Мы, судя по всему, ехали по автостраде, скорость была приличная. Затем притормозили, и до меня донесся дробный монотонный перестук колес поезда.
Ну да, твой-то поезд ушел, Ведьма. После того, как тебя с него сняли. Черт возьми, эти неожиданные нападения, взрывы, знакомства, заказы, приглашения и вообще резкие перемены конкретности намеченного пути очень сильно раздражали и злили меня.
Ни к одному из них я не была по-настоящему готова. Потому что расслабилась. Потому что заказчик номер один обращался со мной, как с человеком. Как с уважаемой Ведьмой, которая немерено крута, все знает и умеет, а затем и я повела себя так, словно была гипотетическая супергирла из боевика, у которой всегда все на мази и у которой теперь есть свой супермобильный супертелефон.
Ну и попалась конкретно. Вот уж залетела, так залетела! Дальше некуда. Даже в загоне с собаками-людоедами все было проще и понятней: ясно, кто есть кто, кто плохой и кто хороший.
И можно всех обмануть, пользуясь преимуществом полной неизвестности, неожиданности… А тут? Все знают по имени и в лицо, все хотят как-то использовать…
Да, Ведьма, твой поезд ушел. И нагнать его будет ой как нелегко! Но надо. Потому что нужно спасать уже две шкуры: собственную и китайской Светланы.
Ну вот: обругала себя, напряглась вся, отживела, отошла от постсамолетного шока, ударилась пару раз головой о свою прошлую непрошибаемую самонадеянность — и все стало четче, понятнее, проще. Есть плохие дядьки, их надо мочить. Есть хорошая статуэтка, ее надо найти. Что и требовалось доказать…
Когда мы снова тронулись, меня пару раз тряхнуло, мы переехали через рельсы. Затем — какой-то мост. Несомненно, мост, а не подъем дороги. Как-то неуловимо изменились звуки вокруг, у меня возникло ощущение, что подо мной находится пустое пространство. Еще один железнодорожный переезд, только теперь мы не ждали проходящего поезда, затем крутой поворот направо. Меня мотнуло в салоне. Скорость снова стала нарастать, а затем без видимых причин снизилась. Может, какой-то знак? Нет, рядом послышался свисток, который ни с чем не спутаешь, и чья-то машина затормозила у обочины, повинуясь сигналу гаишника. Жаль, что не наша! Хотя что гаишник сделал бы людям Старика и ему самому? Скорее всего, ничего. Не верится мне что-то, чтоб мой новый хозяин не был шишкой, способной уберечься от подобных мелких сложностей.
Но вернемся к дороге. Подъем, резкий спуск, мягкий поворот направо, затем налево. И вдруг машина резко затормозила. От неожиданности я чуть не ткнулась носом в спинку переднего сиденья.
— Вылезай, приехали, — приказал один из моих провожатых и тюремщиков в одном лице.
Так как я не сразу сориентировалась, меня довольно грубо вышвырнули на снег. Рядом со мной шлепнулась моя сумка. Никто не замяукал от неожиданности тоном оскорбленной багдадской девственницы: Заморыша в ней, понятно, уже давно не было. Эх, Заморыш, Заморыш… И зачем я только взяла тебя с собой? Чтобы тебя отнесли на квартал от горящего самолета и выкинули где-нибудь под забором или в чистом поле?
Все, хватит! Я резко сорвала с глаз повязку. Как раз вовремя, чтобы увидеть серую «Феррари» цвета металлик с запорошенными снегом номерами, стартовавшую от меня так резко, что я оказалась засыпанной с ног до головы снежной пылью, летевшей из-под колес.
Я чертыхнулась, вытерла лицо и огляделась. Меня бросили на произвол судьбы на въезде в город. Посреди заснеженного бугра, который летом, несомненно, превращается в неухоженную клумбу, красовался щит с надписью: «СЕВЕРОГОРСК».
Стало быть, действительно прибыли. Я подхватила сумку, застегнула расстегнувшиеся пуговицы, поправила шапку и направилась по улице к центру. Мне предстояло еще искать гостиницу «Заполярную».
Глава 5 Обмен не глядя
Гостиница «Заполярная» стояла на вершине голого холма, возвышаясь над окраинной частью города во всем великолепии многоцветных огней.
Я расплатилась с таксистом, который довез меня сюда, и решительным шагом направилась к зданию. После всех этих поездок, переживаний и похищений мне больше всего хотелось сейчас сорвать с себя одежду и залезть под горячий душ.
А потом пораскинуть мозгами, да так, чтобы они не слипались при каждом движении мысли.
Меня приятно удивило убранство холла, вовсе непохожее на большинство гостиниц в маленьких городишках. «Заполярная» была ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хорошей гостиницей.
Я, в общем-то, совершенно забыла о том, что для меня уже забронирован номер, однако тем приятнее был сюрприз, который я получила при регистрации.
Молодая брюнетка, оформлявшая меня на проживание, склонилась над моим паспортом, некоторое время разглядывала его, затем сверилась с какими-то своими документами и, подняв на меня свои чистые глаза, сообщила:
— Номер на ваше имя уже забронирован.
— М-м-да? — Вспомнив, я восприняла этот факт, как само собою разумеющийся.
— Вот ключи. Номер сто одиннадцать.
Я уже собиралась было тащиться наверх, когда она еще что-то вспомнила и позвала меня:
— Простите, вам тут еще сообщение, — и протянула небольшой запечатанный конверт.
— От кого? — поинтересовалась я, тут же пробуждаясь от усталости и сонливости.
— Мужчина заходил, чего хочет, не сказал, только велел вам передать, когда приедете.
— А как он выглядел? — спросила я.
— Знаете, такой маленький, невысокий, темноволосый, возраста среднего уже, с залысинкой такой… Вежливый, тихий очень, даже незаметный, можно сказать…
— Все?
— Нет, еще у него глаза серые.
— Спасибо.
— Приятного проживания. Список внутренних телефонов обслуживания вы найдете под стеклом на столике, прямо рядом со входом в прихожей.
Я кивнула, быстренько поднялась в номер, бросила сумку на кровать, обозрела свои, конечно, не шикарные, но вполне приличные комнаты со всей необходимой обстановкой, состоящей из двуспальной кровати, стола, четырех стульев, двустворчатого шкафа, какого-то тайваньского телевизора и родного холодильника «Атлант». На полу был постелен ковер, другой ковер затягивал стену у кровати. На каждый блок из двух номеров приходились один туалет и одна душевая, где я и застряла, радуясь горячим струям воды, хлещущим меня по груди и плечам. Боже, какое же это блаженство!
Уже выкупавшись, в халате и шлепанцах, с наверченным на голову полотенцем, я отправилась к себе в комнату, повалилась на кровать и лежала так, ни о чем особенно думать неспособная. Тело отдыхало. Разум блаженно молчал, отказываясь возникать без определенного повода и не собираясь, кажется, размышлять о прошлом, настоящем и будущем, что для меня в этой ситуации было весьма важно.
Впрочем, несколько минут спустя мне стало полегче и, преодолевая накатывающую горячими волнами дрему, я смогла немного подумать. Обязанности звали меня к телефону, на связь с нанимателем номер один, то есть с искусствоведом Парфимовым. После разговора с ним я собиралась поспать, а затем, ближе к ночи, заняться посещением ночных клубов.
Я нехотя поднялась, привела в порядок голову и вытащила из сумки сотовый телефон. Вздохнула, уселась поудобнее и нажала на кнопку.
Сначала в трубке шли длинные гудки, и так продолжалось довольно долго; но после пятой попытки абонент ответил, и я услышала голос моего Славика на том конце провода:
— Алло, Вячеслав Владимирович Парфимов слушает!
— Здравствуй, Слава, это Иванова.
— Здравствуйте, — тут же меняя тон, нарочито бодрым голосом отозвался клиент. — Как вы добрались?
— Хорошо, — так же бодро и совершенно не краснея, соврала я (решила пока ничего лишнего ему не сообщать, все равно это его не касалось, а помочь он ничем не мог). — Спасибо за наш с вами секретный документ. Уже пару раз сработал, благодаря ему я выяснила, что Дина действительно отправилась в Северогорск, где я сейчас и нахожусь.
— Вы номер нормально получили?
— Да, а что?
— Просто мы перестраховались: откуда мы знаем, что это за симпозиум и люди, которые его делают, тем более что никто из них нам не знаком, — и забронировали для вас еще один номер… э-э-э… на всякий случай.
— Спасибо, — рассмеялась я. — Но, как видно, Янна Алферовна Кертц и ее соорганизаторы дурью здесь не маются и дело организуют серьезное. Номер я получила сразу же, как пришла, да еще и обращались со мной как с дорогим гостем… Хотя все равно приятно, еще раз благодарю.
— Не за что, — ответил Парфимов, неопределенно хмыкнув. — Тем более что все остальное, кроме номера, из рук вон плохо. — Он секунду помолчал, словно собираясь с мыслями, и продолжил, будто рапортовал начальнику: — Должен вас огорчить, Таня: наше дело заметно осложняется.
— Что случилось? — вскинулась я.
— Не знаю как, но информация о похищении все же просочилась в печать, а по фотороботу похитительницу опознали, и нам стало известно, что она принадлежит к одной из активно действующих террористических группировок, защищающих независимость Чечни. Кажется, это связано с нашумевшим делом «латвийских стрелков», тем более что сама женщина, судя по всему, для своих двадцати восьми успела нашалить достаточно, и не только у нас в стране… — Он вздохнул, помялся и добавил, судя по тону, самое страшное: — Теперь к этому делу подключились ФСБ и даже, как мне неофициально сказали, Интерпол.
— Что случилось? — вскинулась я.
— Не знаю как, но информация о похищении все же просочилась в печать, а по фотороботу похитительницу опознали, и нам стало известно, что она принадлежит к одной из активно действующих террористических группировок, защищающих независимость Чечни. Кажется, это связано с нашумевшим делом «латвийских стрелков», тем более что сама женщина, судя по всему, для своих двадцати восьми успела нашалить достаточно, и не только у нас в стране… — Он вздохнул, помялся и добавил, судя по тону, самое страшное: — Теперь к этому делу подключились ФСБ и даже, как мне неофициально сказали, Интерпол.
Я просто-таки увидела его кислую физиономию и до сих пор удивленные глаза, горестно поблескивавшие сквозь стекла очков.
— Ты мне, Слава, лучше сразу же скажи, кто она такая и чем известна.
— Да не знаю я! — очень убедительно ответил он. — Все, что я про нее знаю, исчерпывается тем, что эта наша похитительница очень подходит под описание одной… э-э-э… весьма прославленной аферистки. Сама латышка, но по свету поездила, училась в Ирландии, сами понимаете у кого. На ее счету несколько довольно крупных дел — кого-то захватывала в заложники, что-то взрывала, выставляла различным правительствам разнообразные ультиматумы, и так далее. Хотя везде она фигурирует как исполнительница, а заказчики и разработчики каждой конкретной акции остаются в тени… То есть, если сейчас ее поймать, через нее можно выйти на кого-то крупного. Так что Интерпол вцепился в нее руками и зубами. А газеты, как и следует ожидать, начали уже раздувать международный скандал.
— Значит, моя помощь уже не нужна? — с некоторой долей разочарования спросила я.
— Что вы! Как раз наоборот! — Он нервно рассмеялся. — Дело в том, что эти люди из… противотеррористической организации собираются искать не статуэтку, до которой им нет никакого дела, а Дину и ее хозяев. А скандал с выставкой и беспокойство китайской стороны — там все начинает нарастать и разрастаться, как снежный ком.
Пока мы откровенно посылаем газетчиков, а отсутствие статуэтки официально не обнаружено, так как мы никого к коллекции не допускаем, ссылаемся на проведение профилактических антикоррозийных и реставрационных работ… Словом, вся надежда на вас!
Я удивленно кивнула, забыв о том, что наниматель меня не может видеть. Затем, прижав трубку поплотнее к уху, заверила, что уже приступаю к делу и в скором времени надеюсь связаться с ним, уже имея какую-то информацию о беглой коллекции.
Наниматель мой сердечно поблагодарил, попросил опять позвонить, как только соберу хоть какую-то информацию, и повесил трубку. Я тоже нажала на кнопку и, вертя в руках телефон, улеглась на подушку.
Затем приоделась, сходила вниз и быстро вернулась, чтобы продолжить размышления наедине с собой.
Мне было о чем подумать, валяясь на кровати с пакетом жареного арахиса, купленного тут же, в холле, в примостившемся к углу ларьке.
Итак, выходит, что пропавшая Чэн как-то связана с активно действующими террористами, а похитительница, судя по гаданию и ворочающемуся в своем логове монстру по имени интуиция, — с шабашем, на который меня столь любезно пригласили (конечно, несмотря на столь веские аргументы, червячок сомнений все еще гложет: ну не может быть такого совпадения!) А еще висит над головой, всей своей тяжестью пригибая к земле, Старичок с его распроклятым заданием по поискам какого-то мужчины и вычленению из окружающей толпы его профессиональных телохранителей.
Просто прелестно, не так ли, Ведьма?! Очаровательные каникулы в Северогорске уже начались, мать их так и этак! А Старик? Кто он, собственно, такой? И что вообще происходит? Ясное дело, что я вляпалась в какое-то, прошу прощения за выражение, дерьмо, но вот только в какое и насколько от него воняет, я еще не разобралась.
Как же мне все это не нравится! Как бы избавиться ото всех от них разом, чтобы не преследовали, не искали, даже забыли о существовании такой особы, как Татьяна Иванова из Тарасова? Нет, на самом деле вопрос в другом: как избавиться ото всех от них и остаться при этом живой, а также сохранить жизнь Су?
Ну вот, опять ты думаешь о других, Ведьма, а о тебе самой кто подумает? Ладно, к черту. Теперь пора вплотную заняться странным посланием, оставленным для меня неизвестным мужчиной среднего возраста, невысоким и с залысинкой… Вот он, конвертик, лежит, призабытый, на столике в полутемной прихожей.
Интересно, это приглашение на спиритический сеанс от оргкомитета симпозиума или незатейливо-ненавязчивая просьба переспать, каких я получала в жизни множество?.. Или, быть может, угрозы от очередных заинтересованных лиц?
Развернув вложенную в него записку, я внимательно просмотрела послание и довольно сильно выдохнула — там было написано:
«Лейтенант Т. Иванова! Сразу по приезде срочно свяжитесь со мной. Для этого лично обратитесь в пятнадцатый участок милиции, улица Циолковского, 31. С уважением, С. Петров».
Вот тебе и лысинка с любовным посланием. Интересно, кто же все-таки автор записки?
Сразу же в голове оформились кучи торопливых догадок, гипотез и мыслей, однако размышлять о недоказуемом не было времени, и я решила заняться делом: продумать еще раз, как искать крутого мужика с фотографии, вернее, его невидимых телохранителей.
Приметы у нас есть. Остальное зависит от его менталитета и ситуации. Если искомый мужчина знает о Старике и по каким-то причинам боится его, то он, скорее всего, забьется в какую-то нору, будет там сидеть, и никакими усилиями его оттуда не вытащишь.
Но может быть и совершенно наоборот — то есть, имея профессионалов-телохранителей, он может начать бравировать своей крутостью, пуская пыль в глаза, играя на публику, чтобы довести людей Старика до бешенства и вынудить их на опрометчивый поступок.
Это для меня, конечно, гораздо удобнее: он обо мне, скорее всего, и не подозревает, так что его можно будет довольно просто достать, а затем и вычислить его ходячих шкафов.
Но что, если он ничего не знает ни о Старике, ни обо мне и вообще ни капли о надвигающейся на него опасности? Что, если это просто «новый русский», который занимается в Северогорске своим бизнесом, живет своей жизнью и даже не подозревает о сгущающихся над его головой тучах? Вот этого-то я и опасалась больше всего, потому что хороша же будет Татьяна Иванова, если попадется на криминальных действиях, выполняя правительственное поручение, обладая выбитой специально для нее бумагой за подписью самого губернатора Тарасовской области, который, как говорят, вполне может стать следующим Президентом!
Это, думаю, загубит мою репутацию лет на десять вперед, чего я позволить — ну никак! — не могу. Даже из сочувствия к невинной девушке Су, попавшейся Старику по вине слепого случая…
Теперь предстояло продумать план действий: ведь понять, что к чему и что за гусь этот атлет с фотографии, можно, только встретившись с ним лично. Да, пожалуй, я познакомлюсь и поговорю с ним — на свой страх и риск.
Вдруг предупреждение окажется полезным и он сможет меня отблагодарить?
Хорошо, но где же точно его искать?..
Старик говорил, что «наша жертва» состоятельна и денег по мелочам не считает. Может, повезет встретить его в каком-то ресторане или игорном доме; кажется, мы проезжали мимо такого.
Я поднялась, отправилась в ванную повторно, теперь уже вместе со всеми косметическими примочками. Привела в порядок волосы, лицо и руки, переоделась в неплохое черное вечернее платье, которое прихватила на случай, если симпозиум пройдет действительно на высоком уровне.
После того как я окончательно привела себя в порядок, взяла двести баксов и восемьсот рублей из тех, что получила от первого нанимателя, и отправилась в ресторан «Северное сияние», он же — казино продуваемого ветрами города под названием Северогорск…
…Леденящий ветер слегка отступил, когда мужчина в теплом пальто с поднятым воротником отошел за полуразвалившуюся стену. Теперь его достигали лишь отдельные, наиболее резкие порывы, приносившие с собой искрящуюся пыль поземки. Двое, прибывшие вместе с ним в этот уединенный уголок, стояли молча, пряча руки в карманы от стужи, пробиравшейся даже через плотные перчатки, однако пришедший на встречу знал: это не помешает им быстро среагировать, если что-то пойдет не так.
Он достал дорогой портсигар и закурил, прикрывая сигарету рукой: так время потечет быстрее, кто знает, может, заносы на дорогах задержат человека, которого он ждет, еще минут на десять.
«Приедет, — подумал стоящий, делая первую затяжку, ощущая, как в груди разливается дым от дорогой сигареты, — он обязательно приедет».
Причем, клиент должен был приехать с деньгами. Вернее, с чеком на предъявителя. С платой за опасную, великолепно проделанную работу, за информацию, которую добыл для него курящий… информацию, уже стоившую одной человеческой жизни.