– Записывайте номер, товарищ полковник…
– Сергей Палычем меня зовут…
Семиверстов прочувствовал психологию момента и хотел заставить капитана осознать, что бывший командир просто делает бывшему подчиненному одолжение. А мог бы и не делать.
– Да-да… Записывайте, Сергей Палыч…
– Ага… Говори. У меня память пока еще безотказная.
Шингаров номер продиктовал. Семиверстов повторил.
– Правильно. Звоните. Мы готовы…
– Я не готов. Ко мне местный священник приехал. Больше чем на час, думаю, он не задержится, хотя любит говорить долго и пространно. Так что, когда выговорится… Позвонить смогу только после этого.
Капитан вздохнул в трубку, как застонал.
– Не плачь, капитан. Через час позвоню. Ну, может, через два… Как получится.
– Разговор продумали?
– Некогда было. Огород все время отнимает… И время, и мысли, кстати, тоже… И даже чувства. Кто любит свой огород, того и огород любит. Это учти на те времена, когда на пенсию выйдешь. Если доживешь…
Знал или не знал Шингаров, что Семиверстов ездил в областной центр, это даже значения не имело. Отставной полковник демонстративно показывал, что он сейчас никому подчиняться не намерен, и вообще он человек, свободный от всяких обязательств.
– Мы ждем, – вынужденно согласился капитан.
Глава вторая
За окном во дворе собралась целая толпа женщин. Что-то шумно обсуждали, жестикулируя, но стеклопакеты на окнах служили хорошей звукоизоляцией, и слов разобрать было невозможно. Впрочем, это и не интересовало ни Джабраила, ни Актемара. Женщины – народ такой, что пошуметь любят, на то они и женщины, и если каждый раз обращать на них внимание, времени на свои дела не хватит.
– Я понимаю, что человек он вроде бы хороший, порядочный, но зачем он тебе? Нам то есть… Зачем он нужен в этом деле? – отреагировал Джабраил на рассказ Актемара о звонке полковника Семиверстова. – Он что, свой батальон в Грозный введет? Не введет, ситуация не та, и он человек не тот, чтобы такие вопросы самостоятельно решать, да и нет у него сейчас батальона. Разве что соберет его из пенсионеров…
Джабраил уже несколько последних лет мучился с желудком и потому не мог обходиться без кефира. Но, прежде чем выпить, обязательно долго взбалтывал пластиковую литровую бутылку – свою ежевечернюю обязательную норму. Актемар в таком взбалтывании смысла не видел, но если его видел сам подполковник Артаганов, то возразить на это было трудно.
– Я же собрал свой джамаат, как ты говоришь, из пенсионеров, – хмуро вступился Актемар за Семиверстова. – А нужен Сергей Палыч, по большому счету, не нам, а мне, потому что его в дело втянули помимо нашего и помимо его собственного желания, и если уж он в него вошел, грех отказываться от помощи друга, чтобы не превратить его в противника. Хотя я отлично понимаю, что эта помощь может быть скорее только информационной, но и это для меня сейчас существенно, поскольку ты обладаешь информацией только с одной стороны, да и то неполной, а Семиверстов что-то с другой подскажет…
Джабраил в такт движениям бутылки покачал головой.
– Ты чрезвычайно наивный человек, Актемар. Сотрудники спецслужб не будут ничего делать просто так. За свою информацию он что-то и с тебя попросит. А чем ты можешь отплатить? Только теми данными, которыми располагаешь. Разве это трудно просчитать?
– Ты тоже рассчитываешь на эти данные? – Актемар вопросительно поднял брови, не понимая, что сам себе поставил ловушку и сам себя в нее загоняет.
– При чем здесь я?
– А что, тебя уже уволили из ФСБ? Или ФСБ уже перестала быть спецслужбой? Ты точно такой же, как он, сотрудник спецслужбы. Только ты – действующий, а он – пенсионер… И у него намного меньше стимула что-то просить взамен своих услуг, чем у тебя…
– Я – совсем другое дело, – отмахнулся Джабраил. – Я законы предков уважаю. Ты пришел ко мне в дом гонимый. Прогнать или выдать гонимого – это потеря чести. Я свою честь беречь стараюсь. И это все – помимо того, что мы просто друзья. Могу тебя уверить. Если бы мы были даже незнакомы, я все равно спрятал бы тебя. Когда-то давным-давно, до революции, один из моих предков, кажется, мой прапрадед, спрятал в своем доме беглеца. Месяц прятал. Потом вывел его в город и посадил на поезд. И только через пятнадцать лет с этим человеком встретился. После революции. А потом этот человек уже моего прапрадеда спас, когда гонения на наш народ начались. Он тогда большим человеком в Москве стал и просто в Москву его вывез… Но я это не к тому говорю, что надеюсь на твою благодарность. Я тебя прячу в первую очередь потому, что ты гонимый, и только во вторую потому, что ты мой друг…
– Помнится, вы и с Сергеем Палычем были дружны, – стоял на своем Актемар.
– Ты неправильно меня понимаешь или просто понять не хочешь. Мы и сейчас не враги. Но я все же рекомендовал бы тебе воздержаться от такого сотрудничества. Поверь моему опыту. Это не лучший вариант. Надо залечь на время «на дно» и дождаться, когда все утихнет… Тогда ты сможешь действовать. Моя квартира с полным основанием может стать твоим «дном». А когда все утихнет, я использую свои связи и помогу тебе выплыть…
Джабраил наконец-то вылил кефир в высокий стакан и стал пить маленькими короткими глоточками, словно пропускал напиток между губ, процеживая. Выпил, вылил остатки кефира, вытрясая в стакан последние капли из бутылки, и допил все до конца. Пустую бутылку засунул в мусорное ведро под мойкой кухонного гарнитура. И от кефира словно стал добрее.
– Ну, как хочешь. Мое дело – предупредить… Чем, говоришь, Семиверстов интересуется?
– С его стороны к тебе только два вопроса. Что за штука такая – управление научных программ ФСБ и что за специальный отряд силового обеспечения при этом управлении?
– Нет в ФСБ таких структур, – категорично сказал Артаганов.
– Ты – директор ФСБ? – спросил в ответ Актемар.
– Я знаю штатное расписание…
– Может быть, ты начальник секретной части?
Джабраил отмахнулся:
– Я знаю несколько разрабатываемых проектов по научной части, но все они проводились в разных управлениях в соответствии с профилем разработок. Это принятая система…
– Значит, ты просто не знаешь.
– Если бы такое было, я бы знал.
– Это в Москве… Это далеко от тебя. Не здесь. А здесь – ты знал про лабораторию профессора Мажитова?
– Она не была в системе ФСБ. Более того, она была на балансе МВД, но сам министр внутренних дел понятия не имел о ее существовании. Откуда же могли это знать у нас?
– Что-то новое. Откуда ты можешь знать про министра?
– Он сам был сегодня у нас на совещании. И там прямо ничего про лабораторию не говорилось. Только сказано было о ней как о сгоревшем объекте МВД. И все. Хотя я тоже допускаю, что кто-то был полностью в курсе дела. Для тебя, наверное, не секрет, что часть сотрудников работает по московской программе, то есть делает то, что официально является российской политикой, а избранный круг работает только на Чечню и даже лично на ее президента. И в этот круг остальных категорически не допускают. Так вот, кто-то из этого круга, вероятно, был в курсе дела. Что-то там витает в воздухе, все недоговаривают. Про лабораторию министра напрямую спросил московский генерал. Поинтересовался, что за лаборатория. Непонятно как-то спросил – знает он или не знает, что там делалось… Допускаю, что тоже какие-то сведения имеет. Министр обещал выяснить, но очень вяло. У меня сложилось впечатление, что его тоже не подпускают к определенным данным. Его вообще, как ты знаешь, ко многому не подпускают… Но все попытки, большей частью случайные или косвенные, перевести разговор на лабораторию тут же благополучно проваливались, и опять все сводилось к атаке лагеря «кадыровцев» с целью уничтожения непосредственно живой силы.
– Может быть, это и хорошо? – спросил Актемар.
– Кто знает… Здесь палка о двух концах. С одной стороны, официально тебя будут искать исключительно как человека, устроившего бойню в тренировочном лагере, или, как они его называют, на базе переподготовки. Никто не будет широко афишировать поиск дисков и других материалов, соблюдая все традиционные правила игры в молчанку. С другой стороны, этот поиск вестись будет, но тайно, не так, конечно, активно, как первый, но сам по себе он опасен уже тем, что искать будут с разных сторон – и наши местные, и москвичи, которые тоже что-то знают, а теперь еще и ГРУ подключается всем на радость…
– ГРУ? – переспросил Актемар.
– Семиверстов…
– Он подключается по просьбе своего бывшего подчиненного, ныне капитана специального отряда силового обеспечения управления научных программ ФСБ.
– Ты веришь ему? – Джабраил спросил с откровенным возмущением.
– У меня нет оснований не верить Сергею Палычу. Он всегда был со мной честным.
– Мне бы твою уверенность, – вздохнул подполковник Артаганов. – А то я во всем и во всех сомневаюсь, всех просчитать стараюсь, на всех сведения собираю. Хорошо еще, что можно это списать на счет основной работы, поскольку к твоему поиску я имею непосредственное отношение…
– Мне бы твою уверенность, – вздохнул подполковник Артаганов. – А то я во всем и во всех сомневаюсь, всех просчитать стараюсь, на всех сведения собираю. Хорошо еще, что можно это списать на счет основной работы, поскольку к твоему поиску я имею непосредственное отношение…
– И как поиск движется?
– Самое плохое в том, что он идет одновременно по разным направлениям, но все сведения не собираются воедино. Следствие ведет следственный комитет при гражданской прокуратуре и такой же комитет при военной прокуратуре; ведет свое следствие Министерство внутренних дел, разведотдел штаба «кадыровцев», даже служба безопасности президента; ну, естественно, и мы в этой работе не самые последние. А помимо нас – еще какая-то московская структура, которая пока только с нас сведения спрашивает, хотя мне сдается, что она втихомолку в дело все же включилась. Вызываю на допрос жену одного из твоих парней, а она мне заявляет, что ее уже вчера допрашивали дома сотрудники ФСБ. И не знает, кто конкретно допрашивал. Не назвался человек, хотя удостоверение предъявил. Слава Аллаху, что пока еще управление антитеррора «Альфа» не влезло, хотя дело против тебя открыто по статье «терроризм»… Но и того, что есть, хватит, чтобы все и всех запутать. Если сведения не сводятся воедино, то каждой стороне следствия есть что скрывать от остальных.
– Тебя это раздражает? – усмехнулся Актемар.
– Хуже. Меня это из колеи выбивает. – Джабраил для наглядности даже зубами скрипнул.
– Тогда ложись отдыхать перед завтрашним дежурством, – здраво рассудил Дошлукаев. – Сон восстанавливает нервную систему. А то ты со мной все ночи напролет просиживаешь. Я могу хотя бы днем при необходимости отоспаться.
– Думаешь, я на дежурстве не отдохну? Отдохну… Давай пока диски посмотрим.
* * *– Ты, похоже, исключительно по диагонали тексты читаешь? – спросил Актемар, обратив внимание на скорость, с которой Джабраил просматривает отчеты.
– Мне же не писать на них научный отзыв, – отговорился подполковник Артаганов. – И оппонентом я выступать не собираюсь. Смотрю только, что за штука и кто может такой вещью заинтересоваться. Наша с тобой задача какая? Продать в разные руки как можно больше копий. Для этого подробное изучение и не нужно.
– Некоторые детали пропускаешь. А они могут оказаться важными, – заметил Дошлукаев.
– Ты внимание обратишь – и мне подскажешь…
– В этом есть доля истины. Вот прямо сейчас и обращу.
– Слушаю.
– Мне нужны все данные на Темирбека Хасбулатова.
– Запросто. Только скажи сначала, что это за фрукт и с чем его едят.
– Под каждым отчетом дата стоит. Относительно дат мы с тобой попозже поговорим. Но все отчеты из, скажем, Самары подписаны одним и тем же человеком. И только в последнем отчете есть расшифровка подписи. Вот этот человек меня и интересует. Сможешь найти выходы на самарскую диаспору?
– Ты думаешь, на нашу диаспору нет данных в областном управлении внутренних дел? Обязательно есть. В каждой области. А если человек проживает там постоянно, то гарантия стопроцентная. Хотя меня в данном случае раздражает термин «диаспора». Мы – не диаспора, мы – официальные граждане России уже на протяжении многих лет. А диаспора – это иностранцы, компактно проживающие в чужой стране. Меня этот термин даже оскорбляет, хотя он применяется даже в официальных документах.
– Меня не это волнует, а личность самого Темирбека Хасбулатова…
– Это я могу узнать прямо с домашнего компьютера. Интернет я оплатил еще вчера. Я отправлю запрос с категорией «срочно». Обычно в таких случаях ответ приходит в течение сорока минут, от силы – часа.
– Флаг тебе в руки, – согласился Актемар. – Отправляй…
Подполковник Артаганов сосредоточенно кивнул, извлек диск из дисковода, чтобы не мешал не слишком сильному компьютеру работать в сети, и подключился к Интернету. Набирал текст он одним пальцем, но достаточно быстро. Вышел в сеть своего управления, чтобы найти адрес для запроса, и сразу сам запрос отправил.
– Будем ждать. Чем время убить, у нас есть, только сначала я хочу кое-что тебе показать. Насколько я могу судить, это один из двух последних людей, к которым у тебя могут быть претензии. Наш сотрудник. Из того круга, в который не всех допускают. Человек, на все сто процентов президенту преданный. Лично президенту…
* * *Бумаги, которые подполковник Артаганов достал не из папки, с которой всегда ходил на работу, а из кармана, он развернул аккуратно, положил на стол и разгладил сгибы ребром ладони. Это были не сами документы, а только их ксерокопии.
– Жевать умеешь? – строго спросил Актемар, мельком взглянув на бумаги. – Тогда разжевывай, я пока ничего не понимаю… Связь обозначь.
– Ты еще не можешь оценить всю работу, которую я для тебя проделал. А работа большая и, самое главное, требующая несанкционированного доступа к некоторым тайнам, в том числе и банковским. Не скрою, что мне пришлось немало заплатить хакеру, которого я в таких операциях задействую. Но это вопрос второстепенный. Ты результат оцени…
Джабраил еще раз разгладил бумаги. На сей раз всей ладонью.
– Вот это – копия договора с банком. Кредит, который взял полковник Язидов. Это у нас была самая тяжелая работа. У банковской сети сложнейшая система защиты. Более сложная, чем у ФСБ. Мой хакер, чтобы туда пробраться, вынужден был задействовать сервер ФСБ со всей его мощностью. С простого компьютера подобрать пароли можно было только через год. Хорошо, что я знаю пароли для выхода на сам сервер…
– Для меня это все темный лес в глухом ущелье, – признался Актемар. – Я плохо понимаю, о чем ты говоришь.
– Значит, и объяснять нет необходимости, – слегка обиженно заметил Артаганов. – Тогда сама суть дела. Полковник Язидов пользуется возможностью входа к президенту в любое время. Можно сказать, он – его доверенное лицо в ФСБ Чечни. При этом в курсе большинства президентских дел, и не только, кстати, президентских. В настоящее время полковник строит себе не дом, а, я бы сказал, дворец. И остро нуждается в наличных деньгах. Вот документ, согласно которому он взял кредит на пятьдесят тысяч долларов. Перед этим ему нечем было заплатить рабочим, он почти два месяца держал их без зарплаты. Дом строят турки. Они к такому не привыкли и свое всегда требуют назойливо. Получив кредит, полковник одновременно и зарплату туркам выплатил, и произвел платеж одной фирме в Малайзии, осуществляющей поставку мебели из ценных пород дерева. Платеж на восемьдесят пять тысяч баксов… Я точно не знаю, сколько он туркам заплатил. Тоже, думаю, сумма приличная. Но, заметь, кредит был только на пятьдесят тысяч баксов. Где Язидов взял остальные?
Актемар выдержал паузу, потом спросил напряженно и почти угрожающе, хотя грозил явно не подполковнику:
– И где он взял остальные?
Подполковник Артаганов пододвинул другой листок. Тоже ксерокопию.
– Вот, поинтересуйся. Это копия отношения, подписанного полковником Язидовым с просьбой выделить на проект… Тут номерная кодировка… Короче, полковник просит выделить на проект дополнительно двести пятьдесят тысяч долларов. И наискосок резолюция президента – выделить средства из его собственного резервного фонда.
– У меня есть сомнения, – покачал головой Актемар. – Мы не знаем кодировки проекта. Это может быть и другой проект. Это первое… И второе. Лаборатория Мажитова стояла на балансе Министерства внутренних дел. Следовательно, деньги на лабораторию должны были запрашивать из этого министерства, пусть даже и минуя самого министра, потому что в МВД, насколько мне известно, ситуация такая же, как у вас в ФСБ, и часть министерства работает только на президента.
– Резонные сомнения, – согласился Джабраил. – Но они были бы существенными, если бы сам полковник Язидов не имел никаких дел с Лукманом Мажитовым. А теперь смотри сюда… – Он пододвинул еще один лист. – Вот первая страница квартального плана по испытаниям препаратов. Обрати внимание, что документ с грифом «Совершенно секретно», хотя и двухгодичной давности. Здесь препараты тоже закодированы под номерами, поэтому мы не можем сверить план с отчетами. Но нам это и не важно. Здесь есть главное. Полковник Язидов утверждал этот план. Вот его резолюция. Можешь сравнить подпись с подписью на банковском документе. И еще, для полного твоего убеждения, вот такая штука…
Артаганов полез в другой карман и вытащил обыкновенный листок от настольного перекидного календаря. Положил на стол аккуратно, как драгоценность. На листке неразборчивым почерком было что-то написано по-русски.
– Я плохо почерки разбираю… – сказал Актемар с напряжением, потому что имя он уже разобрал.
– «Поставить Лукмана перед фактом», – прочитал Джабраил.
– Перед каким? – переспросил Дошлукаев.
– Ты меня спрашиваешь?