– Может, Нина надоела мужу?
Я покачала головой.
– Это невероятное предположение, они вместе много лет.
– Вот и опостылела ему старая баба, – оживилась Вероника.
– Эрик совсем не глуп, он хорошо понимает, что другую женщину, которая станет ему нянькой, психотерапевтом, личным стилистом, редактором, да еще обеспечит семью материально, найти невозможно.
– Иногда у мужиков от любовницы сносит крышу, – не успокаивалась Ника.
– Думаю, Эрик не изменял жене. Хотя Нина в последнюю нашу встречу говорила что-то о любовнице мужа, но, думаю, она ошибалась. Профессор слишком ленив и эгоцентричен. И вся его жизнь проходит на глазах у супруги. Дома живет горничная Валентина, она мигом донесет хозяйке, если в отсутствие той к Лаврентьеву наведается женщина. Нет, Эрик не бабник. И никакого привидения не было. Знаешь, кто замутил эту историю?
– Не-а, – покачала головой Ника.
– Человек…
– Здорово! – перебила меня Скавронская. – А я уж заподозрила кошку. Черную. Или летучую мышь. Ш-ш-ш…
– Человек, который хорошо знает как Лаврентьевых, так и вашу семью, – не обращая внимания на ее смешок, продолжала я. – Он слышал легенду об эликсире и постарался ее использовать – решил внушить всем, что в Киряевку с лекарством явилась Софья. Преступник знает, что Эрик искал библиотеку Варваркина. Правда, профессор особо и не скрывал свои изыскания, шастал по окрестностям с лопатой. Но все равно таинственный организатор действа должен был с ним поговорить. Иначе откуда ему известно про заклятие, наложенное на коллекцию? Эрик хвастался, что расшифровал запись Панкрата про то, как можно остановить болезнь. Значит, профессор общается с «режиссером». Если я найду общих знакомых Лаврентьевых и Скавронских – вычислю мерзавца.
– Стройная теория, – одобрила Ника, – но она не объясняет, как отпечаток пальца бабули очутился на звонке. Бабушка умерла! Если только она ни обманула всех, не выпила эликсир и…
– Давай-ка без бесовщины! – остановила я Скавронскую. – Все чудеса имеют реальное объяснение.
– Жду! – скорчила гримасу Вероника.
– Кого? – не поняла я.
– Реальных объяснений, – усмехнулась она. – Мизинец! И появление тетки со склянкой! Как она узнала, что пора звонить, а?
Я заморгала.
– Твоя подруга, – ядовито произнесла Вероника, – захотела бросить мужа и понеслась в тайник ночью, никому, кроме тебя, не сообщив о своем желании взять книгу. И откуда бы преступнику знать о ее планах? Может, это ты?
– Я?!
– Почему нет? – ухмыльнулась Ника. – Ты вхожа в дом Лаврентьевых, дружишь с Ниной тысячу лет.
– Но я никогда не слышала о Скавронских!
– Ой ли?
– Ей-богу!
– Значит, ты кому-то растрепала про Нину.
– Нет, нет, – отрицала я, – ни одному человеку я ни словом не обмолвилась.
– Я тоже не распространялась про старинное семейное предание, – отбила мяч Ника.
– Сама говорила, что кое-кто узнал про него и приезжал просить эликсир.
Вероника поджала под себя ноги.
– Иногда достаточно легкого намека, чтобы людское воображение заработало на предельных оборотах. Софья умела многое. Куры-то у Полкиной дохли! Как бабушка такое проделала?
– Не знаю, – растерянно ответила я.
– Лаврентьевы построили дом в Киряевке, Скавронские и Варваркины жили там испокон веков, неподалеку нашлась и библиотека Панкрата, – Ника начала загибать пальцы на руке, – таинственная незнакомка материализовалась в деревне. Думаю, разгадку надо искать именно в Киряевке. Живы еще старухи, знавшие Софью, вероятно, они протянут ниточку. У меня же нет никого из родственников, почти все умерли, а подруга одна, Лена Рыжова, но ей я никогда про наши семейные дела не рассказывала. Люди такие, услышат что-то про знахарей в роду, и непонятно как отреагируют.
– Ты так странно сейчас сказала: «У меня нет никого из родственников, почти все умерли». Так «почти» или «все»? – уточнила я.
Вероника сдвинула брови.
– Майя жива, но мы не общаемся. Вообще!
– Майя – это кто?
Скавронская зябко поежилась.
– Сестра.
– Твоя?
– Ну… в некотором роде. Единокровная, по отцу. Папа маме изменил, ушел из семьи. Я тогда крошкой была, что и как произошло, не знаю. Но когда случилась история с Мариной из сороковой квартиры, Дмитрий Сергеевич, этот безумный… Ой, это ненужные подробности! Майя тут ни с какого боку, хоть Софья ей дар передала.
– Погоди! – затрясла я головой. – Похоже, самый вкусный ломтик остался на десерт. Софья научила знахарству неродную внучку?
– Да, – нехотя согласилась Вероника.
– Ну-ка, расскажи подробнее!
– Ни к чему.
– Ника, дорогая! – взмолилась я. – Вокруг Лаврентьевых творится натуральная чертовщина, я боюсь звонить Арине, которая неотлучно сидит в больнице возле матери. Кто-то задумал убить Нину и практически в этом преуспел, моя несчастная подруга в коме. Вдруг именно Майя принесла склянку с ядом? Если врачи узнают состав снадобья, то, вполне вероятно, вернут Нину из забытья. Или Майя имеет противоядие.
Вероника вскочила и забегала по комнате.
– Мы с ней правда не общаемся. В общем, там была такая история. Отец вскоре после моего рождения увлекся дочкой Дмитрия Сергеевича, Мариной. Мама набралась смелости, заявилась к соседям и устроила разбор полетов. Дмитрий Сергеевич вспылил, Марина вытолкала соперницу вон и как-то выкрутилась… Одним словом, ничего хорошего не вышло. Отец обозлился на маму и ушел из дома. Ну а потом Марина забеременела, примчалась к бабушке за помощью… дальнейшее известно. Вот почему Дмитрий Сергеевич бесился – он считал, что Софья все нарочно подстроила так, чтобы Марина родила. Ведь потом выяснилось: ребенок-то у нее от моего отца. Ой, неохота обо всем этом говорить.
– Действительно, лучше не про деда, а про его внучку, – согласилась я. – Как вы познакомились? Когда?
– Вскоре после смерти мамы, – грустно сказала Ника. – В дверь позвонили, я открыла. Стоит девушка, ненамного меня младше, красивая, хорошо одетая и говорит: «Привет, я твоя сестра Майя. Софья дома?»
Вот так семейная тайна и выплыла наружу. Сначала Ника обрадовалась, что у нее есть сестра, родной человек. Пусть у них только половина общей крови, но ведь это много!
Но спустя несколько месяцев Нике стало ясно: Майя дружит с ней лишь по необходимости, девушке нужна Софья. Очень скоро новая «внучка» откровенно попросила:
– Бабушка, обучи меня целительству.
– В тебе нет крови Скавронских, – возразила Софья, – дар передается членам семьи.
– И какой толк, что Ника тебе родная? – обозлилась Майя. – Она не хочет микстуры составлять. А я каждое твое слово ловлю, записываю. Ну выучи меня, пожалуйста! Пропадет ведь искусство!
– Я подумаю, – пообещала Софья.
А вечером, посадив перед собой Нику, спросила:
– Будешь продолжать наше дело?
– Нет! – замахала руками Вероника. – Ни за что! Мне нравится шить, вязать, а колдовать я не хочу.
– Ладно, – легко согласилась Софья. – Принуждать нельзя, добро силой не передать. Отпускаю!
И бабушка стала заниматься с Майей. Ника радовалась обретенной свободе, ранее Софья каждый вечер приказывала ей варить травы, настаивать, процеживать. Сколько раз Софья шлепала Нику по рукам, приговаривая:
– Безголовая! Зачем железное сито берешь! Здесь марля нужна!
Но у Вероники наука не укладывалась в голове. Вот шила она с малолетства хорошо: расстилала ткань на полу, кроила и за вечер мастерила новую юбку. Ей хватало одного беглого взгляда на руки опытной швеи, чтобы понять, как та обметывает петли или прокладывает силки. А к сушеным веникам душа ее не лежала.
Зато у Майи во время занятий с бабушкой в глазах горело пламя. Софья постоянно хвалила ученицу, и в Веронике зашевелилась ревность. Любимая бабушка променяла родную внучку на приблудыша?
Ника стала придираться к Майе, буквально напрашивалась на скандал, говорила сестре гадости, но та лишь улыбалась и отвечала:
– Никуся, хочешь вкусного чаю? Он успокаивает и расслабляет.
– Ты здесь не хозяйка, не смей хватать кружки! – вопила Ника.
– Ладно, ладно, – уступала Майя и молча резала очередную траву.
Сообразив, что колкостями сестру не пронять, Вероника от слов перешла к делу. Она стащила у Майи ключи от их дома, и та не смогла в нужный час войти в квартиру Скавронских. Из-за этого погибло большое количество заготовленного зелья. Затем Ника проковыряла в сапогах Майи дыру, и та, промочив ноги, заболела.
Но несмотря на открытую войну, сестру так и не удалось вызвать на скандал. Тогда Ника решилась на откровенную подлость: взяла всю семейную кассу и засунула купюры в Майин бумажник.
– Бабушка, – как ни в чем не бывало спросила она через пару часов, – можно я в кино схожу?
– Ступай, – не поворачивая головы, согласилась Софья.
– Я возьму деньги?
– Пожалуйста, – не стала спорить старушка.
Тщательно скрывая торжество, Ника кинулась к буфету. Она собиралась уже закричать: «Ба! Пропали наши деньги! Их украли!» Софья всполошится, начнет искать купюры, обнаружит их у Майи и навсегда с ней расстанется…
– Я возьму деньги?
– Пожалуйста, – не стала спорить старушка.
Тщательно скрывая торжество, Ника кинулась к буфету. Она собиралась уже закричать: «Ба! Пропали наши деньги! Их украли!» Софья всполошится, начнет искать купюры, обнаружит их у Майи и навсегда с ней расстанется…
Но план не сработал. Нина рванула ящик, увидела в нем ассигнации и от изумления завопила:
– Бабуля! А деньги тут!
– Где ж им еще быть? – без всякой улыбки осведомилась Софья, входя в гостиную. – Много лет их в одном месте держим. Вероника, ты, кажется, удивлена?
– Нет, – промямлила девушка.
– Почему тогда орешь? – тоном следователя спросила Софья.
– Очень крупные бумажки, – нашлась Ника, – мне на кино столько не надо.
– Разменяй в метро, – посоветовала Скавронская.
Ника с пылающими от стыда щеками заплакала.
– Голова болит? – заботливо осведомилась бабушка. – Пойди на кухню, Майя тебе чайку нальет. Или ты сестру видеть не хочешь?
Ника кивнула.
– Будь по-твоему, – согласилась Софья и ушла.
Вероника осталась в комнате. У нее и впрямь заломило в висках, пришлось лечь на диван.
Глава 13
С того дня Майя перестала приходить к ним в гости. Она не звонила и по телефону. Общается ли Софья с ней, Ника не знала. Последняя встреча девушек состоялась на похоронах бабушки.
Когда Вероника пришла в морг, около скромного гроба, обитого красным ситцем, уже стояла Майя.
– Привет, – тихо сказала Вероника.
– Здравствуй, – как всегда приветливо отозвалась Майя. – Разрешишь проститься с бабушкой?
– Конечно, – кивнула Ника.
Майя наклонилась к гробу, поцеловала Софью в лоб, приподняла простынку и вдруг сказала:
– Куту: Это же не ты сделала?
– Что? – не поняла Ника.
Майя промолчала, вынула из своей сумки шикарную, белую с золотом ткань, и накрыла ею тело Софьи до шеи.
– Не будешь против? – тихо спросила она у Ники. – Обряд такой, покрывало заговорено, оно поможет бабушке перейти в лучший мир.
– Пропуск в рай, – неожиданно съехидничала Вероника и осеклась, поняв неуместность своего поведения: стоит у гроба Софьи и ёрничает.
– Да, – миролюбиво согласилась Майя, – но снимать его не надо, иначе злые силы завладеют душой. Кто еще придет проститься?
– Бабушка не имела близких друзей, – пробормотала Ника.
– Давай попросим крышку гроба тут закрыть, – предложила Майя, – чтобы покрывало не сдвинулось.
Вероника, удивляясь себе, послушалась, и домовину заколотили в морге:
– И где Майя сейчас? – вскочила я.
Ника смяла пустую пачку из-под сигарет.
– Не знаю.
– А какая у нее фамилия?
Хозяйка квартиры встала.
– Если она не вышла замуж и не поменяла паспорт, то осталась Водкиной, мой отец признал девочку от любовницы. Водкина Майя Кирилловна. Отвратительно звучит! Хорошо, что в нашей семье существовала традиция не изменять фамилию Скавронская. Даже дети, рожденные в законном браке, сохраняли ее, иначе б я тоже была Водкиной. Ну и гадость!
– Может, ты знаешь адрес Майи? – не успокаивалась я.
Ника поднялась с дивана, подошла к буфету, достала из ящика растрепанную записную книжку, полистала ее и с видимой неохотой сказала:
– Переулок Конопольского, дом восемь. Но, ей-богу, я понятия не имею, там ли она. Мы не общались много лет, и я не собираюсь заводить с Майей дружбу.
Попрощавшись с Вероникой, я спустилась в машину и взяла в руки атлас Москвы.
Вокруг Лаврентьевых сгущается чертовщина. Естественно, я не верю ни в какие эликсиры бессмертия. Софья Скавронска мертва. А мизинец? Криминалистика точная наука, но и она не застрахована от ошибок, компьютер тоже мог дать сбой. Однако странно, почему машина выдала неверные сведения именно про старуху, которую считали колдуньей? И ведь Нина заболела!
Нет, все равно надо искать реального человека, который задумал и поставил спектакль. Зачем? Какой смысл в произошедшем? Хотели убить жену Эрика? Она помешала конкурентам? Ректор другого вуза решил устранить Лаврентьеву, чтобы обеспечить приток абитуриентов в свое учебное заведение? Вот уж глупость! Но даже если на секунду представить, что мое предположение верно, то уж слишком хитрый путь выбрал преступник. Намного проще нанять киллера, который подстроит вульгарное ограбление, отнимет сумочку, вырвет из ушей серьги и стукнет камнем по голове. Весьма тривиальное для мегаполиса явление: наркоман, которому не хватило на дозу, решил напасть на женщину. А в нашем случае поставлен костюмированный спектакль. Причем с элементами фантастики.
Я вновь уставилась в атлас, но не успела найти нужный переулок – помешал звонок мобильного.
– Дарь Иванна, к вам женщина приехала, – таинственно понизив голос, сообщила Ирка. – Молодая, вся из себя нервная. Очень удивилась, что вас дома нет.
– Как ее зовут? Я ни с кем не договаривалась.
– Говорит, потеряла свой сотовый, не могла ваш телефонный номер найти, – не слыша моего вопроса, продолжала Ирка. – А дорогу помнит. Да только запуталась, сначала к Николаевым в дом зашла и…
– Спроси имя гостьи.
– Арина Лаврентьева, – наконец-то представила незнакомку Ирка. – Ну и люди! Заболеют, и в гости прутся. С простудой привалила! Глаза красные, нос распух, вся трясется. Виданное ли дело – с температурой по чужим домам шляться?
– Надеюсь, ты предложила Арине чаю? – спросила я, заводя мотор.
– Нет, – ответила Ирка, – сначала вам позвонила.
– Скажи гостье: «Даша торопится домой» – и поставь на стол конфеты, печенье, кекс. Короче, угости Арину.
– Вы хозяйка, – обиженно протянула Ирина, – а я половая тряпка. Велено – выполняю. А то, что она в столовой чихать начнет, это, конечно же, ерунда. Подумаешь, заболеет гриппом весь дом: Проваляемся полгода в кровати и выздоровеем.
– Шесть месяцев слишком большой срок, ты преувеличила опасность, – успокоила я Иру.
– У меня проституция слабая, – обиженно заявила Ирка, – там где здоровый человек один день сморкается, я год лежу и помираю.
– Конституция, – поправила я.
– Ась?
– Не проституция у тебя слабая, а конституция!
– Нашли время о политике разговаривать, – горестно вздохнула Ирка. – Лучше езжайте скорей в Ложкино, а то Хуч уже три раза чихнул. Намедни по телику я передачу смотрела про животных, так профессор ветеринарных наук рассказывал, что собаки от людей вирусы легко цепляют. Плюнет на них кто – и у псины чисто типичная пневмония.
– Через полчаса примчусь, – опрометчиво пообещала я и нажала на педаль газа.
Ирка отпетая лентяйка, а после того, как от нас ушла кухарка Катерина, мы питаемся в основном готовой едой из супермаркета. Домработница упряма как осел, если ей что взбрело в голову, переубедить Иру невозможно, по любому вопросу у нее имеется собственное железобетонное мнение. Постороннему человеку Ира может показаться абсолютной дурой, но уж поверьте мне, это не так. Мало кто умеет столь ловко манипулировать людьми, как наша Ируся.
Вот вам свежий пример. Домработница боится инфекции, и ей не по душе, когда в дом заваливаются гости без предварительной договоренности. Я знаю о скверном характере Иры, поэтому, собираясь привезти с собой подругу, всегда звоню ей и говорю:
– Еду домой с приятельницей. Скажи, у нас есть кекс? Или купить сладкое к чаю?
За те два часа, что мне понадобятся на дорогу, Ира успеет позлиться, успокоится и встретит нас вполне мирно. А вот если ввалиться домой с подругой без предупреждения, тут рискуешь впасть у Ирки в немилость. Нет, она ничего не скажет, вот только на стол поставит каменно-твердые пряники и засахаренное варенье, а на мой удивленный вопрос: «У нас разве нет конфет?» – последует лукавый ответ: «Извините, я не знала, что вечеринка намечается. Могу в деревню за карамельками сгонять».
Ира большой мастер устроить все таким образом, что вы потом долго пытаетесь сообразить: она хотела угодить хозяевам или, наоборот, решила их проучить.
Сейчас, например, Ирка сумела задеть мою больную струну, приведя меня в взволнованное состояние. Я ведь знаю, что большинство человеческих инфекций не опасно для собак и вряд ли мопс принялся чихать, в секунду заразившись от Арины, но Ира достигла нужного ей эффекта – хозяйка на предельной скорости мчится в Ложкино.
Арина сидела в гостиной – одна в полной тишине у неработающего телевизора. Обозлившись на совсем отбившуюся от рук Ирку, которая и не подумала подать гостье чаю, я тут же засуетилась.
– Хочешь кофейку? Или какао? Впрочем, настало время обеда, наверное, у нас найдется чем перекусить. Ира! Ира!! Ира!!
Домработница заглянула в гостиную, и я потеряла дар речи – лицо вредины украшала маска из голубой марли.
– Слушаю, – глухо сказала Ирка. – Эй, вы куда, фу!
Но собаки уже просочились в приоткрытую дверь. Я, успев прийти в себя от вида прислуги, вновь онемела: все псы были украшены такими же голубыми «лепестками». Лучше всех выглядели Снап и Банди, на их крупных головах маски сидели идеально, а Черри смотрелась странно, у пуделей ведь слишком длинный нос. К тому же резинки, которые были зацеплены за уши, притянули их к глазам собачки. Но хуже всего пришлось Хучу, у которого мордочка напоминает переднюю часть троллейбуса после его столкновения со столбом. Я даже не поняла, коим образом Ира ухитрилась прикрепить к мопсу повязку от вредоносных инфекций.