триумфальная арка» не превзошла, но сделалась самым популярным в мире англоязычным произведением немецкого автора.
Роман щемящий, тревожный, сентиментальный. Роман-предупреждение, роман-обвинение. Роман о несчастной, но великой любви. Роман о человеческом милосердии и жестокости, о человеческой близорукости и бескорыстии.
Это произведение стало в определенной степени знаковым в творчестве писателя. Впервые в его «эмигрантском» романе изображен не только человек страдающий, спасающийся от безжалостной машины уничтожения, но борец, мститель, готовый пожертвовать многим во имя торжества справедливости.
Равик – один из самых симпатичных персонажей Ремарка. Он врач, хирург, человек, спасающий человеческие жизни, хотя его самого в пору спасать – без паспорта, в чужой стране, без права на работу. Он дорого платит за свое милосердие – попадает в тюрьму только за то, что возвращает человека с того света. А за акт мщения платит еще дороже – своей любовью…
После публикации романа один из читателей написал Ремарку: «Бони, зачем вы убили Джоан?!» И растроганный Ремарк ответил: «Разве я ее убил?» И получил в ответ: «Да, вы, к сожалению, правы…»
Этим читателем был старый друг Ремарка режиссер Льюис Майлстоун, который спустя три года экранизировал эту великую книгу.
Триумфальная арка в Париже.
67. «Время жить и время умирать»
В январе 1945 года, еще не закончив работу над «Триумфальной аркой», писатель берется за новый роман – «Время жить и время умирать».
Это уже не эмигрантский роман. Это роман о войне. О солдате, вернувшемся к руинам отчего дома и не заставшего в живых никого из родных. Роман о переосмыслении самой сути войны. О перерождении души человека, попавшего в самое горнило всемирной бойни. И в результате погибшего именно в тот момент, когда настоящая жизнь только-только должна была начаться – от рук тех, кого он попытался спасти.
Книга трагичная (как, собственно, все романы Ремарка), честная, прямая. Судьба Эрнста Гребера так похожа на судьбу Пауля Боймера из первого «военного» романа Ремарка, хотя и война другая, и герой нового романа старше, и обстоятельства, на фоне которых разворачивается повествование, несколько иные. Дело в том, что Ремарк воспользовался личным опытом солдата Первой мировой войны. Он добился достоверного описания событий, хотя участия в них не принимал и принимать не мог. Тем самым Ремарк снова доказал, что суть войны остается неизменной, под какими бы флагами и призывами ни разворачивалась новая бойня. Война всегда аморальна. Она превращает людей в убийц и жертв. Она уничтожает в людях все человеческое, оставляя в них лишь животный инстинкт самосохранения…
Работа над романом заняла девять лет.
Кадр из фильма по роману Ремарка.
68. Кто это будет читать?
В июле 1946 года Ремарк задумал новый роман, названный им впоследствии «Искра жизни». Эта книга вышла в январе 1952 года. В эти годы Ремарк работает над несколькими проектами сразу.
«Искра жизни» – самый необычный роман Ремарка. Впервые он берется за тему, детали которой знает лишь по рассказам очевидцев.
Действие романа происходит в концентрационном лагере Меллерн (на самом деле Ремарк описал Бухенвальд). Один из главных героев – комендант оберштурмбанфюрер СС Бруно Нойбауер. Неспешно, даже как-то отстраненно Ремарк описывает события его семейной жизни, его размышления перед неотвратимостью возмездия за совершенные злодеяния.
Ремарк снова и снова исследует феномен превращения немецких обывателей, этих образцовых граждан Германии, булочников, студентов, коммерсантов, в отъявленных патологических убийц.
Эту книгу писатель посвятил памяти погибшей от рук нацистов сестры Эльфриды.
И снова, уже в Америке, ему пришлось выслушать наставления издателей, правда, уже не с издевательской насмешкой, какую позволил себе Сэм Фишер, и без советов «сменить профессию». Но Ремарк снова услышал тот же вопрос: «Кто это будет читать?» Мол, американцы (французы, немцы и так далее) устали от войны. Они ждут развлекательного, легкого чтива, а не тяжелых проблемных романов.
Ремарк обижался, спорил. В конце концов менял издателя…
В самом деле – кому это нужно? Сегодня, в наши благополучные дни, когда ужасы концлагерей давно стали глубокой историей? Зачем травмировать наши сердца душераздирающими описаниями человеческих страданий?
В самом деле – кому это нужно? Сегодня, в наши благополучные дни, когда ужасы концлагерей давно стали глубокой историей? Зачем травмировать наши сердца душераздирающими описаниями человеческих страданий?
Но… можно ли без этих книг жить вообще?
В январе 1952 года вышла новая книга Ремарка «Искра жизни».
69. Болезнь
9 ноября 1948 года после длительной поездки в Европу, первой после девятилетнего пребывания в США, Ремарк слег.
Болезни не обходили его стороной и до этого дня. Пошаливала печень – у Ремарка развивался цирроз, спровоцированный неумеренным употреблением алкоголя. Он регулярно простужался, болел гриппом. Но ничего серьезного вроде бы не было – если считать «несерьезный» цирроз печени.
Проснувшись утром, он не смог выйти из номера нью-йоркского отеля «Амбассадор», чтобы выпить кофе. Жутко болела голова. Перед глазами шли черные круги. Шумело в ушах. Ремарк снова лег в кровать. Улучшения не наступало. К полудню боль стала настолько сильной, что он дотянулся до телефона и вызвал врача.
Его отвезли в клинику, вкололи дозу обезболивающего. Когда он проснулся, приступ повторился. Пришлось применять обезболивающее еще раз и еще.
Его положили на обследование. Врачи не могли понять – симптомы болезни налицо, но само заболевание распознать не удается. Пригласили дорогого отоларинголога, профессора, всемирно известного специалиста по подобным заболеваниям. Он-то и поставил диагноз – болезнь Маньера, редкое заболевание внутреннего уха, плохо изученное и непонятно чем вызванное.
Это был первый звоночек. Лечение затянулось до середины декабря, когда Ремарк смог продолжить окончательную переделку романа «Искра жизни».
В те непростые для него дни он впервые задумался о старости. И ужаснулся, представив себя одиноким и беспомощным.
Портрет Ремарка.
70. Ремарк – американец
Решение отправиться в Европу созрело после получения Ремарком американского паспорта. Это случилось 7 августа 1947 года. Его и Ютту, как официальную супругу Ремарка, пригласили в департамент натурализации и вручили документы. На улицу супруги вышли уже гражданами США, а Ютта еще и с новым именем Жанна…
Отношения с американскими властями у Ремарка складывались не всегда гладко. В апреле 1946 года власти Нью-Йорка заподозрили писателя в уклонении от уплаты налогов. Это преступление в Америке считается тяжким и карается очень строго. Детального изучения счетов писателя проводить не стали, лишь взяли с него слово, что он аккуратно платил и намерен платить в будущем все налоги, предусмотренные законодательством США.
Ремарк понимал, чем вызван этот интерес, – его книги выходили в разных странах. И проконтролировать все денежные поступления трудно. Однако его уязвило недоверие. Он и не думал скрывать какие-либо деньги. Стране, которая спасла ему жизнь, он был только благодарен… Как они, вообще, могли подумать такое?!
Получение гражданства делало бессмысленным продолжение брака с Юттой. Однако тратить время на развод (а им необходимо было снова посетить Мексику – страну, где зарегистрировали их брак) не хотелось ни Эриху, ни Ютте. Они ничего не требовали друг от друга. Ни на что не претендовали. Иногда встречались и проводили вместе несколько дней.
Время от времени Ютта обращалась к Ремарку за финансовой помощью. И тот безоговорочно выписывал на ее имя чек.
Вспоминая Марлен.
71. Поездка в Европу
Как же тяжело было возвращаться в разгромленную войной Европу…
Только что, в феврале 1948 года, в Америке состоялась премьера фильма Майлстоуна «Триумфальная арка» (первая из трех экранизаций). На письменном столе Ремарка лежали рукописи двух законченных романов – «Время жить и время умирать» и «Искра жизни» (по своему обыкновению писатель будет постоянно к ним возвращаться, дописывать, переделывать, шлифовать до полного изнеможения или до тех пор, пока рукопись не вырвет у него из рук измотанный ожиданием издатель). Надо было принимать решение.
В середине мая Ремарк поднялся на борт парохода и отбыл из Нью-Йорка во Францию… О чем думал он, вдыхая соленый воздух Атлантики? Какой предполагал увидеть старушку Европу?
19 мая пароход прибыл в Гавр. Ремарк сошел на берег, взял такси и попросил проехать по городу. Гавр стоял в унылых руинах.
Ремарк отправился на вокзал, купил билет на поезд до Парижа. В вагоне он вслушивался во французскую речь, не смея заговорить сам. Ему казалось, что его немецкий акцент может оскорбить французов. Он впервые подумал о том, что чувствует себя виноватым – за то, что натворили в этой стране его соотечественники.
В Париже, в отеле «Георг V», его ждала Наташа Пале. Здесь они провели десять чудесных дней. Ремарк и Наташа бродили по Парижу. Город был тем же самым, что и до войны. И… другим.
Ремарк заглядывал в кафе, покупал круассаны и кофе. Вечером приносил в номер бутылку-другую хорошего коньяку, на который никогда не жалел денег. Париж… Париж!
29 мая он отправился в Швейцарию, в свой дом в Порто Ронко. В Германию он заехать так и не решился. В другой раз, в другой раз…
Наталья Пале.
72. Встреча с отцом
Вот она – «Каза Монте Табор»!
– Роза, мамочка моя, здравствуй!
– Боже, герр Эрих! Мальчик мой, да как же ты постарел!
– А где Крамер?
– Жив старый Крамер. Что ему сделается? Ой, герр Эрих, посмотрите вон туда. Видите того дядечку. Узнаете?
– Нет, а кто это?
– Посмотрите внимательней. Ну?
– Не узнаю, Роза… Господи… Отец?!
– Сынок…
И Эрих Мария Ремарк бросился к старику Петеру Ремарку, у которого от волнения подкосились ноги…
Они проговорили сутки напролет. Старик рассказывал и плакал. О погибшей сестре Эльфриде. О своей супруге, приемной матери Эриха (вот тут-то Эрих назвал ее «мамой» – не мог не назвать, разделяя горе отца), Марии Анне Бальман, которая, не выдержав разорения и безысходности, 26 сентября 1945 года повесилась на вожжах на пороге дома своих родителей в Ашендорфе.
Старик Петер Ремарк плакал, а Эрих все ниже и ниже опускал голову.
Он не любил детей, но старые люди неизменно притягивали его внимание.
– Как ты узнал, что я вернулся? – спросил он.
– Добрые люди сказали…
– Отец, – Ремарк задохнулся от нахлынувших чувств. – Прости меня.
– Это ты меня прости, сынок, – ответил отец, посмотрев на сына своими ясными светло-серыми глазами.
Они провели вместе неделю. Затем Петер Ремарк засобирался домой. Эрих нанял водителя, который взялся отвезти старика до самого Оснабрюка. Ремарк вывел из гаража одну из своих машин (уцелели обе), набил багажник всякой всячиной, приготовленной трудолюбивой Розой. И сунул в карман отца чек на 50 тысяч долларов – брать наличные отец побоялся.
– Отдай его Эрне, она все сделает, как надо.
– Отдам, сынок… Храни тебя Бог…
73. И снова в Европу
Нет, он уже не мог отказаться от этих поездок, от вечернего Парижа, от своего швейцарского уголка, от друзей, которых не видел целых девять лет.
Весной следующего 1949 года Ремарк снова собрался в дорогу.
У него было не очень хорошо с деньгами – прошлогоднее путешествие влетело в круглую сумму. К тому же он хотел подбросить денег старику и сестре Эрне, нуждавшимся (Ремарк это знал) в его помощи.
Как назло, он никак не мог получить деньги за картину «Триумфальная арка». Продюсер задолжал ему 10 тысяч долларов и ни в какую не хотел отдавать, отделываясь обещаниями. Ситуация складывалась неприятная. Ремарк не планировал ссориться с «денежными мешками». Но фильм явно не давал запланированных сборов, поскольку его прокат шел не особенно успешно. Ничего не оставалось, как подать на продюсера в суд.
Ремарк выиграл этот иск. И впервые почувствовал себя полноправным американцем – раньше он на подобное вряд ли бы решился.
Париж, который так манил Ремарка.
21 мая он снова оказался в Париже. Снова Наташа Пале (на этот раз холодная и неприступная) и друзья – супруги Вальтер и Марианна Файльхенфельд. Отель «Ланкастер», чудесные вечера, проведенные на набережных Сены. Затем – поездка в Порто Ронко: Ремарк хотел показать друзьям и Наташе свой милый «домишко».
Супруги Файльхенфельды были в восторге, Наташа лишь пожала плечами.
– Какая… фифа, – заметила домоуправительница Роза.
Ремарк в ответ только рассмеялся.
В середине июля они всей компанией отправились в Венецию, а затем в Рим. В последний день августа, посреди ночи, Ремарк вдруг проснулся, вскочил и, сев за стол, принялся быстро что-то записывать.
Это был сюжет будущего романа «Ночь в Лиссабоне».