— Спасибо, Юджин, — сказал он. — И тебе, Дуэйн. Я признателен за информацию. И за пиво тоже.
— И я. — Джереми поставил недопитый стакан пива на барную стойку рядом со стаканом Ника.
— Вы что не будете допивать свое пиво? — спросил Юджин — он выглядел оскорбленным.
— Дело в том, — сказал Ник, — что вы дали нам новую зацепку, и нам нужно срочно заняться этим.
— Зацепку, хмм? — Теперь голос Южина звучал довольно. — Как тебе, а, Дуэйн? Мы дали им зацепку. Если они отыщут эту картину, это будет благодаря нам.
— Мы благодарны вам по гроб жизни, — сказал Ник.
— Мне нравится, как это звучит, — ответил Юджин. — Вы уверены, что не хотите допить пиво?
— Очень хотим, но время деньги, — бросил Ник. — Можете допить.
— Не откажусь. — Юджин поднял недопитый стакан Ника и в несколько глотков почти осушил его.
Дуэйн сделал то же самое с пивом, остававшимся в стакане Джереми.
— По-твоему, это гигиенично? — спросил Джереми, когда они вышли из дверей на солнце.
— Наверное, алкоголь убьет микробов, — сказал Ник.
— Верно. Видимо, Юджин и Дуэйн тоже так решили.
Солнечный свет слепил после бесконечной ночи «Тотал Эклипс». Ник достал темные очки. — Что не так с миссис Берк? Ты хорошо ее знаешь?
— Нет, а вот моя бабка — хорошо. Миссис Берк — одна из членов ее кружка по игре в бридж, — отозвался Джереми. — Они вместе играют по средам и субботам уже почти сорок лет.
— Что значит, что твоя бабка может что-нибудь рассказать нам о том, откуда миссис Берк взяла эту историю.
Джереми тяжело вздохнул. — Мне будет нелегко расспросить ее в данный момент.
— Она все еще расстроена из-за того, что тебя пришлось вытаскивать из полицейского участка после драки?
— Да. Я сегодня заезжал к ней. Хотел все объяснить, а потом задать парочку вопросов о том, что произошло много лет назад. Но не многого добился. Она просто сидела за кухонным столом и выглядела еще более расстроенной, чем после моего развода. По всей видимости, я для нее — просто одно большое разочарование.
— Хочешь, я с ней поговорю? Скажу, что это все моя вина?
— Она уже решила, чья это вина, — сказал Джереми. — Как и все в городе, она обвиняет Октавию.
Дверь «Тотал Эклипс» у Ника за спиной распахнулась. Он оглянулся и увидел, как из темноты появился Уолтер Уиллис. Что-то щелкнуло.
— Эй, Уолт, есть минутка?
— Нет проблем. — Уолт изменил направление и отвернулся от пикапа у обочины. Подошел к Нику, солнце блестело на его чисто выбритой голове. — Мне нужно достать кое-какие инструменты, но я не тороплюсь. Чем могу помочь?
— Вы с Торрансом устанавливали систему безопасности в галерее Октавии Брайтуэлл, ведь так?
— Конечно, мы. Она попросила нас установить ее, когда открыла дело. А что? Какие-нибудь проблемы с ней?
— Нет. Мне просто было интересно, мог ли кто-нибудь кроме Октавии и ее бывшей помощницы иметь доступ к коду.
— Это как-то связано с пропавшей картиной, да?
— Да. Есть идеи?
— Ну, мы с Торрансом могли бы отключить систему, если понадобится. Но нам никогда этого не требовалось. — Выражение лица Уолтера омрачилось. — Послушай, ты же не думаешь, что кто-то из нас мог отключить код, проникнуть внутрь и украсть картину?
— Даже и в голову не приходило, — абсолютно искренне ответил Ник
Уолтер хмыкнул и расслабился. — Надеюсь, что нет.
— Но тебе не приходит в голову, кто еще мог бы отключить систему?
Уолтер потер квадратный подбородок, погруженный в раздумья и горящий желанием помочь теперь, когда убедился, что он и его брат вне подозрений. — Мы с Торрансом не давали код никому кроме мисс Брайтуэлл. Я знаю, что она дала его Норин Перкинс, но это и все. Тебе придется найти Норин и спросить ее, не давала ли она его кому-нибудь.
— Над этим работает Шон Вэлентайн, — ответил Ник. — Не думаю, что он уже нашел ее, но со временем разыщет. Спасибо, Уолт. Я просто хотел убедиться, что не проглядел чего-то очевидного.
— Еще бы. — Уолтер подмигнул ему. — Думаю, это меньшее, что я могу сделать для тебя после того, что вы с Ситоном сделали для нас с Торрансом. Я уже много лет говорил Фреду, что место нужно перекрасить, но он все откладывал это дело, якобы потому что у него нет денег. А теперь он говорит, что хочет, чтобы работа была выполнена по высшему классу. Так что от имени братьев Уиллис, я хотел бы сказать спасибо.
— Ничего, — сказал Ник. — Мы просто вносили свой вклад в улучшение Эклипс-Бэй. У Хартов и Ситонов очень глубоко развито чувство гражданской ответственности, знаешь ли.
Глава 22
— Как я понимаю, — сказал Митчелл в мобильный телефон, — ввязаться в драку из-за леди Октавии все равно что сделать предложение. Тебе лучше поговорить со своим внуком, или мне придется сделать это за тебя.
— Не лезь в это, Митч, — сказал Салливан. — Все наладится гораздо быстрее, если ты не станешь вмешиваться.
— Тысяча чертей. — Митчелл срезал несколько сорняков садовой лопаткой. Он мог слышать приглушенный звук работающего мотора. Салливан звонил с заднего сидения своего лимузина. — Весь чертов город о ней болтает.
— Полагаю, что весь город говорит так же и о Нике.
— Ну, вообще-то, да, но это другое. Он — Харт. Здесь все болтают о вас, Хартах и о нас, Мэдисонах.
— Если она собирается стать женой Ника, ей лучше привыкать быть темой здешних разговоров.
Хоть какой-то прогресс, подумал Митчелл. Упрямый старый болван по крайней мере использовал слово жена и имя Ника в одном предложении. Он перестал издеваться над сорняками и рассеянно постучал по рукоятке лопатки. — При условии, что он не удерет.
— Ты когда-нибудь встречал Харта, который бы удрал?
— Нет. Вы все чертовски упрямы.
— Почти как вы, Мэдисоны, а?
— Наверное.
На том конце ненадолго воцарилось молчание.
— Просто надо продержаться до рассвета, Митч, — тихо произнес Салливан.
Лопата застыла у Митча в руках. Слова эхом отозвались у него в голове, навевая воспоминания. Просто надо продержаться до рассвета.
Он спрятал лопатку и поднялся на ноги с низкой садовой скамейки. Схватив трость, он зашагал по гравиевой дорожке, которая вилась между пышно разросшимися цветочными клумбами, к оранжерее.
Но на уме у него были отнюдь не эти великолепные розы. Вместо них у него перед глазами вдруг встали зловеще зеленые джунгли постепенно погружающиеся в темноту. Это была ночь, в которую повсюду поджидала смерть. Никакой надежды на спасение до рассвета.
Чтобы пережить ту ночь, нужно было молчать и не поддаваться панике. И самое главное, нужно было доверять человеку, который прикрывал тебе спину, и чью спину, в свою очередь, прикрывал ты.
Просто надо продержаться до рассвета — были последние слова, которые они с Салливаном сказали друг другу, прежде чем устроиться и молча нести вахту в ту ночь.
Слова стали чем-то вроде их персонального кода, клятвы двух молодых мужчин, которые вместе прошли через ад. Ни он, ни Салливан ни за что бы не дожили до рассвета, если бы не прикрывали друг друга. Просто надо продержаться до рассвета значило Можешь рассчитывать на меня. Я здесь, с тобой. Мы вместе пройдем через это. Ты можешь довериться мне, друг.
Он засунул старые воспоминания обратно в дальний угол своей памяти и сосредоточился на настоящем. Открыл дверь оранжереи и шагнул внутрь.
— Ты закончил свой список? — спросил он.
— Да, но он чертовски короткий, А ты?
— Тоже. Многие ребята, имевшие отношение к «Харт и Мэдисон» в то время, либо переехали, либо умерли. У нас была секретарша, Энджи, помнишь ее?
— Конечно, — ответил Салливан. — Но она умерла лет десять или двенадцать назад. Мы оба ходили на похороны.
— Ее сын все еще живет в городе. У него магазин электронных приборов.
— Не вижу здесь никакой связи. Он даже не родился, когда здесь была Клаудия. Кроме того, Клаудия ничего не сделала его матери, кроме как ненароком лишила ее работы, когда компания пошла ко дну. Энджи не слишком расстроилась из-за потери места, насколько мне помнится. Она нашла работу у Джорджа Адамса, а позже вышла за него замуж. Кто еще есть у тебя в списке?
Митчелл достал маленький блокнот из кармана и открыл его. Он быстро перечислил имена горстки людей, которые прямо или косвенно были связаны с «Харт и Мэдисон» в те дни. И остановился, когда дошел до последнего имени в списке.
— Есть и еще кое-кто, — медленно произнес он. И прочитал имя вслух. — Помнишь его?
— Черт, да. Он и в моем списке тоже…
— Знаешь, я даже одно время думал, что это он нас надул.
— Это потому что ты был так ослеплен Клаудией, что у тебя зрение затуманилось. Ты был готов винить кого угодно, только не ее.
— Да, что ж, позже я все же смог видеть снова.
— Да, что ж, позже я все же смог видеть снова.
— Думаешь, она и его тоже кинула? Сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться, а потом ему пришлось ее покрывать?
— Что-то вроде того, — сказал Митчелл.
Они еще немного поговорили, сравнивая записи, прорабатывая различные сценарии и исключая другие возможности. Наконец они поняли, что нашли возможный ответ.
Оба не особенно этому обрадовались.
— Я расскажу об этом Нику и Октавии сам, — сказал Митчелл. — Что если мы ошиблись?
— Не думаю, что мы ошиблись, но в любом случае, это будет очень неприятно для всех, кто в этом замешан. Ничего не предпринимай. Мы с Карсоном приедем чуть после полудня. Что ты скажешь, если мы не будем никому об этом рассказывать, пока не пройдет Детская Выставка Искусств? Я не хочу всех расстроить и испортить это событие. Нет никаких причин, почему это не может подождать до завтрашнего утра.
— Да, — согласился Митчелл. — Нет причин портить веселье сегодня вечером.
Ник сидел на старых деревянных качелях на крыльце, положив ноги на перила, и наблюдал, как блестящий черный лимузин медленно приближается к нему по длинной подъездной аллее.
Ему не понравились выводы, к которым он пришел после разговора с миссис Берк сегодня днем, но он должен был признать, что если сложить все кусочки головоломки вместе, все сходилось.
Единственной проблемой было, как и когда поговорить с подозреваемым.
Это нужно сделать очень осторожно, подумал он. На кону оказалась репутация одного из уважаемых членов общества. Как бы ему ни хотелось это сделать, он не видел способа не поднимать шума, ведь Октавия должна быть полностью оправдана. А в этом деле она была для него самым важным.
Правда обязательно выйдет наружу, думал он, следя за лимузином, движущимся по немощеной дорожке. Он совершенно точно не собирался позволить облаку слухов и подозрений нависать над Октавией всю оставшуюся жизнь. Кто-то должен упасть, и это будет не она. А значит, нет никакого способа обойти неприятности, к которым все это ведет.
Лимузин плавно остановился перед коттеджем. Задние дверцы распахнулись, прежде чем водитель смог выбраться из-за руля.
— Папа. — Карсон бросился к нему со скоростью сто миль в час. — Папа, мы вернулись.
Салливан вылез с другой стороны машины с тростью в руке и начал обходить машину кругом.
Ник поглядел на бегущего к нему Карсона. Мой сын.
Карсон оказался в его объятиях, и он закружил мальчика в таком знакомом ритуале приветствия.
Когда он поставил Карсона на ноги, он увидел, что Салливан наблюдает за ними. В лице старика были любовь и гордость. Он молчал, но слова были не нужны. Ник точно знал, о чем он думает. Я не всегда в жизни поступал правильно, но, клянусь Богом, на одно ты всегда можешь рассчитывать, я бы отправился в ад и обратно ради вас двоих, без всяких условий.
Ник встретился глазами с Салливаном. Я бы сделал то же самое ради тебя, подумал он. Без всяких условий.
Салливан слегка улыбнулся, и Ник понял, что тот прочел его мысли.
Водитель лимузина поставил на крыльцо два чемодана и посмотрел на Салливана. — Что-нибудь еще, сэр?
— Нет, спасибо, Бен. Мы все остаемся на несколько дней. Я позвоню тебе, когда ты мне понадобишься. Осторожней на пути в Портленд.
Бен кивнул. — Конечно.
— Пока, Бен, — сказал Карсон.
— Увидимся, парень. Буду ждать встречи с твоей собакой, когда тебе ее наконец подарят.
— Ладно, — согласился Карсон.
Бен кивнул всем и сошел по ступенькам. Сел за руль большого автомобиля, завел мотор и поехал в сторону главной дороги.
Ник взъерошил Карсону волосы. — Как поездка?
— Мы остановились по пути, и я купил мороженое, а прадедушка и Бен — кофе, а потом мы смотрели пещеры. Очень большие пещеры. Больше тех, что у нас в Дэдхенд-Коув, — возбужденно воскликнул Карсон.
— Мы останавливались размять ноги, — сказал Салливан, поднимаясь по ступенькам, — но все равно быстро добрались. — Он поднял брови. — Не хотели опоздать на выставку.
Карсон посмотрел на Ника. — А мисс Брайтуэлл уже повесила мою картину?
— Когда я заезжал в галерею пару часов назад, она была закрыта, так что я не заходил внутрь, — пояснил Ник. — Октавия и Гейл были очень заняты, готовясь к вечеру. Наверное, они вывешивают портрет Уинстона как раз в эту минуту.
— Здорово. — Карсон развернулся и побежал в дом.
Салливан остановился рядом с Ником. Они посмотрели, как дверь за Карсоном захлопнулась.
— У меня был долгий разговор с Митчеллом сегодня на пути из Портленда, — сказал Салливан. — Мы сошлись на одном имени для тебя. Но мы думаем, что должны пойти с тобой, когда ты пойдешь к этому человеку. Если мы правы, все это началось еще в дни «Харт и Мэдисон». Мы с Митчем чувствуем себя в ответе за сложившуюся ситуацию.
— Тот самый побочный вред, о котором ты говорил?
— Боюсь, что так.
— Как зовут подозреваемого? — спросил Ник.
Салливан сказал.
— Это очень хорошо во все вписывается, — сказал Ник. И поднял один из чемоданов. — Я пришел к тому же.
Салливан поднял другой чемодан. — Нет причин, почему это не может подождать до завтра, ведь так? Когда это станет известно, никто не сможет говорить о чем-нибудь другом. Будет сумасшедший дом.
— Если Октавия согласится, это может подождать до завтра, — ответил Ник. — Но не дольше. Я не хочу того, что случится, когда все это выплывет наружу, но я должен первым делом думать об Октавии.
Салливан кивнул. — Она для тебя на первом месте, так?
— Так.
В шесть часов того же вечера все места на стоянке были заняты. Десятки местных, туристов и отдыхающих толпились на улице и тротуаре.
Цветные шарики качались в открытых дверях магазинов и галереи. Температура в этот день была выше средней, двадцать восемь градусов, и позднее летнее солнце разгоняло вечерний холод. Ежегоднее Летнее Празднество Эклипс-Бэй было в самом разгаре.
Октавия вздохнула от облегчения, когда несколько детей, таща за собой родителей, ворвались в «Брайт Вижнз», как только открылась дверь.
— Похоже, выставка все-таки не будет катастрофой, — шепотом сказала она Гейл, которая украшала стол с печеньем и пуншем.
Гейл хихикнула. — Я же говорила тебе не беспокоиться. Неужели ты и правда думала, что кто-нибудь останется в стороне? Каждый ребенок, рисунок которого есть на выставке, будет здесь сегодня вечером, а все остальные местные придут, просто чтобы увидеть тебя и Ника вместе. В конце концов, ты — та леди, которая разрушила чары.
— И кроме того, конечно, есть еще тот факт, что я знаменитая воровка картин, — сухо заметила Октавия.
— Эй, немного дурной славы не помешает, когда дело касается рекламы.
— Просто все это — лишь еще одно доказательство старой аксиомы, полагаю. «Мне все равно, как ты меня называешь, пока ты правильно пишешь мое имя».
Веселье Гейл померкло. — Людям и впрямь очень любопытны твои отношения с Ником. И я не могу сказать, что слухи о пропаже Апсолла не подогрели всеобщий интерес. Но главное — то, что ты действительно нравишься людям, Октавия. Ты — очень хороший человек.
Октавия состроила гримаску. — Ты имеешь в виду, для воровки картин?
— Гейл права. — Из толпы появилась Ханна и схватила шоколадное печенье. — Ты и галерея «Брайт Вижнз» — часть этого города. Люди не стали бы говорить о тебе, если бы не считали тебя законным членом здешнего общества. Местные никогда не болтают о приезжих. Их не интересуют отдыхающие и туристы.
— Нравится тебе это или нет, — добавила Гейл.
Ханна взглянула на дверь. — А вот и парочка самых больших твоих почитателей.
Октавия проследила за ее взглядом и увидела Юджина и Дуэйна, входящих в галерею. Они были сами на себя не похожи. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что оба побрились и надели чистые рубашки и брюки по такому случаю. Волосы Юджина были напомажены каким-то блестящим гелем, а Дуэйн собрал свои в «конский» хвост.
Парочка остановилась у входа, перегородив движение. Хотя оба вошли в галерею с нарочито храбрым видом, теперь казалось, что обоим не по себе. У нее было ощущение, что ни один из них не знает, что же делать дальше.
— Ты только погляди, — проворчала Гейл. — Они и правда застегнули рубашки.
— Немного ломает представление, когда волосатое пузо Юджина не видно сквозь дыры в майке, а? — задумчиво произнесла Ханна.
Гейл нахмурилась. — Надеюсь, они здесь не для того, чтобы устроить скандал.
— Не волнуйся, — сказала Ханна. — Шон Вэлентайн на улице разговаривает с Ником, Эй-Зед и Вирджилом. Юджин и Дуэйн не станут создавать проблем, когда неподалеку начальник полиции.
— Согласна, нет причин для тревоги. — Октавия взяла два бумажных стаканчика с пуншем. — Они не стали бы так стараться выглядеть прилично, если бы планировали устроить еще одну драку.