Для начала мы заскочили в оружейную лавку «Клинок Удачи», где выяснилось, что умница Дэрил с рекомендациями не обманул, мастер повреждённый шлем взял, с обещанием к вечеру всё сделать в лучшем виде. Там же я оставил для заточки свой меч, предварительно поинтересовавшись, есть ли у мастера подходящие водные камни. Спец принял клинок с уважением и большим интересом, сообщив, что булатные изделия видит не часто.
– А ты что медлишь? – предложил я другу.
– Свою железяку я уж и сам заточу, Марк, на коленке, – отмахнулся он.
– Не валяй дурака, Гел, так не наточишь, а время и коленки лучше использовать для другого.
– Хорошо. Только как-то неуютно без меча будет…
День предстоял погожий, солнечный, облаков не видно. Вообще не осенний день, словно лето вернулось. Да это и есть лето, только фриланы называют его монастырским, а теллины – гусиным.
Странное дело: в готических каменных городах-западнях, хмурых даже в солнечный июльский день, мне всегда мерещится унылая слезливая осень, а уж во время паскудных мелких дождичков осени календарной – хоть всех святых выноси – зелёная тоска и натуральная депрессия. Лучше просто сидеть в тихой таверне, напиваться себе спокойно до медитативного состояния или не высовываться на улицу вообще.
В этом деревянном городе изначально светло. От рождения, что ли…
Двигаясь по мощённым древней брусчаткой кривоватым, но непривычно широким улицам, я не забывал посматривать по сторонам. С удовольствием. Это город, в котором можно жить большинству нормальных людей, вот что я скажу, может, и несколько высокомерно.
Между прочим, у меня нет ни одного заказа на изгнание привидений.
Не водятся они тут, что ли?
На Земле многие преклоняются перед мрачной готикой – смакуют детали книжной или виртуальной реальности, яростно отстаивая свои симпатии к этому целиком вымышленному миру, где непрерывно происходят мистические или кровавые события. Для поклонников готики, как правило, не менее притягателен и классический нуар с его депрессивными общественными срезами и образами глубоко несчастливых обитателей: запертых в каменных джунглях пропитанного дождем тёмного города роковых красоток и мужчин-циников, не раз отхвативших по зубам и поэтому не верящих никому, даже себе. Над ними властвует Фатум простых отношений: «жертва – хищник» и «человек человеку – волк». И нет большой разницы, кто ты из них в этом мире. Вымученная победа не приносит герою счастья, а поражение условно назначенного негодяя не делает мир чище, уникальные светлые пятна тут же замазываются чёрным.
Если же наложить нуар на готику, то возникающая вскоре предсуицидная безысходность начинает зашкаливать, и тогда исключительно Случай или развитая магия придуманного мира способны решить проблемы героев.
Здесь вот она что-то их не решает… Да и магия ли это вообще?
Я думаю, что, попади адепты жанра сюда, предпочтения их довольно скоро изменились бы. Как человек уже опытный, на Ванкоре освоившийся, скажу: готика хороша исключительно в картинках, а загадочный книжный и кинематографический нуар, в реальной жизни проявляющийся лишь короткими всплесками личного депресняка, лучше всего познавать, лёжа на мягком диване комфортабельной квартиры современного города.
…Солнечные лучи играли на отдраенных до блеска медных кронштейнах и вывесках, искрили на разноцветных стёклышках, вставленных в металлическую вязь оконных рам, здесь это модно, почти в каждом доме есть хотя бы один витраж.
– Райское место, чтоб я лопнул! – пробормотал с набитым ртом Геллерт, на ходу вытирая руки о штанину. Прихваченную из буфета гостиницы колбасу доедал. Никогда не лопнет. – Создано прямо для меня! Хочешь, дерись вдосталь с варварами! А если нет, то отдыхай среди этой деревянной красоты. Не скажу, что я хотел бы жить здесь вечно, но годок бы точно провёл… А ты что, не прихватил себе у буфетчика аппетитное колечко?
– Чтобы сейчас отдать тебе? – легко смекнул я.
– Ха-ха! Ну, если бы ты не захотел…
– Всё бы тебе жрать, лучше налево посмотри!
– Так это же не таверна, Марк, для себя накрывают, празднество какое-то у них, – молвил он, небрежно скользнув взглядом по веранде в обрамлении двух ёлочек, по группе болтавших о чём-то гостей и трём собиравшим на стол весьма и весьма симпатичным девчонкам с красными лентами в волосах, тихонько шлепавшим босыми ногами по роскошному ковру.
– Стол будет богатый.
– Девушек не увидел, обжора? – прошипел я.
– Я что, оловянный, по-твоему? Конечно, увидел! Хорошие девчата, несут сразу по два подноса с пирогами.
У этого города много особенностей.
Например, в переулках встречаются деревянные тротуары, поднятые над проезжей частью там, где ещё нет брусчатки, сантиметров на пятнадцать, – даже в самую слякотную погоду обувь пешехода останется чистой.
Здесь много колодцев, что очень удобно для жителей. В других городах обычно встречаешь простейшие колодцы с поперечным вращающимся бревном, перекинутой через него длинной цепью и двумя ведрами, прикрепленными к концам этой цепи. При вращении коленчатой рукояти одно из ведер поднимается, а другое соответственно опускается в глубину. В Элоне все колодцы снабжены водоподъемной машиной, прообразом будущих колонок, – в городе есть свой механик. Покачал длинную рукоять гудящего насоса, и в подставленное ведро, рассыпаясь хрустальными брызгами, льётся струя чистой воды! Каждый колодец накрыт чем-то вроде беседки с высокой двускатной кровлей, с резными столбиками и скамьёй.
Гордо поднимается к небесам стройная башня городской ратуши. Перед ней установлена высеченная из камня фигура женщины-воительницы с венком на голове и саблей в руке. Это Святая Теллиния, покровительница города. Напротив ратуши возвышается Главный Собор – настоящие Кижи! Между ратушей и собором в бассейне овальной формы под солнцем блестит вода, и в ней отражаются два древних дуба-исполина – живые памятники того времени, когда на месте будущего города стояла мало кому известная деревушка.
– Слушай, Гел, а вдруг всё дело в этих дубах?
– Я не уловил твою мысль, учёный.
– Представь, что теллины необдуманно поставили свою столицу на месте древнего капища варваров, а эти дубы для дикарей – святыня?
– Хо! За святыню можно и голову сложить. Интересно ты придумал, Марк, это могло бы многое объяснить…
Несколько высоких вязов раскинули по краям площади свои тени. В городах Ванкоры из-за тесноты очень мало зелени, исключение составляют лишь южные приморские города, где вдоль набережной обязательно идут ряды деревьев. В материковых же – почти всегда один камень.
Приятное исключение, в Элоне деревья не в диковинку.
Площадь Ратуши – место значимое, центровое, со всех сторон обстроена деловыми людьми. Здесь же начинаются торговые ряды, уходящие в ближайшую улочку. Есть три магазина, размером побольше, чем типичные лавки торговцев. Народ с утра празднует победу, поэтому везде толкотня, азартный торг и бойкие речи.
Пройдя через площадь, мы, всё ещё прикрывая карманы, покинули центр и снова пошли бродить по извилистым улицам города. Главных улиц две: в форме креста они расходятся от ратуши почти точно по сторонам горизонта. В Элоне ремесленники, занимающиеся одним и тем же делом, стараются селиться на одной и той же улице, хотя процесс ещё не завершён. Какое-то время мы шли по улице Кожевенной, характерный запах названию соответствовал, однако простор и ветерок с реки не давал ему скапливаться в подворотнях.
На воротах в порт нас не задержали, егеря ни о чём не спрашивали.
Речной простор завораживал!
Оказывается, здесь есть глубокая бухта! Противоположный берег, да и посёлок напротив просматривались отлично. Если Элону природа подарила протяженный песчаный пляж, то на другой стороны Араны, несущей свои воды к югу, виднеются многочисленные известняковые бухточки, врезанные в серые отвесные скалы, крутые, неприступные. Высадиться рядом с поселением вероятные и невероятные «друзья» не смогут. Лишь непосредственно возле посёлка есть спокойный спуск к лодочной пристани.
Встав плечом к плечу, мы с восхищением смотрели на кругозор.
Леса дремучие, дороги ползучие, тесные и тёмные каменные громадины полисов и скука деревень и неуютных заброшенных фортов – как же всё это мне надоело, оказывается! А тут большая река, простор, воля!
– Это Бурлен, уважаемые, – остановившись, один из рыбаков, идущий к лодке с сетью на плече, показал на другой берег. – Скоро туда пойдёт паром.
И с интересом принялся разглядывать пришельцев. Смелый тут народ, за такие взгляды Геллерт и в нос дать может. Да, что уж там, нас тяжело не заметить, особенно охотника за головами, которого я перед выходом заставил напялить трофейный плащ резидента Ордена Полоски. К моему удивлению, воин не особо-то и сопротивлялся, понимающе спросив:
И с интересом принялся разглядывать пришельцев. Смелый тут народ, за такие взгляды Геллерт и в нос дать может. Да, что уж там, нас тяжело не заметить, особенно охотника за головами, которого я перед выходом заставил напялить трофейный плащ резидента Ордена Полоски. К моему удивлению, воин не особо-то и сопротивлялся, понимающе спросив:
– На живца будем брать эту сыть призрачью?
– По-другому лазутчиков, если они уже пробрались в Элон, нам не найти, дорогой друг.
– Куцый какой-то плащишко. Эх, матушка моя дорогая, зачем ты родила меня таким большим…
Пока что никто не клюнул.
– Много ли народу живёт в Бурлене и где паром? – поинтересовался я у любопытного рыбака.
– Чуть больше сотни, пожалуй. Все они люди вольные, как мы, и неплохо живут за счёт тракта и переправы. Оттуда суда ходят в низовья. У меня в Бурлене живёт тёща. Недавно простудилась, дай ей Пречистый Ванк долгих лет молчания… А лодка во-он та пойдёт, что с красной полосой по борту, – он указал рукой на низкосидящую широкую посудину с грузовым настилом, на который вполне можно загнать пару таких карет, как наша.
Оказывается, посередине Араны расположился островок с десятком деревьев, длинные канаты натянуты между ним и берегами, что и помогает паромщикам. Хотя и паруса есть, и вёсла.
– Может, пользуясь случаем, прокатимся? Мне бы такие знания в дальнейшем пригодились, – предложил я.
– Хм… Я сделаю это без удовольствия, потому что боюсь воды. Веришь ли, ни разу не плавал на морском судне! – без всякой готовности ответил Геллерт. – Ты уверен, что не будет беды?
– Здесь не море, а на нас нет кольчуг. Не бойся, Гел, случись что, я тебя вытащу!
– Ты умеешь плавать?
– Как дельфин.
– Тогда я согласен.
Никаких следов боя на берегу не осталось. Говорят, что теллины захватили одну из лодок варваров, но которую? Плавсредств очень много: у длинных причалов и на берегу. Чуть ниже по течению видны два большущих крепких пакгауза, вместе с боевой башней объединённых в единое укрепление частоколом.
А вот справа… Тут ваше сердце может содрогнуться.
Впервые вижу лобное место за чертой города!
Здесь ведь есть и воспитательный момент – горожане смотрят, мотают на ус, порой даже учителя приводят сюда учеников – в назидание. Не знаю, насколько эффективно такое бигуди, а вот само зрелище привлекает многих. Но не стоит думать, что жители средневековых городов кровожадны до безобразия. Как человек, несколько раз наблюдавший за неприятной процедурой, могу вас уверить: со зрительских мест не разглядишь и десятой доли того, что мы видим на огромных домашних экранах. Ничего, выдерживаете ведь, не особо-то и пугаетесь? Спите спокойно ночью? Для местных это прежде всего зрелище. Как, впрочем, и для вас.
Тем не менее эшафот из города выгнали. И это правильно.
Лобное место было пусто, плаха сухая. Перекладин виселицы нет, похоже, здесь, не усложняя процедуру, просто рубят головы или, в мягком варианте, секут плётками – специальный столб имеется. Люди особой профессии лупят несчастного согласно приговору, качественно, со всей душой, но и с умом. Во время экзекуции рядом частенько играет дежурный музыкант, старающийся громкими звуками духового инструмента заглушить крики жертвы. Порют жёстко. Настолько, что в Бикаде, например, преступники, подвергшиеся порке с последующей высылкой, имеют право оставаться в городе на три дня для залечивания рубцов.
Пьяниц и мелких воришек не сажают в клетки, да ещё со связанными за спиной руками, как это некогда было на Земле. Таких провинившихся заставляют вкалывать на грязных общественных работах, что намного эффективней. Иногда их годами держат на расчистке городских канав и крепостного рва, та ещё работёнка.
Кстати, на Ванкоре существует совершенно уникальный способ смертной казни, о котором стоит упомянуть особо. Приговорённого к высшей мере наказания не лишают жизни сразу, а отдают на мучительную смерть в алхимические лаборатории или в особые монастыри, где разрабатываются зелья, заклинания и амулеты, – для опытов. Так что прочные клетки есть, но стоят они в глубине дворов, лучше и не знать, каких именно.
Даже фантазировать не хочется…
Тянет меня к неприятностям!
Почему? Бесполезно обращаться к обычно сберегающей от бед интуиции, кто знает, может, в этот раз именно она и подтолкнула меня отправиться в этот рейс…
…День был в разгаре.
Народ собрался, две повозки встали на платформу, люди, лошади и скарб нашли своё место, и в путь – паром неторопливо пополз через широкую, медленно текущую реку, овеянный свежим воздухом с лёгким запахом свежей рыбы. Возле острова паромщики лихо развернули судёнышко, провели его вокруг и ловко перецепились к следующему тросу. Десять минут, и мы продолжили свой путь к Бурлену. Вот уже и другой берег, виден пляж с каймой пены и крутой склон, с которого в полосе серой дымки во всю ширь разворачивается чудесный вид на город. Наверху – группа домов, похоже, в одну улицу, а в стороне от крутой деревянной лестницы с перилами, ведущей на косогор, в слабой волне лениво покачивались большие рыбачьи лодки и длинные узкие долблёнки. Повозкам придётся подниматься с натугой, траверзом.
К причалившему судну тут же подбежали двое артельных, паромщики сразу начали о чём-то спорить.
– Уважаемые! Вот-вот должен прийти караван с востока, их уже видят вдали с наблюдательной вышки! – крикнул старшина. – Дождёмся, чтобы посмотреть, много ли будет пассажиров, и в обратный путь!
– Клянусь апостолами, как же я рад! – сказал Геллерт, вытирая пот со лба. – На этот раз я не шибко боялся, самую малость… Да и старшина не обманул, пообещав, что качка нам не грозит. И всё же я буду рад вернуться как можно быстрее, мне кажется, что поднимается ветер.
Я с видом прожжённого морского волка поднял послюнявленный палец:
– Хороший океанский шторм идёт! Силой от десяти до одиннадцати баллов.
– Будет тебе пугать благородного воина, изверг!
– Сегодня самая спокойная погода последних дней, Гел…
Повозки уже сошли на землю, народ поспешил наверх, а я подошёл к старшине.
– Вот тебе два солера, и не вздумай отправиться в город без нас. Нам нельзя тут задерживаться надолго, ждут дела.
– Со всем уважением, господа! Сначала повезу местных, потом приезжих. Я старший артели перевозчиков, так что можете не сомневаться, дождусь, – едва не потирая руки, пообещал паромщик, получивший цену вдвое выше положенной.
С косогора уже спускалась шумная толпа.
Кто-то тащил тюки, кто-то катил бочки. Женщины и дети провожали мужей на торжище – как покупателей, так и коробейников. На реке стояли два небольших купеческих парусных судна, пришедших с верховий, а ближе – солидный торговый корабль с высокими бортами и осадкой поглубже, выкрашенный в синий цвет и смотревший на рыбачьи скорлупки с презрением, точно гусь на лягушек. Всем им тоже надо в Элон. Желающих переправиться в город оказалось так много – да ещё и караван с запада подходит, – что работы паромщикам хватит надолго. Недаром их коллеги тянут под берегом вторую лодку с платформой.
Как, впрочем, и ожидалось, вид на реку с гребня косогора действительно оказался прекрасным, хоть мольберт доставай. И достал бы, если б умел рисовать. Сколько раз за время странствий я пожалел, что у меня нет фотоаппарата! Увы, из всех средств фиксации впечатлений у меня имеется только карта и дневник… Справа от меня тянулось лесистое побережье крутояра, слева – панорама посёлка, вдалеке – Элон, и над всем этим раскинулось голубовато-стальное небо с почти летним солнцем. Воздух был настолько свежим, что хотелось вдыхать его как можно глубже.
Ещё один транспортный узел, ведь отсюда точно так же, как из столицы теллинов, можно ходить вниз по реке… Стоп! А не ведёт ли от Балместри дорога к этой водной артерии? По идее, там недалеко. Надо обязательно спросить об этом Лану. Чтобы не забыть, я достал из сумки дневник и сделал пометку.
Посёлок большой, с воды таким не выглядел.
Улица, действительно, одна, а вот домов и прочих строений много. Ошибается рыбачок, здесь гораздо больше двух сотен жителей! Так часто бывает: аборигены не видят дальше своего носа, то есть привычного маршрута «работа – дом». А, ну да, у него же здесь любимая тёща живёт… Лишний раз старается не наезжать.
Тракт находится под постоянным наблюдением, путь с запада контролирует высоченная наблюдательная башня, больше похожая на боевую – две баллисты наверху, не шутка. Выше по течению поселение вплотную граничит с полосой строевого соснового леса с редким подлеском, ниже – протяжённая луговая долина с береговой террасой.
– Вымотались с дороги, бедолаги, еле плетутся, – заметил Геллерт, глядя на медленно приближающуюся колонну.