– Гррхвф.
– Не пытайся разговаривать. Я не хотела этого, – нервозно извинилась Онория и слегка нахмурилась. – Ну, поначалу, может, и хотела, но в итоге все произошло случайно. Честно, я в тот момент совсем об этом не думала…
Ну да, тогда Блейд руками и ртом вытворял с ее телом что-то настолько порочное, что удивительно, как она вообще не потеряла рассудок.
Господин лежал без движения, но следил за гостьей глазами. Она взяла подушку и подложила ему под голову.
– Не смотри так на меня, я же тебя не ранила. Мне просто нужно вернуть дневники.
Судя по ответному красноречивому взгляду, когда Блейд сможет пошевелиться и Онория попадется ему в руки, ее ждут неприятности. Лучше бы ей убраться отсюда до того, как паралич пройдет.
Онория огляделась: в открытом шкафу виднелась одежда Блейда. Гостья порылась в ней, перекопав аккуратно сложенные бархатные и кожаные вещи. А этот голубокровный любил кричащие оттенки. До всего хотелось дотронуться, и Онория не смогла устоять и провела рукой по мягким как масло кожаным штанам. Представила их на Блейде.
Затем отдернула ладонь и зарделась от смущения. Довольно, она уже подарила ему тот поцелуй. Теперь они квиты. Разве что ее ждет расплата за его нынешнее состояние.
При этой мысли Онория заторопилась. Прошло уже почти две минуты, а действие токсина зависело от многих параметров: веса жертвы, того, давно ли принималась кровь, уровня вируса и много чего еще. Но обычно яд обездвиживал голубокровного примерно минут на десять. Времени в обрез.
Онория бросилась искать дневники, осмотрела ящики стола, заглянула под разбросанную одежду, за занавески. Даже ванную проверила, вспомнив, что там происходило накануне. Подлец! Он расчесывал ее волосы, гладил шелковый халат на ней, притворялся, что на уме у него только соблазнение, а на деле собирался украсть ее собственность.
Онория выдвинула один из ящиков комода и нахмурилась, заметив множество свертков. Хоть они и не походили на дневники, она все равно взяла один из любопытства, а открыв, едва не выронила. Куча презервативов. Так со сколькими же чертовыми трэлями Блейд делит постель? Должно быть, он ее за дурочку держит.
Захлопнув ящик комода, Онор вернулась в спальню. Блейд обвиняюще сверлил ее взглядом.
– Я знаю, они где-то здесь! – Возле кровати стоял еще комод. Онория открыла ящик и застыла: там лежали блестящие стальные наручники, подбитые изнутри чем-то мягким. – Ну надо же. – Она выразительно покачала браслет на пальце и посмотрела на Блейда. – Значит, делишь постель только с двумя трэлями? Позволь не поверить, я не вчера родилась.
В ответ послышалось ворчание.
Онория подскочила, но Блейд все еще оставался парализован. Она бросила наручники обратно и выудила кожаный рулон. А развернув его на сундуке, обнаружила с полдюжины флешетт. Тех самых, которые Блейд использует, когда решит, что Онория достаточно оправилась, чтобы стать донором.
Онор уже почти все обыскала. Остановившись, она закрыла глаза и крепко задумалась.
«Если бы я была дьявольски хитрым голубокровным, то где бы спрятала что-то ценное?»
С постели донесся полузадушенный звук. Блейд уже пытался шевелиться. Но это невозможно, прошло лишь пять минут.
Блейд сумел перевернуться на бок и сердито уставился на нахалку. В зеленых глазах сверкало обещание возмездия. О боже! Если она не успеет убраться до того, как он придет в себя, придется платить дьяволу по счетам. Если только не… Онория с надеждой посмотрела на наручники.
Блейд перехватил ее взгляд… и, судя по выражению лица, приготовился кого-то убить.
– Только пока ты не успокоишься, – нервно пообещала Онория, взяв металлические браслеты и направляясь к парализованному голубокровному.
Блейд приподнял плечи и заерзал, пытаясь сесть. Онория положила ладонь на его грудь и толкнула. Он упал обратно на постель и издал угрожающий горловой рык. Во рту у Онории пересохло. Это безумие. Она не только зашла на арену к быку, но сейчас сознательно машет перед его мордой красной тряпкой.
– Сам виноват, – упрекнула Онория Блейда, заковывая его запястье. – Ты не понимаешь, мне нужны эти дневники. Из-за них я едва не попалась в лапы Викерса. Где же они? – Она защелкнула второй наручник. Пленник так сжал руки в кулаки, что на запястьях выступили жилы.
– За…пла…тишь, – выдавил он.
Онория побелела и заговорила, с каждым словом все тише:
– Ну да, конечно, заплачу. Но если ты просто скажешь мне, где дневники, я уйду, а… вечером вернусь. Уверена, мы сможем договориться о моем наказании. Если хочешь, могу еще раз тебя поцеловать.
Блейд бросил на нее испепеляющий взгляд.
– М-может, и не один раз.
Не обращая внимания на плутовку, господин сжал в кулаках цепь. Онория облизнула губы:
– Только не навреди себе. Все равно не сможешь их сломать.
Блейд, не слушая, рванул стальные кольца. Онория взвизгнула и потянулась к его рукам:
– Тебе нельзя так скоро напрягаться! Токсин не сразу перестает действовать.
Блейд дернул еще раз. Кажется, одно из звеньев немного подалось. Онория отшатнулась от постели. Черт бы его побрал! Где же дневники? Она проверила под кроватью, даже пошарила рукой под матрасом, на котором лежал разъяренный полуобнаженный мужчина в восемьдесят килограммов весом. Если ей не удастся поскорее отсюда сбежать…
– Даже тебе не сломать стальную цепочку, – крикнула она, в суматохе бегая по комнате.
Блейд сжал цепь, наблюдая, как Онория разбрасывает одежду и двигает мебель. Гостья буквально спиной чувствовала его горячий, полный ярости взгляд.
– А… мне… не… надоть.
Онория застыла и посмотрела на деревянные перекладины, через которые пропустила цепь. Блейд вовсе не собирался ломать кандалы.
– О!
На ее глазах он потянул в последний раз, и перекладины разлетелись. Он вырвался на свободу, но кандалы на запястьях так и остались, слава богу.
Блейд перевернулся в сидячее положение, соскочил с кровати, зашатался и едва удержал равновесие.
Онория отступил на шаг, затем еще на один:
– Не вставай, некоторое время ты не сможешь двигаться как надо.
Как ему удалось прийти в себя так быстро?
В Клинике отец проводил опыты на новообращенных. О боже! То ли возраст, то ли вирус повлияли на результат. Да и какой же у Блейда уровень? Господину больше полусотни лет, достаточно, чтобы вирус прижился. На мгновение ее затошнило от страха.
– Чем ты мя отравила?
Блейд как-то сумел устоять на ногах.
Онории не понравился его взгляд. Она отступила еще дальше и врезалась в дверь. Ладони вспотели, и она вытерла их о юбки.
– Мой отец выяснил, что небольшая доза болиголова странным образом действует на голубокровного.
Блейд, пошатываясь, шагнул к ней:
– У мя голова, как в вате.
Онория нащупала дверную ручку, не осмеливаясь отвести от господина глаз:
– Ну да. Это ощущение пройдет… правда, не знаю, когда. Во время опытов вещество действовало минут десять. Но вот ты уже в прекрасной форме. А прошло-то всего шесть минут. Тебе стоит отдохнуть, пусть яд выйдет из тела. Не хочу, чтобы ты поцеловался с полом.
– Да некада мне отдыхать, черт тя дери! Ты хоть знашь, че наделала? Через час сюда припрутся стражники Эшелона. Не могу я встретить их вот так.
Онория сжала дверную ручку:
– Эшелон?
– Ага, и отродье герцога Кейна. Мож, слыхала о нем? Лео Бэрронс с цельным эскадроном Охотников Гильдии.
Онория залилась краской до самого декольте и задохнулась. На секунду ей показалось, что она хлопнется в обморок.
– Охотники Гильдии?
Знаменитые Ночные ястребы, промышляющие в городе.
– На вампира идем. Мы с ними щас в одной лодке. Не могу пришить его сам. А че? Какие-то проблемы, Онор? А, точно, у Гильдии ж на тебя ордер.
Блейд врезал кулаком по двери рядом с ее головой. Звякнули кандалы, и створка захлопнулась.
– Я просто хотела забрать дневники и уйти.
– У мя их и не было. Я ж те говорил.
Она покачала головой:
– Тогда кто же?..
– Эсме, – ответил Блейд. – Тока она здесь читает. Решила нас столкнуть. Хотя травить мя ты сама надумала.
– Я не… – Онория сжала губы. – Прости.
– Ага, ток извинений маловато. – Блейд протянул ей закованные запястья. – Теперь прощение придется заслужить, Онор. Твоя кровь поставит мя на ноги.
Глава 16
Ключ от наручников лежал у Онории в кармане и словно прожигал дыру в юбках.
– Мне казалось, ты решил подождать.
– При таком раскладе обождать низя, – ответил Блейд.
– Я позову Эсме.
– Я ужо кормился от нее на неделе и от Уилла тож. Единственная трэль в ближайшей округе – миссис Фэггети, но стока, скока мне надь, она не даст. – Блейд прижал палец к груди Онории. – Тока от тебя я могу кормиться без опаски. Справедливо, чо уж.
Она сглотнула и, едва дыша, опустила взгляд на крепкий палец. Господин прав. Если он появится в таком виде перед любым представителем Эшелона, даже Лео, то превратится в кусок мяса посреди стаи голодных акул. И виновата в этом только Онория.
Она судорожно выдохнула и ответила:
– Я готова.
Ситуация ведь не противоречит заключенной сделке. Лучше покончить со всем разом, чем оттягивать неизбежное.
В зеленых глазах господина промелькнул гнев.
– О, знаю, Онор, ток я тя не спрашивал. Поди сюды.
Он указал на кровать.
– Нет уж, – отказалась Онория. Делать это на постели слишком непристойно. А ей и так не по себе. – А почему не в кресле?
– Онор, живо в кровать, – сказал Блейд, как отрезал.
На подгибающихся ногах она подошла к постели и села на краешек. Блейд властно протянул ей руки.
– Хош, шоб я сам ключ поискал? – спросил он, видя ее замешательство.
– Нет, все в порядке.
Онория вытащила ключ дрожащими пальцами. «Черт бы побрал этого голубокровного!» Казалось, прошла вечность, прежде чем ей удалось попасть в замок. Блейд мог бы помочь, но предпочел стоять столбом, словно это входило в наказание, а затем мягко попросил:
– Ляг.
Онория послушалась. Блейд поставил колено на край постели, и матрас прогнулся под его весом. Онор сдвинулась, задела бедром ногу голубокровного и схватилась за простыни, чтобы совсем на него не скатиться.
Блейд устроил второе колено так, что оседлал ее ноги. Онория отползла назад, пока не уперлась в изголовье. «Дыши, просто дыши», – убеждала она себя.
Но не могла не посмотреть на его рот, этот порочный, слегка искривленный рот с тонкими губами, часто изгибающимися в улыбке. Скоро он коснется ее тела, будет слизывать с нее кровь.
Боже правый, она к этому не готова. «Может, вообще никогда не буду готова», – подумала Онория, но напомнила себе о заключенной сделке.
Блейд бросил рядом с ней наручники. Его лицо совершенно ничего не выражало, лишь глаза почему-то сверкали.
– Надень.
– Думаю, они не нужны. Я полежу спокойно.
– Онор, заткнись! – Блейд подтащил ближе столик и разложил на нем кожаный сверток с флешеттами. – Твое ерзанье мя заводит, а так низя. – Он посмотрел ей в глаза. – Щас нам это ни к чему.
– Пожалуйста, надень рубашку, – выпалила Онория.
– Я те не нравлюсь? – Блейд указал на свой бледный, рельефный торс, как будто она его раньше не видела. Затем небрежно провел рукой сверху вниз от середины груди и дальше, зарываясь в светло-желтые волоски, стрелкой уходящие под пояс брюк.
Онория не ответила на вопрос, лишь залилась краской и повторила:
– Пожалуйста.
Как же неловко. Пусть с трэлями в нынешнем обществе и обращались уважительно, Онория всегда считала себя немного старомодной. Все равно они кому-то принадлежали. Как скот. Онор повидала достаточно кормлений в Клинике и знала, чего ожидать. Блейд придержит ее, сделает надрез на вене и жадно присосется к теплому потоку крови.
Как можно уважать того, кто, по сути, считается едой? Ужасная мысль. Внутри все свело от изжоги и тошноты.
Блейд был добр: заплатил за ее ужин, довольно нежно расчесал волосы. Но все изменится здесь и сейчас. После этой минуты Онория станет для него всего лишь пищей.
Блейд, видимо, почувствовал неладное. Перестал поглаживать себя рукой, слез с Онории, сошел с постели, отступил и натянул через голову рубашку:
– Так лучше?
Онория грустно кивнула:
– Да. – Слово вырвалось хриплым шепотом. Она попробовала снова: – Благодарю.
– Я тя не пораню, – вдруг пообещал Блейд и нахмурился. – Ну, несильно. Слегонца кольнет.
Он неправильно понял причину ее нерешительности, хотя при мысли о клинке на коже Онория задрожала.
– Пожалуйста, покончи уже с этим. Довольно разговоров.
– Канешн.
Блейд снова встал на колени, оседлав ее. Онория поспешила застегнуть наручник на запястье, пока не передумала. Она нервничала, ибо не знала, сможет ли лежать смирно, а сопротивление было бы совершенно некстати. Ведь Блейд и так возбудится сверх меры, и она рисковала раздразнить таившееся в нем чудовище. Онория уже видела кормление. Однако сейчас щелканье замка показалось ей хлопаньем двери тюремной камеры.
– К чему мне их прикрепить? Ты же разломал кровать.
Как ни странно, говорила она спокойно и сдержанно и воспринимала происходящее словно со стороны.
– Дай-ка. – Блейд наклонился, закрыв своей тенью газовые лампы люстры.
По коже Онории пробежал трепет предвкушения. Она легла на спину, ощущая, как господин нависает над ней.
Блейд посмотрел на оковы и завел руки Онории ей за голову. Напрягшиеся до боли соски терлись о натянутую ткань льняного корсета.
Пропустив наручник вокруг кроватного столбика, господин защелкнул браслеты на руках гостьи. Отодвинувшись и положив руки на бедра, он уставился на Онорию, тяжело опустившись на ее ноги.
– Куда?
– В бедренную артерию. – Онория покраснела и закрыла глаза, чтобы не видеть его проницательный взгляд. – Не хочу, чтобы кто-то потом заметил следы.
Откуда бы он ни взял кровь, все равно происходящее слишком интимно. Блейд мог бы присосаться к нежной коже шеи или запястья, но Онория уже знала, что в тех венах не так много крови, как в других.
Легкий чувственный трепет запульсировал между бедер. Предвкушение, страх и что-то еще непонятное заставляло ее полыхать, как лесной пожар.
Онор стала задыхаться. Блейд внимательно посмотрел на нее, но она уставилась в потолок и попыталась не думать о тяжелых стальных браслетах, сковывавших руки.
Все мышцы тела напряглись. Она почувствовала легкое скольжение ткани по ногам, когда господин задрал ее юбки. Предвкушение охватило лоно, и Онория, осознав, что задержала дыхание, выдохнула. Блейд коснулся ее подвязок.
– Подожди.
Он застыл в терпеливом ожидании. Онория попыталась логично объяснить свое возражение, но так и не вышло. Казалось, ее мозг превратился в кашу.
А Блейд все ждал. Только это дало Онор силу посмотреть ему в глаза. Он позволил ей управлять ситуацией, хотя явно был главным.
– Я готова, – прошептала Онория.
Он взял ремень и попробовал натяжение. Онория знала этот прием по работе в Клинике.
– Я мигом. – Одной рукой Блейд поднял ее левое колено и прижал стопу в чулке к матрасу, а второй – перевязал жгутом бедро.
Онория не собиралась смотреть, но почему-то не могла оторвать глаз от того, что делал Блейд. Он двигался удивительно ловко, и она едва не забыла, что юбки задрались до бедер, а бледная обнаженная плоть над тусклыми лентами подвязки предстала его взгляду. Затем он крепко затянул ремень.
Боль, давление, тупая пульсация в ноге.
– Над сжать как следует, – извинился Блейд, чуть ли не рыча.
Онория тихо вскрикнула, когда он завязал ремень еще туже. Верхняя часть бедра пульсировала в такт с сердцебиением. Онория вдруг словно услышала громкие и частые удары. Обхватив руками цепочку наручников, она стиснула зубы и заставила себя не двигаться.
А немного обождав, склонила голову и глянула вниз. Блейд тяжело дышал, сжав зубы от усилий. Будто почувствовав на себе ее взгляд, он посмотрел на нее черными демоническими глазами. Мир померк.
Онория потеряла способность дышать и лишь ощущала обжигающую пульсацию в ноге, влажный жар между бедер, болезненную твердость сосков. Все в ней кричало об опасности, заставляя чувства обостриться.
Блейд впился руками в мягкую нежную плоть ее бедра и резко вдохнул через нос:
– Не двигайся, милашка.
Онория кивнула и откинулась на подушку.
Закрыв глаза, она сосредоточилась на ощущениях. Вот он развязывает ленточки подвязки, приспускает чулок. Каждое касание словно обжигало и без того распаленную пульсирующую кожу. Онория подавила стон, вызванный не только болью. Такого она никогда прежде не испытывала. Блейд большим пальцем погладил ее артерию. Затем убрал руку – видимо, потянулся за лезвием.
Онория воспринимала происходящее, не видя самой картинки. Ощутила, как кровать прогибается под его весом. Услышала шорох простыней – такой интимный. Потом Блейд провел рукой по ее ноге.
Неожиданно внутреннюю сторону бедра пронзила боль от пореза. Онория вскрикнула, пытаясь не шевелиться. Сердце барабаном колотилось в ушах. И тут… его рот. Такой удивительно влажный. Обжигающий и ледяной. Ощущение посасывания вызвало ответный спазм внутри лона, будто с каждым глотком крови Блейд получал частичку сущности самой Онории.
Блейд резко распустил жгут. Онория выгнулась от боли, когда кровообращение в ноге вдруг возобновилось. Посасывание лишь усилилось, став почти нестерпимым.
– Тише. – Дыхание Блейда обдало ее бедро, его голос звучал хрипло от желания. Господин железной рукой удерживал пленницу на месте.