О том, как он выглядит, Властимир слышал в Ореховце и потом, в обозе, но то, что он увидел, не имело с рассказами ничего общего. Ему вспомнилось то чудище, что он убил в Мещерских болотах, — Змей походил на него. Та же скрежещущая шипастая чешуя, лапы с толстыми стальными когтями, огромные зубы в пасти и горящие маленькие глазки. Только уродливая голова на длинной шее имела рога и задние лапы чудовища были короче передних, да что-то похожее на крылья топорщилось на горбатой спине. Увидев дерзкого славянина, Змей закричал и пошел на него, протягивая вперед лапы.
Властимир еле успел увернуться от первого загребающего взмаха когтистой лапы и косо, на излете, зацепил ее мечом, не причинив зверю особого вреда, а только разозлив его. Змей распахнул крылья, загородив проход, и резко выбросил вперед голову с разинутой пастью.
И снова князь отступил, пригнувшись под тяжелой челюстью, и опять достал Змея только на излете, оцарапав ему кожу на подбородке. От боли зверь заревел и прыгнул на человека, стремясь его раздавить.
Властимир вжался в нишу, выставив шит. Когти проскрежетали по щиту, сдирая обшивку. Изловчившись, Властимир ударил мечом по лапе — со всего размаха, словно срубал голову.
Ответом ему был утробный рев ярости и боли. Меч окрасился омерзительной слизистой буро-черной с сизым оттенком кровью, раненый зверь отпрянул, поджимая лапу. Она повисла как неживая.
Боль разъярила Змея. Он стал разворачиваться в узком коридоре, чтобы ударить резанца здоровой лапой, но князь оказался проворнее — он выскочил из своего убежища и подобрался к спине Змея. Ему удалось вскочить на хвост, и он стал подниматься по дергающемуся телу Змея к его голове, чтобы отсечь ее.
Змей почувствовал, что у него на спине человек. Он остановился так резко, что князь чуть не свалился с него, и повернул голову назад, вытягивая длинную шею. Увидев перед собой распахнутую пасть и два ряда огромных, с локоть, зубов, Властимир не стал медлить и ударил по зубам.
Сталь меча выбила искры из клыков. Соскользнув, меч разрезал губу Змея. Кровь брызнула на щит резанца. Змей поднялся на дыбы, и Властимир, не удержавшись, кубарем скатился с его спины на землю.
Удар хвоста отбросил его к стене, и Змей развернулся, чтобы растоптать врага. Князь с трудом увернулся — зверь наступил на плащ, и ткань с треском порвалась. Сбросив плащ, князь побежал обратно к перекрестку, где было просторнее.
Если бы он знал, куда бежит, он бы десять раз подумал. В проломе, из которого вылез Змей, открывался вход в гнездо с яйцами, в эту минуту из них вылуплялись детеныши../ Самка охраняла детенышей, готовая их защитить, а с князем сражался самец. Спрячься Властимир под защитой пролома — он непременно погиб бы в зубах самки. В этот миг раненый самец настиг его, и князь, остановившись в шаге от пролома, развернулся для решительного боя.
Он сообразил, что загнал себя в ловушку, только после первого удара, когда, зацепив Змея мечом, захотел отскочить назад. Но отступать ему было некуда — он оказался прижат к груде камней, что осыпались, когда Змей ломал стену. Зверь понял, что настал его час. Он радостно заревел и Ударил мордой, как тараном в ворота.
Властимир вскрикнул от боли, когда его чуть не расплющило о камень. Щит принял на себя удар и раскололся. Но Властимиру очень крепко досталось. Ему показалось, что у него сломались ребра, и, когда Змей отвел морду для нового Удара, он удивился, обнаружив, что еще жив. Грудь болела, каждый вздох давался с трудом. Он не мог поднять рук, в голове помутилось, и осталась только одна мысль — он должен что-то сделать, прежде чем погибнет. Князь покачнулся, восстанавливая дыхание.
Голова зверя была рядом. Змей удивлялся, что его враг после такого удара не падает. Наверняка это какая-то хитрость. И Змей медлил, выжидая…
Властимиру случалось получать удары, которые убили бы менее крепкого человека. Однажды он свалился с обрыва вместе с конем — упрямый необъезженный дикарь решил умереть, только бы не носить на себе человека. Когда они упали на дно оврага, Властимир оказался под конем. Тогда только чудо уберегло его ребра, хотя потом он несколько дней не мог сделать ни одного резкого движения или глубокого вздоха. Но то, что он испытывал в тот раз, не шло ни в какое сравнение с тем, что в этот.
Змей размахнулся для нового удара, последнего для его врага. Тяжелая голова со страшной силой устремилась вперед, готовая расплющить человека, но встретила не грудь князя, а камень.
Змею показалось, что у него из глаз посыпались искры. Он заревел от боли, мотая окровавленной мордой, и не сразу почувствовал, что человек цепляется за один из его рогов. А когда обнаружил это, было поздно.
Властимира мотало во все стороны. Ослабевшая рука едва держалась за гладкий рог. Сорвись он, и его непременно бы растоптал зверь. Но вот рывок бросил его тело поперек морды чудовища. Не выпуская меча, цепляясь рукой и ногами, князь попытался оседлать голову Змея. Вставив сапог, как в стремя, в глазницу зверя, чем окончательно разъярил врага, он ухитрился усесться между рогами чудовища, на его затылок.
Сразу за рогами у Змея находились чувствительные виски. Каблуки сапог врезались в нежную кожу, и зверь обезумел от злости и боли. Стараясь стряхнуть дерзкого резанца, он запрыгал по коридору, мотая головой. Но Властимир держался крепко. Если бы Змей дал себе труд подумать, он бы просто боднул головой стену и раздавил человека, но боль в висках лишила его разума. С детства приученный к верховой езде, могучий Властимир был способен сломать ребра коню, просто сдавив ему бока ногами. Проломить череп чудовища князь был, конечно, не в состоянии, но помучиться его заставил.
Боль утомила Змея. Он бесился, мотал головой, стараясь стряхнуть врага. Властимира мутило, но он держался и упорно ждал подходящего момента.
Борясь с приступами тошноты, он едва не прозевал момент, когда его враг вдруг остановился. Этот миг был краток, но Властимир, из последних сил подняв меч, успел глубоко всадить сталь в основание черепа Змея.
От истошного рева у него заложило уши. Зверь поднялся на дыбы, ударился рогами в потолок и вдруг рухнул наземь, cудороги сотрясали его тело, а густая вонючая кровь толчками била из отверстия, проделанного мечом князя.
Змей затих навсегда еще до того, как стихло эхо его предсмертного рева. А Властимир все еще цеплялся за его рога, оставив меч в ране. Боль ослепляла его, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
Наконец победитель поднял голову и огляделся. От дурного запаха змеиной крови клонило в сон. Вдруг какое-то движение привлекло его внимание и ужас заставил забыть об усталости.
Из пролома на него смотрел второй Змей.
В глазах чудовища застыло изумление. Самка выглянула узнать, чем все кончилось, и увидела, что самец мертв, а его убийца жив. Она могла бы убить его сейчас одним ударом лапы, но упустила этот миг — человек пошевелился и сполз с головы Змея. И не только сполз, а встал и с трудом вытащил засевший в черепе убитого зверя меч.
Самку охватил страх. Страх столь сильный, что она забыла о гнезде с яйцами. Когда человек, чуть пошатываясь, сделал к ней шаг, она бросилась удирать, но не в гнездо, а в левый проход. Но может быть, в этом и была хитрость — отвлечь врага от гнезда, ведь азартные охотники любят преследовать зверя.
Властимир ничего не знал о гнезде, однако и не спешил догонять второго Змея. Когда самка вылезла из пролома, он сам шарахнулся в сторону — самка была больше убитого им зверя раза в три.
Удивленный и слегка напуганный ее размерами, Властимир вытер вспотевший лоб. Неужели ему предстоит еще одна битва? Знать, предстоит. Он не мог не исполнить свой долг до конца, поэтому должен был преследовать врага, пока не расправится с ним.
Он пошел по следам зверя. С каждым шагом возвращались силы и ясность ума. Теперь его огорчало одно — пешком он не догонит Змея и тот улизнет.
Топот и ржание докатились до него эхом, и спустя несколько мгновений, когда Властимир поверил, что это ему не мерещится, подбежал верный Облак. Наверное, Буян разыскал лошадей и выпустил жеребца, уверенный, что тот отыщет хозяина сам. Помянув добрым словом вещего гусляра, Властимир вскочил в седло и поскакал по следам Змея.
ЧАСТЬ II
ГЛАВА 1
Ркай подбежал ко входу в особый, замаскированный грот. Над дверью вспыхнул огонек, означающий, что личный код высокопоставленного гэта определен. Дверь открылась, Ркай вошел в грот и заперся изнутри.
Он включил наблюдательную камеру, чтобы видеть, что творится в коридоре. Мимо прошли несколько гэтов и охранники-хазары. Вид их наполнил душу Ркая ненавистью — зря он доверился людям, пусть даже и находящимся под постоянным контролем. Люди всегда остаются людьми, и сейчас хазары, вместо того чтобы сражаться со славянами, драпали вслед за гэтами, а сражались только те, кто был отрезан от выхода.
Бунтовщики захватили больше половины подземелий и стремительно продвигались по следам гэтов. Вели их те двое посланцев дэвсов, которых они так и не смогли ни уничтожить, ни остановить.
Когда Ркай только собирался в экспедицию, его предупреждали, что здесь еще сохранились остатки когда-то могущественной, известной на всю Галактику цивилизации дэвсов, из-за чего и эту планету назвали Дэвсой. После уничтожения этой цивилизации последние оставшиеся в живых дэвсы куда-то скрылись, но на планете остались их агенты под видом волхвов, колдунов, кудесников и пророков. С их помощью дэвсы оказывали сопротивление разного рода пришельцам, которые пытались закрепиться на этой планете. Несколько битв старые хозяева планеты проиграли, но, в случае с гэтами, удача им пока сопутствовала. Ркай когда-то был уверен, что захватить контроль над Дэвсой им удастся без труда, но аборигены там, где им помогали дэвсы, сражались очень успешно — как здесь и сейчас.
Воспоминания о том, как его отговаривали браться за это дело, нахлынули на Ркая, и он заскрежетал бы зубами, если бы они у него были.
Мимо прошло еще двое гэтов. Позади них тащился крылатый самец — одно крыло его было повреждено и волочилось по полу. Из перелома торчала кость. Судя по всему, он долго не сможет подняться в воздух. Увидев работающую камеру Ркая, гэты остановились.
— Проходите скорее! — прикрикнул он на них. — Здесь скоро будет опасно.
— Что ты хочешь сделать, Ркай? — спросил один из них.
— Я не собираюсь отступать, не отплатив бунтовщикам за все! — Ркай отодрал изолирующую панель от стены и положил руку на пульт у кнопки. Всего одно нажатие — и взрыв уничтожит полгоры и всех, кто окажется под нею. Сегодня это будут все бунтовщики. Гэты потеряют очень много их, но зато Ркай утолит жажду мести.
Никто из славян — даже Буян — в эту минуту не подозревали, что их жизни висели на волоске, но в тот самый миг, когда Ркай решился вдавить кнопку в гнездо, чья-то рука сзади остановила его.
Пылая от бешенства, Ркай развернулся, чтобы узнать, кто осмелился помешать ему, и встретился взглядом с Хейдом.
— Ты не сделаешь этого, — спокойно сказал тот.
— Почему? — взорвался Ркай. — Они нас уничтожат, если я не…
— Глупец! Ты уничтожишь всех нас! Этот взрыв…
— Пытаешься убедить меня, что я сошел с ума? — зло прошипел Ркай. — После того как ты проторчал несколько дней в компании аборигенов, ты очень изменился, Хейд… Я бы сказал, что ты стал совсем другим — ты больше не похож на гэта. Но на сей раз речь идет о нашем будущем на этой планете, и я намерен сделать все для того, чтобы мы и наши дети обосновались тут навечно, даже если нам придется смести с лица планеты еще одну цивилизацию!
— Ты сошел с ума, Ркай, — покачал головой Хейд, — иначе бы ты сначала подумал о детях, для которых собираешься завоевывать эту планету. Взрыв, конечно, уничтожит аборигенов, но вместе с ними погибнет и королева! Наша последняя королева и ее кладка — они-то еще там! Взрыв — и их разнесет в клочья!
До Ркая дошло, что он чуть было не натворил. Он отступил от пульта.
— Яйца, — прошептал он поражение. — Как я не подумал раньше… Но ведь если они не погибнут под обломками, их уничтожат аборигены, если обнаружат…
— Не думаю, — сказал Хейд. — Я кое-что узнал о местных жителях. Те, с кем мы сейчас сражаемся, не воюют с детьми. Даже если найдут, они не тронут яйца, а мы потом вернемся за ними.
— Да, но они не воюют со своими детьми, а это яйца гэтов!
— Они могут не догадаться, чьи это яйца, а кроме того…
Он не договорил — громкий топот подсказал им, что приближается самка. Забыв про панель с кнопкой, оба гэта выскочили в коридор.
Самка бежала огромными скачками, вытянув шею. Ее паническое бегство испугало многих гэтов, и они побежали за ней, но на их пути встал Ркай.
— Защитим королеву — наше будущее! — крикнул он. — Это приказ!
В числе тех, кого остановил его окрик, было и несколько хазар. Им особого приказа не требовалось — они просто повернулись лицом к погоне.
В коридоре показался одинокий всадник на белом коне. Он казался совсем не страшным, и многие удивились — что заставило самку так панически удирать. Но среди беглецов оказалась Беляна.
— Это он, он! — закричала она, указывая на всадника. — Он хотел убить Змея!
Ркая предупреждали о том, что рано или поздно явится тот, кто покончит с ними, если они сами не уничтожат его. Предсказание исходило из очень надежного источника знаний о дэвсах. Они обладали невероятными возможностями и могли найти единственного на земле человека, который смог бы уничтожить колонию гэтов. Гэты долго следили за его продвижением и, чем дальше, тем все больше убеждались, что это именно он — тот, кого им следует бояться.
Властимира встретили огненные лучи. Он слышал о том, что Змей дышит пламенем, и теперь убедился, что легенды говорили правду. Пламя опалило шерсть Облака, верный конь заупрямился и встал. Князю пришлось спешиться. Следующий луч ударил в центр щита, заставив Властимира покачнуться, но не причинив ему заметного вреда, хотя металлические части щита раскалились и жглк руку, а кожаные начали тлеть.
Несколько лучей ударили в лезвие его меча, и тот вдруг засверкал как солнце. Непривычные к яркому свету гэты отпрянули в стороны, и Властимир, не встречая больше сопротивления, пошел косить их направо и налево. По-прежнему на всякий случай закрываясь щитом, он прорубался сквозь строй гэтов, краем глаза успевая заметить, как разлетаются обрубки тел, окрашенные змеиной кровью.
Подоспели хазары. Их было десять против одного, но даже окружить резанца им не удавалось. Князь постоянно двигался, то и дело меняя место, и хазары теряли одного бойца за другим. Самка успела скрыться за поворотом, с нею ушли и несколько гэтов.
Неожиданно князь услышал позади какой-то крик. Он обернулся и увидел Беляну. Девушка стояла, прижавшись к стене и не сводя с него взгляда, в котором было столько ненависти, что Властимир сразу вспомнил все, что было с нею связано, — и домик в лесу, где они чуть не стали жертвой ведьмы, и Купалину ночь, и Ореховец, где она отговаривала их от похода, и ее последнее предательство-Хазары, пользуясь его заминкой, набросились на него с новой силой. Но резанский богатырь, ловко отбиваясь, устоял на ногах. Властимир отступил на несколько шагов, упершись спиной в скалу в двух локтях от застывшей Беляны, и сам перешел в нападение.
Хазары отскочили, с трудом уворачиваясь от меча, что нестерпимо сверкал и свистел в воздухе. Князь бросился вперед, забыв, что позади осталась Беляна. Он успел услышать ее отчаянный и злобный визг, когда неожиданная тяжесть повисла у него на плечах.
Дочка ведьмы оказалась тяжела. Князь пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие, а та зажала ему шею рукой и занесла нож. Но Властимир резко повернулся на месте, как делает это обвешанный собаками медведь. Рука Беляны сорвалась с его шеи, девушка упала на землю, и Властимир не глядя нанес удар мечом. В ответ раздался истошный крик ужаса и боли, но резанец не обернулся и снова принялся крушить хазар.
Но вдруг те бросились врассыпную. Властимир побежал было за ними, но его остановил топот копыт сзади.
Князь оглянулся — к нему подскакал Буян на неизменном Воронке и с ним десяток людей, среди которых были и все четверо новгородцев. Именно их атаки испугались хазары — они не привыкли сражаться в пешем строю с конными.
Буян держал повод Облака.
— Садись, князь! — крикнул он — Не уйдут они от нас!
Решительные лица за его спиной подтверждали слова гусляра. Властимир прыгнул в седло, и маленький отряд, разметав удиравших от них хазар, поскакал по коридорам.
Буян вырвался чуть вперед, разведывая дорогу. То и дело попадались боковые ходы. Змей и его слуги могли нырнуть в Любой из них, однако вещий гусляр вел славян по верному пути.
Неожиданно ход расширился и заметно пошел вверх.
— Загнали мы их! — с довольной улыбкой крикнул Буян князю. — Чую — выход близко!
— Ну и что? Выход — значит, в степь уйдут, там не отыщещь.
— А ты еще не догадался, князь? Они ж под землей живут — значит, не выносят света дневного. Не пойдут они к солнцу; а путь во мрак мы им отрезали…
Но Властимир не разделят уверенности Буяна в победе — он знал, что загнанный в угол зверь или человек всегда сражается до последнего и часто побеждает. Если Змею и правда некуда уйти, надо быть осторожнее.
Он не успел сказать об этом гусляру, потому что впереди показалось тощее страшилище — хазарский хозяин, и все невольно придержали коней.
Гэт стоял у самой стены и бесстрашно в упор смотрел на приближающихся людей. Почему-то все сразу поняли, что он их не боится и что он очень молод. Его крупные глаза сияли в свете факелов, как две звезды. Он не шевелился, небрежно опираясь рукой о стену, и не сводил глаз, с людей.