И это прекрасно, потому что нет ничего более скучного и асексуального, чем нормальность.
Молчание вместо секса
«Мужчины любят, когда женщины кричат во время секса. Для них это вроде фетиша. Но ни одна женщина не сказала мне, что ее заводят мужские вопли» – это я написала у себя в фейсбуке. И немедленно получила много негодования в личные сообщения от подруг – мол, я люблю, когда мужчины кричат, это круто, это меня возбуждает. Только почему я услышала об этом в первый раз?!
Ответ, конечно, есть, и он очевидный: женщины не обсуждают секс. Знакомство, впечатления, ум, внешность, даже тело или какие-то странности в сексе, но никогда – сам процесс. Редкая женщина может описать секс достаточно порнографично. Одну мою приятельницу поверг в ступор вопрос, какого размера член у ее любовника. Нет, ну какой вопрос может быть естественнее? А она приходила в себя минут десять.
Мой знакомый каждый раз очень подробно рассказывает о том, какая девушка снаружи, какая внутри, что они делали и сколько раз. Еще он любит секс-вечеринки и, описывая их, тоже не уходит от деталей, а рисует все возможные подробности. И мой лучший друг, гомосексуал, любит рассказывать конкретные порноистории о своих любовниках. В них все откровенно и сексуально. А чтобы узнать о пристрастиях подруг, надо, оказывается, как-то задеть их чувства в фейсбуке.
У женщин сложные отношения с сексом. Ни одна не скажет, что ей нравится, когда мужчина мастурбирует на нее сверху, а она в это время гладит свою грудь. Это слишком грязно. Неромантично. Поэтому с женщинами редко можно обсудить порнографию. Мало того, женщины ее не очень любят – в том виде, какая она есть сейчас: все эти короткие интернет-видео, где уже с первой секунды начинается такая жара, что не успеваешь понять, как происходит оргазм.
Нет. Женщины хотят большего. Конечно, им тоже нравится порно, но чтобы с чувствами и драмой. Поэтому так популярны «50 оттенков серого». Они возвращают в детство, в эпоху эротических романов, где на фоне любовной истории разворачиваются порнографические события. Там нет никаких членов – только жезлы любви. И обязательно есть свадьба.
Женщина «умрет, но не даст поцелуя без любви». А если это случилось, то она будет переживать, что теперь ее назовут шлюхой, потому что это ужасно плохо – просто так наслаждаться сексом и членом (а не жезлом).
У меня есть знакомая, которая бурно переживает, что переспала с мужчиной на первом же tinder-свидании. Для нее это, скорее, положительные впечатления, но она сама себя шокировала такой смелостью. В 32 года она сделала это первый раз в жизни. Да, ей понравилось, но раньше ей это не позволяли застенчивость и убеждения, что (приличная) женщина так поступать не должна.
Есть мнение, что секс – это интимная, то есть очень частная сторона нашей жизни. Но не очень ясно, почему так. Скорее всего, причина в обычном ханжестве, которое мы выдаем за правила приличия. И, чтобы от этого ханжества освободиться, женщине нужны дополнительные обстоятельства. У меня есть знакомая, которая при встрече с мужчиной говорит только об искусстве, цитирует стихи, ведет себя так, словно на ней пояс целомудрия с шипами внутрь. В разговорах с подругами на трезвую голову она настолько праведная, что мне стыдно уже за то, что у меня тампоны в сумке. Но, как только она напивается, она становится такой раскрепощенной, что иногда даже неловко. И трудно воспринимать как единое целое эти две ее стороны, которые она и сама не может подружить: вот только что она уверяла тебя, что секс должен быть основан на взаимном уважении и что она мечтает об идеальном муже и троих детях, а сейчас уже лезет целоваться и хватает тебя за грудь.
Ну, и во время секса женщины не сразу говорят всю правду. Мужчина может немедленно что-то попросить, чтобы ты сделала, как ему нравится, а из женщин приходится буквально выпытывать признание в том, как именно им приятно.
Женщины тоже любят секс. Но не все они свыклись с мыслью о том, что он может быть первичен. Для многих по-прежнему важно не столько получить удовольствие, сколько продемонстрировать себя и свою сексуальность. И обсуждать секс отдельно от романтических чувств могут лишь редкие персоны, вроде моей подруги, которая рассказывает, что у нее был такой страстный секс, что она перестала отличать обычный от анального, при всей нелюбви к последнему.
Молчать во время секса, не говорить партнеру, чего хочешь, молчать после секса, не обсуждать секс с подругами – это все такой женский этикет. Это возвышение отношений – и обесценивание собственной сексуальности. Но дело в том, что отношения могут закончиться через неделю – и вам так и придется жить с ощущением, что секс не получился таким, каким бы мог, если бы вы произнесли, чего хотите.
Женщина должна осознавать и принимать свою сексуальность, и гордиться ею, и думать о своем удовольствии в первую очередь. Связь с мужчиной должна начинаться с хорошего… нет, с отличного секса, а чем она закончится – это уже вопрос стечения обстоятельств.
Я знаю слишком много женщин, несчастных в сексе или бросивших это занятие лишь потому, что оно не дает им такого уж большого удовольствия, а дорога к сексу кажется им слишком сложной. А без него (и тому миллион задокументированных примеров) жизнь неполноценна. Можно сколько угодно лгать о своем низком либидо, но правда в том, что это самообман и привычка отказывать себе в удовольствиях. Начните уже хотя бы разговаривать о сексе. Может, придет понимание, что ничего лучше люди еще не придумали. Если не считать десерт «Павлова», конечно.
Доставь себе любовь
В каждом из нас есть это восхитительное, отчаянное, безумное и неудержимое стремление – любить. Все хотят любви, в любом ее воплощении.
Потому что любовь – удивительное состояние.
Ты больше не принадлежишь себе. Ты разделяешь свою кровать, квартиру, интересы, друзей, увлечения с другим человеком, ты все время идешь на компромиссы, теряешь себя, занимаешься часть времени совсем не тем, чем хочешь, терпишь чужие странности, привычки, родственников.
Все это может утомлять, а может доставлять удовольствие.
Но в любом случае мы как-то со всем этим миримся, хотя бы некоторое время, лишь потому, что любовь нас опьяняет. И мы жертвуем собой ради этих переживаний.
«Жертвуем» – то самое слово, потому что любить очень трудно. Это кошмар, если честно.
Любить можно двумя способами – и каждый доставляет человеку большие страдания.
Первый вариант – это когда человек любит потому, что ему не хватает любви внешнего мира. Он в ней не уверен. Он ощущает себя опустошенным, ему мало что доставляет удовольствие в полной мере. У него есть потребность все мысли, переживания, все свои чаяния и планы разделять с тем, кого он любит, с тем, кто его понимает и держит за руку. Ему нужен близкий.
Такие люди создают семьи. Не обязательно счастливые. Их потребность в любви так неутолима, что они либо требуют от другого точно таких же чувств, либо опираются на миражи. Их любовь основана на страхах, а держится на иллюзиях. У них есть только план А – плана B не существует. Все ставки на любовь. Им кажется, что она упорядочивает их жизнь и что это некое магическое средство, которое уберегает от передряг и разочарований.
Но вот совсем недавно один мой знакомый ушел от жены и шести детей. Не год и не два занимает рождение шести детей. Это целая жизнь. Обычно где-то после четвертого ребенка люди уже не расстаются – им просто не хватает времени на всякие трололо. А он взял и ушел.
Конечно, это ужасно, с одной стороны. Но с другой – человек не всегда способен жить только ради обязательств. Это, вообще-то, невыносимо. Страдают в итоге все: и брошенная жена, и муж, погрязший в разочарованиях.
Иллюзии и страхи редко создают нечто здравое. Тут надо двести раз подумать: с кем ты хочешь быть, чего ты от него хочешь и что он тебе может дать. Нечестно винить человека за то, что ты воображал его совсем другим.
У меня есть еще одна знакомая многодетная семья, которая до поры до времени не была многодетной, а была очень тусовочной, рок-н-рольной. Там главный стержень – жена. В какое-то мгновение она догадалась, что ее веселый муж никогда не изменится – он так и будет сыном обеспеченных родителей, который умеет отлично проводить время. Она испугалась такой жизни и ушла к успешному художнику, за которого вышла замуж и прожила с ним несколько лет. С ним у нее была прекрасная богемная, обеспеченная, светская, шикарная жизнь. Но она страдала. Несмотря на всю любовь, он был не тот, с кем ей хорошо. Она вернулась к первому мужу. Уже принимая его недостатки, представляя все сложности их будущей жизни. Она осознала: он тот, с кем она была и будет счастлива. И даже если он сам не изменится, она что-нибудь придумает.
Эти люди сделали пятерых отличных детей – и прожили очень разные тридцать два года вместе. Были нищета, отчаяние, усталость, разочарование и жуткий кризис. Но они выбрали друг друга осмысленно, а не наобум, не с надеждой, что все как-нибудь само собой образуется. Не было никакой выгоды, никакого расчета.
Эти люди сделали пятерых отличных детей – и прожили очень разные тридцать два года вместе. Были нищета, отчаяние, усталость, разочарование и жуткий кризис. Но они выбрали друг друга осмысленно, а не наобум, не с надеждой, что все как-нибудь само собой образуется. Не было никакой выгоды, никакого расчета.
Второй вариант – это когда люди любят ради самих романтических переживаний. Не могут удержаться. Они не задумываются о будущем, не строят планов – их несет по течению. Часто такие чувства создают нечто прекрасное, но и мучительное.
Был такой гениальный художник Юло Соостер. С женой он познакомился в лагере (вся история описана в замечательной книге Лидии Соостер «Я с улицы Красина»). Он, конечно, был в мужском, она – в женском. Его посадили за увлечение Парижем, за мечты увидеть великих европейских художников, ее – за то, что ее подруга была знакома с американцем. Они познакомились в театре, куда творческих заключенных отправляли украшать сцену.
Это была великая любовь. Но натуру невозможно изменить. Зато можно изменить жене. И она будет мучиться. А он будет мучиться потому, что заставляет страдать других. Обычно люди разводятся, но Соостер умер.
Когда ты уверен в том, что мир тебя любит, ты не так сильно нуждаешься в другом человеке. Ты скорее вдохновлен своими чувствами к нему. Но вокруг слишком много соблазнов – и нет сил устоять, потому что ты импульсивен и не боишься последствий. Тебе жить не страшно. И ты соглашаешься с тем, что страдания – условие любви. Прелесть и в том, и в том. И в счастье, и в горе. Пока смерть не утолит твои печали и радости.
Я даже знаю людей такого нрава, которые остаются вместе всю жизнь, но они – отражение друг друга, они как будто нашли сами себя. И это очень редкий случай.
Все хотят любви, но каждый понимает ее по-своему. Например, есть циники. Они напуганы разочарованиями.
У меня есть прекрасный друг, похожий на героя книги Людмилы Улицкой «Искренне ваш Шурик». В том смысле, что он все свои отношения основывал на чувстве вины перед женщиной. А другой мой приятель не может спать со своей девушкой уже около года, но и не расстается, потому что чувствует себя перед ней виноватым за то, что не женится. В конце концов он так от этого озверел, что пустился уже почти открыто во все тяжкие. Все его связи – в секс-зоне. Подвох в том, что он даже от секса не получает такого уж большого удовольствия, но сейчас с его точки зрения это лучше, чем то, что он раньше считал отношениями. Отрицая любовь к другим, он пытается любить себя.
Вообще циники – очень милые и сложноподчиненные люди. Им не хватает мужества признать, кто они есть, и это вынуждает их сидеть сразу на двухсот восьмидесяти хромых стульях.
На самом деле мужества никому не хватает. Ты наслаждаешься чувствами, но уже ощущаешь, как они выкручивают тебе кишки. Либо ты не с тем человеком, либо ты сам – не тот человек. Это заставляет страдать с одинаковой силой.
Любовь эгоистична. И никто ничего не может с этим поделать. Ты хочешь обладать человеком, но не хочешь ему принадлежать. Или наоборот. Такое коварство. Даже любовь к себе не дает отличных результатов – она притягивает тебя к тем, кто от тебя без ума. Ты не можешь устоять перед их восхищением тобой. И любишь в ответ – как любил бы себя. Пока не ощущаешь, что отражение все-таки искажает реальность.
Любовь мучительна, болезненна и портит твою жизнь. Ты пренебрегаешь работой, друзьями и всем тем, что доставляет удовольствие. И никогда не знаешь, равноценная ли это замена. Но удержаться невозможно. Как от любого соблазна. И нет более восторженного и отвратительно переживания, чем скучать по человеку, с которым только что расстался и который вдруг заполнил твою жизнь на девяносто девять процентов. И можно только уповать на то, что это скоро пройдет, и понимать, как сильно ты будешь страдать, если это вдруг закончится.
Никакой, к черту, логики. И в этом – вся суть и смысл, хоть он никому и не ясен, и не будет понятен никогда.
12 минут счастья
Я благодарна всем мужчинам, которые меня бросили.
Я очень ценю и с нежностью вспоминаю тех, кто разочаровал меня, с кем я рассталась на взлете чувств.
Мы живем в культуре, которая предполагает (и навязывает) долгие и глубокие, с целью (семья) и смыслом (уверенность, защищенность) отношения.
Если роман длится не больше недели – мы швыряем воспоминания о нем подальше, комкаем их и прячем, в надежде избавиться при первой же генеральной уборке. Мы и романом это не считаем – так, анекдот, и не особенно удачный, посмеялись больше из вежливости.
Но понимаете. В городе Монтрё, Швейцария, я была всего один день. Приехала на поезде утром – уехала вечером. Возможно, на самом деле это напыщенный и скучный буржуазный город. Но мне он до сих пор кажется раем. Было жарко, и от озера сладко пахло водорослями, и еще только строили сцены для джазового фестиваля, никто никуда не спешил, и город дремал перед тем, как взбодриться на неделю, а потом вернуться к благостной тоске. И почему-то было так хорошо, даже так – восхитительно, что теперь это одно из самых сильных воспоминаний, которые не хочется обновлять, чтобы не узнать, как там на самом деле.
Это как «Солнечный удар» Бунина – всего несколько часов страсти, возможно, вызванной жарой, которая нагревает и голову, и чувства, и превращает тебя в сплошные эмоции, нервы. И эти часы – лишь одна эйфория, амок, опьянение – и никаких мыслей, оценок, целей и смыслов.
Отсутствие цели – эмоциональная роскошь. Сделать не потому, что надо, и не потому, что так правильно, а лишь потому, что это прекрасно и этого безумно хочется, и наплевать на любую ответственность, и долги, которые ты еще не раздал всем тем, кому обязан, с кем ты крепко связан.
Как можно не ценить такое?
Ты вдруг встречаешь человека и понимаешь, что, когда ваши плечи рядом, хотя и не соприкасаются, напряжение такое сильное, что не важно, где сейчас его девушка и где твой муж, и что вообще происходит в мире. И что если вы сейчас не спрячетесь хотя бы в кустах, то ты взорвешься, умрешь от неудовлетворенного желания.
А потом вы еще несколько раз видитесь в одной компании, и едете на голый пляж с другими людьми, и там рассматриваете друг друга более пристально, чем это было в темноте и наполовину в одежде, и между вами такое странное чувство близости, которое ничем не омрачилось, которое так и осталось синонимом счастья.
У меня есть подруга, которая любит серьезные отношения – она не видит себя вне их. Понятно, что крепкие связи, которые оборвались, нагружены не только хорошими впечатлениями, но и разочарованием, обидой, тяжелыми переживаниями, страданиями. О них нельзя вспоминать с таким выражением лица, которое появляется у нее, когда она рассказывает чуть ли не о единственном своем летнем романе. Это был прекрасный испанец, с которым она познакомилась в Барселоне и с которым провела неделю.
Южане умеют ценить проходящую красоту чувств. Они не циничны. Даже если они с тобой всего на неделю, то ведут себя так, будто ты – любовь всей их жизни.
Я никогда не видела двух своих приятельниц более счастливыми, чем после трех дней в Риме. «Что было в Риме – останется в Риме», – сказали они, но выглядели так, что не надо было тратить сотни слов, чтобы понять, как им было хорошо с какими-то длинноволосыми итальянцами, с которыми они ходили по барам и целовались, сидя на обшарпанных ступенях у площади Испании, и утоляли жажду после секса вином прямо из бутылки.
Дело не в том, что размеренная жизнь – скучная. И что вот эти всплески – способ развлечься, отвлечься, переключиться. Страсть надо ценить саму по себе, а не как терапию. Нельзя ее уничижать, называя «изменой» или «случайной связью».
То, что происходит между людьми, когда они вдруг кидаются друг к другу и оказываются в одной кровати (туалете, подъезде), когда их тела горят, и каждое прикосновение чувствуется отдельно, и губы пересыхают от эмоций, – это не просто секс ради секса.
Любовь может быть очень короткой. Мгновенной. И она отличается от похоти, которая никак не связана с определенным человеком, с обстоятельствами.
Похоть – это тоже круто, ее не надо оправдывать. Но есть сексуальное влечение, а есть эти чувства, которые ты испытываешь хотя бы ночь.
Надо уметь любить даже тех, кого ты никогда больше не увидишь.
Мы, северные люди, стыдливы. В России мы православные, но наше православие, доставленное из теплой Византии, прижилось на холодной земле, большую часть года покрытой льдом и снегом. Мы не умеем проявлять чувств, мы боимся их, нам неловко. Мы не греки и не грузины.
За страстной ночью следует раскаяние – и мы стараемся улизнуть, избавиться от свидетельства нашей распущенности. Мы не умеем произносить пусть и пустые, но приятные слова, мы не умеем просыпаться с человеком, которого видим в последний раз, – и вести себя как влюбленные. И не прощаемся без раскаяния, которое часто трудно отличить от хамства.