– Большой волосатый вервольф! – воскликнула Онория, окидывая потолок сердитым взглядом. – Шпион, которые подслушивает все наши разговоры. – Она была в ярости. Как Блейд посмел? Он не имел права забирать дневники. Ей надо работать с записями отца, чтобы попытаться найти лекарство для Чарли, пока не стало слишком поздно. Если уже не поздно, но думать об этом не хотелось. Она поклялась отцу, что позаботится о брате и сестре и не позволит ничему случиться с Чарли.
– Мне кажется, не стоит тебе выходить сегодня, – сказала Лена, встав у двери и перегораживая выход растопыренными руками. – Ты слишком расстроена.
– Я не расстроена, я вне себя! – Онория подняла правую руку: на указательном пальце блеснуло стальное кольцо. – Мне очень хочется парализовать его и кастрировать.
Лена побелела:
– С ума сошла? У нас всего один нож для готовки, и я его тебе не дам.
– Я собиралась воспользоваться ложкой, – ответила Онория и устало провела руками по лицу.
– Ты и так бы ничего не смогла сделать с дневником сегодня. Не глупи! Лучше успокойся и приди к Блейду с утра. Ты выспишься, а ему как раз настанет пора на боковую. У тебя будет преимущество.
– Черт! – пробормотала старшая из сестер. Ей едва удавалось держать глаза открытыми, не говоря уже о том, чтобы иметь дело с властным голубокровным. Раз уж именно Лена предложила разумное решение, похоже, Онория и правда плохо соображает.
– Ты права. – Она понурилась. – Я приду к нему утром. – После долгой ночи, когда доведет свой гнев до точки кипения.
* * *
Бум, бум, бум!
Онория отступила, держа в руках сумку, набитую книгами. Если случится худшее, можно просто врезать обманщику по голове.
Снова постучав, она услышала шаги. Дверь открыла покрасневшая и запыхавшаяся будто от бега Эсме.
– Онория. – Экономка заправила черный локон за ухо. – Мы тебя не ждали.
– Блейд точно ждет, он пригласил меня прошлой ночью.
Онория прошмыгнула в дом. В резком утреннем свете виднелись пылинки, поднимающиеся в воздухе вокруг шелестящих юбок.
– Да? – Эсме дурой не была и смотрела на гостью с подозрением.
Похоже, экономка верна хозяину, но, разумеется, поймет ее как женщина женщину.
– Он украл необходимую мне вещь. Пожалуйста, Эсме.
– И как ты собираешься ее вернуть?
Онория покраснела:
– Любыми способами.
Эсме неправильно ее истолковала и улыбнулась полными губами.
– Он в своих покоях, скорее всего, собирается прилечь на часок-другой. Мужчины только что вернулись.
Онория невольно застыла у лестницы:
– Есть убитые?
– Нет, они просто патрулировали улицы. Удачи.
– Я думала, вы на его стороне.
– Возможно, – тепло улыбнулась Эсме. – А может, посылаю ягненка в логово волка.
Не обращая внимания на поддразнивание, Онория глубоко вздохнула и поднялась по лестнице. Никакой она не ягненок. Блейд заплатит за обман. От ее кожи все еще пахло розовым мылом Эсме, так что есть надежда незаметно подобраться к господину.
Онория быстро подошла к двери и задумалась, не постучать ли. Эсме вроде так не делала, а незваной гостье хотелось застать хозяина врасплох. Решившись, она открыла дверь, проскользнула в комнату и застыла на месте.
Блейд развернулся, услышав ее изумленный вскрик, и поспешно обернул полотенце вокруг талии. Но ткани оказалось маловато, и одно сильное бедро так и осталось открытым, даже когда господин кое-как заткнул один край полотенца за другой. Блейд изумленно посмотрел на Онорию и нахмурился.
Она не могла оторвать глаз от широкой мускулистой груди. Грубая татуировка лентой опоясывала его левую руку и тянулась вдоль ребер. Дорожка волос опускалась от пупка и до края полотенца. Натянувшаяся ткань показала, что господин вовсе не возражал против неожиданного визита.
Онория поспешно отвернулась. Такого она точно не ожидала, но как можно мстить, если Блейд почти голый?
– Ну шо ж, вряд ли ты пришла подоткнуть мне одеяло, – протянул господин.
– Конечно, нет, – бросила Онория через плечо, заметила его соблазнительное тело в зеркале и отвернулась, зардевшись, к стене. – Ты точно знаешь, зачем я пришла. Ты неприлично выглядишь, оденься!
– Это не я тока что ворвался в покои жентльмена, не постучав.
У нее во рту пересохло, стоило ей услышать звук упавшего полотенца. О боже милостивый! Он голый. Перед ее мысленным взором появилось видение обнаженного Блейда.
Так просто удостовериться, верно ли ее представление.
«Не смей!» – приказала себе Онория.
– Боюсь, ты мя ошарашила, – бросил господин, неторопливо двигаясь за спиной гостьи.
Послышался шелест простыней, а затем шорох кожаной одежды.
– Ты в подобающем виде?
– Едва ли, – иронично ответил Блейд.
– Одет?
– Ага.
Он с ней играет. Сжав руки в кулаки, Онория повернулась и посмотрела ему в лицо. Краем глаза заметила, как он натягивает кожаные штаны, но не осмелилась опустить взгляд ниже.
– Мне нужны дневники. Это не игра! Ты же знаешь, как они для меня важны.
– Дневники? – Блейд принял изумленный вид. – Так эт в них дело. А ты разве вчерась не забрала свои пожитки?
– Ты их подменил, пока я одевалась. В сумке оказались «Алая буква» и «Укрощение строптивой». Представляю, как ты хохотал до колик.
Блейд сложил руки на груди и внимательно посмотрел на Онорию. Мышцы его рук напряглись.
– Ага, мне так приспичило повидаться с тобой еще разок, что я спер драгоценные дневники. Че в них за важность?
– Не твое дело!
– Тада обратно их не получишь.
Кольцо жгло ее палец.
– Нет, получу.
Она шагнула к господину.
– Хош мя умаслить, милашка? Ну так вот, мне осточертели игры! – Он шагнул навстречу и окинул ее сердитым взглядом: – С тя уже причитается поцелуй, которого я так и не дождался.
Он опять вторгся в ее личное пространство, стараясь устрашить весом и ростом. Внизу живота что-то затрепетало.
– Ты же говорил, что не хочешь поцелуя против воли.
– А може, я передумал.
Ногтем Онория поддела верхнюю часть кольца, выставив иголку, смоченную в ядовитом веществе. Одна мысль о поцелуе Блейда ослабляла волю – и колени. Но, подобравшись вплотную, удобнее его обездвижить. Она задрала подбородок и посмотрела господину прямо в глаза.
«Давай, кровопийца, поцелуй меня насильно, и это будет последнее, что ты сделаешь в ближайшее время».
Его глаза слегка расширились, и господин спросил тихим хриплым голосом:
– Ты бросаешь мне вызов?
Он приблизился настолько, что ее юбки касались его ног.
– Я не могу тебя остановить, но обещаю: ты об этом пожалеешь.
Блейд медленно и осторожно погладил ее по щеке, следя за движениями своих пальцев. Коснулся соблазнительной верхней губы, ощутил влажность ее рта и задержался в центре нижней губы. К тому времени Онория вся трепетала.
– Ага, – прошептал Блейд, довольно улыбаясь, – все еще строишь из себя чертову мученицу! Нетушки.
Он отступил и отвернулся. Затем, к удивлению Онории, взял рубашку, словно пытаясь решить, надевать ее сегодня или нет.
– Прошу прощения?
Блейд стал на колено на край кровати со смятыми простынями и грудой красных подушек. Кожаные штаны обтягивали стройные ягодицы, подчеркивая мускулистые бедра. Когда он потянулся за кинжалами, чернильно-черная татуировка на груди исказилась.
У Онории пересохло во рту.
– Ты мя слыхала. – Господин выпрямился, подпоясался ремнем и только потом посмотрел на гостью с поддразнивающей ухмылкой, как будто точно знал, о чем она сейчас думает. – Ежели возомнила, будто я сворую поцелуй, шоб ты потом могла поплакаться, – черта с два. Хош мя – значит бери.
– Я тебя не хочу.
– Ага, и поэтому твой запах изменился. Ты такая соблазнительная и возбужденная, голубка. Мне ль не знать, когда деваха с мужика глаз не сводит. Один из плюсов голубокровного. – Он развел руки, показывая свое великолепное тело во всей красе. – Хош мя пощупать? Поэтому твое сердце стучит аж в ушах и тяжко дышать? – Он ухмыльнулся. – Ты ж знаешь, я не прочь. Мож ласкать всего меня пальчиками или губами. – Господин приблизился еще на шаг. – Хош мя попробовать? Слизать мой пот, отведать моей соленой кожи?
Блейд наклонился, нависнув над ней. Только тут Онория поняла, что, зачарованная его соблазнительными губами и порочными предложениями, уперлась в стену.
– Не хочу я до тебя дотрагиваться и пробовать, – прошептала она и зажмурилась. Напрасный труд. Она все еще мысленно видела перед собой стройное тело, играющие мышцы на руках, а Блейд уперся ладонями в стену по обе стороны от ее бедер.
– Лгунья, – ласково прошептал он ей на ушко.
Странный всхлип вырвался из горла Онории.
Блейд взял ее за руку и прижал к своему твердому прессу. Онория открыла глаза и посмотрела господину в лицо.
Лучше возможности и не придумаешь. Осталось только повернуть руку и уколоть его. Но что-то ее остановило. Возможно, шелковистая прохладная кожа под ладонью или выражение его глаз.
Склонившись к губам Онории, Блейд едва ощутимо провел пальцами по ее волосам, вытянул мягкую прядь ей на плечо. Онор не сводила глаз с его чувственного рта и маленькой кривой ямочки, появлявшейся, когда он улыбался. Рот грешника, демона, соблазняющий ее совершить всевозможные нечестивые поступки. Дыхание Блейда касалось лица, лаская щеки.
Онория едва дышала, так колотилось сердце. Это безумие, ничего подобного она прежде не испытывала, даже флиртуя с опытными и утонченными голубокровными, с которыми познакомилась в доме Викерса. Блейд был из другого теста. Грубый, дикий, мужественный. Такой украдет поцелуй и не потерпит отказа. А еще может пленить ее сердце… и стереть его в порошок.
Это опасно. Однако впервые в жизни Онории хотелось забыть об осторожности и просто принять предложенное. Отбросить все тревоги, волнения и побыть юной и легкомысленной хоть раз в этой проклятой жизни.
Узнать, каков Блейд на вкус. «Я хочу, чтобы меня поцеловали».
Она уставилась на стоящего перед ней голубокровного. И вот так, мгновенно, ее своевольная натура словно вырвалась из клетки. Черт побери! Какой вред от одного поцелуя?
Онория встала на цыпочки и жадно прижалась губами к его губам. О боже! Какая ошибка.
Вкус голубокровного затопил тело до самых пальцев ног. Блейд сжал ее руки железной хваткой, издал изумленный горловой стон и завладел ртом Онории. Теперь уже не убежать.
Ощущений было одновременно слишком много и слишком мало. Онории хотелось вжаться в его тело, слиться с ним, и это желание испугало ее. Она жаждала большего и от поцелуя, и от господина, пока либо сама не сгорит дотла, либо он от нее не устанет. Для него ведь их отношения ничего не значат, всего лишь утоление потребности и победа в состязании.
«А что же это значит для тебя, Онория?» – спросила она себя. И уже было собралась отрицать очевидное, но, когда Блейд отстранился, позволив ей вздохнуть, поняла, что лишь обманывает себя.
Онория отвернулась, пытаясь собраться с мыслями. Блейд поцеловал ее в щеку, в лоб, ласкал языком изящное ухо. Онория держалась за господина, пока сердце билось, а мысли роились в голове. Чего ей хотелось? На мгновение погрузиться в страсть, на несколько ночей избавиться от тусклой жизни? Или большего?
Любящего мужчину, который сжимал бы ее в объятиях и шептал, что она – центр его мира, что он о ней позаботится. Того, кому можно доверять и кого любить в ответ.
Глаза обожгли слезы. Глупости! Как ей вообще такое в голову пришло: выбрать голубокровного среди всех мужчин мира?
– Хорош так много думать, – пробурчал он ей на ушко. – Просто чувствуй. Женщина, ты слишком много думашь.
Да, так просто забыться, просто чувствовать и закрыть ту часть души, что робко тянулась вверх, желая большего. Онория покачала головой и оттолкнула господина:
– Я тебя поцеловала, теперь отпусти.
Блейд зарылся рукой в ее волосы и сжал пряди в кулаке. Онория не могла пошевелиться и застыла, принимая грубоватую нежность.
– И эт, по-твоему, поцелуй? – угрожающе спросил Блейд.
– Да, за дневники. Я выполнила свою часть сделки, ты обещал.
– Ага, ток их-то два! Уговор был по штуке за поцелуй. – Господин слишком явно наслаждался ситуацией. – Да и ты, милашка, ниче в них не смыслишь.
Онория, прищурившись, посмотрела Блейду в глаза.
«Неужели? А ты вроде не возражал».
– По-моему, все проще простого: я прижимаюсь губами к твоему рту, а ты меня лапаешь.
Он стиснул ее пряди и отпустил. В глазах мелькнуло что-то опасное.
– Че, правда, милашка? Думашь, я тя не соблазню? Че я какой-то кобель, которого хлебом не корми, дай полапать девицу? – Блейд навис над упрямицей, провел рукой по ее волосам к горлу. – Слухай сюды. Мне больше полсотни лет. Практики хоть отбавляй, Онор. – Он медленно улыбнулся. – Теперь у тя проблемы.
Блейд снова зарылся пальцами в ее волосы и сжал пряди, заставляя гостью запрокинуть голову.
– Хорош любезничать и ждать, – сказал Блейд, лаская дыханием зардевшуюся щечку Онории.
Затем овладел ее ртом, потираясь бедрами о гостью. Это было настоящее доминирование, заявление своих прав, что должно было напугать ее сильнее. Однако Онория почувствовала прилив сил. Сердце молотом колотилось о ребра. Чтобы не упасть, она стиснула плечи Блейда. Могла бы и не переживать. Он своим твердым телом припечатал ее к стене. Иного выхода, кроме как подчиниться, не было.
«Только через мой труп».
Онория зарычала и оттолкнула Блейда, но тот был безжалостен. Она заметила обжигающий взгляд зеленых глаз, а потом господин закусил ее губу и втянул в свой рот. Вспышка боли прокатилась по телу, словно искра молнии, то тут же растворилась под теплой лаской его губ. Сжав ее волосы еще сильнее, Блейд удерживал Онорию так, чтобы она больше не могла с ним бороться, и приказал:
– Сдайся.
– Н-нет, – едва слышно прошептала она.
Блейд сменил тактику, легонько провел губам по краю женского уха и впился зубами в мочку так резко, что Онория вздрогнула и ахнула. Жар охватил ее живот и спустился ниже в развилку меж бедер. Онория смущенно заерзала, почувствовав влагу в том же месте.
– Коснись меня, – приказал Блейд и прижал руки Онории к своей груди. С каждой лаской он забирал чуточку ее тепла, и вдруг она мимолетно представила, каково же чувствовать прохладный и крепкий как сталь член в своем лоне.
«Какая опасная мысль…»
Из ее груди вырвался стон. Теперь Онория ни в чем не была уверена. Лавина ощущений накрыла ее, грозя сбить с ног.
– Отпусти меня, – попросила Онор, хотя на самом деле желала обратного. И именно это напугало ее больше всего.
Блейд украл один поцелуй, другой, покусывал ее губы, заставляя открыться. Онория не могла не ответить. Господин опустил ее руки себе на мускулистый живот, провел по полоске волос, стрелочкой уходящей вниз. Новые ощущения охватили Онорию.
А его вкус, боже, что за вкус! Их языки сплелись в жаркой схватке, страстные и голодные. Его губы были прохладными и буквально соблазняли поцеловать в ответ – что Онория и сделала.
Все началось вполне невинно, из простого любопытства. Почему бы и не попробовать чуточку… Но ей захотелось большего. Кровь стала густой и теплой, и потекла по жилам, как растопленный мед. Онор не понимала, что происходит. Блейд потянул ее руки ниже к краю кожаных штанов и вдруг прижал к длинному возбужденному члену.
Глаза Онории расширились.
– Во, че ты со мной творишь, стоит мне тя увидеть, – прошептал Блейд, окидывая ее горящим взглядом.
Онория отдернула руки, но Блейд снова их поймал и прижал к своей уже знакомой и не такой будоражащей груди. Между бедрами Онор пульсировало в каком-то диком, первобытном ритме. Она машинально провела ладонями по коже, изучая партнера. И на этот раз, когда их губы слились, вела уже она.
Блейд вдруг дернулся. Онория, все еще прижимаясь к его губам, сделала шаг вперед. Голубокровный отступил, пытаясь уклониться:
– Полегче, голубка.
Он нахмурился, а на его белой коже выступила капелька крови.
На секунду Онория замешкалась. Он что, ее не хочет? Затем Блейд моргнул, будто пытаясь встряхнуться, и зашатался. Она подхватила его под мышки, едва не врезавшись в стену под весом голубокровного.
– Че т-ты с м-мной с-сделала? – невнятно пробормотал господин.
О нет! Кольцо. Онория уставилась на иголочку. Она умудрилась его оцарапать.
Блейд был слишком тяжелым. Онория, пошатываясь, потащила его к постели, надеясь, что успеет уложить.
– Еще шаг!
Едва достигнув цели, оба упали. Онория приземлилась на Блейда, тяжело дыша, а он лежал, придавливая ее руки. Если бы господин мог что-то сделать, то, без сомнения, воспользовался бы случаем, но один из побочных эффектов яда – частичный паралич на несколько минут. Блейд оставался в сознании, но двигаться не мог.
Онория приподнялась на локтях и заправила выбившуюся прядь волос за ухо. Блейд сердито глядел на гостью, будто много чего хотел ей сказать. Пожалуй, к лучшему, что некоторое время ему не выпадет такой возможности.
– Сам виноват, – ответила плутовка и взобралась на Блейда верхом.
И тут же округлила глаза. Похоже, паралич сковал еще одну часть тела господина.
Кашлянув, Онория сползла с постели и расправила юбки:
– Минут через десять это пройдет, затем ты полностью придешь в себя. Может, останется легкое головокружение или тошнота, но ненадолго.