По внешнюю сторону рва, рядом с опущенным подвесным мостом, высилась передовая башня – автономное оборонительное сооружение, без нейтрализации которого штурм главных ворот невозможен. Уровень третьего этажа башни был соединён с городской стеной подъёмным деревянным мостиком, убрав который, можно было легко прервать сообщение между этим укреплением и городом. Такую громадину без серьёзных осадных машин не взять… На верхней площадке построились вооружённые люди, один из них даже вспрыгнул на парапет и склонился, уставившись вниз.
– Давай и мы подождём, посмотрим, – больше приказал, чем попросил я.
Гика остановил дилижанс, почти прижав его к ограде постоялого двора. Он тут большой, ничуть не меньше бикадского, и тоже справа от дороги, если смотреть на стену. Зачем что-то изобретать, если проверенное устраивает? Отличие одно – пустой он, во всяком случае с первого взгляда, ни единой лошади внутри! Хорошо откормленный охранник с пышными чёрными усами и ленивыми глазами сидел на деревянном обрубке возле низкого рубленого здания, без всякого интереса наблюдая за происходящим и ковыряясь в носу.
Все наши, кроме девчонки, спрыгнули на землю.
– Что там за куча бездельников отирается возле ворот? – через зевоту спросил Геллерт, широко потягиваясь.
– Похоже, стража не впускает их в Грандур.
– Нам-то что за дело, Марк? Не понимаю, почему мы застряли, нас впустят.
– Я тоже не вижу препятствий. Пока. Просто решил присмотреться, ты ведь не станешь отрицать: происходит что-то необычное.
– Всё понятно, крестьяне лезут в крепость со своими вонючими ишаками, а сборы платить не желают. Чего же необычного?
– Тут не только крестьяне…
– Да я разве против? Смотри себе сколько вздумается на этот табор, ты командир. А мне пора промочить горло, чтобы не заснуть от скуки.
Не присоединяясь к нашему разговору, возничий обошёл дилижанс кругом, проверяя состояние колёс и рессор, потом пару раз глянул на светопреставление, чертыхнулся и полез наверх, рассудив, что если уж придётся смотреть это вынужденное кино, то лучше это делать с комфортом.
Вот так пируэт! В кои веки разрешил праздно посплетничать, а не с кем!
Основная масса народа расположилась на травяном ковре с левой стороны дороги, где приезжие установили один огромный шатёр (отчего у меня и возникла ассоциация с шапито) и несколько палаток поменьше. Были простые тенты, были и «открытые места». Повсюду повозки, тачки, сонные ослы, лошадей мало… Много детворы. Люди развели три костра, поставили большие котлы, начали готовить еду. Самая ближняя к нам компания из трёх мужчин и двух женщин уже приступила к трапезе. По одежде и повадкам в них нетрудно было узнать крестьян. На траве лежали струганая деревянная доска с рыбой и сыром, большая краюха пшеничного хлеба, сбоку – кожаная фляга. Уминая куски, они не забывали о чём-то ругаться, довольно горячо. Раскрасневшись и размахивая руками, они спорили всё громче, а распалялись всё сильней. Казалось, ещё немного, и трапезничающие начнут кидаться друг в друга кусками еды.
По дороге возле лагеря медленно расхаживали трое здоровенных стражников. Ни во что не вмешиваясь, бойцы брезгливо поглядывали на толпу, ожидая смены и возможности вернуться в тёплую караулку.
И над всем этим безобразием – гомон, беспокойный белый шум.
К моей удаче, охраннику надоело сидеть на твёрдом пне в одиночестве, и он медленно направился к ограде постоялого двора, на ходу заправляя плётку рядом с коротким мечом за пояс.
Так мы и беседовали, через забор. Его звали Халан.
– Понаехали тут! Клянусь святыми угодниками, уважаемый, сегодня стража городских стен проверит крепость костей у этого сброда!
– Кто все эти люди?
– Простолюдины из окрестностей, – скривился он.
Ну, конечно, ты же не такой! Дали тебе хозяева плётку со вплетённой свинчаткой, чтобы собак гонять, метлу большую – и вот состоялся «директор пляжа», уже почти дворянин… Зато есть красная рубаха домашней работы, жена холит, гордится кормильцем.
Тем не менее ему было скучно, на разговор вытягивать не пришлось.
– Большая часть бездельников прибыла из Северного Лигано, это полдня пути отсюда. Остальные из деревень поблизости.
– Заразная болезнь? – наугад предположил я.
– Все здоровы, как медведи, их ничем не свалишь! Хотя многие рядятся под больных.
– И какое у них дело?
– Вы спрашиваете меня, какое дело у этих гороховых стручков с гнильцой? Только прозябать, жрать и попрошайничать! Утверждают, что их поселения подвергаются набегам варваров. Врут, сволочи! – уверенно заявил мой собеседник.
А ведь он и сам из деревни. По лицу и рукам видно, что Халану пришлось много трудиться на морозном ветру, под дождем и знойным солнцем. Но в какой-то момент ему несказанно повезло – взяли на службу. Слышал я, что в городах, где правят лорды и сеньоры, постоялые дворы часто принадлежат господину. Или жене начальника роты стражников, это нормальное дело. Так что теперь Халан почти на государевой службе состоит и потому способен адекватно, как ему кажется, оценивать своих бывших соседей, пришедших сюда за помощью.
Как же быстро формируется городская спесь!
– Разве этого не может быть? Я о набегах.
– Что вы! Старик постоянно отправляет по северной дороге отряд конных гвардейцев, на разведку, – гнусаво пояснил охранник, теребя нос. Наверное, козулька лезет. – Никто на них не нападает, бездельники на дармовщинку хотят погреться возле камина тех, кто каждый день работает не покладая рук.
– Старик?
– Лорд Грандур, так мы его зовём меж собой, уважаемый, – «директор пляжа» глазами показал в сторону главной башни. – С годами старый лев становится всё добрей и добрей к простолюдинам, и напрасно, все горожане на этом сходятся! Заботится о молодёжи, такой лицей основал!
– Наслышан.
Халан кивнул и опять переключился на скандальное:
– Пороть их надо бы почаще! Придумали тоже, варвары мешают! Варвары сейчас заняты междо-усобицей, да ещё и к зиме готовиться надо, им сейчас не до равнины.
– Но я смотрю, что некоторые проходят внутрь!
– Уговаривают капитана, посылая самого болтливого, – с несказанным сожалением буркнул охранник. – Стервецы на удивление хорошо знают порядки, а там написано, кому можно проходить в город беспрепятственно… Вот и хитрят: одним срочно нужно обвенчаться именно у нас, у других – желание поучаствовать в конкурсе для поступления на службу, третьи, видите ли, заболели настолько, что деревенский коновал не может поставить их на ноги веником из колючек! Даже если такого пропустят, то попасть он сможет только к Шире Живорезу, который торгует самыми дешёвыми пилюлями, целебными мазями из свиного дерьма и средствами от насморка из крапивы. Этот шарлатан даже целебные травы собирает под городской стеной, ленясь отойти в лес. Пусть все святые подольше уберегут меня и мою семью от необходимости обращаться к нему за помощью… На большее у них всё равно нет денег. Хвала Пречистому Ванку, что у меня завелись монеты!
…Весёлые тут земли…
А с виду ничего, может, немного мрачноватые.
После Бикады леса стали густыми – настоящие дебри, глухомань. Но хорошо! Даже здесь, на равнине, в краю болот, где вдали за городом открываются обширные торфяные пустоши коричневого цвета, тёмно-зелёными пятнами выделяются осколки матёрого леса, хвойные рощи, спасительные островки, ведь, как всем известно, деревья на болоте не растут. Там, в романтических цветах осени, вытанцовывают последние вальсы тучи насекомых, воздух наполнен птичьим писком и пением. Очень много вкусной водоплавающей птицы. Торфяники волнами следуют один за другим, повторяя профиль пологих холмов. Кое-где они идут ступенями и тянутся до темной линии ещё более дальних лесов.
Где-то в той стороне есть большая река, эскизно показанная на моей карте.
Дело шло к закату. Крупные, с женскую ладонь, стрекозы проносились над землёй или зависали, трепеща синеватыми крыльями. В небе, клекоча, ещё бродил одинокий орел с белой шеей, у дороги, рядом с перекрёстком, стайка дроф вспархивала над кустами. Похоже, беженцы не голодают, никто не охотится на этих птиц, добыть которых несложно.
Ещё полчаса, и всё живое начнёт прятаться.
А люди?
– Но ведь опасно проводить ночь без защиты стен!
– Справятся… В стане полно доброго оружия, а сельские жители отлично умеют им пользоваться, не дети, – невольно проговорился собеседник. – И даже дети не промах! В удалённых деревнях надеяться не на кого…
Тут он тихо вздохнул, и я понял, что не всё ещё выветрилось из одурманенной городскими прелестями головы. Он ещё раз вздохнул и закончил мысль:
– В случае чего стража непременно придёт на помощь, таков порядок.
– А если нападёт нечисть?
– Уважаемый, извините благодушно, но сразу понятно, что вы ничего не знаете о нашей сельской жизни! Земли здесь богатые дичью, рыбой и собирательством, люди живут неплохо, и потому серебро имеется у всех. Не буду удивлён, если у кого-то из старших окажется и золотишко, они постоянно пробуют мыть его в горных реках, там, где нет варваров. Знающие люди говорят, что оно тут водится.
– Кто-то уже находил? – быстро спросил я.
Между прочим, сидящий в дилижансе Гика давно развернул правое ухо в нашу сторону. Философский человек, молчит и слушает…
Халан неуверенно повёл головой из стороны в сторону:
– Не знаю, честно говоря. Да и не признаются.
Что же, настало время ещё кое-что прояснить.
– Когда мы ехали сюда, то увидели страшное пожарище. Может ли это быть делом рук тех самых варваров?
– Что? – на его лице отразилось глубокое недоумение, распалившийся в праведном гневе охранник не смог сразу переключиться с ворчания-соло на беседу. – А! Это вы проезжали мимо Южного Лигано! Нет, варваров и там не было. Где-то с полгода назад жители поселения решили объявить себя вольным городом, можете представить себе такую наглость? Разве это село достойно назваться городом?
– Ни в коем случае, – согласился я. – Одни руины.
– Укрощали не с песнями, – теперь и он согласно кивнул. – Хоть в этом деле старик наконец-то проявил должную твёрдость! Они уже выбирали Совет старейшин, вооружили отряд самообороны, долго ругались с тамошней знаменитостью, человеком по имени Комил.
Услышав знакомое имя, я спросил:
– Кто он такой?
– Смутьян, плохой человек. Проиграв Совету старейшин, он собрал своих дружков и отправился на юг, наверное, начал разбойничать на большой дороге… Какое-то время лорд терпел, хотя уважаемые из Ратуши негодовали, напирали, призывая лорда принять срочные меры… Уверовав, что кары не последует, Совет старейшин Южного Лигано решил перекрыть тракт и начал в свою пользу собирать плату за проезд! Неслыханное дело, на Ванкоре дороги не перекрывают! Гвардейцы справились быстро, жителей расселили по деревням. Ну, конечно, пришлось отрубить головы дюжине особо буйных, что сразу заставило поумерить пыл сочувствующих. Пусть служат верой и правдой.
Выходит, это старый лорд угробил собственное же поселение, превратив его в пепелище, Скоро пахотные земли порастут бурьяном, остатки садов высохнут, и только стаи одичавших собак будут с неосознанной ностальгией бродить там, где раньше их изгнанные хозяева имели кров, работу и плату.
– А есть сочувствующие?
– Ублюдки всегда найдутся, – уклончиво ответил толстяк. – Смотрите-ка, ещё едут!
Я повернулся. Со стороны перекрёстка, где сходились три дороги, к городу подъезжал караван из пяти повозок.
– Тоже беженцы? – спросил я, отлично зная, что это не так. Пусть собеседник насладится своими познаниями и большим умом.
– Едут с западной дороги, это торговцы из Ширы. Опоздали на ярмарку, дурачки, она закончилась две недели назад, так что придётся им продавать товар за бесценок! – от радости он потёр ладони.
Замечательный человек, так и хочется с ним общаться, не переставая!
Широкие и длинные повозки затянуты песочного цвета полотнищами, скрывающими груз высотой в полтора метра. Поклажа туго перетянута верёвками, что делало её похожей на огромные колбасы. Сурового вида краснолицые парни управляли упряжками тяжеловозов, не обращая ни малейшего внимания на суету вокруг, и караван спокойно продвигался к воротам. Заметив процессию, офицер отдал команду, и подчинённые принялись бесцеремонно оттеснять людей в стороны, освобождая проезд.
Только торговцы миновали лагерь, как к последней повозке метнулись двое мальчишек лет двенадцати. Один, поменьше ростом, тощенький, на ходу ловко сиганул под днище и зацепился там за что-то настолько удачно, что и не заметишь. Второй попытался нырнуть под полотнище, не смог и с не соответствующей возрасту руганью спрыгнул на землю. Поправил штаны и побрёл в лагерь под смешки зевак.
Халан громко кхеканул и хлопнул ладонью по ляжке.
– Ещё один просочился!
Подвесной мост через ров был опущен, стража принялась открывать двустворчатые ворота в глубине проёма.
Распахнулась двери дилижанса, и на свет божий показалась заспанная Лана. Сейчас мой экипаж будет негодовать! С недоумением оглядевшись, она вытерла глаза тыльной стороной больших пальцев и крикнула:
– Марк, почему мы здесь застряли, нас что, не пускают?
– Не стоит волноваться, уважаемая! – крикнул приосанившийся охранник. – На такой карете вас без лишних расспросов пустят не только внутрь, но и во двор самого лорда! Однако надо поспешать, если вы желаете оказаться в Грандуре до того, как трубадур на главной башне сыграет вечернюю зорю, и стражники поднимут мост через ров. Наш старик, хоть и совершает в последнее время странные поступки, в делах охраны крепости требует строжайшей дисциплины – никто не сможет войти за стены после заката солнца, это вам не вольный город, где правят беззаботные неучи.
Действительно, пора ехать.
Следом из салона выбрался Геллерт, по-моему, трезвый.
– Последний вопрос, Халан…
Охранник с готовностью и некоторым сожалением повернул голову. Сейчас уедем, и опять на него свалится скука.
– Когда ехали сюда, нас обогнали трое всадников. Позже на дороге моим другом был найден мешок с личными вещами, торопыги потеряли его. Я готов вернуть вещи владельцам, правда, не откажусь и от небольшого вознаграждения, ну, вы меня понимаете… Все в длинных серых плащах с полосками на левой стороне.
– Были! Но только двое. Они действительно торопились в Грандур. На постоялом дворе коней оставлять не захотели, проехали внутрь. Хотя здесь вышло бы гораздо дешевле, да и санитарный сбор не пришлось бы платить. Наверное, у них есть звонкая монета. Плащи приметные, очень хорошая ткань, вот только слишком светлые, такие легко испачкать.
– А кто они такие?
– Не знаю, уважаемый, я их плащи видел с правой стороны, там полосок не было. А вот звезда была! Одно скажу: прежде таких не видел, похожи на монахов или рыцарей какого-то ордена…
Всё так и есть.
Охотник за головами шагнул к нам, а охранник нехотя развернулся и пошёл к деревянному обрубку.
– Ну что, мой учёный друг, удалось ли тебе выпытать чего-либо интересное?
– Сложно сказать. Пока только сплетни.
– Я так и знал. Пора уже!
Поехали. Увидев, что позади дилижанса уселся столь грозный человек, детишки не рискнули приблизиться. Кони зашагали быстрей, им тоже хотелось финишировать. Нас ни о чём не спросили, а капитан стражи даже приподнял шляпу. Обязательная оплата санитарного сбора, проход через ворота, и мы очутились на улицах последнего к северу фриланского города, узкие улочки и перекрёстки которого замысловато переплетались вокруг горделивой церкви, рынка и личного двора лорда Грандура.
* * *Во всех случаях, когда у меня имелись свободные средства, я предпочитал останавливаться в самых дорогих гостиницах и постоялых дворах. Там спокойно, быстрей восстанавливаешься, качественней отдыхаешь. Безопасно – практически не бывает склок, стычек или же прямой поножовщины. Имущественный фильтр отжимает определённый контингент. Я не сноб, но в чём-то охранника Халана понимаю. Признаюсь, что мой стаж столь полезной практики очень невелик.
Денег хватало, и мы остановились в маленькой гостинице «Свет в ночи». Здесь всё буквально кричало о дороговизне: кованые жалюзи вместо ставен, французские балкончики второго этажа и витражи на окнах первого, витые перильца при трёхступенчатой лестнице, металлическая решётка для очистки обуви от грязи, многоцветная вывеска на бронзовых цепях и объявление:
«ДОРОГОЙ ПРИЮТ ДЛЯ ДОРОГИХ ГОСТЕЙ».
Без восклицательных знаков, дальнейших разъяснений и ценника.
Всё внутри, заходи, путник, если можешь себе это позволить.
С левой стороны здания – арочный проезд в небольшой внутренний двор, где в стойлах могут отдохнуть лошади, а под навесом встать дилижанс. За отдельную плату мастер осмотрит повозку, подтянет, отремонтирует, если надо.
Несмотря на то что в городе сегодня много тех самых «понаехавших», здесь имелись свободные номера, и я выкупил сразу два: маленький для себя и побольше для Геллерта с возничим. Таверна на первом этаже вполне достойна именоваться рестораном, если бы таковые названия были известны на Ванкоре. Я заглянул на минутку, разведал. Здесь посетители были! Как сказал распорядитель, у заведения есть как завсегдатаи, так и эпизодически заходящие сюда представители состоятельной прослойки, желающие в спокойной обстановке насладиться вкусом отменно приготовленных блюд.