– Пардон! – встрял Мартов. – Кого спасти?!
– Внуков, – голос Натали слабел с каждой минутой. – Энди, не перебивайте, пожалуйста. Я чувствую, что у нас остались считаные минуты. Мне надо успеть. Я хочу рассказать все.
– Молчу, – пообещал адвокат. – Вы только уточните, у вашего Генриха были дети? Кто они?
– «Легенда о триединстве»? – вмешался Джонатан. – Это такой странный документ без начала и конца?
– Да, – подтвердила Натали.
– Я помню эту легенду, и… кажется, знаю, о ком в нем речь, – черная пыль осела настолько, что уже можно было разглядеть лицо Джонатана.
Оно было покрыто морщинами, но пока узнаваемо, несмотря на выражение крайней озабоченности, которое приклеилось к нему, казалось, намертво. Туманов попытался рассмотреть глаза Вечного, но видимость пока этого не позволяла. Тем не менее Виктор чувствовал, что Джонатан пристально смотрит на него и тоже пытается поймать взгляд Избранного.
– Что ты так смотришь? – спросил Туманов.
– Это было так очевидно, – спокойно проговорил Джонатан. – Но мы не сумели это понять. До какой степени все-таки мы слепы! Несмотря на весь наш жизненный опыт. Даже имея в своем распоряжении четкие подсказки, мы ухитряемся заблуждаться, и что самое опасное – упорствовать в своих заблуждениях! Я читал «легенду о триединстве» еще семьсот лет назад. И ведь она не прошла мимо, она заинтриговала меня, я точно помню. Но я ни разу не вспомнил о ней, когда это было нужно. Ни разу не задумался, что, возможно, это вовсе не легенда, а предсказание. А еще Смотритель!
– Да какое к чертям предсказание?! – Туманов под пристальным взглядом Вечного чувствовал себя неуютно, хотя и не видел глаз Джонатана. – О чем речь?!
– О вашей «избранности», – вновь понизив тональность, ответил Джонатан. – Всей вашей троицы. Твоей, Храмовникова, Жени. Все эти ваши превращения – Хамелеонов в Вечных и наоборот, обретение тобой способностей Хамелеона, ваша способность управлять инстинктом гнева и обманывать чутье бессмертных, притворяясь по желанию Вечным, Хамелеоном или человеком… все будто бы с учебника списано. Вернее, с «легенды о триединстве». И то, что для открытия ворот не потребовался третий Избранный… это было последней каплей, я просто обязан был догадаться, но нет, я продолжал тормозить, как последний тупица. Короче, вынужден тебя разочаровать, Витя, но… вы не Избранные.
– Вот тебе раз! – Туманов удивленно вытаращился на Смотрителя. – А какие?
– Триединые, сынок, – скрипнула «из-за кадра» Натали. – В вас имеются гены трех рас одновременно. И Вечных, и Хамелеонов, и людей. Вы все дети Генриха, а значит… мои внуки.
– Чтоб я сдох! – выпалил Мартов. – В смысле… мне надо выпить. В трезвую голову такие откровения не укладываются.
Честно говоря, Туманов тоже был не прочь глотнуть чего-нибудь покрепче. Сказать, что он обалдел, было бы слабо, но использовать более крепкие выражения при «бабушке» как-то не поворачивался язык.
– Но… постойте… я прекрасно помню своих родителей!
– Нет времени для споров, милый, – мягко оборвала его новоявленная «бабуля». – Да, вы все прекрасно помните матерей, а вот отцов – фактически отчимов – только с определенного момента. Алекс Храмовников, он же Бриан, женился на матери Володи и Жени, когда мальчику было пять, а девочке полгода. Это было… благородно с его стороны – позаботиться о внуках, заменив им отца. А твой отчим, Витя, – кстати сказать, вы с ним очень похожи – появился на горизонте, когда тебе исполнилось полтора года. Все это зафиксировано в документах из особого архива мастера Шуйского. Он очень внимательно следил за ситуацией.
– Теперь понятно, почему он следил, – сказал Джонатан. – Мастер знал, что триединые могут открыть ворота, и знал, что делать этого не следует. Зря он не поделился своими соображениями хотя бы со мной. Всех этих неприятностей действительно можно было избежать.
– Триединый, – Туманов недоверчиво хмыкнул. – Еще не лучше. Получается, что все мои теории и рассуждения об изменении Вечностью правил игры, о притяжении Избранных, о Формуле из нескольких генетических кодов и прочей дребедени не стоят выеденного яйца?
– Все твои теории вполне состоятельны, Витя, – устало возразил Джонатан. – Ты был в Вечности и разве не нашел там подтверждений своей правоты?
– Пожалуй, нашел, – немного подумав, согласился Виктор. – Только не обратил внимания на детали. Выходит, Формула Вечности спрятана в любом из нас троих, а значит, и ворота мог открыть любой? Даже Женя?
– Любой, – подтвердила Натали. – Кроме Генриха.
– И он от этого злился и стремился нас уничтожить, – Туманов покачал головой. – Может, он был прав? Ведь он фактически спасал мир от угрозы из Вечности. Как и мастер Шуйский.
– Не стоит его идеализировать, – возразил Джонатан. – Метис просто не знал, что скрыто за воротами. Будь спокоен, узнай этот Генрих правду, он непременно открыл бы путь в Вечность. Не сразу, когда нашел бы способ защититься от вируса – или что там точит нас в данную минуту? – но открыл бы непременно.
– У него не было Формулы!
– Зато было большое желание. С Формулой или без нее он обязательно разнес бы ворота в щебень, чтобы Вечность мгновенно уничтожила всех Вечных и Хамелеонов, кроме него самого.
– Нет, никакое желание тут не поможет. Он не сумел бы открыть ворота без одного из нас.
– Витя, не цепляйся к деталям. Это первый признак занудства. Долго ли метису родить еще одного «триединого», а затем принести младенца в жертву Вечности прямо на алтаре у Черной скалы? Гены Вечных и Хамелеонов всегда при нем, а найти генетически чистую человеческую самку проще простого. Единственное, чего не учел Враг, поскольку не мог этого знать, – что вас нельзя убить вообще. Это не под силу ни бессмертному, ни Хамелеону, ни метису, ни вирусу из Вечности. Скорее всего, единственный способ от вас избавиться – отправить по переходу в Вечность и запереть ворота. Так что даже после полной гибели Цеха спокойная жизнь метису не светила. Вы не дали бы. Такой вот простой и почти лишенный мистики ответ на все вопросы.
– А самое главное – своевременный, – вновь вмешался Мартов. – Надеюсь, он навел вас на мысль, как можно устранить главную проблему? Если честно, я уже загибаюсь, а очень хочется пожить еще хотя бы лет пятьсот.
– Надо закрыть ворота, – Туманов взглянул на Джонатана и пожал плечами. – По-моему, так.
– Так-то оно так, – Джонатан медленно, по-стариковски осторожно сел на ближайший валун. – Только если бы ворота закрывались тем же способом, что и открываются, – от одного твоего присутствия, все давно пришло бы в норму. Однако же ничего подобного не происходит. Натали, вы еще с нами? В архиве случайно нет какой-нибудь подсказки и на этот счет?
– Я с вами, – голос архивной дамы был едва слышен. – Прямой подсказки нет, но… в целом… сквозь все древнейшие легенды красной нитью проходит мысль о том, что именно люди… чистые люди… уговорили Вечных остаться в этом мире. Они почитали наших предков как богов, а чтобы те не смогли уйти, спрятали ворота в каменных глубинах.
– Коварство чрезмерного обожания, – невесело усмехнулся Туманов. – Типичный случай. Непонятно только, как люди могли спрятать ворота? Вырубили кирками, унесли и сбросили в пропасть?
– В переносном… смысле… – Наталья Августовна уже едва шептала. – Вам нужен чистый человек. Он должен войти в ворота буквально на шаг и задержаться на той стороне хотя бы на минуту. А дальше ваше дело – просто быть поблизости до полного восстановления скалы.
– То есть нужен абориген-доброволец… – Туманов нахмурился и обернулся к Джонатану: – Это осложняет дело еще больше. Во-первых, чистого человека у нас нет. Во-вторых, даже если он найдется… кто согласится пойти на такой риск? Ведь как только человек войдет в ворота, он потеряет ориентиры, чувство времени и точку опоры. Ни на свет, ни по сквознячку определить, где выход, он не сумеет. Так, Джонатан?
– Все верно. И не смотри на меня так. Я действительно не знаю, каким образом сумел выбраться.
– О том и речь. Поделиться с добровольцем секретом выживания в Вечности ты не сможешь.
– Натали, а другого способа нет? – уточнил Джонатан.
Натали не ответила, хотя ее телефон продолжал держать связь.
– Джентльмены… – просипел Мартов.
– Погоди, Андрей! – обеспокоенно потребовал Смотритель. – Натали, ответьте!
– Некому отвечать, – сказал адвокат. – А очень скоро и спрашивать будет некому. Очень вас прошу, господа… шевелите задницами, черт побери!
– Спокойно, адвокат, без паники, – Джонатану и самому было очень нехорошо, но он старался выглядеть относительно бодрым. – Туманов, что думаешь? Натали была права?
– В принципе, все логично, – Виктор пожал плечами. – Кто, как не человек, частица светлого мира, может запаять дыру в темный мир? Скорее всего, много тысячелетий назад так и случилось. Вот почему путь к скале был для нас заказан. Открыть ворота мы по дурости могли, а закрыть – нет. Так, собственно, и случилось. Почти так, если учитывать, что закрыть ворота мы хоть и чисто теоретически, но все-таки можем. Вот только как воплотить теорию в жизнь? Где взять человека в этом диком краю? Спецназ умотал, местных жителей тут негусто, а вызвать подкрепление издалека… оно опоздает.
– В принципе, все логично, – Виктор пожал плечами. – Кто, как не человек, частица светлого мира, может запаять дыру в темный мир? Скорее всего, много тысячелетий назад так и случилось. Вот почему путь к скале был для нас заказан. Открыть ворота мы по дурости могли, а закрыть – нет. Так, собственно, и случилось. Почти так, если учитывать, что закрыть ворота мы хоть и чисто теоретически, но все-таки можем. Вот только как воплотить теорию в жизнь? Где взять человека в этом диком краю? Спецназ умотал, местных жителей тут негусто, а вызвать подкрепление издалека… оно опоздает.
– Ну и что ты хочешь сказать? Что нам кранты?
– Один шанс из трех, – Туманов жестом попросил Вечного подняться с камня. – Я не чистый человек, но, в отличие от тебя, хотя бы на треть… как выяснилось… принадлежу этому виду. Должно сработать, я думаю. А ты меня подстрахуешь.
– Не получится ничего, – Джонатан помотал головой. – В смысле, подстраховать я смогу, только не закроешь ты ворота.
– Почему?
– Я уже объяснял. Ты не врубился? Могу повторить. Потому, что ворота воспринимают твой триединый генетический код как Формулу Открытия. Если бы твои гены передавали воротам и сигнал Закрытия, это давно бы произошло. Сразу после того, как я вытянул оттуда вас с Женей. Так что тебе туда соваться бессмысленно. Надо искать человека.
– Иди, иди, вон твои кавалеры, – послышалось вдруг совсем рядом. – Да утри ты сопли!
– На ловца и зверь бежит, – сделал вывод Туманов. – То есть человек.
– Нашли дурака за четыре сольдо, – пробурчал выруливший из-за скалы Эфиоп. – Забирайте свою беглянку. Чуть с обрыва не сиганула, еле поймал. Чего она рыдает, обидели?
– Братец Хамелеон в Вечности остался, – пояснил Туманов. – А ты откуда вынырнул?
– А я и не нырял никуда, – Эфиоп усмехнулся. – Когда вы все в дыру провалились, я отполз и притих. Потом, когда пыль до небес поднялась и федералы улетели, я на базу двинул. Иду себе, а тут вот эта… вся в слезах и с мокрым носом. Я сразу понял, что вы живы, ну и решил довести дело до конца, вернуть ее на место. Теперь могу с чистой совестью двигать дальше.
– А с кристально чистой совестью двинуть дальше не хочешь? – спросил Виктор.
– Я слышал, начальник, о чем вы говорили, можешь не намекать, – Эфиоп поморщился. – Потому и говорю – нашли дурака!
– Заплатим, сколько скажешь, – тихо, но твердо пообещал Джонатан.
Эфиоп смерил его внимательным взглядом.
– Дерьмово выглядишь, полковник. Заболел? Ранен?
– Нет, – Джонатан поднял глаза на Эфиопа. – Просто умираю.
– Вот так вот?! – наемник удивленно взглянул на Туманова.
Тот нахмурился и кивнул.
– Ты сможешь его спасти, если согласишься всего лишь на минуту войти в ворота.
– Ты серьезно? – Эфиоп снова взглянул на Джонатана. – Это мистика какая-то, да, полковник? Шаманские дела?
– Считай, что так, – прошептал Вечный.
– Очень мало времени, Эфиоп, – сказал Туманов. – Ты согласен?
– Если б не он, – Вахоб кивком указал на Джонатана, – видали бы вы меня. Но я полковнику сильно должен, а долги привык отдавать. Я согласен. Страховка будет?
– Будет, – Туманов вытянул из брюк ремень и затянул петлю на запястье. – Держи конец, подстрахую…
…Эфиоп пробыл за воротами чуть дольше минуты. По ощущениям Туманова сначала Черная скала никак не отреагировала на присутствие человека в переходе между мирами. Не было ни вибрации, ни пугающего басовитого гула, ни новых выбросов черной пыли. Однако стоило Виктору выдернуть Эфиопа на белый свет, по ушам резанул громкий сухой треск, похожий на треск рвущегося пергамента. Все четверо свидетелей нового мистического таинства невольно зажали уши руками и рефлекторно отвернулись. В следующее мгновение треск прекратился, но ему на смену пришла не тишина, а легкий мелодичный звон, будто бы в воротах закачались на ветру тысячи китайских колокольчиков.
Туманов первым сообразил, что отворачиваться не следует. Он развернулся лицом к воротам и почему-то сжал кулаки. Почему сработало чутье, Виктор понял еще через мгновенье. Замерших перед воротами людей внезапно накрыла волна холодного воздуха, и почти сразу из черного провала донесся оглушительный, жуткий, нечеловеческий вой. Туманов невольно сделал шаг назад, но было поздно. Уйти с пути вырвавшегося из ворот монстра он не успел.
Черное существо метров трех ростом, с пылающими адским пламенем глазами и пятиметровым размахом то ли рук, то ли крыльев, врезалось в Туманова и отбросило его от ворот, как тряпичную куклу. Виктор улетел метров на десять, ударился затылком о камень, на секунду потерял сознание, но, едва придя в себя, легко вскочил на ноги. В отличие от чистых Вечных он не поддался действию «вечного вируса» и был в приличной форме. Более того, то ли горный воздух, то ли близость такого мощного источника аномальной энергии, как Черная скала, придавали ему дополнительные силы.
А еще Виктор абсолютно не боялся этого чудовища. Причина такой смелости была проста. Туманов чуял и узнавал запах монстра. Это был запах метиса. А его Виктор не боялся с тех пор, как вернулась потерянная было память. Именно тогда он понял, что Враг не всесилен, и перестал его бояться. Так что этот злобный телепат мог маскироваться под кого угодно: монстра, ангела смерти, космического пришельца – под кого угодно! Туманов его не боялся и был твердо намерен уничтожить. Чего бы это ни стоило.
Сыщик снова сжал кулаки и бросился в бой.
И все же со стороны, наверное, это выглядело странно. Обычный с виду человек кидается с кулаками на огромное чудовище. Букмекеры не сделали бы на Туманова ни одной ставки. По крайней мере, до первого удара. Когда же Виктор с ходу врезался в черную субстанцию, из которой был соткан монстр, у немногочисленных зрителей возникла вполне обоснованная надежда на благополучный исход поединка. Чудовище взвыло громче и страшнее прежнего, но при этом заметно подалось назад. Туманов попытался развить успех и пару раз врезал врагу кулаками по корпусу, но эта атака произвела на чудовище меньшее впечатление и не помешала ему дать сдачи.
Туманов снова пролетел по воздуху несколько метров, крепко приложился спиной к острым камням, но через секунду вновь поднялся и пошел в новую атаку. Враг попытался отмахнуться от настырного противника, но Виктор успел присесть, и огромная рука-крыло монстра просвистела у него над головой. Самому Туманову промазать было труднее, и монстр в результате новой атаки сыщика был вынужден снова немного сдать назад.
– Сгинь, скотина! – неожиданно взвизгнула за спиной у Виктора Женя.
Ее вопль не испугал чудовище, но запущенный девицей увесистый камень попал в цель и на мгновенье отвлек внимание монстра. Туманов воспользовался моментом, чтобы развить временный успех, успел ударить ногой и почти прижал чудовище к Черной скале.
– Заталкивай! – во всю глотку заорал второй болельщик, Эфиоп. – Ворота твердеют, заталкивай его!
Туманов не видел, что происходит за спиной у монстра, но сразу понял, о чем толкует наемник. Он собрался с силами и с короткого разбега врезался в упругое, словно автомобильная шина, тело чудовища. Однако в планы монстра явно не входило возвращение в темноту перехода между мирами. Он уцепился одной рукой за край провала, а другой попытался буквально вколотить Туманова в каменистый грунт.
От мощного удара по затылку у Виктора затрещали шейные позвонки и потемнело в глазах, но сыщик не сдал позиции. Он чуть качнулся назад, а затем снова навалился, толкая монстра в ворота. Откуда вдруг в хрупком человеческом теле взялось столько богатырской силы, Туманов старался не думать, чтобы не расхолаживать себя. Мистика ущелья, влияние Черной скалы, скрытые резервы – какая разница? «Мы ломим, гнутся шведы». Вот и весь разговор. Только это и было важно.
На голову и спину Виктору обрушилось еще несколько тяжелых ударов, но сыщик выдержал и эту экзекуцию. Позвоночник и ребра трещали, как ломающийся хворост, сознание то исчезало, то вновь появлялось, перед глазами полыхало багровое зарево, но Туманов не сдавался и продолжал изображать маленький бульдозер, который на пределе сил заталкивает огромную кучу отбросов в зев мусоросжигателя.
– Держу его, – неожиданно прохрипел кто-то из-за спины монстра. – Отходи!
Туманов чуть ослабил нажим, но чудовище не воспользовалось подвижкой противника. Более того, оно ухватилось свободной ручищей за другой край ворот, в тщетной попытке удержаться на пороге. Тот, кто пришел на помощь Виктору, не только держал, но еще и тянул монстра в глубь перехода. Туманов шагнул назад, присел и пошарил в поисках подходящего камня. Два удара по лапам монстра, и вопрос будет закрыт, Виктор был в этом уверен, но новая реплика из глубины перехода заставила сыщика изменить планы.
– Не подходи к воротам! Они почти закрылись!
Теперь голос нежданного помощника звучал тверже, и Виктор его узнал. Это был голос Хамелеона.