Этот роман увидел свет в 1968 году и произвел фурор – в СССР подобная литература выходила редко. Именно поэтому Басов и обратил на роман внимание. И пробил его экранизацию на «Мосфильме». Причем сделать это было нелегко, поскольку чиновники удивлялись: как это после героического фильма о разведчиках можно снимать кино про уголовника? Но Басов со своим шармом и связями мог уломать кого угодно.
Съемки фильма велись в Эстонии и ГДР летом 1971 года. Главную женскую роль – женщину по имени Мари, в которую влюблен Серый Волк, – исполнила Валентина Титова. Это была ее вторая главная роль в фильмах собственного мужа. А у их сына Саши Басова в этом фильме состоялся дебют: он исполнил роль Лейно – младшего брата Арно.
В 1972 году Владимир Басов задумал перенести на экран пьесу английского драматурга Джона Бойтона Пристли «Опасный поворот». Причем экранизация предназначалась для постановки на телевидении, чего раньше у Басова не было. Почему именно на ТВ? Дело в том, что большой кинематограф к такого рода пьесам западных драматургов относился тогда еще настороженно, поскольку под внешним антуражем западной темы могли явственно проступать советские реалии. А вот телевидение относилось к этому более лояльно, так как считалось главным конкурентом большого кино. Поэтому то, что не принималось в последнем, находило свое воплощение на «малом экране», особенно в свете бума сериального кино, который наступил у нас в 70‑е годы.
Отметим, что именно на советском ТВ в то десятилетие будут экранизированы сразу несколько пьес Д. Б. Пристли: «Опасный поворот» (1972), «Он пришел» (1973), «31 июня» (1978), «Инспектор Гул» (1979), «Скандальное происшествие в Брикмилле» (1980). А фильм «Бешеное золото» был снят для большого кино (1977).
Что касается пьесы «Опасный поворот» (1932), которая и вывела Пристли в разряд выдающихся британских драматургов, то ее еще в 1939 году инсценировал Григорий Козинцев для Ленинградского театра комедии. Но тогда никаких «фиг» в инсценировку не закладывалось. Басов жил уже в иные времена, поэтому он, берясь за эту пьесу, хотел исследовать не лицемерие западного высшего класса, а советского. Уж он-то, вращаясь в нем уже не одно десятилетие, хорошо был осведомлен о том, какие люди населяют высший советский бомонд. Ведь главной темой пьесы является несоответствие между кажущимся благополучием существования персонажей и их подлинным бытием. Иллюзии вступают в неразрешимый конфликт с реальностью. Все эти коллизии были присущи не только западному обществу, но и советскому. Но снимать подобное на родном материале было сложно из-за цензурных препон, поэтому легче было закамуфлировать это под западный материал.
В этом фильме Титова исполняла роль жены издателя Роберта Кэплена по имени Фреда. По сюжету, издатель и его жена тепло принимают в своем загородном доме друзей и родственников. Эта «миленькая маленькая компания», по словам одной гостьи, весело беседует и обменивается сплетнями. Пока темой разговора не становится «правда», в результате которой вскрывается, что брат Роберта Мартин на самом деле не покончил жизнь самоубийством, а был убит. И ореол добропорядочности мгновенно слетает со многих присутствующих.
Следующей совместной работой Басова и Титовой стала… комедия на советском материале. Заметим, что до этого момента Басов комедий никогда не снимал, а тут вдруг решился. Почему? Как я уже отмечал, он не боялся экспериментировать в разных жанрах и за 20 лет своего тогдашнего пребывания в большом кино снял: русскую классику («Нахлебник», «Метель»), советскую классику-героику («Школа мужества», «Щит и меч»), историко-революционный фильм («Крушение эмирата»), советскую классику-эпос («Первые радости» и «Необыкновенное лето»), киноповесть («Золотой дом»), советскую классику в жанре производственной драмы («Случай на шахте восемь», «Битва в пути»), советскую классику в жанре социальной драмы («Жизнь прошла мимо», «Тишина»), советскую классику в жанре уголовно-социальной драмы («Возвращение к жизни»), зарубежную классику («Опасный поворот»). Как видим, комедий там не было.
Фильм «Нейлон 100 %», снятый Басовым, – это сатирическая музыкальная комедия, высмеивающая негативные стороны советской действительности, в частности – жажду потребительства. Сюжет картины был незамысловат. Получив в подарок от мужа-адвоката нейлоновую шубку, привезенную им из-за границы, жена тут же снесла ее в комиссионный магазин. Шубка очень понравилась продавцам – и на прилавке не появилась, а «пошла гулять» по рукам, побывав у зубного техника, продавца помидоров, адвоката, артистов и, наконец, попала к известному коневоду…
В роли мужа-адвоката Киреева и его супруги снялись… супруги Басовы. Это была первая их роль, где они играли супругов (второй станет фильм «Мимино», но режиссером его был не Басов, а Георгий Данелия). Вообще Басов и Титова, несмотря на то, что постоянно работали вместе, умудрялись сниматься и в фильмах других режиссеров, причем по отдельности. Например, он снялся в ролях Лужина в «Преступлении и наказании» (1970), хозяина «тараканьих бегов» в «Беге» (1971), фотографа в «Большой перемене» (1973), Дуремара в «Приключениях Буратино» (1975) и др.
У Титовой в период с 1965 по 1972 год вышло шесть фильмов без Басова: «Восточный коридор» (1967; Людмила), «Продавец воздуха» (1968; Нора Энгельбрект), «Фокусник» (1968; Даша), «Море нашей надежды» (1972; главная роль – Ольга), т/ф «Вашингтонский корреспондент» (1973; Марианна Купер), к/ф «Город на Кавказе» (1973; жена-«симулянтка»).
Рассказывает В. Титова: «К моей возможной известности, популярности он ревновал меня чудовищно. Это я знала всегда. Когда запускалась очередная картина, все вокруг шумели и судачили, что вот, мол, Басов опять будет снимать свою жену, а надо бы пригласить другую актрису. В результате всех этих разговоров я начала сниматься у других режиссеров, хотя Владимир Павлович был против. Он считал, что я должна играть только в его картинах…»
Скажем прямо, комедия «Нейлон 100 %» получилась слабенькая. Несмотря на то, что в своем фильме Басов собрал целую кучу советских киношных звезд в лице Эраста Гарина, Рины Зеленой, Евгения Евстигнеева, Михаила Пуговкина, Леонида Куравлева, Владимира Этуша, Бориса Новикова, Евгения Весника, Николая Парфенова, Станислава Чекана и других, однако результат получился, мягко говоря, скромным – малосмешное кино с вялым сюжетом и натужным юмором. Зато в этом фильме свою вторую роль в кино исполнил 7‑летний сын героев нашего рассказа Саша Басов, который сыграл роль соседского мальчика Пети. Трехлетнюю дочку Лизу решено было в фильме не задействовать.
О том, каким отцом был Басов, рассказывает В. Титова:
«Он был очень хорошим отцом. Все свободное время уделял детям, никогда не ругал их за двойки. Если чувствовал, что Саша и Лиза устали, разрешал пропускать занятия в школе – писал учителям записки…
Уезжая на съемки и оставляя детей с папой, я знала, что все будет в порядке. Он и обед приготовит, и спать уложит…
Недостатки у него, конечно, были. Например, он очень много говорил. Я крутилась по дому с двумя детьми, то надо успеть сделать, это… А он приходил и начинал говорить без остановки. Это я сейчас понимаю, что ему не хватало собеседника, поэтому он все выговаривал мне. Ему это было необходимо – выговорить и выверить все, что касается работы. Но тогда я злилась и кричала: «Замолчи! У меня сейчас голова лопнет!» А его сознание непрерывно работало…»
А вот что вспоминает сын Басова – Александр:
«Нас, детей, родители ни на йоту не баловали. Правила не знали исключений: в полдевятого, умытые, ложимся в постель. В семь – подъем. После обеда произносим: «Спасибо, все было очень вкусно!» (именно в такой редакции, никакой отсебятины) и просим разрешения встать из-за стола. Конфеты и пирожные были запрещены в принципе.
Мама питала надежду сделать из меня отличника. Поэтому, когда со второго класса начался английский язык, стала строго проверять домашние задания. Проблема была в том, что английского она не знала и брала меня на испуг. Но я не из пугливых. Помню, как однажды, будучи в игривом настроении, начал вместо английского что-то убедительно произносить на тарабарском. Мать слушает внимательно, кивает… И вдруг – о боже! – из кабинета выходит отец. А он-то английский знает! Но меня уже несет… Отец улыбается и задает мне вопрос – тоже по-тарабарски. Я по-тарабарски отвечаю. Он опять улыбается и уходит в кабинет. Мать пребывает в полной уверенности, что урок вызубрен…
К сожалению, в своей строгости мама порой перегибала палку. А именно, чего уж греха таить, прибегала к физическим наказаниям. Как все мальчишки, я плоховато учился, приходил домой в порванных штанах, задерживался дольше положенного, устраивал короткое замыкание, засунув в розетку два гвоздя – поэтому с ремнем мне приходилось общаться довольно часто. Отец был ярым противником этой практики. Он пытался остудить ситуацию, твердил: «Валя, перестань». Помню, как однажды он встал на четвереньки и заслонил меня от ремня своим телом. А мать была так возмущена каким-то моим неблаговидным поступком, что не могла остановиться. В результате отцу досталось вместо меня. За что меня тогда наказывали – уже не помню. А ремень помню. Думаю, сейчас мама об этой педагогической методе жалеет…
Но вообще в вопросах воспитания родители во многом сходились. И меня не баловали, за что я им очень благодарен. Я получал все, что было необходимо. Мне не на что было жаловаться в детстве, но если мне говорили «нет», дополнительных вопросов не возникало.
В чем мама с папой сходились абсолютно, так это в том, что были людьми очень организованными. Тут они просто сливались в экстазе. Оба педанты, чистюли. Они так быстро и ловко убирали вдвоем – любо-дорого было посмотреть. Все вокруг блестело, сияло и сверкало!
Родительскую страсть к порядку я, увы, не унаследовал. В моей комнате всегда был бардак. Я все делал одновременно: писал роман и рисовал мелками, потом мне вдруг приходила в голову мысль, что неплохо бы и почитать, но тут же внезапно вспоминал о недостроенном космическом корабле из посылочного ящика. Бросаю все, вытаскиваю ящик – и вдруг со двора друзья кричат: «Пошли гулять!» Мне уже не до корабля, бегу на улицу. Возвращаюсь – ничего нет… Ни романа недописанного, ни ящика, ни мелков… Мама все выбросила в мусоропровод.
Как-то одна дама, с которой она приятельствовала, спросила: «Валя, ну почему ты все время выкидываешь его романы? Может быть, из него писатель получится». Она ответила: «Если я не буду выкидывать, он больше не напишет. А так есть стимул. Ничего, справится, он же талантливый!» Из полусотни детских романов, которые я начал, у меня сохранилось пять…
Но, увы, и этот мамин педагогический метод не принес плодов. До сих пор в моем кабинете царит беспорядок: рукописи навалены одна на другую, к компьютеру не пробраться, пепельница полна окурков… Если бы папа увидел это безобразие, даже он выпорол бы меня!..»
Раз уж речь зашла о детях…
В феврале 1975 года 16 лет исполнилось старшему сыну Басова Владимиру. Как мы помним, в последний раз они виделись в конце 60‑х, когда жили в одном дворе, но тогда Басов‑младший, наученный мамой, боялся подходить к отцу и шарахался от него как черт от ладана. А тот не стремился к сближению. Но в день 16‑летия своего сына отец все-таки решился ему позвонить. Рассказывает Басов‑младший:
«Когда мне исполнилось шестнадцать, отец вдруг прорезался, стал звонить. А я чувствовал себя неловко, не знал, как к нему обращаться. Называть на «ты» язык не поворачивался, на «вы» – как-то глупо. Мямлил что-то односложное.
– Как у тебя дела, Володя?
– Да нормально.
– А как в школе?
– Да хорошо.
Вот и весь разговор…»
Свою лучшую киноработу (на мой личный взгляд) Владимир Басов снял именно тогда – на 23-м году своей службы в большом кинематографе. Речь идет о телефильме «Дни Турбиных», снятом в 1975 году по пьесе М. Булгакова «Белая гвардия». В свое время, в 30‑е годы, МХАТ инсценировал эту пьесу, и она имела бешеный успех, выдержав при жизни автора почти тысячу представлений. Это был любимый спектакль Сталина, который видел его не один десяток раз. Басову удалось вдохнуть в пьесу новую жизнь, сделать ее актуальной уже для нового времени – СССР эпохи Брежнева (премьера фильма состоялась 1 ноября 1976 года). Впрочем, этот фильм пережил время, став классикой отечественного кинематографа.
Басов и Титова снова снимались вместе, хотя и играли не соединенных узами брака: он исполнил роль обаятельного штабс-капитана Виктора Викторовича Мышлаевского, она – роль Елены Васильевны Тальберг, в доме которой и собирается вся компания главных героев этого блистательного произведения. Место действия Киев, время действия – 1918–1919 годы. По словам В. Титовой:
«Считаю, что как актриса я так и не раскрылась. Не было подходящего материала. Разве что «Дни Турбиных»… Там действительно прекрасная роль, но, чтобы по-настоящему раскрыться, таких ролей нужно штук пять. А слухи о том, что Басов начал снимать эту картину ради меня, – полная ерунда. Он сделал это только для себя – давно хотел сыграть Мышлаевского. Кстати, после показа фильма по телевизору он получил телеграмму с поздравлениями от Константина Симонова и был безмерно счастлив…
Владимиру Павловичу нравился сам процесс работы. Он просто не мог не снимать…
У нас ведь как тогда было? У режиссера только на подготовку к съемкам новой картины иной раз годы уходили – из-за бесконечных согласований, разрешений… А в итоге, когда все инстанции оказывались пройденными, режиссеру уже не хотелось снимать этот фильм – он от него успевал устать, еще не начав.
Басов же в этом смысле был феноменом. «Опасный поворот» он снял за два месяца!.. Басов не относился к типу людей, которые любят предаваться безумным страданиям. Что-то сегодня застопорилось, – ладно, значит, завтра снимем по-другому. Закапризничал актер – ничего, найдем другого. Басов всегда контролировал ситуацию. Не Госкино, не кто-то там наверху, а он сам – режиссер Владимир Басов – решал все проблемы на съемочной площадке. Многие его за это презирали: мол, что же это за художник, который не отстаивает свои позиции? А ему было скучно отстаивать – он хотел работать… Тем более что это приносило еще и деньги. Он работал и зарабатывал на жизнь, потому что в доме было двое маленьких «гавриков» – а это очень дорогое удовольствие…»
Между тем где-то с середины 70‑х творческая активность режиссера Басова заметно упала. Сняв в 1975 году «Дни Турбиных», он затем в течение пяти лет ничего не снимает. Почему? Подвело здоровье – случился инфаркт. Кроме этого, вскоре после премьеры «Дней Турбиных» распался его брак с Титовой, которая во время работы над фильмом Игоря Таланкина «Отец Сергий» влюбилась в оператора Георгия Рерберга. Влюбилась, поскольку устала от пьяных загулов Басова и хотела новых впечатлений. Ведь в 77‑м ей было всего 35 лет.
Первая встреча актрисы и оператора на съемочной площадке произошла в среду, 28 сентября 1977 года (кстати, муж актрисы Басов в тот день тоже снимался в фильме «По семейным обстоятельствам»: он играл сцену уличной встречи с Галиной Аркадьевной в исполнении Г. Польских). Группа «Сергия» работала в Псково-Печорской лавре. Рерберг первым подошел к актрисе, чтобы познакомиться, на что та ответила: «А мы с вами уже давно знакомы». «Разве мы встречались?» – удивился Рерберг. «Нет, но вы как-то звонили Басову, а его не было дома. Я хорошо помню тот наш разговор». Оператор внезапно обиделся. «Я что-то не помню этого», – пробурчал он и удалился. «Ну почему мужики все время лгут?» – подумала про себя Титова.
Вечером настоятель лавры пригласил режиссера, оператора и нескольких актеров к себе на ужин. При этом каждому из гостей были вручены презенты: Таланкину, Титовой и Николаю Гринько перепали простые наручные часы, а вот Рербергу достались золотые – ему в тот день стукнул «сороковник». Странно, но когда Титова встретила Басова, тому тоже было 40 лет. Судьба, однако…
Вспоминает Валентина Титова: «Рерберг мне поначалу не очень понравился. Гога выглядел очень жестким и говорил жестко, его все боялись. Я к тому времени уже много слышала о нем, смотрела его фильмы – «Первый учитель», «Дворянское гнездо», «Зеркало». В нашем доме часто произносили его имя, я знала, что он – «самый-самый». Правда, слава его была со скандальным оттенком: талантливый оператор и жгучий сердцеед.
За ужином я вдруг поняла: да он же ничей… В его глазах застыла боль одинокого человека. Поздно вечером он зашел ко мне в номер якобы за спичками. Мы разговорились. А когда на следующий день я вернулась в Москву, вместе со мной прилетели сплетни. Гога ведь всегда покорял женщин, поэтому все были убеждены, что и я не устояла. Конечно, эти разговоры дошли до Басова, он все время пытал меня: правда это или нет? Наконец я ему сказала: «Ты веришь? Ты считаешь, что мне не дорога моя семья, мой дом, мой муж? Если спросишь еще раз, выйду замуж за Рерберга». Тогда он отстал…
Но остановить поток слухов было невозможно. Единственным человеком, который точно знал, что я не спала с Рербергом, был сам Рерберг. Он переживал за меня, звонил, спрашивал: «Как дела?» Однажды предложил: «Прокатимся?» Я отказалась. «Откуда, – говорю, – у меня время на прогулки? На мне хозяйство, стирка, обеды, муж, сын, дочь…» Впоследствии выяснилось, что Рерберг тогда уже принял решение, своим друзьям он сказал: «Иду на двоих детей». Но я узнала об этом только после развода с Басовым…»
Несмотря на развод, супруги какое-то время продолжали жить вместе в пятикомнатной квартире на улице Горького, поскольку Басов сделал все возможное, чтобы Моссовет отказал им в размене квартиры. Он написал письмо, в котором объявил, что они с женой помирились и размен уже не нужен. Наивный, он полагал, что таким образом жену можно удержать возле себя. Но скандалы между ними не затухали. Их свидетелями были дети – 12‑летний Саша и 7‑летняя Лиза. Первый вспоминает:
«Я хорошо помню день, когда все началось. Отец всегда ходил по дому раздетым. Очень трогательно выглядел в маечке и трусах… Он всегда этим меня смешил. «Пап, а что ты так ходишь?» – «Я в этом себя свободно чувствую!» И вот, помню, в этом «смешном прикиде» он однажды вошел на кухню. Я у него что-то спросил, в ответ он сердито на меня гаркнул. Что случалось крайне редко. Через какое-то время он вошел в комнату матери, и оттуда раздались крики. Это был скандал. По отрывочным фразам я понял, что отец ругается с матерью по поводу того, что у нее есть кто-то, кого она, возможно, любит. Отец, скандалящий в трусиках и маечке, был, конечно, смешон. Скандалят в смокингах, но никак не в исподнем! И от этого мне стало особенно тревожно…