А вот что вспоминает о том же О. Стриженов: «Это были последние в Одессе съемки «Мексиканца». Я как увидел эту хрупкую фигурку с осиной талией, эти лучезарные, широко распахнутые карие глаза, этот изумительно очерченный чуть припухлый рот, эту нежную кожу с легким загаром – был просто загипнотизирован. Чтобы сказать хоть что-то, спросил: «Вы, случайно, не Джина Лоллобриджида?» Она стеснительно молчит. Я говорю: «Хотя бы назовите ваше имя». – «Лионелла», – говорит. «Ну, значит, я угадал – итальянка! Красивое имя. Но можно я буду звать вас сокращенно – Ли?..» После чего меня утащили в кадр: приехали пожарные машины, надо было снимать сцену дождя – нас поливали из брандспойтов. Когда съемка закончилась, прекрасной девушки, увы, уже не было. А на следующий день мы отплыли в Ялту…»
И вот теперь, спустя пять лет, судьба вновь свела Олега и Лину. Однако пообщаться поближе им опять не довелось: Стриженову пора было уплывать в Сочи, на съемки «Дуэли». Узнав, что Лина учится в ГИТИСе (поступила туда в 1956 году), он дал себе слово обязательно разыскать ее по возвращении в столицу.
Однако обещание свое актер выполнил только полтора года спустя. В январе 1962 года Стриженов вернулся с очередных съемок (снимался в Киеве в фильме «В мертвой петле») в Москву и вместе со своим приятелем актером Владимиром Сошальским отправился в ресторан ВТО. Там же в этот момент была и Лионелла, которая, окончив год назад ГИТИС, работала в труппе Театра имени Станиславского. Далее послушаем ее собственный рассказ:
«На Рождество мы с актрисой Театра имени Станиславского пошли поужинать в ресторан ВТО. В середине вечера к нашему столику подошел Володя Сошальский – один из самых настойчивых претендентов на мое внимание в ялтинские времена. Пригласил пересесть за большой стол. Я поначалу хотела отказаться, но, обернувшись, увидела в компании, делегировавшей к нам Сошальского, Олега. Поднялась с места и, как мышка за дудочкой, пошла. Нас усадили рядом. Сначала я чувствовала себя зажато, но, выпив немного вина, разговорилась:
– Вы, конечно, этого не помните, но мы с вами уже встречались. На съемочной площадке «Мексиканца». Вы тогда провели меня за веревочное ограждение…
Глаза Олега засверкали, он схватил меня за руку.
– А я, когда смотрел «Вольный ветер», все мучился, пытаясь вспомнить, где уже видел эти глаза, эти губы… – и вдруг без перехода: – А давай отсюда сбежим?
– Давайте.
С этого рождественского вечера и начался наш роман. Яркий, страстный, мучительный. Я летала к Олегу на съемки, в Москве мы встречались у друзей, знакомых. Неприкаянные, бездомные, счастливые и несчастные одновременно. Как-то приятель Стриженова предложил нам пожить в его квартире – сам он на пару недель уезжал в командировку. Ужины вдвоем, тихие разговоры… Иллюзия семейной жизни длилась ровно до того момента, когда Олег вдруг подхватывался с места и со словами «Мне нужно немедленно повидаться с дочкой!» выскакивал за дверь. А я оставалась в чужой квартире одна. Со слезами и отчаянными мыслями о том, что ничего у нас не получится. Жалела себя, мучилась виной перед Марианной и Наташей, которой было всего пять лет, сто раз собиралась сказать Олегу: «Давай расстанемся. У наших отношений нет будущего», но стоило его увидеть, мое благоразумие улетучивалось…»
Итак, на тот момент Стриженов все еще был женат на Марианне, но продолжал вести достаточно свободный образ жизни – крутил роман с молодой актрисой фактически на глазах у столичной богемы. Вряд ли его супруга не была осведомлена об этом, но вынуждена была прощать мужу очередное увлечение, как это было до этого уже неоднократно. Все-таки супруг был главным кормильцем в их семье, где росла дочь Наташа, которой в 1962 году исполнилось пять лет. У самой Марианны с работой тогда не складывалось. В Театре-студии киноактера она играла немного, а в кино играла сплошь эпизоды, да и то редко. Так, в начале 60‑х она записала на свой счет лишь две роли: в фильмах «Слепой музыкант» (1961; Анна Михайловна) и «Без страха и упрека» (1963; Наталья, мама Вадика и Коли).
Совсем иное дело было у Стриженова. В театре он тогда еще не работал, но на жизнь не жаловался – его съемочный день стоил 500 рублей старыми деньгами, что было высшей ставкой в СССР. Такие ставки имели только народные артисты А. Тарасова, Н. Симонов, Б. Ливанов, Н. Черкасов. Да еще к тому же Стриженов ездил с сольными выступлениями, причем с самой высшей ставкой, с надбавками от Росконцерта. Поэтому он мог не утруждать себя поисками побочной работы. Да и в кино он тоже снимался выборочно – в год у него получалось один-два фильма, но почти везде это были главные роли. Назовем эти фильмы: «Пиковая дама» (1961; главная роль – Герман), «Северная повесть» (1961; главная роль – Павел Бестужев), «Дуэль» (1962; главная роль – Иван Андреевич Лаевский), «Трус» (ЧССР; 1962; партизан), «В мертвой петле» (1963; главная роль – Сергей Уточкин).
Итак, летом 62‑го Стриженову и Скирде пришлось на время расстаться: Олег уезжал на съемки в Киев, а Лина с Театром имени Станиславского – в Куйбышев. Но она предпочла не разрушать семью. Ей еще бабушка наказывала не иметь дел с женатыми мужчинами: «На чужом несчастье счастье не построишь». И поэтому, пока Олег снимался, Лина быстренько вышла замуж за человека, который давно ее добивался. Речь идет о кинорежиссере Иване Пырьеве (1901), который был старше Лионеллы на 37 лет. Вот как она сама об этом вспоминает:
«…Я тогда проживала в квартире, отданной под театральное общежитие. И в этот дом переехал Пырьев. С его тогдашней подругой я была знакома, и однажды она увидела меня с балкона и позвала в гости. Так я познакомилась со знаменитым режиссером. Несколько раз я потом приходила, Пырьев рассказывал о своих проблемах, я делилась переживаниями по поводу романа со Стриженовым: объясняла, что люблю, но вынуждена уйти… Вскоре я собиралась с театром на гастроли. Пырьев сказал: «Будет скучно, позванивай нам». Понимаете? «НАМ!» Как-то я позвонила. В разговоре поинтересовалась: «А как поживает ваша подруга?» И в ответ услышала: «Ее здесь уже нет и больше не будет…» А некоторое время спустя Иван Александрович вдруг сказал мне: «Я хотел бы, чтобы ты навсегда осталась в моем доме». Я ответила: «Это очень серьезное предложение, и для меня оно – как обухом по голове. Я должна все серьезно обдумать…» Вскоре уехала в Горький – у меня там была премьера. И там страшно заболела ангиной. А время-то какое? Лекарств не достать, лимона – и то не найти. И актриса, с которой мы жили в одной комнате, позвонила Пырьеву. Он обещал передать лекарства с поездом. Но вместо этого на следующее утро сам постучал в дверь нашего номера – с цветами, с кучей пакетов, в которых было все-все-все… Конечно, такой поступок меня невероятно тронул, и… я приняла предложение Ивана Александровича…
Когда я пришла в его дом, там никого не было. Ту девицу, с которой он жил до меня и которая нас с ним познакомила, он, видимо, приблизил к себе в пику Людмиле Марченко (у режиссера был с ней роман сразу после того, как Людмила рассталась со Стриженовым. – Ф. Р.). А что там у них случилось с Людой, я никогда не спрашивала. Иной раз он сам проговаривался о том, что она обманывала его, заводила любовников. Но меня это не интересовало, и я ее ни разу не видела… Когда мы в первый раз уехали с Пырьевым отдыхать, в доме оставалась домработница. Ей позвонила Людмила и напросилась прийти – под предлогом выпить, они обе любили это дело. Потом домработница мне рассказала, что Марченко взяла из секретера мою фотографию, долго молча смотрела, а потом сказала: «Н‑да, ну, здесь мне уже ничего поделать не удастся».
А с Ладыниной Пырьев жил раздельно несколько лет. Он рассказывал мне потом, что никогда не разошелся бы с Мариной Алексеевной, если бы она не написала на него донос в ЦК партии – дескать, он развратник, изменяет ей с молодой артисткой. Чистовик отправила, а черновик порвала и бросила в ведро. А любопытная домработница обрывки подобрала, склеила и отдала Пырьеву. И тогда он ушел из дома. Потом ему приходили всякие нехорошие письма – с проклятиями, угрозами. Пырьев знал, что это от нее. Причем в Театре киноактера мы с Мариной Алексеевной всегда очень вежливо раскланивались, как будто ничего не происходило…
Каждый год Пырьев подавал на развод, но Ладынина согласия не давала, и рассмотрение дела постоянно переносили. Последнее разбирательство состоялось в 65‑м году. Слава богу, на этот раз судья сказала: «Хватит, надоела мне уже ваша история!» И вынесла решение: развести… Но три с половиной года мы с Пырьевым жили в гражданском браке.
При этом на всех приемах, включая кремлевские, Иван Александрович представлял меня как жену. И жили мы с ним прекрасно, полноценной семьей…»
Каждый год Пырьев подавал на развод, но Ладынина согласия не давала, и рассмотрение дела постоянно переносили. Последнее разбирательство состоялось в 65‑м году. Слава богу, на этот раз судья сказала: «Хватит, надоела мне уже ваша история!» И вынесла решение: развести… Но три с половиной года мы с Пырьевым жили в гражданском браке.
При этом на всех приемах, включая кремлевские, Иван Александрович представлял меня как жену. И жили мы с ним прекрасно, полноценной семьей…»
Пырьев обещал своей молодой жене, что без работы ее не оставит. И не обманул – стал снимать ее в своих картинах, причем в главных ролях. Это были: «Свет далекой звезды» (1965; Ольга Алексеевна Миронова), «Братья Карамазовы» (1969; Аграфена Александровна, Грушенька).
Несмотря на то, что Стриженов и Скирда-Пырьева жили в Москве и периодически встречались в разных киношных компаниях, однако былой роман они не возобновляли. Олег в ту пору все еще был женат на Марианне, но его брак остается формальным, а сердце по-прежнему тоскует по Лионелле. Об этом можно судить хотя бы по его письму, которое Стриженов написал 25 декабря 1965 года, будучи на гастролях в Париже. В нем он писал следующее:
«Тебя нет, и мир рухнул!
Мне безумно тебя не хватает. Без тебя тошно и пусто. И все теряет интерес и смысл. Я не хочу ничего вспоминать и вдаваться в подробности: «Кто прав, кто виноват?» Да и в этом ли дело?..
Я тоскую без тебя. Я люблю тебя как прежде. О дальнейшем не задумываюсь. Ты же знаешь, что я никогда ничего не задумывал. И не из боязни что-то сглазить. Просто я всегда должен во что-то верить! Сейчас я почему-то верю, что ты любишь меня и что мы скоро опять будем вместе. О Господи! Прости. Куда меня занесло! Ты слишком хороша для такого дурака, как я!..»
Поскольку Лионелла жила с другим человеком, Стриженов отправил письмо не ей лично, а на имя ее подруги – актрисы Маргариты Гладунко. На конверте написал: «Для Лины». Однако ответа он так и не дождался – уходить от мужа Лионелла не захотела: она знала, что такой поворот событий мог стоить жизни любящему ее всем сердцем и душой Пырьеву. Более того: спустя два с половиной месяца после написания этого письма – 10 марта 66‑го года – режиссер и актриса отправились в загс и официально зарегистрировали свой брак. Видимо, для того, чтобы ни у кого не было сомнений в серьезности их отношений. Когда Стриженов узнал об этом, он не нашел ничего лучшего, как… завести новый любовный роман. Его возлюбленной стала молодая актриса МХАТа Любовь Лифенцова (1940), младше его на 11 лет. Она окончила Школу-студию МХАТ и пришла в МХАТ вместе со Стриженовым – в 1963 году. До этого она уже успела побывать замужем – за актером театра «Современник» Владимиром Земляникиным, с которым сошлась во время съемок фильма «Улица молодости» (1958), где они играли влюбленных друг в друга молодых строителей. Причем если для Владимира это была уже восьмая работа в кино, то у Любови это был дебют. Но весьма успешный – после него она снялась еще в нескольких фильмах: «Вступление» (1963; Маня), «Стежки-дорожки» (1964; Оксана), «Приезжайте на Байкал» (1966; главная роль – Валя Белых).
Со Стриженовым у нее закрутился роман в 1968 году, во время совместных репетиций спектакля «Три сестры» по А. Чехову, где Олег играл барона Тузенбаха, а у Любови была роль Наташи. На тот момент они были несвободны, но эти отношения подвигли их к тому, чтобы расстаться со своими вторыми половинами. Так, Стриженов ушел от Марианны в том же 68‑м, причем он ушел налегке, оставив бывшей жене квартиру, мебель и все остальное «нажитое непосильным трудом».
По словам О. Стриженова: «Мы с Марианной разошлись нормально, по обоюдному решению, хотя дочь восприняла это очень болезненно. Я действительно обожал Наташу. Поэтому никак не мог тогда решиться на развод. И, кстати, инициировал его не я, а Марианна Александровна. Она сама как-то принесла заявление и сказала: «Подпиши». В тот период наши с ней отношения совсем разладились…»
Самое интересное, но 7 февраля 1968 года из жизни ушел Иван Пырьев – супруг Лионеллы. И, казалось бы, Стриженову в самую пору было бы свататься к ней. Но он этого не сделал, предпочтя связать свою жизнь с другой женщиной. Видимо, в тот период он был обижен на Лионеллу за ее отказ уйти от именитого режиссера к нему.
Между тем ранней осенью 1968 года Любовь Лифенцова забеременела от Стриженова. Причем случилось это не в Союзе, а в Японии, где МХАТ был на гастролях. Когда они вернулись на родину, влюбленных встретил главный администратор театра. Они увидели, как он машет им рукой, а в ней – связка ключей. Оказалось, власти выделили Стриженову квартиру. А спустя девять месяцев – 6 июня 1969 года – на свет появился мальчик, которого родители назвали в честь отца Стриженова – Александром.
На тот момент слава Стриженова продолжала быть весьма широкой. В основном это происходило благодаря кино, где у Стриженова, даже несмотря на его принципиальность (а он очень дотошно подходил к выбору сценариев), появлялись роли, о которых потом говорила вся страна. Например, в 1969 году на экраны страны вышел фильм «Неподсуден» В. Краснопольского и В. Ускова, где Олег исполнил роль летчика Егорова, оклеветанного своим сослуживцем, который таким образом женился на его возлюбленной. Фильм стал одним из лидеров проката (4‑е место), а Олег Стриженов, согласно опросу журнала «Советский экран», был назван самым популярным актером года. В том же году ему было присвоено звание народного артиста РСФСР.
Помимо этого, Стриженов в первой половине 70‑х снялся еще в нескольких фильмах: «Миссия в Кабуле» (1971; Роман Лукин), т/сп «20 лет спустя» (1971; Атос), «Земля, до востребования» (1973; главная роль – советский разведчик Лев Ефимович Маневич), «Звезда пленительного счастья» (1975; главная роль – Волконский).
В одном из этих фильмов Стриженов снялся со своей тогдашней супругой Любовью: в фильме «Земля, до востребования» – супруга актера исполнила небольшую роль Эрминии.
Что касается театра, то там супруги тоже пересекались не часто. Это случалось в спектаклях «Три сестры» (1968), «Чайка» (1970), «На всякого мудреца довольно простоты» (1972) и др.
Однако для многих, кто наблюдал этот брак со стороны, было понятно, что долго эти отношения не продлятся. Так и вышло. В 1974 году супруги подали на развод. А два года спустя на жизненном пути Овода вновь возникла Грушенька – то есть Лионелла Пырьева.
Овдовев в 1968 году, она с тех пор замуж больше не выходила, хотя в киношной среде ходили разговоры, что в одиночестве она не жила. Но мимолетные увлечения в счет не берутся, тем более конкретных фактов не называлось – лишь слухи. Например, многие были уверены, что у Пырьевой был роман с Владимиром Высоцким, с которым она снималась в двух фильмах подряд: «Хозяин тайги» (1969) и «Опасные гастроли» (1970). И в обоих они играли любовь.
Лионелла была давней знакомой Высоцкого. Они познакомились еще в 1957 году, когда она, еще будучи Скирдой, а не Пырьевой, училась в ГИТИСе и жила в студенческом общежитии на Трифоновке, а Высоцкий обитал напротив этого общежития на Первой Мещанской, возле Рижского вокзала. Вместе их свела общая студенческая компания, завсегдатаями которой они тогда были. Потом их пути-дороги разошлись. Но в «Хозяине тайги» они снова встретились. В Выезжем Логе под Красноярском, где снимались натурные эпизоды фильма, их частенько видели целующимися и обнимающимися у всех на виду. А когда между ними произошла какая-то серьезная размолвка, то Пырьева якобы даже травилась таблетками. За ней из Красноярска специально прилетал вертолет. На основе этого романа Высоцкий сочинил песню-шутку «Ой, где был я вчера», где есть такие строчки: «Молодая вдова пожалела меня и взяла к себе жить». Молодая вдова – это Лионелла Пырьева, которая, как мы помним, в феврале 68‑го потеряла своего именитого мужа режиссера Ивана Пырьева.
Но вернемся к новой встрече Пырьевой со Стриженовым.
Это произошло в 1975 году, когда они оба получили роли в фильме Петра Тодоровского «Последняя жертва»: у Олега это была главная роль – обедневший дворянин Вадим Григорьевич Дульчин, у Лионеллы второстепенная – графиня Круглая. Актриса вспоминает:
«…Однажды меня приглашают на «Мосфильм» в группу Петра Тодоровского «Последняя жертва» на роль графини. Я спрашиваю: «Кто партнер?» Мне говорят: «Стриженов». С момента нашего с ним расставания прошло 13 лет. Первая моя реакция: «О‑о, нет, не надо!» Но, подумав, все-таки согласилась… Нервничала, конечно. Но сыграли сцену нормально. Потом стоим, разговариваем в ожидании следующего эпизода, на нас свет ставят. И Стриженов говорит: «А я с МХАТом еду на гастроли в Одессу». – «Замечательно», – отвечаю. Он повторяет с нажимом: «В Одессу!» Намекает на нашу первую встречу. «Хорошо, – говорю, – счастливого пути». Вот и все, поговорили… И вот совпадение – вскоре и я с театром тоже отправилась с концертами в Одессу…»