— Спасибо. Я была бы очень признательна.
Последовала короткая пауза.
— Ты, наверное, слышала, что я прошлым летом развелся, — сказал Джереми.
— Твоя бабушка упоминала об этом, — мягко сказала Гейл. — Я понимаю, каково тебе. Я прошла через это пару лет назад. Это — главная причина, почему я вернулась в Эклипс-Бэй. Я хотела, чтобы мою дочь окружала семья.
— Звучит разумно. Детям нужно чувствовать свою общность с другими. Наверное, всем нужно.
— Поэтому ты вернулся? — спросила Гейл. В голосе ее звучало неприкрытое любопытство.
— Может быть. В некотором роде, Эклипс-Бэй всегда был моим домом. Когда институт предложил мне работу, мне показалось правильным переехать.
Октавия подошла к двери. Джереми и Гейл стояли по разные стороны стойки. Они смотрят только друг на друга, отметила она. Ни одни из них ее не заметил. Она могла бы поклясться, что почувствовал вибрацию в воздухе.
Она тактично откашлялась. Оба чуть вздрогнули и удивленно повернулись к ней. Она чуть не рассмеялась. Можно подумать, что она пряталась в шкафу и внезапно выпрыгнула оттуда.
— Привет, Джереми, — сказала она. — Ты принес свои картины?
— Ты шутишь? Конечно, принес. — Он махнул рукой на деревянный ящик, прислоненный к стойке. — Две у меня с собой.
Гейл склонилась над стойкой. — Октавия говорила, что ты рисуешь. Давайте поглядим.
— У меня с собой лишь пара пейзажей. — Джереми начал открывать коробку. — Октавия считает, что здесь, в Эклипс-Бэй, их могут купить.
Он вытащил из коробки одну из картин и прислонил ее к стене шкафа. Гейл и Октавия вышли из-за стойки и уставились на нее.
Гейл среагировала тотчас же, в ее взволнованном голосе слышалось одобрение. — Эклипс-Арч на закате. Мне страшно нравится. Даже больше, я могу это продать. К концу недели ее уже не будет.
Джереми и Октавия обменялись изумленными взглядами.
— Вот что я тебе скажу, — сказал Джереми Гейл. — Если ты продашь эту мазню за неделю, я куплю тебе обед в Дримскейпе.
Гейл не сводила глаз с картины. — Заметано.
Он застал Бетти Стайлз, выходящей из «Парикмахерской Карлы». Бетти вышла из салона красоты с густым похожим на сахарную вату облаком розовых волос на голове. Прическа держалась таким количеством лака, что Ник был почти уверен, что она смогла бы выдержать и ядерный взрыв. На ней была кокетливая джинсовая юбочка с жилетом под стать ей поверх красной блузки.
В свои хорошо за семьдесят Бетти была вдовой. У нее было хобби вникать во все подробности местных сплетен, насколько было известно Нику.
— Добрый день, миссис Стайлз. — Он отошел от крыла своей машины и направился к ней. — Как поживаете?
— Да это же Ник Харт. Приятно снова тебя увидеть. Я слышала, что ты в городе на лето.
— Да, мэм.
— На днях видела твою новую книгу в Фултоне.
— Неужели? — Он не станет спрашивать, читала ли она ее, пообещал он себе.
— Я бы купила ее, потому что читаю очень много детективов и триллеров. Но когда я прочла аннотацию на обложке, там не было ничего про серийного убийцу.
— Наверное, потому что в этой книге его нет.
— Я читаю книги только о серийных убийцах.
— Понимаю, — ответил Ник.
— Кто бы мог подумать, что ты сделаешь такую успешную карьеру писателя? Знаешь, в тот день, когда я услышала, что ты ушел из «Харт Инвестментс», я сказала Эдит Ситон, что ты совершил большую ошибку. «Эдит, сказала я, — этот молодой человек собирается разрушить свою жизнь и разбить сердце своему деду».
— Удивительно, но мы оба выжили. Миссис Стайлз, я подумал, не могу ли я задать вам пару вопросов.
— Ты пытаешься отыскать пропавшую картину, так ведь? — Бетти вздохнула. — Конечно, ты можешь задать мне несколько вопросов, но если то, что я слышала правда, боюсь, что ты просто теряешь время.
— Почему же?
Она понизила голос. — Ну, дорогуша, всем известно, что самая подходящая подозреваемая — это Октавия Брайтуэлл.
— Забавно, что вы об этом упомянули, миссис Стайлз. Я слышал то же самое, и пытаюсь узнать, кто распускает эти слухи. Вот я и подумал, что вы могли бы сказать мне это.
— Хочешь узнать, кто это начал? — недоверчиво спросила Бетти.
— Верно.
— Но какая разница, дорогуша? То есть, ведь если подумать, совершенно очевидно, что скорее всего вор — Октавия Брайтуэлл.
— Для меня это не очевидно, — сказал Ник.
— О. — Бетти, казалось, озадачена этой новостью. Затем она жалостливо поглядела на него и похлопала его по руке. — Что ж, думаю, понятно, что ты хочешь верить в лучшее при данных обстоятельствах. Но я уверена, тебе стоит подыскать себе другую подружку.
Ник холодно улыбнулся. Самое трудное в работе частного сыщика, решил он, это то, что иногда чертовски трудно держать себя в руках. Но он ничего не добьется, заявив Бетти Стайлз, что она назойливая сплетница.
— Я не собираюсь следовать вашему совету, миссис Стайлз. Так что у меня не остается другого выбора кроме как найти настоящего вора.
— Но если мисс Брайтуэлл взяла картину…
— Октавия ее не брала.
Она неодобрительно фыркнула. — Ты кажешься очень в этом уверенным.
— Я уверен, миссис Стайлз.
— В самом деле, Николас, никогда бы не подумала, что ты из тех мужчин, которых женщине так легко обвести вокруг пальца.
— А я-то думал, что вы слишком умны, чтобы вор и вас одурачил.
Бетти задрала нос. — Что, прости?
— Ну разве это не очевидно? Тот, кто пустил эти слухи и украл картину.
— Но это смешно.
— Где вы впервые это услышали, миссис Стайлз?
Бетти с достоинством выпрямилась. — Я услышала это прямо здесь в салоне красоты. — Ник поглядел мимо нее на окно и увидел двух женщин, сидящих под сушками для волос. На коленях у них лежали журналы, но ни одна не читала. Обе внимательно наблюдали за происходящим перед парикмахерской. Владелица салона, Карла Миллбэнк, следила за ним в зеркале, заворачивая волосы клиентки в маленькие кусочки фольги.
К вечеру о его разговоре с Бетти будет знать весь город.
Его новая проблема принимала угрожающие размеры. Разделение полов все еще сильно в Эклипс-Бэй. И существовали места, куда мужчина пойти просто не мог. «Парикмахерская Карлы» была террой инкогнита для любого мужчины в их городе.
Пятнадцать минут спустя он зашел в «Брайт Вижнз», все еще обдумывая детали своего нового плана.
В галерее, похоже, не было никого кроме Октавии, которая сидела на высоком стуле за стойкой. Она подняла голову от каких-то заметок, которые делала на листе бумаги.
— А вот и ты, — сказала она. — Я уже начала беспокоиться. Ты нашел Бетти Стайлз?
— Да, хоть и напрасно. — Он посмотрел на две картины в рамах, стоящие у стены. — Я их не помню. Они новые?
На ее лице появилось странное выражение. — Вообще-то да.
— Я конечно не эксперт, но мне они нравятся.
— Мне тоже.
— Славный вид на Арку. Да и ночная пристань тоже очень хороша. Немного мрачная из-за тумана, темной воды и того слабого огонька на лодке. Кто художник?
В дверях за стойкой он заметил движение. Из мастерской появился Джереми. Он смотрел на Ника с непонятным выражением на лице.
— Я, — сказал Джереми.
Гейл остановилась рядом с ним. — Ну разве он не великолепен? — С энтузиазмом защебетала она. — У меня уже есть на уме один покупатель.
Ну, конечно, это Джереми, подумал Ник. Да что же с ним, черт возьми, такое? Как он мог забыть о Джереми и его замечательном таланте. Если бы вместо того, чтобы думать о том, как проникнуть в салон красоты, он был повнимательнее, он бы обо всем догадался с первого взгляда. А теперь он вынужден быть вежливым и цивилизованным перед Октавией и Гейл.
— Мои поздравления, — бросил он Джереми абсолютно равнодушным голосом. — Хорошая работа.
— Если их купят, я нарисую еще лучше, — ответил Джереми. Его тон был таким же спокойным как у Ника. — Но я не собираюсь в ближайшем будущем бросать свою работу. Ну, то есть, каковы шансы действительно зарабатывать на жизнь рисованием? Миллион к одному, может быть?
— Уверена, Ник хорошо понимает твои чувства, — заметила Октавия. — Должно быть, у него были те же сомнения, когда он отправлял свою первую рукопись в издательство. Разве не так, Ник?
Она его полностью прижала, понял Ник.
— Конечно, — ответил он. — И до сих пор каждый раз, когда я отправляю рукопись — это похоже на прыжок со скалы.
Видимо, было ошибкой рассказать ей, в чем крылся корень их вражды с Джереми. Какое ей дело, в конце-то концов? Почему она не могла просто оставить их двоих вести свою личную войну и не вмешиваться?
Джереми выглядел серьезным. — Это ощущение прыжка со скалы так никуда и не делось?
Ник пожал плечами. — Я не замечал. Мой тебе совет — привыкни к нему. Это добавлякет остроты. — Он переключил внимание на Гейл. — Не хотите сыграть в агента под прикрытием?
— Мне нужно одеть тренч? — спросила Гейл.
— Нет, если только вы не хотите, чтобы ваш воротник намок от шампуня.
Октавия спрыгнула со стула. — «Парикмахерская Карлы»? Ты хочешь, чтобы Гейл посмотрела, что она сможет узнать относительно сплетен в салоне красоты?
— Да. Бетти Стайлз говорит, что именно там впервые услышала эти слухи.
— Ты и в самом деле серьезно занялся этим расследованием? — спросил Ника Джереми.
— Нет, мне просто нужно что-нибудь интересное, чтобы написать сочинение на тему «как я провел лето», — съязвил Ник.
— Ладно, ладно, я все понял, — пробормотал Джереми. — Ты серьезно. — Он взглянул на Октавию. — Я могу чем-нибудь помочь?
— Тебе лучше спросить у Ника, — спокойно ответила она. — Он отвечает за расследование.
Джереми казался не слишком обрадованным такой перспективой, но послушно повернулся к Нику. — Дай мне знать. Мои корни в этом городе так же глубоки, как и твои. Я могу помочь тебе сэкономить время.
— Это так мило с твоей стороны, Джереми, — сказала Октавия. — Что скажешь, Ник?
Она не собирается сдаваться, понял Ник. Она не успокоится, пока он не закусит удила и не пригласит Джереми выпить пива. Может, самый простой выход из всех этих неприятностей — это сделать предложение у нее на глазах. Джереми откажется, и они оба сорвутся с крючка.
Он посмотрел на часы, потом на Джереми. — Уже почти пять. Я хочу поговорить с Гейл о том, что мне нужно, чтобы она сделала завтра в салоне красоты. А потом я собираюсь пообедать с Октавией. — Краем глаза он увидел, как она приподняла брови, услышав эту новость. Но промолчала, как он и ожидал.
Она знала, к чему он клонит, и не собиралась чинить препятствий. — А позже вечером я думал заглянуть в «Тотал Эклипс» и узнать последние новости. Хочешь присоединиться? Я куплю тебе пива, и мы сможем поиграть в пул, послушать разговоры и посмотреть, что из этого выйдет.
Джереми поджал губы. Но к изумлению Ника, едва заметно шевельнулся. Это был простое короткое движение головы, но это определенно был кивок.
— Почему нет? — сказал Джереми.
Проклятье. Теперь они оба попались, подумал Ник.
Октавия выглядела очень спокойной и довольной. Она послала ему одобрительную теплую улыбку.
Внезапное озарение снизошло на него. Как будто пол галереи провалился под его ногами, и он полетел в пропасть.
Вот, дерьмо. Он все это время задавал не тот вопрос, вдруг понял он. Он думал, почему Октавия вмешивается в его жизнь. Но на самом деле важным было почему он позволяет ей это делать?
Они ели в «Крэб Трэп» в окружении туристов, отдыхающих и нескольких местных.
— Ты об этом не пожалеешь, — серьезно сказала Октавия.
— Угу. — Он оторвал крабу клешню и мстительно впился в нежную мякоть.
— Джереми не согласился бы выпить с тобой, если бы все еще верил, что у тебя был роман с его женой.
— Угу. — Он потянулся к другой клешне и накинулся на нее с таким же безжалостным энтузиазмом.
— Видимо, он хочет исправить положение.
— Угу.
— Он просто ждал благоприятной возможности, а ты ее предоставил.
— Угу. — Он огляделся в поисках еще одной крабовой клешни, чтобы и ее извести.
— Ты поступил правильно, Ник.
— Мне не нравится, когда мной манипулируют.
— Я тобой не манипулировала.
— Нет, манипулировала.
— Я просто выдвинула предложение.
Он молча посмотрел на нее.
Она сглотнула. — Ну ладно, предложение было очень убедительным.
— Ты вынудила меня устроить сегодня эту встречу.
Она покраснела. — Мне жаль, если ты так думаешь.
— Я так думаю.
Она выпрямилась и очень медленно сложила свою салфетку, выражение ее лица стало встревоженным. — Ты очень сердишься, да?
— Да. Я очень сержусь. Но больше всего на себя.
— Потому что позволил мне заставить тебя пойти на встречу с Джереми?
— Угу.
— Понятно. — Голос ее был ровным, когда она положила салфетку, пальцы слегка дрожали. — Что ж, если ты и правда так считаешь, почему ты не отменишь встречу?
Он сухо улыбнулся, уставившись в никуда. — Слишком поздно. — Ты себе даже и не представляешь насколько, добавил он про себя.
— Я не понимаю.
— Ага, я догадался.
Заведения типа «Тотал Эклипс» имеют право на жизнь, подумал Ник. Например, в Эклипс-Бэй это место, где два парня с личной неприязнью могут встретиться на нейтральной территории.
Бар быстро наполнялся людьми, но гул разговоров был едва слышен в задней комнате, где стояли бильярдные столы. В данный момент играли только за одним из столов, и к счастью, никто не курил, так что воздух был относительно чистым. Тьма спадала тяжелым занавесом, и ее разрывали лишь узкие лучи света в центре каждого стола.
Если бар был местом для беседы, подумал Ник, то здесь просто играли в пул. Порядок во всем.
Ник слегка поменял позу, поставил пальцами мост, наклонился для удара и мягко шевельнул кием. Шар покатился. Сконцентрировавшись на проводке шара, как когда-то его учили дед и отец. Как когда-нибудь он научит Карсона. Он не вставал, пока шар не упал в лузу.
— Ты ведь понимаешь, что нас обоих подставили, — сказал он, выпрямившись.
С другой стороны стола из тени за ним наблюдал Джереми. — У меня тоже сложилось такое впечатление. Но что я мог сделать — она собирается вывесить мои картины в своей галерее. Немного поиграть с тобой в пул и позволить тебе купить мне пива кажется мне не такой уж и высокой платой за шанс заработать денег и заслужить вечную славу.
— Угу. — Ник потер кончик кия мелом. — Я догадался, что ты согласился именно поэтому. У Октавии мания все исправлять, ну, ты понимаешь… Наверное, это из-за того, что ее двоюродная бабка сделала с «Харт и Мэдисон» много лет назад.
— Об этом я тоже догадался. Она говорит, что уезжает из города в конце лета.
— Да, она так говорит.
Джереми посмотрел на него поверх зеленого сукна. — А еще она говорит, что у тебя не было интрижки с моей бывшей.
— Она права. Не было.
Джереми не отозвался на это. Но не стал и снова бросаться обвинениями.
Некоторое время они играли молча. Единственными звуками были щелчки и постукивания бьющихся друг о друга шаров и растущий шум, доносившийся из бара. Какой-то рокер пел песню в стиле «кантри-энд-вестерн» о хорошей женщине, которая пустилась во все тяжкие.
Ник закатил еще один шар в лузу. — Знаешь, ты не единственный парень в мире, которому изменяла жена. — Он не был уверен, почему сказал это. Просто это показалось ему правильным.
Джереми замер по другую сторону стола. — Амелия?
— И парень, который управлял самолетом.
— Господи Боже, я не знал.
— Об этом не многие знают. Мне этого не хотелось.
— Ну конечно. Поверь мне, я понимаю твои чувства насчет этого. — Джереми застыл на пару секунд. — Октавия сказала, что я должен спросить себя, лгали ли ты или Лаура мне о других вещах.
— Нашел ответы?
— Да. Лаура солгала мне несколько раз. О важном. Думаю, у нас были проблемы с общением. — Джереми потер мелом кончик своего кия. — Хотя вспомнить хоть один случай, когда бы ты мне солгал, я не смог.
Ник разглядывал стол. — Не обижайся, но мне Лаура вообще не слишком нравилась. Все время было такое ощущение, что она считает, что заключила мезальянс, выйдя за тебя.
— Без обид, но мне никогда не нравилась Амелия. Я думал, что она больше влюблена в «Харт Инвестментс», чем в тебя.
— Наверное, ты был прав. — Он ударил по шару и подождал, пока тот закатится в лузу. — Но она была хорошей матерью.
— Это многого стоит, — тихо ответил Джереми.
— Многого.
— У тебя хотя бы есть Карсон. Я обнаружил, что Лаура не хотела детей. По крайней мере, от меня.
— Благодаря Карсону все обрело смысл, — согласился Ник.
Шум толпы в соседней комнате усилился. Кто-то сделал музыку громче. Теперь звучала заунывная песня о парнях, которые пили дешевый виски и устраивали барные драки из-за хороших женщин, пустившихся во все тяжкие.
— Подумать только, а мы-то оба думали, что знаем, что делаем, когда дело касалось женщин. — Джереми потягивал пиво, следя за очередным ударом Ника. — Думаю, нам надо было многому научиться.
— Да.
Теперь атмосфера вокруг стола стала гораздо теплее. Напряжение ослабло. Может, это все пиво.
— И, — сказал Джереми, — кто, по-твоему, украл Апсолла?
— Тот, кто пытается подставить Октавию. Это личное. Я нюхом чую.
— Но это бессмысленно. Октавия никому в городе не сделала ничего плохого.
— Нет, зато ее двоюродная бабка сделала.
— Судя по старым историям, жертвами Клаудии Баннер были Харты и Мэдисоны. — Джереми поставил мост пальцами и занес кий для удара. — Думаешь, есть и другие?
— Мой дед использовал термин побочный вред.