- Да не шути ты так, - устало и серьезно сказал Крот. - Этот козел в самом деле, кажется, спятил! Я больше не хочу иметь с ним дела.
Я не собираюсь ввязываться из-за него в ссору с Китобоем. И особенно...
И он выразительно посмотрел на Владимира.
- Ты меня сегодня разглядываешь, словно я Наташа Ростова на первом балу, - критически заметил Свиридов. - Что ты хочешь сказать, давай говори.
- Хорошо, - после некоторого колебания сказал Крот. - Был базар, что ты, Свиридов, и есть Робин. Тот самый, который устраивает заказное мочилово по наводке Китобоя.
Саша вздрогнула, Владимир покосился на нее краем глаза и произнес:
- Все это разговоры в пользу бедных, Крот.
Если бы я даже и был этим Робином, ты что, думаешь, я прямо так тебе все и рассказал, как деревенская девушка на исповеди в страстную пятницу, или какой там день недели? Кто сказал тебе это?
- Я сказал, - неожиданно прозвучал голос Микаэла, - я сказал. Да, била у мэня такая информация.
- Кажется, мы отклоняемся от дела, - сказал Берг. - Неважно, кто такой мой личный телохранитель. Мне рекомендовал его уважаемый мною человек, и я не хочу больше говорить об этом.
- Канэчно, уважаемый человек, - подтвердил Карапетян. - Китобой очень даже уважаемый человек. Вэдь это он рекомендовал Свыридова, своего друга, скажем так.., нэ так ли?
- Какое это имеет значение? - нетерпеливо проговорил Берг. - Ближе к делу. Какой человек нас заказал?
- Всэму свое время, - спокойно проговорил Микаэл. Крот открыл было рот, но Мика положил ему на плечо руку, призывая временно воздержаться от вступления в беседу, и произнес:
- Нам стало известно, что ви думаете, будто это ми взорвали ваш лимузин, Иван Гэрманович?
На этот раз сам Корнилов посмотрел на него со все возрастающим недоумением, и Владимир так же легко, как если бы это была раскрытая книга, прочитал в маленьких глазах Крота вопрос: чего это ты несешь, Красная Шапочка?
К чему все это словоблудие?
Свиридов внезапно почуял недоброе, словно в воздухе разлилось тоскливое предчувствие опасности - как перед грозой накипает тяжелое душное затишье.
...Владимир всегда отличался тонкой интуицией, несравненно более чуткой, нежели Берг, который в ответ на слова Микаэла начал медленно закипать.
- Я и сейчас так думаю, - раздувая узенькие ноздри своего длиннейшего носа, сказал Берг. - И вообще, Корнилов, я не понимаю, к чему ты пудришь тут мозги. Говори по существу, а не верти задом, как старая проститутка.
Корнилов потемнел лицом, на широких калмыцких скулах взбугрились и заходили желваки.
Он поднялся во весь свой рост и возмущенно прогрохотал, не замечая белого лица Саши и предупредительных знаков, которые делал ему Микаэл:
- Да ты че тут гонишь, гнида? Я с тобой как с настоящим, а ты меня за лоха фанерного, что ли, держишь!
- Спокойно, Ипполит, - с интонациями Андрея Мягкова произнес Владимир, понимая, что разговор пошел совсем не по тому руслу, да еще по такому, которого можно было избежать. - Рамсы нам ни к чему. Зачем нам Хиросима и Нагасаки в отдельно взятом доме российского гражданина.
- Кудряво горбатого лепишь... - проворчал Крот, но тон все же сбавил.
- Ладно.., назовите имя, - подала голос доселе молчаливо сидящая на низеньком диване Саша.
Корнилов открыл было рот, вероятно, чтобы сказать фамилию человека, который заказал Берга, но в этот момент с улицы донесся какой-то шум, потом дробный топот по лестнице, все приближающийся и нарастающий в звучании - и, как венец всей этой какофонии, сухо протрещала короткая автоматная очередь, тут же перекрытая грохотом двух одиночных выстрелов...
Глава 8
ГОСТИ КРОТА
Крот вскочил, едва не опрокинув при этом кресло, и хрипло выругался, в шоковом потрясении мотнув большой головой. И тут же вылетела под мощнейшим ударом дверь, и в дом хлынули вооруженные автоматами Калашникова спецназовцы в черных масках, и один из них крикнул:
- Всем оставаться на своих местах!
Самым последним в комнату вошел худощавый статный человек в бронежилете поверх черного джемпера.
- Майор Станицын, шестой отдел ГУВД, - коротко и внушительно произнес он.
- К тебе, Крот, просто сегодня повальные визиты дорогих гостей, - насмешливо сказал Свиридов. - Шестой отдел - это, если мне не изменяет память, управление по борьбе с организованной преступностью.
Станицын медленно перевел взгляд с бледного Корнилова на невозмутимо улыбающегося Владимира и произнес непререкаемым тоном:
- Все так и одновременно не совсем так, гражданин Свиридов. Мы в большей степени к вам и вашим подопечным, а не к Корнилову.
Хотя он тоже очень даже ничего.
Он повернулся к Саше Берг и проговорил:
- А вот вы, гражданка, арестованы.
Саша медленно подняла на Станицына глаза, и Владимир увидел в них хрупкое оцепенелое потрясение. А Иван Германович пошатнулся и едва не упал, не оставляемый ни на секунду пристальным взглядом Микаэла Карапетяна - сдержанным и ироничным, на самом дне которого тлела упругая, неуловимая ядовитая насмешка.
- За что? - выговорила Саша.
- За организацию террористического акта, поведшего к человеческим жертвам. Преднамеренное убийство, одним словом. И вы, Александра Ивановна, - заказчик.
- Да.., да вы что?! - пролепетала девушка и буквально задохнулась от ужаса и недоумения.
Ее же отец судорожно сжал кулаки и пробормотал:
- Вы с ума сошли! Я буду жаловаться на вас в администрацию! Вы...
- Спокойно, Иван Германович, - прервал его Станицын. - Дело в том, что вы еще не знаете, кто именно пострадал от инкриминируемого вашей дочери преступления.
Берг мертвенно побледнел, узкое лицо его вытянулось еще больше, а короткие толстые пальцы рваным конвульсивным движением сжались в кулаки.
- И кто же?
- Три часа назад взлетел на воздух "Мерседес-600", принадлежащий президенту "Айсбергбанка" Мещерину Евгению Ивановичу, - отчеканил майор. - Мои сожаления, Иван Германович, - добавил он, повернувшись к буквально уничтоженному этим жутким и невероятным известием Бергу.
Он рухнул на диван и судорожно схватился за лысую голову.
- И что, Евгений Иванович.., он что, погиб? - пролепетал он посеревшими, непослушными губами. - Как же так?..
- Там все разнесло в клочья, заряд был килограмма два в тротиловом эквиваленте, - ответил Станицын. - Нашли окровавленную и обгоревшую подкладку его пиджака, а самого, естественно, сами понимаете...
- Да как же так, господи?
Берга качнуло вперед, и он, быть может, упал бы на ковер, если бы его не придержал за плечо Свиридов.
- Саша... - произнес Берг. - Это что.., я не понимаю.., как же так?
- Это провокация, папа, - ответила Александра, хладнокровно наблюдая за тем, как ей надевают наручники. - Неужели ты можешь поверить в такую смехотворную чушь?
Я - организовала убийство Евгения Ивановича? Я что - агент по имени Никита из мифического первого отдела спецназовской американщины?
- Но...
- Я не убивала Мещерина, - медленно, но твердо выговорила Александра, глядя на Станицына.
- Разберемся, - невозмутимо отозвался тот. - Но сразу предупреждаю, что есть определенные данные, свидетельствующие об обратном.
- Еще бы! - насмешливо отозвалась Саша.
Самообладание этой девушки в самом деле было удивительным, чего, и по вполне очевидным причинам, нельзя было сказать о ее отце.
Свиридов покосился на Карапетяна и подумал, что вот если сейчас ему, Владимиру, предложат на выбор определить, кто из присутствующих в этой просторной комнате с четырехметровыми потолками вольнее всех вдыхает прохладный кондиционированный воздух и меньше всех удивляется нежданному-негаданному приезду группы захвата, так это гражданин Карапетян. А вот по лицу его босса Никиты Корнилова плавало честно сработанное остолбенелое недоумение, и Свиридов почти что мог поручиться за Крота - он ментов не вызывал.
...Простоват Никита Корнилов для совсем уж матерого бандита.
- Свиридов Владимир Антонович? - вдруг произнес Станицын.
- Совершенно верно, - без промедления ответил Владимир, ожидая, что еще придумает Станицын.
- Вы тоже арестованы.
Фраза не произвела на Владимира никакого впечатления - гораздо больше его удивило то, что события после появления группы захвата развивались так нединамично, вразвалочку, своим поступательным движением напоминая фланирование щеголя по набережной в праздничный день.
Нет бы ворваться, повалить всех носами в пол, проорать сочную канонаду ругательств, произвести несколько качественных профилактических касаний заблудших граждан сапогами - так нет же! Душеспасительные неторопливые беседы со всеми по очереди.
- За что это? - равнодушно спросил Владимир.
Услышав последние слова Станицына, Берг поднял голову и изумленно уставился на него, пытаясь найти хотя бы легкий отголосок опасной и неудачной шутки на его непроницаемом хмуром лице.
Услышав последние слова Станицына, Берг поднял голову и изумленно уставился на него, пытаясь найти хотя бы легкий отголосок опасной и неудачной шутки на его непроницаемом хмуром лице.
Станицын кивнул на Владимира, и тому тотчас нацепили на руки вожделенные стальные "браслеты" и грубо толкнули в грудь так, что Владимир не устоял на ногах и грохнулся в кресло... Оно завизжало колесиками по полу и плавно въехало в стену.
- Так что там такое? - переводя дыхание, спросил Владимир. - Трагическое умерщвление восемнадцати тараканов на кухонном моционе?
- Почти. Вы также подозреваетесь в убийстве, - сказал Станицын.
- Ну уж это чушь! - вдруг взвился с дивана доселе беззвучно стонущий в самом его углу Иван Германович Берг. - Уж он-то точно не убивал Мещерина, это я могу легко подтвердить.
У него алиби. Он не мог подложить взрывчатку в его машину, потому что безотлучно находился при мне! Он мой личный телохранитель! Или, быть может, вы обвините и меня.., в том, что я убил собственного друга и многолетнего компаньона? А, майор Станичкин?
- Станицын, - спокойно поправил тот. - Я и не утверждаю, что ваш телохранитель причастен к взрыву автомобиля Мещерина. Ему инкриминируется иное...
Он посмотрел на уже почуявшего что-то совсем недоброе и в самом деле жуткое Владимира тяжело, испытующе и серьезно и веско закончил фразу:
- Вы, Свиридов, подозреваетесь в преднамеренном убийстве Алексея Мещерина. Сына Евгения Ивановича.
Свиридов вздрогнул:
- Кого?
- Алексея Мещерина, убитого вчера вечером. По этому делу существуют самые подробные показания очевидцев. Где вы были вчера примерно в одиннадцать часов вечера?
- Я? - Свиридов посмотрел на Берга и после некоторой паузы произнес:
- Вчера мы с Иваном Германовичем совершали вечерний моцион.
- А если конкретнее?
- М-м-м.., мне кажется, что как раз в этот момент.., примерно в то время.., у нас с Иваном Германовичем сломалась машина, - при этих словах Владимир в высшей степени выразительно посмотрел на ерзающего в кресле Крота и совершенно спокойного, ровно и безмятежно улыбающегося Мику, - и мы были вынуждены искать иной вид транспорта. Не оставалось ничего иного, как максимально приблизиться к народу и поехать на лоховозе.., то есть, конечно, на троллейбусе.
- Все это нам известно, - сказал Станицын. - Вы доехали на троллейбусе до конечной?
- Совершенно верно.
- Конечная - это улица Тархова, не так ли?
- Да.
- А на этой улице - вернее, на прилегающей к этой улице площади, на которой разворачиваются троллейбусы восемнадцатого и десятого маршрутов, - вы встретили трех молодых людей, неадекватно на вас отреагировавших?
Точнее, молодые люди - тоже, кстати, не апостолы Павел и Петр со святым Михаилом - ехали вместе с вами по восемнадцатому маршруту.
Я верно излагаю?
- Сдается мне, Иван Германович, нам нечего сообщить этому господину, - тоном одного из клиентов Шерлока Холмса, которому прославленный сыщик только что на его глазах распутал чудовищную историю, сказал Владимир.
И вдруг...
...чудовищная мысль просочилась в мозг, вяло встрепенулась там, как получивший пару пинков от сержанта ППС пьянчужка, валяющийся у мусорного контейнера и испускающий мирный алкогольсодержащий храп по поводу всенародного праздника, - и вдруг всколыхнулась и резко выпрямилась во весь рост.
Свиридов поднял на Станицына затуманившийся взгляд, и суровое лицо майора расплылось, как от эффекта видеосъемки.
- Но ведь таких совпадений попросту не бывает, - произнес Владимир.
- Вот именно, - без всякого выражения, но с выпукло прощупывающимися нотками удовлетворения сказал Станицын. - Я вижу, вы все поняли. Значит, вы признаете себя виновным в убийстве Мещерина Алексея Евгеньевича, восьмидесятого года рождения?
- Это было в рамках допустимой самообороны, - тихо сказал Владимир. - Он держал нож у горла Ивана Германовича. Он бы убил его, если бы я не выстрелил.
Услышав свое имя, Берг поднял голову и уставился на Владимира.
- Что? - тихо спросил он, очевидно, еще не вникнув в сущность того жестокого и, быть может, уголовно наказуемого открытия, которое только что - к немалому потрясению для себя - сделал Владимир.
- Да так, ничего, - отозвался Свиридов. - Просто я пришел к заключению, что сын Евгения Ивановича Мещерина был законченным ублюдком. И Евгению Ивановичу вовсе не стоило так расстраиваться - судя по всему, тот и без того был в последнем градусе наркозависимости и не сегодня завтра двинул бы кони.
- Без того - это без чего? - недоуменно спросил Иван Германович.
- Не умри он вчера вечером, он все равно умер бы очень скоро, - ответил Свиридов. - Потому, что сей отпрыск был наркоманом.
- Но откуда.., откуда такие сведения?
- Оттуда, откуда и сведения об убийце этого молодого человека, - равнодушно произнес Свиридов, уже совершенно оправившись от потрясения, - мы.., точнее, господин майор Станицын - нашли его.
- Да.., и кто? - задушенно лепетнул Берг.
- Я.
- Вы?!
- А что, вы не помните того малолетнего отморозка, который просек у вас ваши кредитные карты, и потом ему вперло отжать их для личных, очень даже незамысловатых нужд. Тот самый, которому я прострелил голову, прежде чем он не перерезал вам горло?
Берг бессильно трепыхнулся и всплеснул руками:
- Боже мой!
Александра, стоявшая у стены под прицелами автоматов, сухо произнесла:
- Прежде чем нас увезут греться в казенный дом с решетками, я хотела бы сказать, господин майор, что в тот момент, когда вы пожаловали сюда в гости, некто Корнилов, кстати, присутствующий здесь, рассказывал нам занимательную историю про то, что моего отца и его личного телохранителя приговорили к смерти, и собирался назвать нам имя человека, который сделал этот заказ.
Станицын медленно повернул голову к Кроту, и тот скорчился под его холодным пронизывающим взглядом, а потом вдруг распрямился, как выстрелившая тугая пружина, и буквально выкрикнул:
- Да ты слушай больше, майор, чего она тут тебе эту порожняковую байду втирает, сука, бля! Да бля буду...
- Будешь, коли захочешь, - холодно прервал его Станицын. - Продолжайте, Александра Ивановна.
- А что тут продолжать? - произнесла та. - Тут и продолжать нечего. Корнилову известно имя человека, который наверняка связан со всем тем, что происходило в последнее время с моим родителем. Пусть Крот и назовет это имя.
А, Крот?
Свиридов скривил уголок рта в скептическую полуусмешку и посмотрел на Корнилова, который налил себе полстакана водки "Кристалл" из недавно початой бутылки и опрокинул его в рот одним коротким, быстрым движением.
Бандит с трудом сдерживал волнение и страх, и это ясно читалось на его широком лице с разлапистыми дрожащими губами и мелкими каплями пота, выступившими на лбу и на висках.
- Ну, Крот, - подал голос и Микаэл, который до того времени стоял у стены за спиной у Корнилова, не тронутый группой захвата.
Крот замотал головой, а потом вскинул голову на Станицына и...
Свиридов не видел выражения лица майора и того, что прочитал в его глазах Никита Корнилов, но только он мог поручиться за то, что исказившиеся черты бандита можно было объяснить лишь одним: тем, что Корнилов прочитал свой смертный приговор.
- А ведь и скажу! - вдруг рявкнул Крот, вставая из-за стеклянного столика, за которым он нервно пил водку. - Еще неизвестно, кому этот расклад влетит в больший геморрой! Ты ведь реально сечешь, майор, что тебе катит за то, что ты терся со мной и Микой.., и если узнает Китобой...
- Что - если узнает Китобой? - холодно спросил Станицын.
- Тогда тебе земля в самом деле пухом покажется по сравнению с тем, что...
- Много базаришь в порожняк, мелочь, - прервал разглагольствования Корнилова оперативник. - Я думаю, надо закатать тебя в СИЗО с архангелами из беспредельных, чтобы научился себя вести.
- Меня-а-а? - загрохотал Корнилов. - Мика, прочехли этому баклану, что...
Голос его оборвался... По всей видимости, дерзость и понтовый налет в его словах не обеспечивались и на десятую долю их реальным наличием.
Крот был уничтожен. Он зацепил бутылку двумя пальцами и опрокинул почти всю водку в рот. Станицын смотрел на него с тем любопытством, с которым медик-вивисектор смотрит на кролика, прежде чем препарировать его живьем.
- Я же не хотел... - тихо пробормотал наконец Корнилов. - Я никогда не сливал своих...
Да я вас всех... - вдруг вскинулся с кресла Крот, которому выпитая только что водка, наверно, шибанула в голову.
...Выстрел щелкнул сухо и негромко, как сломавшаяся под ногой ветка.
Корнилов на мгновение застыл с перекошенной нижней губой и безумно выкатившимися глазами, а потом протянул вперед трясущиеся руки, словно желая обнять своего убийцу, - и без звука свалился на столик, широко раскинув руки. Хрупко треснуло стекло, столик проломился, и Крот тяжело упал грудью на ковер и замер.