Хриплым шепотом водитель отдавал приказания - кому в каком секторе зала остановиться. Сектанту достался один из угловых, особенно укромных участков. Пользуясь этим обстоятельством, парочка в складках пушистого ковра свилась в одно подергивающееся существо, которое, извиваясь, пытается выползти из остатков одежды. Когда Сектант подошел к стойке капельницы, так некстати стоявшей прямо рядом с ними, любовники уставились на него.
Он - молодой, загорелый с красивым мускулистым торсом и светлыми волосами до плеч. Видимо, актер или певец. Она - уверенная леди с хищным лицом, лет на десять старше своего партнера.
- Пожалуйста, извините. Я только возьму капельницу и отойду.
- Погоди, - женщина встала, одернув узкое вечернее платье. - Ты из партии заказанных биореакторов, так?
- Да.
- Прекрасно, выполняй свою работу. Мы не против небольшой дозы нано-секса, верно, дорогой?
Парень заурчал, покрывая ее шею поцелуями.
Сектант слабо улыбнулся и закатал рукав на левой руке:
- Конечно, сейчас я поставлю матрицу. Но должен заметить, что старый способ заниматься сексом все-таки лучше...
Женщина фыркнула:
- Чем это? Матричный секс куда лучше настоящего. Во-первых, можно смоделировать любую ситуацию. Во-вторых, никакой опасности заразиться СПИДом или забеременеть. В-третьих, от него никогда не будет по-настоящему больно.
- Верно, - пробормотал Сектант, возясь с катетером, - по-настоящему больно бывает от настоящего...
- В общем, сделай для меня его где-нибудь на природе, а для него меня.
- Хорошо.
Рядом с капельницей в лотке со спиртом лежал ланцет. Сектант взял его, расстегнул рубашку и сделал аккуратный разрез поверх полузатянувшейся раны на груди.
Он закрыл глаза.
Белый мрамор, мертвый, как обглоданная кость, холодный даже под палящим солнцем. Руины утопают в зелени. Вьюнок обнимает полуразрушенные колонны, его нежно-лиловые цветы трепещут на ветру. Молодое дерево пробило себе путь в мраморной кладке. Оно все покрыто красно-золотистыми соцветиями размером с арбуз, оно источает свежий и сладкий запах. Двое лежат в его тени, на гладких мраморных плитах. Они - торжествующая, бурная и яростная жизнь среди этих мертвых руин. И когда мужчина касается женщины, лепестки начинают опадать, кружатся в воздухе, невесомыми касаниями гладят кожу. Воздух пронизан ароматом, золотая пыльца оседает на сокращающиеся в любовной истоме тела...
- Готово, - сказал Сектант, не открывая глаз.
Бизнес-леди, оглаживая платье, подошла к ближайшему столику-пню, взяла бокал с коктейлем и выплеснула зеленоватый опалесцирующий напиток. Она прижала пустой бокал к груди Сектанта. По стеклу, змеясь, потекла тоненькая струйка крови.
Нацедив достаточно жидкости, женщина повернулась к своему партнеру:
- За тебя, красавчик!
Одним глотком она осушила бокал и медленно опустилась на всхолмие дивана. Ее тело изогнулось в ожидании призрачных ласк.
Актер-певец поднял выпавший из ее руки бокал и бросил Сектанту. Тот снова нацедил своей крови, жмурясь, когда стекло слишком сильно вдавливалась в рану.
А из искусственного леса уже шли остальные клиенты, тянулись к крови, дарящей видения, шептали свои желания. Господа жаждали развлечений.
10. Дождь
Термит валялся в постели, раздраженно щелкая пультом телевизора. На тумбочке рядом стояла чашка чая и тарелка с овсяным печеньем. Похрустывая магазинной выпечкой, Термит переключал каналы. Увы, ни один не показывал то, что его интересовало. Хотя, по его расчетам, акция в ресторане "Золотой мангуст" уже должна была начаться.
Он включил новостной канал, прослушал репортаж о народных промыслах в чукотской деревне и, пробормотав "никчемные журналюги", переключился на спортивную программу.
Девочка-теннисистка крепко сжала ракетку, напружинилась, готовясь отбить подачу - и тут ее изображение пошло волнами. Смешались белые цвета одежды и зелень корта, змеящиеся линии стерли контуры фигур. А через мгновение скачком появился кадр. Черно-белое изображение с непривычного ракурса, явно снятое камерой безопасности, висящей под потолком.
Бальный зал. Мужчины в дорогих костюмах, женщины в роскошных платьях. Они роются в карманах, бумажниках и сумочках, выгребая монеты и банкноты. А потом бросают их в открытые окна. Примостившись на полу или у фуршетного стола они заполняют бумажки, лихо расписываются - деталей не видно, но наверняка это чеки - и опускают в прорези урн. На каждой урне наклеен плакат, но разобрать можно только надписи самыми крупными буквами: СПИД, кровь, потеря, наркотики, война.
На лицах благотворителей - судорожно-счастливые улыбки. Их глаза горят ярче, чем их бриллианты.
- Дикая охота продолжается! - возвестил механический голос за кадром. - Я Мордред, и я считаю, что вы должны знать, что происходит сейчас в ресторане "Золотой мангуст" на благотворительном балу.
Термит расхохотался.
- Спасибо, Мордред! - прокричал он. - Вот уж удружил!
- Вероятно тот, кто за этим стоит, Охотник, как называют его в Интернете, наверное, он считает, что совершил правильный и благородный поступок. Но не стоит обманываться. Благотворительность, вырванная силой - это грабеж. Время робин гудов прошло. Если ты хочешь быть полезным обществу - работой, делай мир лучше через добрые дела, а не через преступления. Очень скоро тебя ожидает неминуемое возмездие, Охотник! Надеюсь, ты меня слышал!
- Плевал я на ваше общество, - фыркнул Термит.
Похрустывая печеньем, он продолжал наблюдать за трансляцией. Мордред умолк, но дал записи и с других камер. Одна, установленная у входа, показала толстого бизнесмена, настойчиво сующего свой фрак прохожему.
Термит криво улыбнулся.
- Я сделал их лучшими людьми, пусть и на время, разве не этого ты добивался, Сектант? - саркастически сказал он телевизору. - Насильно привить людям доброту и щедрость, что может быть благороднее?
Вопреки словам Мордреда - или благодаря им - на следующее утро Термит проснулся знаменитым. Тексты дикторов новостей были нейтральны, зато в Интернете он стал героем. Робин Гуд нового века, хакер-бунтарь, взламывающий негодные, черствые души. Просматривая сайты на работе, Термит еле удерживался, чтобы не написать что-нибудь. Волна всеобщего бессистемного флуда захватила его. Представиться самим собой? Или написать что-нибудь от лица Мордреда? И пусть люди гадают, кто это за интернетовским никнеймом.
Его отрезвляло и останавливало понимание того, что игра в виртуальности может обернуться проблемами в реале. Зачем возиться с прокси-серверами, заметать следы, если можно просто молчать - и это будет самой выгодной тактикой.
Он закрыл все форумы и очень тщательно и аккуратно заполнил очередную рабочую анкету. Зато возвращаясь домой заглянул в супермаркет и купил бутылку водки. Напиться посреди недели было нельзя, но отметить удачный поворот дел одной-двумя рюмашками крепкого - почему бы и нет?
Поэтому, когда вечером пришло сообщение от Котова, Термит был уже немного навеселе. Чертыхаясь, он оделся, со злости выпил еще несколько рюмок и, захватив зонт, отправился к месту встречи, в парк Пожарского.
Непогода ускорила наступление сумерек. С темно-серого сурового неба лил дождь. Он лил стеной, смягчая контуры, растушевывая краски, превращая город в ностальгически-туманную акварель. Капли громко барабанили по натянутой ткани зонта, отгораживая Термита от остальных звуков. Для него эти моменты под дождем были одним из самых любимых вариантов одиночества. Зонт и вода становятся границами твоего личного мира, небольшого, но приватного кусочка города, принадлежащего только тебе.
Вход на пешеходный мост через реку стерегли две нахохлившиеся горгульи. Их морды-черепа свысока уставились на прохожих, с костистых крыльев стекала вода. На одной из прогулок Дара уверенно окрестила эти изваяния скелетами ангелов и теперь Термит с ней бы согласился. Мост каскадами лестниц спускался к главной аллее парка. Внизу шелестело золотое море осенних деревьев. Мокрые листья сверкали в свете фонарей. Фигуры немногочисленных прохожих казались лишь всплесками теней.
Термит закурил и медленно спускался, затягиваясь на каждой ступеньке. Алкоголь все-таки настроил его на мирно-сентиментальный лад, и злость на Котова прошла. Он уже смаковал, как вернется домой, поставит под батарею промокшие ботинки и дернет еще чуть-чуть водки. А потом посмотрит пару-тройку старых фильмов про гангстеров и полицейских, с томными женщинами и блестящими машинами. И киношные перестрелки будут сливаться с шумом реального дождя, выбивающего дробь на жестяном подоконнике.
- Вот ты где! Я уж продрог, как собака, пока тебя ждал! - Котов, разбрызгивая лужи, подошел навстречу.
- Извини. Хочешь сигарету?
- Вот ты где! Я уж продрог, как собака, пока тебя ждал! - Котов, разбрызгивая лужи, подошел навстречу.
- Извини. Хочешь сигарету?
- Я ж не курю. Слушай, все плохо.
- В смысле?
- "Войд" копает насчет Тройки. Хорошо копает. Мне кажется, они подозревают меня!
- С чего это?
- Вопросики, ухмылочки, намеки...
Термит раздраженно отшвырнул окурок.
- Забей. Я же говорил тебе, даже если они узнают правду - ничего тебе не сделают. Слушай, ты из-за этого вытащил меня под дождь, чтобы поплакаться?
Котов молчал. С края его зонта ручьем стекала вода, брызгая на бежевый плащ. Лицо его было не разглядеть во мраке.
- Ну расслабься, - уже спокойнее сказал Термит. - Все будет хорошо.
- Дай покурить, - пробормотал Котов.
Термит протянул ему пачку, потом щелкнул зажигалкой. Лепесток огня озарил усталое лицо - мешки под глазами, щетина на щеках.
- Они знают о тебе, - сказал Котов. - Поэтому я и хотел встретиться, предупредить. Они много расспрашивали меня. Я соврал, что мы почти не общаемся, что я заплатил тебе деньги за подстраховку. Но они очень тобой интересовались.
- Плевать, - расслабленно ответил Термит. - Спасибо за предупреждение, конечно, но я не думаю, что синдикат станет со мной связываться.
- Я надеюсь, но все-таки - будь осторожен, - Котов затянулся, и багровый отблеск высветил его профиль. - Слушай, он тебе не снится?
- Снится, - соврал Термит. - Но это всего лишь сны.
"Неужели сейчас мне придется успокаивать тебя всю ночь?"
- Помнишь, мы говорили о том, что Тройка - сволочь, что он заслуживал смерти? Сейчас я думаю, мы ошибались. Не важно, какими были наши мотивы. Даже если бы мы пеклись об общем благе, все равно его убийство оставалось бы преступлением.
- Какой смысл разводить теории и придумывать альтернативное прошлое? Это был несчастный случай. Тройка сам спустил курок!
- Да... Я просто думал о том, что всякое благое на первый взгляд деяние впоследствии оказывается для кого-то выгодным. Из-за смерти Тройки я продвинулся в синдикате даже дальше, чем сам того хотел. Ты смотрел новости? В Интернете говорят, что этот парень, Охотник, устроил благотворительную акцию, - Котов хмыкнул, - говорят, новый нано-хакер, защитник обездоленных. Красивая легенда у него.
- Да? - только и смог произнести Термит.
- Только я в нее не верю. Какой-нибудь отморозок играет, радуется, что получил доступ к человеческим душам. А на самом деле все делает только ради выгоды.
- Хм.
- И я такой же. Теперь я преступник и не хочу попадаться, - Котов глубоко затянулся, докуривая сигарету до самого фильтра. - Я готов сделать что угодно, лишь бы "Войд" не узнал правду... но я не знаю, что.
- Успокойся, тебе ничего не нужно делать.
- В той проклятой комнате остались наши биологические следы. Я думал о том, чтобы сжечь там все. Но уже поздно, туда нельзя возвращаться.
- Конечно нет! Держу пари, синдикат уже установил там пару жучков, так, на всякий случай...
- Да, я знаю. Просто вся эта история - как гиря, которая тянет меня на дно. Так хотелось бы от нее отвязаться.
- Не переживай ты так. Хочешь, пойдем в бар, напьемся?
- Я не могу, дочка ждет.
- Да, верно. Ладно, тогда пока.
- Пока.
Котов шагнул прочь, и через миг его силуэт уже растворился в ночном дожде.
Термит взглянул на часы: было десять. Он задумчиво постоял, качаясь на пятках, а потом, приняв решение, отправился к остановке монопоезда. По пути зашел на бензоколонку, где купил канистру самого дешевого бензина - на нее ушли почти все остатки зарплаты.
Трясясь в вагоне Термит начинал ощущать последствия протрезвления. Алкоголь выходил из крови, и вместо приятной расслабленности навалилась усталость, ноги в мокрых ботинках замерзли.
Он сошел в одном из глухих спальных районов. Ежась под ударами холодного ветра, побрел по улице с зонтиком в одной руке и канистрой в другой. Нести было тяжело и неудобно, а дождь зарядил пуще прежнего.
Термит выдохнул с облегчением, добравшись наконец до заброшенной высотки, где пару недель тому назад убил человека. Он оставил сложенный зонт в подъезде, а канистру потащил наверх.
В обшарпанной комнате по-прежнему стоял белый пластиковый стол и стулья. За разбитым окном мигала вывеска, окрашивая нити дождя во все цвета радуги.
- Иногда они возвращаются, - пробормотал Термит, открывая канистру.
Он плеснул бензином на "мебель", на стену, в которую отлетели мозги Тройки, на пол. Резкий едкий запах смешался с влажным, чуть отдающим плесенью, воздухом.
Термит зашвырнул пустую канистру в угол и закурил сигарету.
Он стоял перед разбитым окном и смотрел, как капли дождя на мгновение отражают свет рекламы и падают вниз, в черную пустоту. Сизый дым клубами застывал в воздухе, напоминая спящее привидение.
А потом загудело, зарокотало коптящее пламя, облизывая оранжевым шершавым языком стены и потолок. Стул, на котором Тройка сидел в последний раз, расплавился и растекся по полу бесформенной лужей.
Закрыв рукавом рот и нос, Термит спустился по лестнице. Взял зонт и побежал к остановке, ни разу не оглянувшись на высотку, на одиннадцатом этаже которой пылал огонь.
Дождь барабанил по подоконнику, и подсвеченные фонарем струи воды стекали по оконным стеклам. Термит лежал в кровати. Он выпил остатки водки и таблетку аспирина. Его знобило. Во рту было горько, от брошенной посреди комнаты одежды воняло бензином.
Находясь между явью и сном, Термит слушал стук капель. И струящиеся по стеклу потоки казались ему прозрачными руками, которые налегают упруго и сильно на стены человеческих жилищ, чтобы однажды обрушить их, и тогда вода прорвется внутрь и будет дождь, только дождь и ничего кроме дождя.
11. Хвост
Тройка ему так и не приснился.
Тем не менее наутро Термит проснулся совершенно разбитым. Промахнулся по кнопке будильника и зарычал на проклятый прибор как зверь. Кое-как отрубил навязчивые трели.
Голова болела, глаза будто всю ночь терли наждаком.
Подумав, Термит позвонил на работу и сказал, что не придет. Выслушал ответный выговор. Швырнул телефон на пол и снова зарылся в подушки.
Второй раз он проснулся к полудню и чувствовал себя уже куда лучше. Заварил крепкого кофе, пожарил яичницу-глазунью. Поел, просматривая новости об Охотнике в Интернете. Сейчас они уже не вызвали восторга и гордости. Появились целые сайты, где люди давали неведомому хакеру душ советы, кого и как исправить. Начиная от президента и заканчивая соседской собакой.
Позевывая, Термит вышел из дому и отправился к киоску поблизости. Небо было белесо-серым, как рыбье брюхо, но пролиться дождем не торопилось. Асфальт еще не просох после недавнего ливня, в лужах отражались зыбкие очертания людей и зданий.
Термит купил пачку сигарет. В тот момент когда он ссыпал в карман сдачу, возникло странное, неприятное ощущение пристального взгляда в спину. Будто кто-то сверлит дрелью между лопаток.
Термит осторожно огляделся. Никаких подозрительных людей поблизости не было. Однако ощущение взгляда сделалось лишь сильнее.
Улицы спального района в это время дня были почти безлюдными. Возле киосков и у остановки монопоезда еще толклись какие-то подвыпившие граждане, ну а дальше начинался пустынный лабиринт. Высотки, общежития, все похожие друг на друга, только с разными граффити на серых стенах. Дворики, где скрипели, раскачиваясь, мокрые качели и блестели втоптанные в землю крышки от пивных бутылок. Термит то брел, то почти бежал. Неведомый наблюдатель не отступал.
Пройдя зигзагами два квартала, Термит заскочил в супермаркет. В раздумьях завис в отделе, где продавался алкоголь. Ощупывая взглядом бурбон и бакарди, прошел вдоль стеллажей. Перед окном были составлены пирамидкой бутылки дешевого вина. Термит посмотрел на просвет. Перед магазином напряженно застыла темная фигура в плаще и с зонтом. Лица человека не было видно, но Термит мог поспорить, что тот пристально наблюдает за алкогольным отделом.
На горлышках бутылок жарко горела золотая фольга. Даже дешевое пойло - спирт плюс компот - выглядело презентабельно. Термит рассеянно посмотрелся в зеркало. В свете специальных лампочек его невыспавшаяся рожа выглядела вполне свежо. Что поделаешь, бизнес: в супермаркетах освещение всегда розоватое или слегка оранжевое, как правило, немного искажающее реальность в лучшую сторону.
Термит нахмурился и взъерошил волосы. Он решительно взял бутылку водки и пошел к кассе.
Когда перед ним услужливо раскрылись стеклянные двери, человек перед магазином уже исчез. Не утруждая себя его поисками, Термит свернул в проулок. Ощущение сверлящего взгляда вернулось. Стена справа принадлежала магазину, слева - общежитию. Обе они были глухие. Пустынное, очень укромное место.