Спустя полтора месяца я чувствовал себя заметно лучше. Попрощавшись с отцом Сергием и поблагодарив милицейского капитана за все доброе, что он для меня сделал, я купил билет на поезд до Вологды. Пора было возвращаться на остров Каменный. Моя поездка в Северную Пальмиру и так оказалась втрое дольше запланированного срока.
Однако один волнующий меня вопрос остался без ответа: куда исчез и почему в нужный момент не отозвался на мою настойчивую просьбу о помощи мой бывший командир, а ныне генерал-лейтенант ФСБ Алексей Трофимович Корнач? За те без малого два месяца, что я провел в Санкт-Петербурге и в окрестностях Шлиссельбурга, он так ни разу и не дал о себе знать, несмотря на ряд моих звонков по контактному телефону и просьбу срочно выйти на связь…
В то, что генерал Корнач, работая в такой могущественной государственной структуре – в каком бы уголке планеты он в данный момент ни находился и какое бы задание ни выполнял, – ничего не слышал об истории с арестом главаря питерской секты сатанистов и моего во всем этом участия, поверить было совершенно невозможно!
Только смерть могла помешать генерал-лейтенанту, моей единственной связующей ниточке со спецслужбами, объявиться. Но в это верить не хотелось, и я всякий раз гнал прочь эту настойчиво возвращающуюся в голову мысль. И без того слишком много рубцов на душе оставило это долгожданное возвращение в родной город дождей…
Глава 40
…Корнач все-таки нашелся! Ангелом-хранителем возник у меня за плечом буквально за полчаса до отправления поезда. Тихо подошел, когда я стоял возле двери купейного вагона на перроне Финляндского вокзала, тронул меня за локоть и спокойно произнес знакомым до боли баритоном:
– А я боялся, что не успею, что из-за грозового фронта самолет посадят где-нибудь в Таллине. Обошлось, слава богу. И таксист попался толковый, домчал из Пулкова так, как мы с мигалками не летаем… Ну здравствуй, что ли, отец Павел. Наслышан уже, как ты здесь бесам рогатым лихо хвосты накрутил!.. Не можешь, капитан, жить спокойно, без приключений… а, батюшка?!
– Здравствуйте, Алексей Трофимович. Ждал вас, почитай, два месяца, но уже не надеялся увидеть, – ответил я, не веря своим глазам. – Мысли уж всякие в голову лезли…
– Ну ты это брось! – сдвинув брови, полушутливо-полусерьезно погрозил пальцем Корнач. – Поживем еще. Старая гвардия не сдается, сам знаешь… А если всерьез – извини, что так долго молчал. На то были важные причины, сам понимаешь, наша служба веников не вяжет. В детали, понятное дело, не посвящаю, да и не обо мне сейчас речь. Знаешь, давай лучше прогуляемся туда-сюда!.. – предложил чуть заметно располневший за три года моложавый пятидесятидвухлетний генерал, увлекая меня к виднеющемуся впереди локомотиву и на ходу прикуривая сигарету. – До отправления железного коня еще целых двадцать пять минут, а мне, честное слово, есть о чем тебе рассказать.
Мы молча дошли почти до конца платформы.
– У меня для вас новость, батюшка, – перейдя на «вы», заговорил генерал. – Это касается Вики и того скота, который ее… – Он запнулся и опустил глаза.
– Вы… нашли его? – с трудом выговорил я и, не удержавшись, вцепился в рукав бывшего командира «Белых барсов».
– Ну можно сказать и так, – чуть помявшись, подтвердил Корнач, легко высвобождая рукав замшевой куртки и как ни в чем не бывало продолжая променад по перрону. Я двинулся следом. – Короче, мочканули подонка примерно полгода назад, нет его больше… – сообщил генерал. – Но это еще не все новости. Я знаю, кто это сделал, и поверьте, отец Павел, этот человек заслуживает отдельного разговора. Другой такой птицы я, признаться, прежде не встречал! Вообще говоря, все, что касается этого питерского Рэмбо, относится к секретным файлам ФСБ, но вы у нас, как известно, человек особенный, священник… К тому же Вика… Думаю, ничего страшного не случится, если я расскажу, как все на самом деле произошло. Вроде как на исповеди. Сейчас свобода совести, даже офицерам спецслужб общение со служителями культа не возбраняется. Хотя, как известно, и среди слуг господних целая армия стукачей…
– Не надо бросаться такими словами, – поостерег я сухо.
– Вы правы, отец Павел… Сорвалось, извините. Ну тогда просто пообщаемся как старые знакомые. Для этого я, собственно говоря, и приехал… Вам, отец Павел, прозвище Ворон ни о чем не говорит? – Корнач профессионально, словно невзначай глянул мне в глаза, ожидая реакции. Только скорее всего контрразведчик увидел в них лишь усталость и щемящую тоску. Кличку «Ворон» я слышал впервые. Наверное, какой-нибудь матерый уголовник, подумалось мне с ходу. У кого еще может быть такое прозвище?
– Так кто же это сделал? – этот вопрос интересовал меня куда больше, чем какой-то там Ворон. Хотя слова генерала и обещали некую интригу, из серии «паук ужалил паука». Я хотел наконец узнать имя того монстра, который перечеркнул всю мою прошлую жизнь, лишил меня жены, сына, до рождения которого оставалось меньше двух месяцев. Случись у Вики днем раньше преждевременные роды – и все могло быть иначе! Жена и сын были бы сейчас живы. А я никогда не носил бы рясу священника…
– Иногда реальность куда фантастичнее вымысла, – глубоко затянувшись дымом, буркнул Корнач, сведя брови к переносице. – Их всех, я имею в виду женщин, ставших жертвами маньяка, насиловал и убивал прокурорский следователь по особо важным делам, тот самый, которому впоследствии поручили вести дело о его собственных преступлениях! Каково, а?! Вот шакал…
– Яблонский?!
Сказать, что я был удивлен, значит не сказать ничего. Я наконец узнал правду об убийце моей жены, и этим все сказано.
– Значит… это тот самый молчун с короткой стрижкой и бегающими глазами. Выгораживая себя, он умышленно подвел под расстрел единственного подозреваемого! Яблонский Борис Дмитриевич… – как заклинание слетело с моих губ.
– Да, он, – подтвердил Корнач. – Отправил невиновного парня гнить на Каменный, а сам выждал несколько лет и принялся за старое… Первая новая жертва, которую нашли возле платформы Броневая, сошла ему с рук, а вот со второй девицей, на которую он напал ночью в парке неподалеку от Сосновой Поляны, Яблонскому крупно не повезло… Мало того, что девчонка оказалась дочкой одного местного олигарха, так его вдобавок застукали прямо на горячем, в кустах! И не кто-нибудь, а сам Ворон, лично знакомый с беспутным чадом богатенького папаши… Это давняя история. Однажды, выполняя заказ отца, он вытащил ее из рук бандюганов, требовавших выкуп за возврат загулявшей дочурки в семейное гнездышко. Тогда Ворон вычислил подонков и порешил всех, за что папаша хорошо ему заплатил. Впрочем, это к делу не относится… Ну и вот, судьбе было угодно, чтобы он снова встретил старую знакомую, которая охала под Яблонским в парке в два часа ночи…
– Что за человек этот… Ворон? – спросил я без особого интереса. Главное – имя убийцы Вики – я уже знал. Оно набатом звучало у меня в голове.
– Бывший командир спецназа, последнее звание – майор милиции. Кстати, наш бывший коллега – в начале восьмидесятых тоже воевал в Афгане, – не без уважения сообщил генерал. – Боевики некоего отморозка Пегаса, которого отряд майора накануне сильно прищучил и опустил на огромные деньги, конфисковав крупную партию наркоты, сумели узнать адрес командира, ворвались в дом, дождались его возвращения со службы и у него на глазах изнасиловали и убили жену и двенадцатилетнюю дочь. Отцы-комадиры, понятно, отказали ему в праве самому расследовать дело, и Ворон ушел из милиции… В одиночку достал и казнил всех четверых. Но душевный надлом оказался слишком сильным, он уже не мог остановиться. И фактически превратился в наемного убийцу. Как сейчас говорят журналюги – киллера, – ухмыльнулся, сдувая сигаретный пепел, Корнач. – С одной лишь оговоркой. Все его жертвы – отъявленные сволочи и, положа руку на сердце, давно заслуживали пули…
Я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок и закололо кончики пальцев. Трагическую историю кровавой мести, которую сейчас рассказывал Алексей Трофимович, я уже слышал из уст ее главного фигуранта в Троицкой церкви. На исповеди… Выходит, это именно он – незнакомец, назвавший себя Сергеем, опекавший меня на Васильевском острове, застрелил проклятого гада, на совести которого несколько зверски замученных молодых женщин. В такое неслыханное стечение обстоятельств было трудно поверить, но факты, сложившиеся словно осколки мозаики в геометрически правильную фигуру, упрямая вещь…
Я не мог видеть себя со стороны в ту минуту. Наверное, я выглядел бы менее потрясенным, если бы генерал поведал мне о приземлении на Дворцовой площади летающей тарелки с гуманоидами.
– На каждом трупе, если это было возможно, майор оставлял визитную карточку с изображением черной птицы, – между тем продолжал рассказывать Корнач, не прекращая мерить шагами серый асфальт. – Наверное, за эти визитки его и окрестили Вороном. Никто точно не знает… На его счету по меньшей мере тридцать жмуриков, и один другого стоит. Бандитские авторитеты, вор в законе, крупный мошенник – колоритный списочек, прямо как со стенда «Их разыскивает милиция»!.. Несколько лет подряд, помимо нашей конторы, Ворона ловила вся ментовка страны, был подключен Интерпол, но взять его удалось только после того, как он кончил Яблонского. Этот следак-извращенец, как выяснилось, был неплохим бойцом, плотно изучал боевые искусства и, выходя на дело в ту ночь, имел при себе пару стилетов. Один успел метнуть в грудь Ворону, застукавшему его прямо на девице-красавице, и попытался с голой задницей удрать через кусты. Но пуля – она любого спринтера догонит… Короче, там его, голубчика, опера с экспертами и нашли, с дырками в спине.
Я не мог видеть себя со стороны в ту минуту. Наверное, я выглядел бы менее потрясенным, если бы генерал поведал мне о приземлении на Дворцовой площади летающей тарелки с гуманоидами.
– На каждом трупе, если это было возможно, майор оставлял визитную карточку с изображением черной птицы, – между тем продолжал рассказывать Корнач, не прекращая мерить шагами серый асфальт. – Наверное, за эти визитки его и окрестили Вороном. Никто точно не знает… На его счету по меньшей мере тридцать жмуриков, и один другого стоит. Бандитские авторитеты, вор в законе, крупный мошенник – колоритный списочек, прямо как со стенда «Их разыскивает милиция»!.. Несколько лет подряд, помимо нашей конторы, Ворона ловила вся ментовка страны, был подключен Интерпол, но взять его удалось только после того, как он кончил Яблонского. Этот следак-извращенец, как выяснилось, был неплохим бойцом, плотно изучал боевые искусства и, выходя на дело в ту ночь, имел при себе пару стилетов. Один успел метнуть в грудь Ворону, застукавшему его прямо на девице-красавице, и попытался с голой задницей удрать через кусты. Но пуля – она любого спринтера догонит… Короче, там его, голубчика, опера с экспертами и нашли, с дырками в спине.
– А… девушка и Ворон?
– В том-то и соль! – фыркнул службист. – Девчонка узнала своего давнего спасителя и хотела вызвать «Скорую помощь» – тот истекал кровью… Но что означает больница, да еще после всего случившегося в парке, для киллера, на которого объявлен федеральный розыск? Правильно – конец. Ворон это прекрасно понимал и вместо благодарности за желание помочь направил на куклу пистолет и приказал бегом бежать куда подальше. Затем кое-как доковылял до стоявшей неподалеку машины и поехал к своему врачу. Но по дороге потерял сознание от недостатка крови, возле станции метро «Кировский завод» врезался в ночной киоск и чуть не угробил продавца-азера. Джигит едва успел выпрыгнуть из будки. Говорят, за ночь поседел, бедолага, от ужаса… В общем, такого в первый раз и взяли.
– В первый?
– К сожалению, сбежал, прямо из больницы, – подтвердил Корнач. – Признаться, мы сами лоханулись. Хотя картинка нарисовалась на загляденье сыщикам. В разбитой тачке перекосило кузов и обнаружился хитрый тайничок. А там чего только нет! Ксива частного детектива, оружие, чек аж на пол-«лимона» долларов, самый настоящий… А на руках истекавшего кровью водилы – защитная пленка, чтобы отпечатков не оставлять! – в сердцах взмахнул руками и досадливо цокнул языком генерал-лейтенант. – Сначала мы даже не догадывались, что перед нами сам неуловимый Ворон… Потом, когда было поздно, стали копать, сверили отпечатки не только с компьютерной базой данных последних лет, по которой все выходило тип-топ, но и со старой картотекой. Вот и выяснилось, что перед нами был не кто иной, как бывший командир СОБРа, взорвавшийся вместе с машиной на подложенной братками гранате еще фиг знает сколько лет назад и похороненный на Южном кладбище рядом с женой и дочкой!
– Действительно, нарочно не придумаешь, – пробормотал я и спросил: – Как вы говорили, зовут этого киллера?
– Ворон.
– Кажется, вы называли имя, а не прозвище, – слукавил я, желая окончательно убедиться в идентичности наемного убийцы Сергея с тем человеком, о котором говорил Корнач. И сразу понял, что с генералом ФСБ такие детские трюки не проходят.
Глаза моего бывшего командира подозрительно сузились, губы понимающе изогнулись.
– Кажется, я не называл его настоящего имени… Но, если вас это интересует, отец Павел, его зовут Сергей Северов. Только об этом, – брови генерала снова сошлись на переносице, – доподлинно знают всего три человека: я, один мой коллега из ГРУ и замдиректора на Лубянке. Теперь вы четвертый, батюшка… А что, вам знакома такая редкая фамилия?
– Ни о майоре Северове, командире СОБРа, ни о киллере по прозвищу Ворон я до нашей с вами сегодняшней встречи никогда не слышал, Алексей Трофимович, – не желая говорить генералу неправду, нашел я компромисс. В моем ответе не было лжи, пять минут назад я действительно знал только некоего наемника по имени Сергей. Но сейчас все изменилось. Я окончательно убедился, что ошибка исключена.
На исповеди Ворон сказал, что до определенного момента наши с ним судьбы очень схожи. Выходит, это действительно так… Знал ли он, когда пришел в храм, что застреленный им маньяк Яблонский в числе прочих несчастных женщин убил и мою Вику? Скорее всего – да. Сергей вообще много обо мне знал, как оказалось. Нетрудно представить себе реальные масштабы и возможности этого человека и его «команды». Пожалуй, по сравнению с ним вскользь упомянутый Корначом голливудский супермен просто отдыхает…
– Ну что ж, не слышали так не слышали, значит, мне показалось. Бывает, – резюмировал Корнач. Это прозвучало так, словно генерал хотел сказать совсем другое: «Темнишь, батюшка, я-то знаю, с чьей помощью ты вышел на квартиру Пороса! Менты все выложили… Ладно, можешь не говорить, если не хочешь. Вполне достаточно, что нам известно, как оно было на самом деле».
А может, снисходительная ирония почудилась мне там, где ее не было вовсе…
– Этот майор действительно неординарная личность, – сказал я вполголоса. – Значит, в конце концов вам и вашим коллегам удалось его выследить и арестовать?
– Выследить – да, – кивнул Кориач. – А вот арестовать… Такой цели мы не ставили. Ворон – не обычный наемник, к тому же таких профи по работе в каменных джунглях, как он, днем с огнем не найти. Разве что в «Альфе» или ГРУ пяток-другой человек наберется… Уверен, вы понимаете ход моих мыслей, отец Павел.
Губы генерал-лейтенанта чуть дрогнули. Он остановился у пустынного конца платформы и снова закурил, пристально глядя на меня прищуренными умными глазами.
– Неужели согласился? – спросил я, словно впервые вглядываясь в лицо человека, с которым знаком более пятнадцати лет и которого не раз видел с оружием в руках.
– Если бы! – хмыкнул Корнач, медленно выдохнув через нос тут же слизанный порывом ветра сигаретный дым. Взгляд его помрачнел. – Выслушав предложение начать жить сначала, Ворон только ухмыльнулся мне и коллеге из ГРУ в лицо… А такой дерзкий ответ автоматически означает конец…
– Но только не в случае с Вороном, я так полагаю. Он жив?
– Да, жив, мать его!!! Местонахождение объекта, как пишут в официальных документах, в настоящий момент доподлинно не известно, – процедил, отвернувшись в сторону, Корнач. – Девка ему помогла! Сказать какая? Или сами с трех раз догадаетесь?.. То-то и оно… Красивая была сцена, жаль – на видео не снимали.
– Значит, снова упустили. – Мои губы чуть дрогнули. – Судьба у него такая, Алексей Трофимович.
– Судьба! Ангел-хранитель, что у него за плечом стоит, в раю с отличием спецназовские курсы окончил! Не может же всегда так чудовищно везти, а вот, блин, везет же некоторым! – беззлобно фыркнул Корнач и глубоко вздохнул.
– Сила ангела-хранителя зависит от нас с вами. Чем больше мы грешим, тем он слабее. И, напротив, чем больше совершаем праведных, приносящих пользу поступков, тем он сильнее. – Помолчав, я добавил: – Вот только спросите любого прохожего на улице, можно ли считать человека везунчиком, на глазах которого бандиты сначала надругались над его женой и дочерью, а затем убили их. Вряд ли ответ будет положительным…
– Да, вы правы, батюшка, – протянул задумчиво Корнач. – Не дай бог никому такое везение. Ну, как говорится, пусть нас рассудят. Пусть пока полетает, вольная птица… Но, если попадет к нам в клетку в третий раз, банкет с угощением не обещаю.
– Третьего раза не будет, – заверил я.
– Думаете? – на полном серьезе нахмурился генерал.
– Уверен, интуиция. Предчувствие, если хотите.
Корнач пожал плечами, выбросил на рельсы сигарету, посмотрел на массивные дорогие часы в золоченом корпусе. Я нашел взглядом видное издалека электронное табло вокзала.
До отправления поезда оставалось меньше десяти минут. Пора было возвращаться к вагону.
– Знаете, отец Павел, – словно наконец собравшись с духом, залпом выдохнул Корнач, – я ведь с понедельника на пенсию выхожу. Сегодня утром обрадовали, по спутниковому телефону, прямо из Москвы… Вместе с благодарностью за плодотворную работу во благо новой России. Я в Цюрихе почти два месяца работал, возглавлял группу, которая совместно с тамошними спецами банковские счета наших правителей разыскивала. Вот ведь, понимаешь, загогулина какая…. Нашел на свою голову… Отчетик кодированный сверхсекретный, со всеми фамилиями и цифрами позавчера прямо главному в личный ноутбук через Интернет скинул. Даже бутылку шампанского по этому поводу с мужиками в гостинице распили. Радовались, дурачки, что карт-бланш от руководства не зря получили – разворошили осиное гнездо! Грядут, значит, с приходом нового папы долгожданные веселые времена, когда кое-кого из господ неприкасаемых тихо и незаметно для толпы к ногтю прижмут, да так, что яйца посинеют, прости господи… А сегодня в шесть утра из приемной главного позвонили с радостной новостью. Пенсия по максимальной ставке, даже дачу государственную в Сочи оставили, чтобы не забывал, значит, о щедрости хозяйской! Чтоб их, лизоблюдов кремлевских, Железным Феликсом придавило. Когда наконец его установят?! Устали ждать уже…