Вся троица была неуловимо похожа друг на друга. Похожие прически, движения, взгляды. Не как у родственников, но как у людей, связанных друг с другом плотными рабочими отношениями. Это очень заметно у тех, для кого спайка коллектива жизненно необходима, – у летчиков, спасательных бригад и испытателей.
А также у некоторых военизированных подразделений, вынужденных полагаться на верное плечо товарища.
Форма больно новая, но это ни о чем не говорит. Рюкзаки не типичные для сталкеров, но тоже ничего из ряда вон выходящего. Нет мелких сумок и мешочков, которые вечно таскают с собой сталкеры. Однако почему бы и нет?
Но вот что действительно бросалось в глаза, так это лица – настороженные, напряженные. То и дело друг на друга смотрят, словно переговариваются безмолвно. И предчувствие нехорошее какое-то, словно вот-вот что-то случится. А тут еще и вертолет вспомнился, и запертая дверь в бункер, и гильзы на дороге…
– Мы тебе поможем, – заверил Громова второй сидящий сталкер и хищно улыбнулся.
Громов отложил пустую банку, натянуто ответил улыбкой. Один из сталкеров как раз скрылся из поля зрения, заходя за спину. Пилот нагнулся, делая вид, что рвет траву, чтобы вытереть ложку.
– А что, мужики, зачем вам в Зоне оружие? – между делом спросил он.
И заметил, как рука «старого» непроизвольно дернулась к поясу.
Громов рванулся вниз и в сторону. Возле самых глаз блеснула сталь, и лицо пронзила резкая боль от полоснувшего ножа. Если бы Руслан промедлил, ему бы перерезали глотку.
Пилот вломился в кусты, не разбирая дороги понесся вперед, смахивая заливающую правый глаз кровь. Позади раздались отрывистые вскрики и ругань. Потом что-то сухо и еле слышно защелкало, на пилота полетели куски коры и срубленные ветки.
– Черт! – Руслан завихлял зайцем, отпрыгнул в сторону и скатился в неглубокий овражек.
В него стреляли и, судя по звукам, из тихого и скорострельного. Пистолет-пулемет с глушителем? Скорострельный пистолет? Да какая, к черту, разница? Бежать! Надо бежать!
Он слышал шум погони и яростные вопли. Преследователи пытались зайти с двух сторон, время от времени стреляя. Несколько пуль прошли в пугающей близости, с неприятным свистом пронзая воздух возле головы. Руслан лишь ошалело бросался из стороны в сторону, отбивая руками несущиеся в лицо ветки.
Деревья неожиданно кончились, и Громов чуть не вылетел на полянку с голой проплешиной посередине. Тут не росла трава, земля казалась утоптанной и утрамбованной. Заподлицо с уровнем земли виднелись гладкие спины камней и тонкие птичьи косточки.
Руслан резко затормозил, схватившись руками за дерево. С сиплым возгласом изменил траекторию движения, огибая полянку.
Позади раздался победный крик – один из сталкеров заметил беглеца. И тут же крик перерос в душераздирающий рев боли.
Громов, убегающий прочь от полянки, бросил взгляд через плечо. Успел увидеть, как вытянутую в его сторону руку с короткоствольным автоматом резко притягивает к земле, впрессовывая и раздавливая.
«Минус один», – злорадно подумал Руслан.
Он вновь поменял направление движения, чуть сбавил скорость, опасаясь тоже влететь в ловушку. Потом и вовсе остановился, прислушиваясь.
Преследователи отстали. По крайней мере, он больше не слышал шума проламывающихся сквозь лес людей и стрельбы.
– Уроды, – выдохнул Громов, разглядывая окровавленные руки.
Рана оказалась не опасной, но нож рассек бровь и чиркнул по щеке. Кровь неторопливой, но настырной струйкой заливала глаз, засыхала липкой коркой на щеке и шее. Пилот пучками травы утерся, с шипением ощупал края саднящего пореза. Встрепенулся, когда показалось, что где-то щелкнула сломавшаяся ветка. Оглядываясь и озираясь, поспешил на ватных ногах прочь, попутно пытаясь понять, куда именно его занесло. Вскоре в поле зрения вновь попала торчащая над деревьями антенна, и пилот взял ориентир на лагерь.
На привал Громов остановился возле перевернутого робота. Чем-то эта полянка понравилась ему, каким-то спокойствием и ощущением безопасности. Чувство это было ложным, но, за неимением другого, приходилось довольствоваться иллюзиями.
И вот теперь, сидя на камне и оттирая влажной тряпкой с лица запекшуюся кровь, Руслан полноценно отдыхал душой и телом. В желудке сыто лежала каша, ноги гудели, но уже меньше, чем пару дней назад. Он все еще жив и способен бороться. Что может быть сейчас более важным?
– Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, – пробормотал Громов, смотря исподлобья на тусклый глаз робота. – Никакие они не сталкеры…
Конечно, не сталкеры. Выправка военная, оружие армейское, даже рожи и те казенные. Вопрос в другом – насколько легально они здесь? И, судя по их реакции и методам работы, ответ казался более чем очевидным.
Руслан допил последние капли теплой воды, размазал последние капли по губам. Вроде бы, если губы влажные, то жажда не так заметна.
– Я так думаю, – рассудил вслух Руслан, обращаясь к роботу как к собеседнику, – что они не романтики ради прилетели сюда. И это не просто любители быстрого заработка, собирающие внеземные объекты вдоль периметра. Эти уж точно знали, куда и зачем летят. Верно?
Робот ничего не ответил.
– Верно, – утвердительно кивнул Громов. – Специально за «лампой» лезли. И еще контейнеры эти… Что в них? Уж точно не ягоды-грибы. И оружие для бесшумной стрельбы, таким простых «голубых касок» не снаряжают.
Пилот поставил руки на камень за спиной и откинулся, выгнув ноющую поясницу.
– Кому-то вдруг понадобились эти смертоносные игрушки, – прошептал он, рассматривая чернеющие на фоне неба кроны деревьев. – Тому, кто не побоялся сюда пригнать целый вертолет. А почему ООНовский? Да кто ж за ними следит тут, в Зоне? А вот по ту сторону периметра выбор вполне очевиден.
Вообще казалось странным, что военные разных стран довольно боязливо относились к объектам из мест Посещений. По крайней мере, Громов не слышал о том, чтобы где-то в открытую исследовались заведомо опасные для людей артефакты. Конечно, глупо было бы не предполагать, что это не так. Наивно было бы верить, что никто не задумывался о боевом потенциале той же «смерть-лампы», способной выкосить излучением целый квартал. А если сделать бомбы с тем же «ведьминым студнем»? Страшно подумать, чем это может обернуться для человечества!
Именно поэтому примерно в конце семидесятых, после того как информацию о раскиданных по миру Зонах невозможно стало удерживать в рамках закрытых институтов и воинских кордонов, а пытливые умы уже придумывали, как бы использовать найденные инопланетные диковинки в своих целях, в Женеве подписали конвенцию, запрещающую разработку оружия на основе инопланетных технологий.
Однако когда кого-то удерживали эти конвенции, особенно если внеземные объекты находятся на собственной территории? Кто мог себе позволить сидеть смирно, когда сосед, возможно, уже мастерит копье? И если в европейских странах контроль над соблюдением соглашения был более-менее ощутимым, то кто мог поручиться за сохранность артефактов в африканской сельве?
Только вот Громов не был уверен, что встреченные им – военные сотрудники российских спецслужб. Они вряд ли стали бы использовать вертолеты миротворческих сил. Им проще заставить выполнять всю грязную работу сталкеров. Тогда кто? Длинные руки Запада? Мировое правительство? Богатый заказчик с личной армией наемников?
– Какая, к чертям, мне разница? – Пилот подмигнул роботу. – Мне бы день простоять да ночь продержаться. Кстати, про ночь… Пора идти.
Он поднялся, шутливо откланялся роботу и пошагал к лагерю, стараясь успеть до стремительно наступающей темноты.
Издательство «Астрель-СПб» готовит к изданию новый роман Дениса Бурмистрова.
Место действия: Новосибирск. Зона Посещения.
Время действия: наши дни.
Авторское название романа – «Там, за холмами».
Встречайте!
Александр Золотько
И пусть никто…
В «Метрополе», конечно, лучше. Два ресторана, четыре бара, обслуживание в номерах. Шесть звезд – не шутка. И стоит все это удовольствие немало, но пустых номеров не бывает. На несколько лет все расписано.
Нет, мне предлагали все удовольствие за счет заведения, но для этого пришлось бы кланяться всякой сволочи из руководства. Даже не кланяться, а подтверждать, что расписание «Путешествия к счастью» самое что ни на есть правильное, что на составление индивидуального маршрута нужно не меньше трех суток, плюс два дня на акклиматизацию да поэтапное привыкание, постепенное увеличение дозы от одного часа до суточного погружения с ночевкой…
И за все это нужно платить-платить-платить…
И ведь платят, и никто не обижается, многие считают, что так и должно быть…
Приблудный ученый, делегат какой-то там конференции, мне в «Тошниловке» рассказывал, что исследования на самом деле подтвердили, что именно такое вот расписание, как в «Метрополе», и дает наиболее полный и долговременный эффект. Только кто этой науке верит?
Я – не верю.
Меня назвали чокнутым, когда я послал Мосла с его красивым предложением лечь под «Метрополь». Спасибо, мы уж сами. И клиента найдем, и обслужим в лучшем виде, и сводим, и выведем. На хрена нам наука, если у нас есть чутье и инстинкт?
Нунан, на что уж дошлая сволочь, на науке и порядке помешан, а только и он, когда в «Тошниловку» приходит, – ставит выпивку и уважительно смотрит снизу вверх. И только потом пытается нагрузить и подставить. Но на него не обижаются – платит он честно. И клиенты от него нормальные, без понтов и недоразумений.
Так вот этот Нунан как-то сказал, что у меня, как у животного, чутье на правильные места. Не нужно мне ни анализов, ни кардиограмм всяких, только беру я с собой клиента, даже не познакомившись толком, и веду. Сам ведь не знаю, как пойду в этот раз, тут он прав, а только в результате получается то, что нужно клиенту. И на всю жизнь.
Кстати, поэтому Мосол из «Метрополя» и есть полный идиот и кретин. Уж должен был сообразить, что я в их программу «Эффект на год» ну никак не подхожу. Их коровы к ним каждый год доиться приезжают, а бараны с удовольствием стригутся. А у меня – раз, и все.
Правда, и платят мне за это хорошо. Так хорошо, что имею возможность клиентов выбирать. А иногда даже и бесплатно водить, под настроение. Хабар, конечно, в услугу не входит, я все-таки не «Метрополь» и даже не «Пришелец», но цены у меня поменьше будут, даже чем в центральном Доме торговли.
В общем, имею возможность сидеть в «Тошниловке» и смотреть, как туристов на «калошах» ввозят в Зону. Так себе удовольствие, между прочим, но наводит на веселый лад. Крики, охи и счастливый смех начинаются сразу после пересечения первой линии. Люди с готовностью начинают испытывать счастье, хотя до самой границы еще почти километр и хрен что до границы поймать получается.
Иллюзия, блин!
Вот так бы целый день сидел и смотрел, главное – ни с кем не разговаривать. Мне эти разговоры с клиентами вот тут сидят, по самое горло. Это как обязательная программа – поболтать, послушать, чего ради каждый из них сюда приперся, и поведать, что до них было и как сработало.
А в свободное время я не разговариваю. Да только не объяснишь этого всякому. Раньше я и срывался, и даже в рыло нескольким насовал так, что капитан Херцог меня к себе вызывал и просил быть помягче, ведь люди не за этим приезжают, не за услугами лицевых хирургов. Хотя, да, конечно, согласился он с усмешечкой своей знаменитой, и хирургам тоже нужно немного от счастья. Хотя бы деньгами.
Посмеялся, но предупредил, что если я еще раз себе членовредительство позволю, то он, несмотря ни на что, меня прищучит. И ведь прищучит, с него станется. Он от своей работы получает удовольствие. Счастье, можно сказать.
Вот, принимая во внимание все это, я и не стал с ходу посылать паренька, подвалившего к моему столику без приглашения. Нет, стакан он выставил правильный, без одного пальца полный, все, как положено, видать, ему Жан-Люк рассказал, сутенер хренов. Сидел у стойки, зубы скалил, да на меня косяки через плечо кидал, а когда усек, что я на него смотрю, подмигнул, да еще левым глазом. По его, Жан-Люковому, мнению, клиента можно потрошить без наркоза. Бабки у него есть, как для «Метрополя», только времени нет.
Может, так оно и было, но у меня сегодня выходной. С одной стороны. С другой… От такого куска не отказываются. Нужно хотя бы поговорить и выяснить, не напорол ли чего хитрый канадец. Хотя Жан-Люк редко в таких делах ошибается. У него тоже инстинкт, но на свое.
В общем, как положено, паренек стакан поставил не мне под нос, а чуть в стороне, сам пристроился сбоку и вроде даже как на меня и не смотрит, свой «ведьмин студень» сосет через трубочку. Все правильно, все по понятиям.
Я стакан к себе подвинул, поднял да на свет посмотрел – и бармен, сволочь хитрая, тоже знал, что мне пойло принесут, пропорцию соблюл. Знает, что я неправильную выпивку могу и через весь зал бросить. Психованный я, значит. Слава у меня такая. И, между прочим, непросто такая слава мне далась. Проще было прослыть толковым сталкером, чем мужиком с непредсказуемым темпераментом.
Больше книг Вы можете скачать на сайте - FB2books.pw
Значит, из стакана я отхлебнул, и парень получил возможность начать разговор.
– Хорошая погода, – сказал этот идиот.
Нет, ну как тут можно работать? Хочешь о погоде да о видах на урожай поговорить – иди в агентство, там тебя и выслушают, и облапошат. Здесь…
Вот и паренек сообразил, что не с того начал, что-то такое у меня на лице увидел.
– Обзорная, по полной программе, в течение дня, – выпалил паренек и допил свой коктейль.
И назвал сумму.
Жан-Люк, конечно, сволочь, но клиента сечет жестко и безошибочно. Ведь знать не мог, сколько тот мне предложит. Не положено ему этого знать, а надлежит получить у меня из рук после возвращения мзду малую по моему желанию. И все равно – не ошибся.
С такими деньгами парень мог получить полный курс в том же «Метрополе». Недельный курс, между прочим.
– Прямо сейчас? – спросил я.
– Прямо сейчас, – кивнул паренек. – Нас двое…
– Плюс двадцать процентов.
Можно было бы, конечно, и не брать лишку, но имею полное право. И появилось у меня легкое сомнение. Легкое.
– Идет, – сказал паренек, заглянул в свой стакан и тяжело вздохнул.
Нервничает. Нет, большинство из тех, кто решился потратить такие деньги, имеют повод нервничать. Имеют полное право. Значит, пусть нервничает. Лишь бы не психовал.
Я медленно допил свою порцию, встал из-за стола и, ничего не объясняя, поднялся наверх, в номера. Если заказчик знал, как подойти ко мне, знает и то, что шмотки свои походные я держу здесь. А не знает – имеет возможность слегка подергаться.
Но этот дергаться не стал. Я вернулся, а он сидит, еще одну порцию заказал и половину вылакал. А рядом с ним сидит еще один, почти такой же, молодой, худощавый, в джинсах, кожаной куртке да высоких типа военных ботинках.
Словно униформа у них какая, у соискателей, и ладно, если бы им тут, в Хармонте, втюхали на толчке возле вокзала, так ведь издалека везут. Самый сталкерский прикид. Так они думают.
Шмотки здесь держать удобно, конечно. Не нужно домой бегать, время терять, только ведь и мороки это добавляет по самые некуда. Счастье-то, оно, конечно, есть, его не может не быть возле Зоны, только тутошний народец, что местный, что приезжий, очень хотели бы кусочек побольше откусить. Счастья, в смысле, этого самого.
И стоит только кому заметить, что я в рабочем из подсобки вышел, как тут же кто-то обязательно начнет суетиться. Ну, хоть прямо в смокинге и уходи, или ночью. И все равно кто-то попытается увязаться.
Вот только пять минут прошло, как я уходил, а вернулся – уже двое рюкзаки на коленях держат и пальчиками в предвкушении перебирают. Жан-Люк мимо меня вроде ненароком прошел, так, не торопясь, спросил, может, отшить нахлебников, да я сказал, что пусть. Всякому нужно немного счастья.
Канадец гыгыкнул с пониманием и отвалил. Очень тонкий психолог, зараза, иногда хочется вывезти его из города подальше от зоны и настучать в череп между гляделок. Но – сдерживаюсь, потому что при всем при том Жан-Люк существо порядочное. Насколько это вообще возможно в нашем мире.
Такие дела.
К столику с клиентами я даже и подходить не стал, взгляд паренька, тревожно-собачий, поймал, чуть головой кивнул – и к выходу. Они свое пойло по-быстрому опростали, да к выходу. Я прям умилился, что они с пустыми руками. Ведь понятно же, и говорится всем постоянно, что ни хрена вам в Зоне не понадобится. Не понадобится. Там даже есть не хочется. И пить.
Нет, если по полной программе, да суток на трое, да с ночевками – тогда, конечно. Но только и на пару часов путешествия соискатели норовят на себе тонну тащить. Типа – экспедиция, мать ее так.
А мои нынешние соискатели – молодцы. Как сидели – так и пошли. И я расслабился. И прозевал этого хмыря, из Комиссии по переселению.
А он, сволочь неупокоенная, бежит, ручкой так на ходу машет, и мне так хреново стало, хоть волком вой. И ведь ничего вроде человек плохого не предлагает, кроме хорошего. Денег предлагает, дом шикарный, жизнь веселую. И баб, понятное дело, как же без них, хотя они-то как раз к его пакету неслыханной щедрости прилагаются бесплатно.
И чего мы головой крутим да нос воротим? С ребятами после пятой порции мы иногда смеемся, друг друга подначиваем, что, мол, хватит, что давайте все вместе возьмем, да поедем…