– Нет. И никогда не было.
То мгновение Кэроу навсегда запомнит как самый черный миг в своей жизни: не просто тьма, а тьма в контрасте со слепящим светом.
Поскольку их разума достигло еще одно послание, сверкающее и слепящее. Свет. Свет везде. Воинство света. В нем проступали золотистые фигуры, и Кэроу знала, кто и что они такое. Все это знали, хотя силуэты не соответствовали описаниям из древних книг. Но сомнений не возникло ни у кого.
Сверкающие воины.
Божественные звезды.
Кэроу увидела, как вскинула голову Скараб, а потом Певчая; увидела их потрясение, поняла, что послание было отправлено не ими, никем из стелианцев, которые выглядели не менее ошеломленно.
Так от кого оно пришло?
– Нет. Пока нет.
Знакомый голос, но в первый момент Кэроу не сообразила, кто говорит. Ей пришлось развернуться, оглядеть соратников, столкнуться взглядом, мигнуть, посмотреть снова – и только тогда она поверила.
– Люди, имеющие предназначение, не должны строить планов.
Эти слова Элиза с улыбкой произнесла позже, а сейчас сказала вот что:
– Божественных звезд не было. Пока.
Потому что все только начиналось. Сейчас.
Элиза шагнула вперед. От нее исходил внутренний свет, почти сияние. До сих пор она была почти незаметна в смешанной возбужденной толпе. Ничего странного – никто не знал, кто она такая. В разговоре с Зузаной и Миком Элиза назвала себя бабочкой – они не поняли, какие разные смыслы таились в этой фразе. Она эхо. Ответ. Ее кожа излучала сияние тайны.
Черная жемчужина.
Второй Век не породил серафимов с эбеновой кожей; народ предков, обитатели Кэвисэри, погибли вместе с Мелизом. Поэтому даже стелианцы смотрели на нее с изумлением.
Они со Скараб не отпускали взгляды друг друга.
– Кто ты? – спросила королева, скорее удивленно, чем сурово.
Глаза Элизы ярко вспыхнули. Она кивнула, позволяя Скараб коснуться нити своей жизни. Королева тронула ее душу – легко-легко. Элиза вздрогнула. Ощущение было новым, по коже пошли мурашки. Забавно – тело отозвалось такой банальной вещью, как гусиная кожа, на прикосновение королевы серафимов к нити самой ее жизни.
Что бы ни прочла в этих сверкающих глазах Скараб, ее глаза ответили игрой пламени, и она тоже засияла.
Никто из присутствующих, кроме Элизы и Скараб, ничего не понял. Даже Певчая. Однако все присутствующие тем вечером в пещере – серафимы, химеры, люди – твердили впоследствии, что именно тогда ощутили: темная эра завершилась и ей на смену пришла эра света. Время замкнулось.
Чувство быстрое, сильное, внезапное, ясное. Как любовь.
Скараб сделала шаг вперед. Всю жизнь она шла, ведомая ананке, неослабевающим зовом судьбы. Тяжким и эфемерным. Его бремя пугало и вызывало неуверенность. Никогда прежде она не испытывала такого полного, всеобъемлющего удовлетворения, как сейчас. Узор сложился. Финиш. Нет. Финал.
Зов иссяк. Внезапно. И это оглушало. Как оглушает тишина, наступившая, когда смолкает детский плач.
Королева стояла перед пришедшей ниоткуда женщиной своего народа. Потомок утраченной линии Кэвисэри – пророков. И весь страх и вся неуверенность Скараб… истаяли.
– Как? – спросила она.
Как это возможно? Откуда ты пришла? Что значит твое послание?
Как? Глаза Элизы снова блеснули. Она взглянула на Акиву и Кэроу, Зузану и Мика, на Вирко, который, как она теперь понимала, нес ее на своей спине прочь из касбы, прочь от правительственных агентов и неизвестно кого еще. Они пятеро спасли ее от позора и безумия, от жизни, лишенной будущего. Благодаря им она попала туда, куда звало предназначение. Обрела будущее. Благодаря им. Она посмотрела на остальных воинов смешанного отряда и так же, как Скараб, почувствовала: узор сложился. Так было правильно.
Сразу – невозможно и неизбежно. Как все чудеса на свете.
– Думаю, просто настало время.
Даже если ее не поняли, прозвучало это торжественно и веско. Все молчали.
Кроме Зузаны. Прижавшись друг к другу, они с Миком жадно впитывали происходящее. По крайней мере, слова они теперь понимали полностью. Зузана тайком переложила монеты желаний в карман жакета – к черту полицию по надзору! – и прежде, чем показаться на глаза незнакомцам, истратила два лакнау: один для себя, один для Мика.
Это, конечно, едва ли помогало понять суть происходящего. Зузана решилась задать вопрос:
– Время для чего?
Радость, облегчение прокатились по толпе: наконец кто-то решился произнести вопрос вслух. В самом деле. Время для чего?
– Для освобождения, – сказала Элиза. – Для спасения. Для божественных звезд.
– Это миф, – неуверенно пробормотала Скараб.
Она и сама хотела, чтобы ее переубедили. Как и все остальные, она приняла послание Элизы, и переданные той образы стояли сейчас перед глазами. Можно ли им верить? Она хотела поверить – и страшилась.
– Конечно, миф, – с улыбкой согласилась Элиза. Сейчас все внимание было приковано только к ней. Как странно, что именно ей выпало стать точкой фокуса в этот миг – самый грандиозный момент истории миров.
– Мой народ говорил, что время – океан, а не река. Поток времени не течет от истока к устью. Он просто есть. Вечно. Смертные проходят сквозь него в одном направлении, не имея возможности свернуть. Однако это отражение не истинной природы времени, а наших собственных ограниченных сил. Прошлое и будущее – конструкты, созданные смертными. Что до мифов, то в некоторых чистый вымысел. Но другие… Они несут истину. Из описанного в легендах некоторые события уже произошли. А другие – океан, а не река – еще нет. – Элиза помолчала, подбирая слова. – Некоторые мифы содержат пророчества.
Племя отважных воинов, услышав о нитиламе, отправилось в дальний путь, чтобы с ним сразиться.
Это они – божественные звезды, и они принесли во вселенную свет.
Акива и Кэроу слушали ее, плотно приникнув друг к другу. Страх исчез, осталась только печаль. Что бы здесь ни происходило, расставания не избежать. Уничтоженный Лораменди и души, затаившиеся под слоем пепла, ждут. Кэроу – последняя и единственная надежда химер, Акива – то, что есть, непостижимое и опасное. Однако в послании Элизы было… нечто, дарующее надежду на будущее.
А еще оно было… бесспорным. Словно переданное Элизой каким-то образом заняло свое место в нити жизни каждого из собравшихся здесь, стало их частью.
Необратимо.
Когда пришло первое, темное послание, Зири нашел руку Лираз – и больше не отпускал. Их руки соприкоснулись впервые, и для них двоих потрясение от переданных сцен Катаклизма было не так велико: все затмило ощущение сплетенных пальцев. Хотя руки именно для этого и предназначены, а вовсе не для того, чтобы держать оружие.
И ощущение чуда было затуманено печалью – ведь пора отказываться от оружия еще не пришла.
Рано.
Элиза – пророчица. В ее послании содержалось то, что было им заповедано. А главное, в ней проснулась память Искателя, и ее способности к пророчеству получили свое развитие и завершение. Карты и информация. Тысячу лет назад Элазаэль из Кэвисэри прошла через вуали, нанося на карту путь от мира к миру, и благодаря тому, что пьяные от могущества маги сотворили с Шестью, в памяти Элизы сохранилась вся информация и знание праматери о тварях. Никто из ныне живущих не сталкивался с нитиламом воочию, никто не видел земли, разоренные им, – кроме Элизы.
Если Скараб собирается идти в битву с Катаклизмом, ей нужен проводник. Теперь и этот кусочек узора сложился.
Не просто проводник. Элиза и Скараб – все это ощутили – больше, чем маг и тот, кто его направляет. Половинки одного целого, назначенные судьбой друг другу. Они поняли это, как только встретились взглядом. Даже Клык, молчавший все это время, отринул надежду – если она у него была.
Остальные видели меньше. Только мелькнувшие в послании силуэты. И, как часто бывает в сновидениях, приняли показанное без рассуждений и сомнений.
– Некоторые мифы истинны. Некоторые пророчества исполнены. А другие, в вечном и безграничном течении времени, еще ждут своего часа.
Вот что услышали собравшиеся – большая их часть – в словах Элизы: божественные звезды были отважными воинами с дальнего края вселенной. И в потоке времени их черед еще не наступил.
Но как описать, какими они были?
Яркие, четко очерченные силуэты, блистательные… знакомые. Собравшиеся в зале увидели себя. Раф, юный дашнаг, который после воскрешения уже не был юным; Мик, скрипач из следующего за Эрецем мира, Зузана, мастер кукол. Акива и Лираз, которые никогда не перестанут тосковать по Азаилу. Счастливый Зири из племени Кирин, даже Исса, которая прежде никогда не была воином. И Кэроу.
Кэроу, с которой однажды началась вся эта история,
Когда она преклонила колени рядом с умирающим ангелом и улыбнулась.
Цепь событий от поля при Булфинче, через все, что случилось дальше:
Жизни, которые обрывались и вновь обретали начало. Победы и поражения. Любовь,
Счастливая косточка, ярость, печаль, обман, отчаяние – и надежда…
Все заканчивалось сейчас, в пещере в Адельфийских горах, в сплетении этих жизней.
Судьба собрала их вместе, здесь и сейчас. У всех захватило дыхание, когда Скараб, королева стелианцев и Хранительница Рубежа, пылко сказала, так что у всех по позвоночнику прошла дрожь, даже у нее самой:
– Божественные звезды придут. Мы и есть божественные звезды.
Эпилог
Почти каждое утро Кэроу просыпалась от стука кузнечного молота и обнаруживала, что палатка пуста. Исса и Ясри тихо выскальзывали наружу с первыми лучами солнца и отправлялись помогать кухаркам Вови и Анвар готовить на всех горы еды для завтрака. С этого начинался день. Аксая уходила с охотниками: добыть дичи, проследить, где пасутся стада скелтов. Часто ее не было по несколько дней. А где проводили ночь Тангри и Баньши, не знал никто.
К тому моменту, когда опускался молот Эгира – будильником Кэроу в те дни был звон наковальни, – команда Амзаллага уже успевала позавтракать и отправиться на раскопки, а столы у полевой кухни занимала следующая бригада.
Кроме кузнецов – а они сейчас в основном ковали кадильницы, а не оружие, – были еще рыбаки, водоносы, огородники. Строились и конопатились шлюпы, плелись сети. В плодородную землю бросили семена поздних культур – в надежде, что урожай успеет созреть. Хотя угроза голода не отступила: ведь весь прошедший год войска императора разоряли пашни и жгли амбары с зерном. Впрочем, едоков сейчас тоже стало меньше – вот уж воистину нет худа без добра.
Остальные занимались городом. Землю покрывал толстый слой пепла и обгоревших костей – здесь было не на что рассчитывать. Скоро придут строители, но сейчас требовалось расчистить участки, разобрать развалины, снять и убрать перекрученные железные балки, из которых раньше была собрана черная клетка Лораменди. Этой работой могли заниматься только гиганты, и еще вопрос, что потом делать с таким количеством металла, даже если удастся его собрать и сложить. Некоторые полагали, что новый город следует накрыть защитным куполом, как и прежний; Кэроу понимала, что химеры еще не скоро перестанут опасаться открытого неба, однако надеялась, что когда придет время принимать решение, что-то в их отношении изменится.
Придет день, и Лораменди возродится – еще лучше, чем прежде.
– Добудьте нам архитектора, – полушутя сказала она Мику и Зузане, которые отправились на Землю, оседлав бурелова по имени Самурай.
В первую очередь это была экспедиция за зубами, во вторую – за шоколадом. А еще – посмотреть, как родной мир пережил визит Иаила. Кэроу скучала по друзьям. Без подначек Зузаны она погружалась в жалость к себе и горечь. Хотя вокруг постоянно кто-то крутился – не сравнить с тем одиночеством, которое она испытывала в самом начале мятежа, когда Волк развязал террор и она без перерывов и отдыха перекраивала тела солдат, – теперешнее одиночество Кэроу было наподобие пелены тумана: ни солнца, ни ясного неба над головой, только непрерывная, глухая, глубокая тоска.
Хотя… были еще сны.
По утрам, просыпаясь от звона молота о наковальню, она чуть не за шиворот вытаскивала себя в реальность из мира грез. Во сне она попадала внутрь золотистой чудесной сферы. Оттуда реальность виделась и отображалась нечетко: так глаза, наполненные слезами, воспринимают окружающий мир. Она смутно ощущала рядом присутствие Акивы – вернее, не самого Акивы, а аромат его души. Будто рядом находится раскрытая кадильница. И хотя ей никогда не доводилось напрягать чувства, разыскивая его вылетевшую из тела душу – слава богам, он ни разу не умирал, – Кэроу испытывала ее ласковое прикосновение, будто стояла на теплом солнышке. Тепло и свет; ощущение присутствия Акивы, их руки, прижатые к сердцу друг друга.
В то утро ощущение было особенно сильным. Она тихо лежала, чувствуя на груди тепло его ладони. Открывать глаза не хотелось; душа рвалась обратно, в золотистую сферу. Встретить его там – и остаться.
Вздохнув, Кэроу вспомнила дурацкий совет из земной песенки: если хочешь вспомнить свои сны, подзывай их так, словно они маленькие котята. Собственно, в тексте больше ничего и не было: «Сюда, кис-кис-кис-кис-кис…» – и это всегда вызывало у нее улыбку. Впрочем, сейчас получилась скорее кривая гримаса – Кэроу так хотела, чтобы песенка сработала, а все не получалось и не получалось.
Хлопнуло полотнище палатки; кто-то кашлянул и окликнул:
– Кэроу?
Голос был тихим – он бы не разбудил Кэроу, если бы та еще спала, – и когда она увидела фигуру, возникшую в дверном проходе, поднимающееся солнце очертило мускулистую руку. Крыло.
Крыло?
Она откинула полог и бросилась наружу, прежде чем поняла, что обозналась.
Это был Клык.
Кэроу не могла сдержать боль и спрятала лицо в ладонях.
– Прости, – сказала она после паузы.
Загнала тоску в глубину сердца – как делала каждое утро, чтобы справиться с дневными заботами. Отняла от лица руки и улыбнулась стелианцу.
– Все в порядке. Ты ни при чем. Я рада тебя видеть.
– Хорошо.
Клык вошел в палатку. Он захватил с собой чай и ее утреннюю порцию хлеба, так что можно было поговорить прямо тут.
– Приятно знать, как должна выглядеть радость при встрече. Так, пожалуй, еще никому не радовались. Мне так точно. Теперь я знаю, к чему стремиться.
Кэроу забрала у него чай.
– Прости. Может, это как скёл, – сказала она.
Кэроу имела в виду растущий в высокогорье кустарник. Его зловонную смолу они использовали в пещерах для пропитки факелов.
– Он растет только в невыносимых условиях. Его никогда не найти на залитых солнцем лугах, только на голых камнях. Он цепляется к холодной породе и сам покрыт коркой инея, но растет.
Клык качнул головой. Он не особенно походил на возлюбленного Кэроу, но здесь его постоянно принимали за Акиву, поскольку тот был единственным известным в этой части мира стелианцем.
– Знаешь, с ним вышла та же история, – сказал он Кэроу. – Мы преследовали его, чтобы убить. Нашли. Скараб едва шевельнулась, а он уставился в точку, где она стояла. Под невидимостью. И Акива тогда улыбнулся так, словно только что посреди полной тьмы разглядел луч счастья. – Клык помолчал. – Он решил, что это ты.
Держащая чай рука Кэроу затряслась, и она придержала ее второй, на всякий случай.
– Когда ты прибыл? – спросила она, меняя тему.
Клык побывал в Астрэ – как представитель стелианской короны. Лираз и Зири тоже отправились в путь: им предстояло встретиться с Элионом и Балиэросом, обсудить планы в отношении приближающейся зимы.
– Вчера вечером. Кое-кто из ваших тоже вернулся. Иксандр в ярости, что упустил шанс, как он заявил, стать богом.
Богом. Божественной звездой.
С послания Элизы миновало достаточно времени, однако споры и обсуждения не затихали. Большая часть спорщиков сходилась на том, что по совершенно непонятной причине им таки предстоит превратиться в «богов». Они приняли свой жребий, и это связало их крепче, чем любое боевое братство. Им выпало воплотить легенду в жизнь. Возможно, прежде сказание о божественных звездах принадлежало только серафимам, теперь оно стало историей всех племен, населяющих Эрец. Смертные, бессмертные – не суть. Впереди была война, и масштаб предстоящего заставлял колени трястись, а цель туманила мозг. Стать отважными из отважных, теми, кому суждено прогнать тьму!
– Боги так боги. Просто пойдем вперед, – сказала Зузана. – А вы, ребятки, верьте во что хотите.
Кэроу позабавила мысль, что можно «верить во что хочешь», словно реальность – шведский стол, выбирай снедь и складывай на тарелку. Была бы тарелка.
Тройную порцию тортика, пожалуйста.
Клык продолжил рассказ:
– Иксандр заявил, что должен по праву занять место среди божественных звезд, поскольку хотел отправиться с вами в пещеры Кирин, но подчинился приказу и полетел в Астрэ. Я боюсь, он бросит мне вызов. Поединок за место в отряде. – Он улыбнулся.
Кэроу тоже засмеялась, представив огромного полумедведя, ищущего, как бы обойти судьбу.
– Кто знает. Мы же не можем разобрать Элизино послание на картинки и составить список присутствовавших. Возможно, мы все видели то, что хотели увидеть.
Элиза отправилась на Дальние острова вместе со стелианцами и Акивой, поэтому ее пророчество было им теперь недоступно.
– Возможно, – не стал спорить Клык. – Хотя… тебя-то я запомнил.