Однажды меня спросили: «Ошо, разве не достаточно просто быть с тобой рядом и радоваться, нежели думать о будущем человечества?» Этот человек и сам находился в смятении, иначе откуда мог взяться подобный вопрос? Кто говорит вам, что вы должны переживать за судьбу человечества? Вполне достаточно того, чтобы вы могли справиться со своей жизнью, ведь именно так создается будущее. Завтра рождается из сегодня. Все то, что вы делаете сегодня, создаст ваше завтра. Узнав секрет, вы не только получаете удовольствие здесь и сейчас, но и создаете будущее.
То, как задан вопрос, говорит о том, что вы, скорее всего, переживаете за судьбу человечества. И вам нужно мое одобрение: все просто отлично, не надо чувствовать себя виноватым, просто наслаждайся этим днем, проведенным со мной. Ваш вопрос не требует ответа, он требует одобрения.
В молодости смерти не существует. Но, становясь старше, вы уже не можете закрывать на нее глаза. Ваши родители стареют. Их молодость закончилась, любовь между вашей матерью и вашим отцом тоже пришла к своему логическому завершению, ведь она возникла между ними, опять же, по причине их молодости. В старости все хотят развестись – и не только со своей женой, но и со всем женским родом как таковым!
Юность – время романтики. Вот почему молодежь никто и никогда не воспринимал серьезно. Старшие же, пожилые люди, прошедшие через многое за свою жизнь, были в почете на протяжении всей истории.
Вы не найдете ни одной цивилизации, где бы почитали молодых – их всегда терпели, они всегда мешались под ногами и только лишь. Но старцы знали (они ведь тоже были когда-то молодыми и обманывали сами себя во многих вопросах): «Волноваться абсолютно не о чем, наша молодежь так же, как и мы, переболеет своими романтическими идеями, мыслями о революции и будущем человечества».
С приближением смерти вы начинаете съеживаться в один простой вопрос: «Что там, после смерти, что произойдет со мной потом? Если Бог существует, то я обречен – я отрицал его всю свою жизнь. Если Бога нет, то это пугает меня не меньше». Затем вы просто превратитесь в призрака, без тела и самосознания, который хочет чего-то, но не может получить это, поскольку все вещи материальны, а призрак нематериален – у него нет осязаемого и ощущаемого тела. Таков один из возможных вариантов развития событий, не самый привлекательный, конечно.
Никто никогда не видел, чтобы призраки рисовали картины, писали стихи или сочиняли музыку. Никто и никогда не видел, чтобы они танцевали или просто получали удовольствие. Призраки не могут влюбиться, потому что они потеряли свое тело, свою биологию, свою физиологию, они всего лишь тени.
Вырисовывается очень неприглядная картина: призрак, который бродит по округе в приступах голода и тоски по всему тому, о чем он так грезил в своей жизни. Он хотел бы уединиться с женщиной, но я никогда не слышал, чтобы для призраков существовало хоть какое-то половое различие. Они идентичны. Не существует красивых или уродливых призраков, как и не существует призраков-мужчин или призраков-женщин. Эти призраки погрязли в своих навязчивых желаниях.
Нет, ни один старик не захочет жить подобным образом – лучше уж тогда умереть полностью. Смерть должна быть абсолютной, не только для тела, но и для души тоже. Вы испытаете огромное облегчение и расслабление, ведь раз вы больше не существуете, кому тогда волноваться и беспокоиться?
Попробуйте-ка вспомнить: когда вы родились, сильно ли вы переживали обо всем, что происходило вокруг? О ядерном оружии, мировой войне, проблемах в Эфиопии? И неужели вы думаете, что до того, как появиться на свет, когда вас еще не существовало, вас могло что-то беспокоить? Никаких проблем. Небытие – конец всех проблем, всех страданий, всех печалей.
Но если Бог все же существует, то старик, отрицавший его всю свою жизнь, впадет в отчаяние. Теперь он не сможет сказать, что Бог существует. Это будет противоречить его эго, которое с такой заботой взращивалось им же на протяжении семидесяти или восьмидесяти лет. Но и сейчас он уже не сможет так рьяно отстаивать свое неверие.
По собственному опыту могу сказать, что если я и встречал атеиста, то только молодого. Пожилой атеист никогда не попадался на моем пути. Также вы никогда не увидите и пожилого хиппи. Чтобы быть хиппи, вам должно быть от двадцати пяти до тридцати пяти. В течение этих десяти лет вы обладаете достаточной силой, чтобы бороться с обществом, идти против его морали, делать то, что делать не дозволено, принимать наркотики… Это вызов. Но когда вы становитесь старше, где-то между тридцатью пятью и сорока, образ хиппи исчезает. Неожиданно тысячи хиппи просто исчезают. Теперь эта юношеская, романтическая идея о свободной любви, наркотиках, безответственности уже невозможна. Вы становитесь старше, вам нужен дом, вам нужна жена, которая бы ухаживала за вами. Вам нужны дети, потому что они каким-то замысловатым образом принесут вам огромное удовлетворение. Вы будете знать, что после смерти продолжите свое существование в своих же детях. Ребенок – это часть вас. Но даже понимание того, что от вас останется только часть, уже дает утешение.
Когда вы были ребенком, ваши родители были молоды и полны романтических идей. На самом деле, молодым хочется славы, внимания – вот их самая большая потребность. Если вы теист, кто обратит на вас внимание? Таких, как вы, миллионы, это обычное дело. Но, став атеистом, вы немедленно привлечете к себе интерес, который раздует ваше эго. Однако проблема заключается в том, что атеист может задавить своими аргументами любого верующего. Атеист способен выиграть спор с любым теистом, потому как последний лишен каких-либо доказательств. Невозможно найти хоть одного очевидца, который мог сказать, что именно происходит после смерти, ведь никто не возвращается в этот мир дважды и не рассказывает истории о том, что следует после жизни. Конечно же, пожилые люди начинают представлять себе Бога, иначе они будут беспомощны без своего тела, словно облачка, кочующие по небу бесцельно и в никуда. Им нужен Бог. Бог – это потребность стареющих людей.
Детям все равно – их заставляют верить в Бога. Старый человек снова оказывается в подобной ситуации, но она намного сложнее и многограннее. Из ребенка легко лепить – он словно мягкий материал, это незащищенный, повторяющий за другими человек. Пожилые люди к своим семидесяти или восьмидесяти годам представляют собой уже давно сформировавшуюся личность. Он сложился как человек, и теперь, в момент смерти, ему очень сложно преодолеть себя. Вот почему старые люди впадают в отчаяние.
Почему родители развелись? Когда в один прекрасный день молодость уходит, она отнимает у вас немало вещей, она не уходит одна. Молодость отбирает все ваши картины, всю вашу поэзию, всю вашу музыку, все ваши танцы. Она прихватывает с собой всю вашу любовь и оставляет вас абсолютно опустошенными, в темноте и без помощи. К этому моменту дети уже выросли, они, должно быть, переживают революционные, бунтарские минуты своей жизни – возможно, они примкнули к хиппи. Им нет до вас никакого дела, вы уже прожили свою жизнь, а они хотят прожить свою.
Быть может, они находятся сейчас где-то в Кабуле, Куллу Манале, Катманду или на Гоа, наслаждаются своей молодостью и свободой, ею дарованной, растрачивают свою энергию. Они, должно быть, курят марихуану, гашиш, опиум, принимают ЛСД. Их не заботит даже тот факт, что они могут загреметь в тюрьму. Я знал многих людей, отсидевших срок за употребление наркотиков, которые были объявлены государством вне закона. Но тюремное заключение не помогло им. Выйдя из заключения, они вставали на ту же дорогу: Кабул, Куллу Манал, Катманду, Гоа. Гоа – вот пункт их назначения. Другие города – лишь остановки для отдыха, Гоа – вот окончательная цель.
Давайте отойдем сейчас от темы… Все христианские страны выступают против марихуаны, ЛСД, гашиша, но только не против алкоголя, который представляет намного бо́льшую опасность для здоровья человека. Почему? Потому что Иисус сам был пьяницей, все его апостолы пили. Поэтому алкоголь имеет определенное религиозное значение для христиан.
Христианское сообщество или христианская страна просто не могут запретить выпивку. Налагая на нее запрет, делая ее незаконной, государство поднимает вопрос не в пользу Христа, не в пользу его поведения и тем самым подвергает сомнению двенадцать великих апостолов. Раз Иисус может пить вино не только в том случае, если он превращает его из воды, – и как вы можете объявлять вино вне закона? Если это так, то никакого чуда не произошло, Христос просто-напросто совершил преступление, превратив воду в алкоголь.
Христиане принимают алкоголь, что очень странно, но при этом отвергают ЛСД по той простой причине, что ЛСД не был доступен Иисусу Христу. Но я могу сказать сейчас наверняка, что в противном случае Иисус и все его апостолы принимали бы ЛСД и курили бы самую настоящую траву. Им просто пришлось ограничиться алкоголем, потому что это был единственно доступный на тот момент наркотик.
Христиане принимают алкоголь, что очень странно, но при этом отвергают ЛСД по той простой причине, что ЛСД не был доступен Иисусу Христу. Но я могу сказать сейчас наверняка, что в противном случае Иисус и все его апостолы принимали бы ЛСД и курили бы самую настоящую траву. Им просто пришлось ограничиться алкоголем, потому что это был единственно доступный на тот момент наркотик.
Вы спрашиваете меня, что же пошло не так в ситуации с родителями? Все! В первую очередь, они поженились. Если бы они не были женаты, они бы, по меньшей мере, уберегли вас от этой жизни! И ваши родители были так увлечены рисованием, поэзией, танцами… Я никогда не слышал их имен среди великих художников, поэтов или танцоров. В молодости наше эго непомерно раздуто. К примеру, вы написали третьесортное письмо, назвав его любовным. Вероятнее всего, вы передрали его из такого же третьесортного романа или фильма.
Вы совершаете акт любви, но это больше походит на физическое упражнение, нежели на любовь. Настоящая любовь возможна только для того, кто занимается медитацией, – это его награда. Мужчина, не познавший себя, женщина, не познавшая свою суть, – эти два несведущих человека влюбились друг в друга, и в результате их невежества появились вы. И рано или поздно они наелись друг другом.
Сейчас ваши родители живут порознь, в одиночку, в отчаянии и безысходности. В чем же заключается их безысходность? Теперь ваш отец знает, что его картины элементарно глупы: эти полотна выглядят так же, как если бы они принадлежали перу нового Пикассо. Его поэзия – чепуха. В них нет ничего, он просто складывает слова в определенном порядке. Эти произведения созданы, составлены, но не рождены.
Настоящий поэт вдыхает жизнь в свои работы. Он дышит ими, в них бьется его сердце. В тот момент, когда он извергается словами, музыкой, танцем, его нет с нами. Если бы он был здесь, его поэзия, танцы и музыка оказались бы посредственными. Творцу необходимо исчезнуть, ему необходимо настолько раствориться в своем действии, чтобы абсолютно ничего не оставить позади себя.
К одному из великих поэтов, Кольриджу, обратился однажды с просьбой профессор:
– Я попал в затруднительное положение, и мне необходимо увидеться с вами. Я вынужден учить вашей поэзии своих студентов. И есть несколько строчек, несколько фраз в вашем произведении, которые мне очень сложно объяснить. А студенты постоянно спрашивают меня. Мне стыдно сказать, что я не понимаю смысл этих строк, у меня же докторская степень по литературе! Вот я и подумал, что лучше прийти к вам и спросить об этих строчках напрямую у их автора.
На что Кольридж ответил так:
– Вы можете прийти, но помните, что я и сам затрудняюсь с ответом на ваш вопрос.
Профессор изумился:
– Вы испытываете сложности со своим же произведением?
Он ответил:
– Да. Когда я пишу, только двум известен смысл написанного: Богу и мне. А теперь и вовсе одному только Богу! Я и сам не могу разобрать весь тот бред, который написал.
Настоящий поэт отсутствует в реальном мире, он позволяет поэзии течь сквозь себя. То же самое справедливо и по отношению к музыке и танцу, скульптуре и архитектуре – ко всему прекрасному. Если поэт выходит из медитативного состояния, он не превращается в производную своего эго. Ведь производные эго – это посредственные творцы.
А теперь позвольте мне вернуться к теме нашей беседы.
Почему ваши родители развелись? Что пошло не так? Роман закончился. Роман не вечен. Он подобен ветру: легкое дуновение, холодок по коже, бриз – и вот его уже и нет. Он подобен цветку, распустившему свой бутон под лучами утреннего солнца, – такой красивый, такой яркий, такой очаровательный, что даже капли росы на его лепестках выглядят словно жемчужины. Но к вечеру лепестки опадают – цветок увядает.
Роман – это всего лишь цветок. И тот факт, что хиппи и тому подобных людей называли раньше детьми цветов, вовсе не является совпадением. Они расцветают и увядают, не стоит даже беспокоиться о них. Этой болезнью страдает каждый молодой человек.
И если бы ваша мать была танцовщицей, то тогда бы оба супруга точно были творческими людьми. Это чаще случается именно с творческими личностями. Они выступают против целого мира, против всего, поскольку думают, что могут создать новый мир. Старая поэзия, старые полотна ничего для них не значат – зато самая заурядная картина, написанная их рукой, есть великое произведение искусства.
В молодости вы можете верить во что угодно. А когда вы способны поверить в свои творческие способности, в свою поэзию, музыку, то вам намного легче отречься от Бога – ведь вы уже нашли свой вид опиума. Вы выращиваете марихуану в своем же собственном саду, поэтому вам не нужно общаться с наркоторговцами. Но однажды молодость уйдет. И в тот день, когда это произойдет, вам придется выйти на арену смерти. Старость – это всего лишь подготовка к смерти.
Теперь они, должно быть, чувствуют себя опустошенными. Их искусство посредственно, их любовь потерпела крах, их революция закончилась ничем, зато эго все еще с ними. Эго не сумеет пойти против самого же себя. Если всю свою жизнь эго было атеистом, оно не может вдруг внезапно перейти в стан врагов – теистов. В этом-то и заключается причина отчаяния. В противном случае, у старости, как у молодости, также есть свой опиум: вера в Бога, вера в Иисуса Христа, вера в мессию – он спасет вас, он заберет вас в Царство Божие.
Преподобный Джим Джонс сумел убедить тысячу человек в том, что, если они умрут вместе с ним, он заберет их с собой в рай. Он начал священником, а закончил Иисусом Христом. Иисус сказал однажды: «Когда наступит судный день, я возьму с собой овец и заберу их в рай». Только преподобный Джим Джонс оказался более прогрессивным, более прытким – словом, настоящим американцем. Он сказал:
– Зачем ждать судного дня? Я ухожу, так пойдемте же со мной.
И все эти люди, большинство из которых были необразованными, невоспитанными, ничего не знавшими о бытии, слушали этого идиота, преподобного Джима Джонса. Сначала они последовали за ним, когда он покинул страну, а затем ушли вслед за ним из жизни.
Удивительно, но никто и никогда не критиковал христианство из-за этого. И никто не увидел тогда простой связи: то, что говорил Иисус, практиковал этот бедняга, преподобный Джим Джонс (конечно, с помощью более современных техник). Людям, которые умерли в Джонстауне, дали выпить отравленный «Kool-Aid». Очень по-современному! Трудно предположить, чтобы Иисус знал что-нибудь об «Kool-Aid». Напиток имел отменный вкус, и смерть не казалась такой страшной, ведь лидер, пастух овец, уходил вместе с ними и знал этот путь, так как общался с Богом по прямому каналу связи.
Христиане же, напротив, критикуют меня. Они говорят, что я возвожу еще один Джонстаун. Они несут ответственность за этот город – они ответственны за жестокость, творимую на протяжении всей истории. Этой жестокости так много, что если бы святой дух упустил свою цель, то совершил бы великое благодеяние! Мир стал бы лучше без христиан. Когда-нибудь однажды он сбросит со своих плеч религии и вздохнет полной грудью. Так или иначе, все эти религии ведут к суициду. А некоторые, такие как преподобный Джим Джонс и его последователи, просто сделали это быстрее.
Индийские джайны следовали этой же самой идее на протяжении, по крайней мере, тысячи лет: монахи морили себя голодом. Иногда на это требовалось семьдесят, восемьдесят или девяносто дней. Человек превращался в скелет. Его глаза западали и темнели. Он не мог двигаться, не мог говорить. Я не думаю, что через семьдесят дней он был еще способен узнавать людей вокруг или даже понимать, что происходит, что он сам делает. Они дали этой традиции красивое название сантара и начали считать ее величайшей аскетической практикой. Это было чистой воды преступление, но индийское государство не могло остановить сантару, являвшуюся по сути религиозным преступлением, ведь религия – не та вещь, в которую стоит вмешиваться.
Ваши родители чувствуют себя опустошенными, они дрожат перед смертью. Все, что имело когда-то значение, потеряло всякий смысл. Родители пусты. Вас и ваши слова о том, что они уже давно умерли для вас, вполне можно понять. Они действительно живут жизнью призраков. С одной стороны, прошлое, которое все еще маячит за их спиной, не дает им изменить свое мировоззрение. С другой стороны – смерть, эта надвигающаяся ночь… Смерть говорит, что лучше бы сменить свою идеологию: возможно, Бог существует, кто знает?
Если бы они были настоящими агностиками, то уже давно бы докопались до истины. Истина в божественности. Да, Бога нет, но есть сущность, такая высокая, такая чистая, такая невинная, такая благоухающая, что, узнав ее однажды, вы познаете именно то, что стоит познать.