Первую ловушку он обнаружил случайно, поскользнувшись и чуть не упав. В сторону его вытянутой ноги потянулась трава, в пятке нестерпимо защекотало. Пилот рванул землю под себя, отползая прочь. Поджал ноги, испуганно ругаясь.
Вот же, зараза, и не видно ее, не выдает себя ничем. Обычное место на склоне холма. Это плохо, это значит, что можно переть прямо в ловушку, ни о чем не подозревая.
«Черт! – подумал потрясенно Руслан. – Это от скольких же таких вот непримечательных смертей меня судьба уберегла?»
Засосало под ложечкой, по спине пробежал холодок. Опять появилось желание сесть и не шевелиться.
– Смысл сидеть на жопе ровно? – гневным тоном задал сам себе вопрос Руслан. – Бог не выдаст, свинья не съест!
Звук собственного голоса немного успокоил, придал уверенности. Пилот глубоко вздохнул и продолжил путь вниз, сосредоточенно прислушиваясь к своим ощущениям и тревогам.
Второй неприятный сюрприз поджидал его уже внизу, притаившись в дождевой канаве у дороги. Зеленые, похожие на капусту бубоны росли по всему дну канавы, раскинув в стороны тоненькие усы-жгутики. Некоторые не больше кулака, но попадались размером с футбольный мяч. Помимо канавы, Руслан заметил редкие шары «капусты» и в отдалении, у столба и возле луга.
Чем могут быть опасны эти штуковины, Руслан не знал, но он был не в том положении, чтобы экспериментировать.
А вешки – вон они, рукой подать.
Громов прошелся вдоль канавы, держась от нее на разумном отдалении. Наконец нашел место, где можно перепрыгнуть ров, не опасаясь оказаться возле одного из странных бубонов. По ту сторону, жалко, трава высокая, не видно, что в ней. Ну да эта проблема перед Русланом возникала постоянно – идти в неизвестность и молиться на удачу. Страшно, а идти все равно нужно.
Руслан отступил немного назад, выбирая место для разбега. Прокашлялся, унимая дрожь. И в два больших прыжка преодолел расстояние до канавы, что есть мочи оттолкнулся, не глядя вниз. Перелетел канаву, с хрустом вломился в траву и врезался руками в землю, резко останавливаясь.
Лишь после этого открыл зажмуренные глаза. Прислушался.
Ничего страшного не произошло. Никто его не схватил, никто не бросился по пятам. Хороший знак.
Дальше идти оказалось немного проще. Добрался до телеграфного столба – просмоленного бревна с поперечинами на верхушке и рядами керамических «стаканов». Столб, словно покосившаяся виселица, чернел на фоне серого неба, обрывок провода вяло качался на ветру. Громов обошел столб стороной, уж очень неприятно тот выглядел.
Небо над лугом как-то странно искрилось, еле заметно, будто бы падали праздничные блески. Да еще и этот глянец – теперь Руслан четко видел, что лужицы воды, трава и одинокие кустики явственно серебрятся, местами на них словно белый налет.
Под ногами что-то издало мягкий «пуф», и пилота окутало зеленое облако. Прежде чем в лицо словно вцепился миллион клещей, Руслан успел разглядеть раскрывшуюся «капусту», которую проморгал, разглядывая луг.
Лицо и руки покрыли мелкие частицы, похожие на зеленый пепел. Они адски кусались, кололи и жалили, все вместе и одновременно. Руслан заорал, отмахиваясь и хватаясь за лицо. Сделал рывок в сторону, подпрыгивая от боли. Сквозь проступившие слезы и красную пелену смог различить только силуэты, мельтешащее небо и землю.
Нога врезалась во что-то мясистое, упругое. И вновь этот звук сдувшегося шарика, по штанине словно горохом сыпануло.
Громов рванул в сторону, задерживая дыхание и скрежеща зубами от боли. Врезался плечом в столб, опрокинулся и рухнул в траву. Почти с наслаждением сунул лицо в прохладную влажную землю, погрузив туда же и пальцы.
Боль понемногу отступила, исчезнув совсем. Лицо и тыльные стороны ладоней казались горячими и пульсировали, но это было даже приятно после пережитого. Руслан поднял голову, стирая с лица грязь. Проморгался, отплевываясь. Перевернулся и сел, осматривая руки. Повреждений и укусов не нашел, лишь кожа покраснела.
– Твою мать, – выругался Громов, устало тряся головой. – За что мне все это?
Тяжело поднялся, держась рукой за столб. Там, где он вляпался в «капусту», трава была вытоптана, выкорчеваны комья земли. Рядом обнаружились еще два «кочана» – повезло, что не налетел на них.
С крайними предосторожностями Руслан дошел до ближайшего куста, несколькими ударами ножа отсек длинный прут, очистил его от листьев. И, как слепой с тростью, пошел дальше, постукивая прутом перед собой.
В какой-то момент он оглянулся. Оказалось, что прошел от силы несколько десятков метров. Зато вымотался похлеще, чем за всю дорогу сюда. Теперь можно себе представить, как себя чувствуют саперы на минном поле.
Вот и силосная яма, но ее Громов обошел стороной. В глубине сжатой бетонными плитами стен что-то булькало и плескалось, Руслан даже не стал смотреть что именно. Зона как-то враз разучила быть любопытным.
На дерево «капуста» не реагировала. Это пилот понял, когда его чуть не окатило новой порцией зеленой дряни, хотя только что он там же ударял о землю палкой. Руслан в последний момент успел отскочить и прикрыть лицо рукавом. Ветер отнес распадающееся на глазах облако в сторону.
У луга «кочанов» почти не оказалось, Громов позволил себе расслабленно вздохнуть и сделать пару глотков воды. Отбросил бестолковый прут и вновь посмотрел на вешки, на небо, на глянец.
Картинка не выглядела естественно. Картинка напрягала и настораживала. Картинка откровенно выпячивала странности, нагло предлагая их на зуб. И оранжевые шесты, длинные росчерки на фоне серо-зеленого задника. Они рядом, до них не более двухсот метров.
Руслан поправил одежду, расправил плечи и пошел вперед, грудью на глянец.
Под ногами шуршала трава, жестче, чем обычно. По щекам лизнул холодный ветер, неожиданно резкий для июльской погоды. Изо рта вырвался клуб пара.
Руслан остановился. Выдохнул еще раз.
– Вот так дела, – покачал он головой, понимая, что за глянец на земле.
Первый лед появился через пять шагов, ботинок с хрустом проломил тонкую прозрачную корку на луже. Еще через пару шагов пришлось кутаться, спасая голое тело от крепчающего холода.
Шаг за шагом Руслан словно погружался в стылую воду, ощущая, как снизу вверх холодная хватка выдавливает тепло. Вот ухватила за мочки уши, нос, пришлось их растирать побелевшими ладонями. Под ногами ломались зеленые травинки. Должно быть, они замерзли еще пятьдесят лет назад, когда грянуло Посещение.
Двигаться вперед становилось все труднее и труднее. Ногти покрылись изморозью, ноги еле передвигались, а пальцы ног больше не слушались.
– Вот-вот… Должно закончиться, – прошептал синими губами Громов, становясь на колени.
На глазах стала образовываться ледяная корка. Сквозь нее казалось, что вешки смазались в широкие оранжевые полосы. Трава больше не ломалась, она вонзалась ледяными иглами в ладони и ноги, протыкала одежду.
Когда дыхание стало судорожным, а замерзшая глотка превратилась в хрустальный горн, пилот не выдержал и развернулся назад. Старался сделать это быстро, но получилось еле-еле. Силы стремительно покидали его, впитывались в ледяную траву и каменную землю. Кожа ладоней прилипала к камням, оставляя кровавые пятна. Только теперь Громов понял, в какую ловушку загнал сам себя: мало дойти в одну сторону, нужно еще и вернуться.
Голова раскалывалась, лицо застыло оскаленной маской. Руслан рвал жилы что было сил, но руки и ноги двигались очень медленно, а сознание уже тонуло в сонной смерти. Он уже даже не на карачках передвигался, он полз по-пластунски.
Но пока глаза закатывались, а мысли превращались в один пронзительный крик, тело работало как заведенное, вынося человека из холодной ловушки. Вот уже можно дышать. Вот по лицу поползли талые ручейки с волос, с бороды закапала капель. А вот и мягкая трава, совсем чуть-чуть подмороженная.
Руслан сделал последний рывок вперед, подтянул к груди онемевшие ноги и застыл, трясясь всем телом под безмолвными небесами Зоны.
* * *Две тоненькие, прочные пластинки висели друг от друга на расстоянии спички, но ни сдавить, ни разъединить их никак не удавалось. Громов бросил пластинки под ноги, и те забились в дробном стуке, издавая надсадное гудение. Потом зазвучал сухой щелчок, и пластинки вновь замерли на месте, отливающие синевой на похожей на пластик поверхности. Словно кончился завод, как у механической игрушки.
Руслан отвернулся и с тоской посмотрел на виднеющиеся за деревьями вешки по ту сторону замерзшего луга. Так и не получилось у него пробиться к дороге. Пытался обойти полосу холода стороной, но чуть не попал в притаившийся в тени широкого дуба гравиконцентрат, который изогнул мощное дерево дугой. Пытался обойти с другой стороны, сквозь лес, но пришлось повернуть назад – с каждым шагом голову будто сдавливало раскаленным обручем до зубовного скрежета и цветных пятен перед глазами. Вконец обессилив, пилот сдался, напоследок со всей злобой метнув камень в морозный барьер.
Камень пролетел по высокой дуге и упал вдалеке, тут же покрывшись льдом. Громов, наблюдающий за его полетом, лишь горестно вздохнул. Кинул еще один камень для подтверждения увиденного.
На высоте нескольких метров над землей линии холода не было. Видимо, именно так ученые проходили этот участок на «калоше» – попросту поднимались над ловушкой. Увы, Громов летать не умел и не мог перемахнуть невидимую преграду. Вроде бы возникла дурацкая идея про огромные ходули, но Руслан сразу представил, как замерзают деревянные «ноги», как ломаются, как он летит вниз, в объятия абсолютного холода.
Еще один путь наружу оказался закрыт. И вот теперь, уставший, с болящим телом и отмороженными в пик июльской жары руками, пилот сидел на пеньке перед найденным артефактом и пытался побороть приступ черной депрессии.
Все предложения в голове заканчивались фразой: «А смысл?» Все желания сопровождались стоном: «Нет сил». Да еще и эти пластины жужжат…
Громов пнул штуковину, и та отлетела в сторону, возмущенно гудя. Пилот вытащил почти пустую флягу, потряс ее и сделал маленький глоток, смочил губы.
Солнце повисло в первой вечерней четверти, пора было двигаться в лагерь. А там Илья. Будет смотреть, спрашивать. Или просто молчать и смотреть отстраненно. Ему нужно будет что-то сказать. Отмолчаться не выйдет, обязательно придется что-то говорить. А что ни говори, все не весело. До вешек не добрался, «калошу» не нашел. До Полины не пробился, где бы она ни была. А если не поспешит, то еще и не успеет найти хоть какой-нибудь еды. И ведь ни в чем не виноват, а все одно ощущение, словно облажался.
Руслан невесело хмыкнул. Чего уж себе лгать – не хотелось ему возвращаться в это сырое место с болотом, мертвым вертолетом и полуживым другом. Плохо так говорить, нельзя так думать. И уж точно нельзя поддаваться таким настроениям.
– Вперед, пилот. – Руслан с трудом поднялся, доковылял до затихшего артефакта, подхватил его и засунул в сумку. На плохо гнущихся ногах потопал на юго-восток, пытаясь определить более точное направление.
Спустя пару километров он разошелся, пошел быстрее. И в целом чувствовал себя более-менее приемлемо, если не обращать внимания на уже вошедшую в привычку тянущую боль в желудке, на непроизвольное подергивание левой руки и редкие, но болезненные покалывания в висках.
Когда над деревьями появился край антенны, Громов твердо решил сегодня в поселок не ходить, а собрать ягод и принести их Ткачеву. Он планировал сварить ягоды в банке из-под тушенки, сделать что-то вроде несладкого компота и поить им Илью. Все одно тому жесткая пища давалась с трудом, а горячее будет в самый раз. Что ж до самого пилота, то Руслан был готов поголодать еще ночь, а завтра днем пойти в поселок и попытаться найти консервы или, быть может, сохранившиеся крупы.
Вышел к узкоколейке. Ветер немного разогнал серую дождливую хмарь, и в прорехах показалось синее вечернее небо. Ботинки сбивали с клевера лохматые бутоны, постукивали в сумке инопланетные находки.
Громов обошел разросшийся куст, свернул вслед за рельсами. И замер, удивленно охнув.
Их было трое, все – в потертом камуфляже, столь любимом сталкерами, с крупными туристическими рюкзаками. Сидели прямо на земле, в руках банки самоподогревающегося армейского рациона и складные ложки. На земле, между ними, вдоль тускло блестящей рельсы, рядком лежали артефакты.
– Опа! – протянул один из них, медленно отставляя банку в сторону. – Привет.
– Привет, – автоматически ответил Руслан. Потом его словно осенило, он шагнул вперед, широко улыбаясь. – Мужики! Я так рад вас видеть!
– А мы-то как рады, – ответил ему один их тройки, переглядываясь со своими товарищами. Но Руслан не замечал этих взглядов и напряженных поз, он не сводил глаз с дымящихся пайков, хотя и очень старался смотреть на лица.
– Да ты садись. В ногах правды нет, – предложил выглядящий постарше остальных сталкер, указывая рядом с собой. Вытащил из рюкзака пластиковую банку с серой надписью «Гречневая каша с мясом», протянул пилоту.
Громов не стал ломаться. Нужно рассказать им, попросить помочь. Заодно и покушать, еда беседе не помеха.
Пальцы нащупали кнопку на дне банки, с хрустом проломили тонкую защитную мембрану. Сейчас химические реагенты между стенками нагреют содержимое, и можно будет вскрывать.
От предвкушения у Громова буквально затопило слюною рот. В желудке застонало настолько громко, что услышали даже сидящие вокруг.
– Ты как сюда попал? – спросил «старший» сталкер, наклоняясь к Руслану. Его товарищ вяло жевал свою еду, не сводя глаз с Руслана, а третий искатель внеземного хлама поднялся и что-то перекладывал в рюкзаке.
– Мужики, мы с другом в аварию попали. – Громов сглотнул, не имея больше сил ждать, вскрыл банку. – Мы из… О!
Вырвавшийся ароматный пар почти лишил его сознания, до того он казался божественно вкусным и желанным. «Старый» сунул ему в руки свою ложку, предварительно вытерев ее пучком травы.
Понимая, что не сможет ничего сказать, пока не съест хотя бы пару ложек, Руслан зачерпнул рассыпчатую кашу с волокнами мяса и отправил ложку в рот.
Господи, кажется, он никогда не ел ничего вкуснее! Пусть каша обжигает язык и нёбо, пусть слезы хлынули из глаз, пусть бросило в жар! Сейчас ничего не имеет значения, кроме еды.
Громов даже зажмурился от удовольствия, тщательно пережевывая. Хотелось запихать все содержимое банки в рот, попросить еще и повторить. Но нельзя переедать, как бы ни хотелось, нельзя! Желудок ослаблен, вывернет все назад.
Сталкеры терпеливо ждали, даже перестали разговаривать. Двое, которые сидели перед пилотом, внимательно наблюдали за Громовым, третий постоянно перемещался по стоянке.
Наконец Руслан смог перебороть жадность, стал жевать размереннее, не наполнял ложку полностью.
– Мы попали в аварию, – повторил он, обводя людей взглядом. – Мы из института, разбились на вертолете.
– Ужас какой, – сказал «старый». Правда, в его сочувствующем тоне Руслану послышались фальшивые нотки. Или нет?
– Вы можете помочь нам выбраться? – Громов посмотрел на проходящего мимо сталкера. – Другу очень плохо, повреждена спина. Ему нужна срочная медицинская помощь…
– А где твой друг? – спросил «старый», почесывая квадратную челюсть.
– В лагере, – махнул рукой на восток Руслан. – Он ходить не может.
– Ясно, – покачал головой сталкер. – То есть ты один?
– Да, один. – Громов поскреб ложкой дно банки, собирая остатки каши. – Мы уже несколько дней здесь…
И тут его взгляд упал на лежащие артефакты, которые от него как бы невзначай заставили рюкзаком. Предпоследним в ряду непонятных штуковин лежала довольно массивная конструкция, похожая на старинную керосиновую лампу с торчащими из середины во все стороны раструбами-воронками. В голове всплыл учебный фильм отдела безопасности, в котором данному артефакту уделялось особое внимание. А также выдержка из памятки по эвакуации «гражданских нелегальных собирателей» из Зоны, в которой четко предписывалось не брать на борт определенные внеземные объекты.
Возле ржавой рельсы лежал объект 19-А, в простонародье «смерть-лампа». А рядом с ней, отсвечивая керамическими боками, несколько туго завинченных продолговатых контейнеров для сбора особо опасных активных форм. В таких можно было переносить даже «ведьмин студень», который шутя проходил сквозь остальные материалы.
Все, что можно переносить в таких контейнерах, а также «смерть-лампа» категорически, под страхом длительного уголовного срока, запрещены к выносу из Зоны. Даже сотрудники МИВК обязаны работать с ними под тщательным присмотром комиссии и лишь после скрупулезного согласования всех форм и видов ответственности.
На сотрудников института эти ребята похожи не были.
– Мужики. – Громов указал ложкой на артефакты. – Дело, конечно, ваше, но я бы не стал брать эти штуки с собой.
– Да мы и не берем, – ответил «старый». – Так просто, нашли и принесли сюда. Сейчас куда-нибудь подальше забросим.
– Угу, – промычал Руслан, дожевывая.
Голод отступил и больше не туманил голову жаждой насытить желудок. Теперь Громов смог более критически разглядеть новых знакомых, оценить их экипировку и лица.
Вся троица была неуловимо похожа друг на друга. Похожие прически, движения, взгляды. Не как у родственников, но как у людей, связанных друг с другом плотными рабочими отношениями. Это очень заметно у тех, для кого спайка коллектива жизненно необходима, – у летчиков, спасательных бригад и испытателей.
А также у некоторых военизированных подразделений, вынужденных полагаться на верное плечо товарища.