Миссис Клайн обняла дочь, Кали вернулась большими прыжками, чтобы ревниво втиснуться между двумя женщинами: ей тоже полагалось собственное место.
— Хочешь, я тебя отвезу? — предложила миссис Клайн, вытирая тыльной стороной руки глаза.
— Нет, лучше я пройдусь. Такой ужин надо переварить.
Лорен помахала матери и побрела в сторону. Кали немного поколебалась, крутя из стороны в сторону головой, потом, со всех сил стиснув челюстями палку, бросилась за своей хозяйкой. Лорен присела на корточки, погладила собаку по голове и сказала ей на ухо:
— Иди с ней, я не хочу, чтобы она провела этот вечер в одиночестве.
Она взяла деревяшку и бросила её в сторону матери. Кали с лаем понеслась к Эмили Клайн.
— Лорен! — Да?
— Никто уже не верил, это было чудо.
— Знаю.
Мать сделала несколько шагов к ней.
— Цветы у тебя в квартире — не мой подарок. Лорен озадаченно глядела не неё. Миссис Клайн пошарила в кармане, нашла мятую открытку и протянула её дочери.
Между складками бумаги Лорен сумела разобрать два написанных на открытке слова. Она улыбнулась и поцеловала мать, прежде чем броситься бежать.
* * *Свет нарождающегося дня разукрасил залив всеми цветами радуги. Артур уже проснулся. Встав с кровати, он рискнул выйти в коридор. Он шёл по линолеуму, перешагивая из чёрного квадрата в белый, как по шахматной доске, которой не было конца.
Дежурная по этажу поднялась со своего места и заспешила ему навстречу. Артур заверил её, что чувствует себя хорошо. Она была рада, но отвела его обратно в палату. Придётся ему потерпеть, его выпишут в конце недели.
Когда медсестра оставила его, Артур взял телефон и набрал номер. На звонок ответил Пол.
— Я тебя разбудил?
— Вовсе нет, — соврал Пол, — я даже не собираюсь смотреть на часы.
— Ты прав! — с воодушевлением начал Артур. — Я верну этому дому краски, обновлю фасад, починю окна, приведу в порядок все полы, в том числе на веранде; пусть на кухне потрудится тот умелец, о котором ты говорил. Всё станет как раньше, даже качелям я верну молодость!
Пол потянулся. Глаза слипались, он взглянул на будильник на ночном столике. — Ты собрался созвать рабочее совещание в пять сорок пять утра?
— Я накрою крышей гараж на краю сада, снова высажу розарий, я верну в это место жизнь!
— Ты будешь делать все это прямо сейчас или это может немного подождать? — спросил Пол, злясь всё сильнее.
— С понедельника ты примешься за смету, — продолжал Артур с тем же восторгом, — работы начнутся через месяц, я буду следить за их ходом по выходным, пока всё не будет завершено. Ты мне поможешь?
— Сейчас я вернусь в мой сон и, если мне повстречается плотник, спрошу его о расценках, Перезвоню, когда проснусь, дубина!
И Пол бросил трубку.
— Кто это был? — спросила Онега, прижимаясь к нему.
— Безумец!
* * *Был жаркий, томный летний день. Лорен оставила машину за стоянкой полицейских автомобилей. Войдя в помещение участка, она объяснила дежурному, что ищет отставного инспектора по имени Джордж Пильгез. Полицейский указал ей на скамейку напротив, снял телефонную трубку и набрал номер.
Поговорив несколько минут, он записал в блокноте адрес и подозвал Лорен.
— Держите! — сказал он, протягивая ей лис ток. — Он вас ждёт.
* * *Домик находился на другом конце города, между 15-й и 16-й улицами. Лорен поставила машину на подъездной дорожке. Джордж Пильгез возился у себя в саду, теперь он прятал за спиной секатор и только что срезанные розы.
— Сколько светофоров вы пролетели, не останавливаясь? — спросил он, глядя на часы. — Мне никогда не удавалось домчаться так быстро даже с сиреной.
— Милые цветы! — сказала Лорен.
Смущённый инспектор предложил Лорен посидеть в беседке.
— Чем я могу быть вам полезен?
— Почему вы его не задержали?
— Я не совсем улавливаю. Не понял ваш вопрос.
— Архитектора! Знаю, что это вы отвезли меня обратно в госпиталь.
Старый инспектор посмотрел на Лорен и, морщась, сел.
— Хотите лимонаду?
— Мне больше хочется, чтобы вы ответили на мой вопрос.
— Два года на пенсии — и мир начинает вращаться в противоположную сторону. Врачи уже допрашивают полицейских! А я-то думал, что все на свете повидал!
— Вам так нелегко дать ответ?
— Всё зависит от того, что вы знаете и чего не знаете.
— Я знаю почти все!
— Тогда почему вы здесь?
— Меня не устраивает это «почти».
— Я знал, что вы мне понравитесь. Я сейчас, только принесу, чем промочить горло.
Он положил розы в кухонную мойку и снял фартук. Достав из холодильника две бутылки содовой, он ненадолго задержался перед зеркалом в коридоре, чтобы привести в порядок то, что ещё оставалось у него от волос.
— Свежая! — сказал он, садясь за стол.
Лорен поблагодарила его.
— Ваша мать не подавала жалобы, поэтому у меня не было никаких оснований задерживать вашего архитектора!
— А за похищение? Разве в этом случае истцом не выступает само государство? — спросила Лорен, отпивая из стакана.
— Так-то оно так, но мы столкнулись с одним затруднением: дело куда-то задевалось. Сами знаете, как это бывает, в полицейских участках иногда царит страшный кавардак!
— То есть вы не хотите мне помочь?
— Вы до сих пор мне не сказали, что вы ищете!
— Я хочу понять.
— Понять надо одно: этот человек спас вам жизнь.
— Почему он это сделал?
— Не мне вам на это отвечать. Задайте этот вопрос ему самому. Вам и карты в руки, это же ваш пациент.
— Он ничего не хочет мне говорить.
— Надо полагать, у него есть на то свои причины.
— А какие причины у вас?
— Я, как вы, доктор, храню профессиональную тайну. Сомневаюсь, что при выходе на пенсию вас освободят от этой обязанности.
— Я всего лишь хочу узнать, чем он руководствовался.
— Вам недостаточно, что он хотел спасти вам жизнь? Сами вы ежедневно делаете то же самое для незнакомых людей, что же вам сердиться на него за одну-единственную попытку?
Лорен признала себя побеждённой. Она поблагодарила инспектора за то, что он потратил на неё время, и направилась к своей машине. Пильгез пошёл её проводить.
— Забудьте мой урок морали, это я пускал вам пыль в глаза. Я не могу рассказать вам то, что знаю, вы примете меня за психа, вы же врач, а я старик, не хочу закончить мои дни в психушке.
— Я обязана хранить профессиональную тайну, вы сами говорили.
Инспектор посмотрел на неё оценивающим взглядом, опёрся о дверцу машины — и приступил к рассказу о самом безумном приключении, какое случилось с ним за всю жизнь. История эта началась летней ночью в доме на берегу моря, в бухте Кармел…
— Что ещё могу я вам сказать, доктор? — продолжил Пильгез. — Температура была градусов три дцать, в доме не меньше, а меня трясло! Вы спали в кровати в кабинетике, рядом с местом, где мы на ходились, и пока он втолковывал мне свою абракадабру, я чувствовал ваше присутствие — то рядом с ним, то прямо рядом со мной. И тогда я ему поверил. Потому, наверное, что захотел поверить. Я не впервые вспоминаю эту историю. Как бы вам объяснить… Она поменяла мои взгляды. Возможно, даже саму мою жизнь. Воля ваша, можете считать меня вышедшим из ума стариком.
Лорен положила ладонь на руку полицейского. Её лицо сияло.
— Я тоже думала, что свихнулась. Обещаю, как-нибудь я вам расскажу такую же невероятную историю, случившуюся в день праздника по случаю начала крабовой путины.
Она привстала, чтобы чмокнуть его в щеку, потом машина тронулась с места и исчезла.
— Чего ей понадобилось? — спросила Наталия, появившаяся в двери дома с заспанным лицом.
— Все по поводу той старой истории…
— Они возобновили дело?
— Не они, она! Идём, я приготовлю тебе завтрак.
18
Утром следующего дня Пол явился в госпиталь. Артур ждал его в палате уже полностью одетый.
— Что-то ты долго!
— Я уже час как приехал. Внизу мне сказали, что ты не сможешь выйти до обхода врачей, а обход в десять, вот я и ждал.
— Они уже меня осмотрели.
— Старый ворчун тоже?
— Нет, его я не видел с самой своей операции, мной занимается один из его приятелей. Ну что, идём? Не могу больше здесь находиться!
Лорен пересекала холл решительной походкой. Она поднесла свой значок к магнитному считывателю и зашла за стойку регистрации. Бетти оторвала голову от своих бумаг.
— Где Фернстайн? — спросила Лорен напористо.
— Я знала выражение «покончить с неприятностями», но ты их затеваешь!
— Отвечай на вопрос!
— Я видела, как он поднимался к себе в кабинет. Ему понадобилось забрать какие-то документы, он сказал мне, что скоро спустится. Лорен поспешила к лифтам.
— Я видела, как он поднимался к себе в кабинет. Ему понадобилось забрать какие-то документы, он сказал мне, что скоро спустится. Лорен поспешила к лифтам.
* * *Профессор сидел за своим рабочим столом и писал письмо. В дверь постучали. Он отложил ручку и пошёл открывать. Лорен вошла сама.
— Я думал, что вам запрещено здесь появляться ещё несколько дней. Может, я плохо сосчитал? сказал профессор.
— Какое наказание полагается медику за обман своих пациентов?
— Зависит от того, действовал он и интересах больного или вопреки им.
— Что, если это было в интересах самого медика?
— Я попытаюсь понять, чем он руководствовался.
— А если пациент принадлежит к числу его учеников?
— Тогда врач лишится всякого доверия. В этом случае я бы посоветовал ему подать в отставку или уйти на пенсию.
— Почему вы скрывали от меня правду?
— Я как раз собирался сообщить вам её письменно.
— Я перед вами, изложите устно.
— Наверное, у вас не выходит из головы тот сумасброд, что торчал в вашей палате. Я уже подумывал госпитализировать его как невменяемого, но ограничился тем, что обезвредил. Если бы я позволил ему все рассказать вам, с вас сталось бы устроить для очистки совести сеанс гипноза! Я вывел вас из комы не для того, чтобы вы по собственной воле снова в неё впали.
— Вздор! — крикнула Лорен, стукнув кулаком по столу профессора Фернстайна. — Скажите мне правду!
— Вам хочется правды? А вы знаете, что правда — нелёгкое дело?
— Для кого?
— Сейчас для меня! Пока я поддерживал вашу жизнь в палате, он якобы жил с вами где-то ещё! Ваша мать утверждала, что до вашего несчастного случая он не был с вами знаком, но, когда он говорил со мной о вас, каждое его слово доказывало обратное. Хотите услышать самое невероятное? Он был настолько убедителен, что я чуть не поверил в эту басню.
— А если это было так?
— В том-то и дело, это выше моего разумения!
— И из-за этого вы всё это время мне лгали?
— Я не лгал вам, а берег от вопросов, на которые никто не сможет ответить!
— Вы меня недооценивали.
— Это случилось впервые, не станете же вы упрекать меня за это?
— Почему вы не пытались понять?
— Легко сказать! Это я себя недооценивал. У вас впереди вся жизнь, вы сможете загубить свою карьеру ради того, чтобы разобраться в этой загадке.
Я знал нескольких блестящих студентов, которые пытались сделать прогресс медицины слитком стремительным. Все они свернули себе шеи. Когда-нибудь вы поймёте, что в нашей профессии гениальность проявляется не в том, чтобы раздвинуть рамки познанного, а в том, чтобы суметь это сделать так, чтобы не поколебать ни мораль, пи существующий порядок.
— Почему бы тогда не попробовать?
— Потому что вы будете жить долго, а я скоро умру. Простое уравнение с временем.
Лорен замолчала. Она смотрела на своего старого учителя, с трудом сдерживая слёзы.
— Я вас умоляю! Избавьте меня от этого! Именно поэтому я хотел вам написать. Мы провели вместе чудесные годы, и я не хочу, чтобы вы вспоминали меня достойным жалости стариком.
Лорен обошла стол и крепко обняла Фернстайна. Он так и остался стоять, уронив руки. Немного погодя он неуклюже высвободился, сам обнял ученицу и зашептал ей на ухо:
— Вы моя гордость, мой крупнейший успех, никогда не сдавайтесь! Пока будете существовать вы, я продолжу жить через вас. Позже вам надо будет заняться преподаванием, у вас хватает для этого и широты, и таланта. Единственный ваш враг — характер, но со временем он сгладится. Посмотрите хотя бы на меня! Знали бы вы меня в вашем возрасте… А теперь уходите и не смейте оглядываться!
Из-за вас мне хочется пустить слезу, но я не желаю, чтобы вы это видели.
Лорен стиснула Фернстайна изо всех сил.
— Как же я без вас? С кем мне теперь ругаться? — спрашивала она, всхлипывая.
— Рано или поздно вы выйдете замуж.
— В понедельник вас уже не будет?
— Я ещё не умру, просто уеду. Мы больше не увидимся, но, уверен, часто будем друг о друге думать.
— Я столько вам должна!
— Нет, — возразил Фернстайн, немного отстраняясь. — Благодарите одну себя. Тому, чему я вас обучил, вас мог бы научить и другой наставник, всё дело в вас самой. Если вы не совершите моих ошибок, то станете великим врачом.
— Вы не совершили ни одной ошибки.
— Я заставил Норму слишком долго ждать. Если бы я впустил её в свою жизнь раньше, если бы вошёл в её жизнь, то стал бы не только профессором медицины.
Он отвернулся и махнул на неё, чтобы она уходила. Лорен покинула кабинет, как обещала — не оглянувшись.
Пол отвёз Артура к себе. Как только явилась в сопровождении Пабло мисс Моррисон, он умчался на работу. Пятница всегда была слишком коротким днём, а у него оставалось много срочных дел Прежде чем он уехал, Артур попросил его о последней услуге. Он мечтал об этом уже несколько дней.
— Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать завтра утром. Я загляну к тебе вечером. А пока отдыхай.
— Я и так только и делаю, что отдыхаю!
— Вот и продолжай!
* * *Лорен нашла в своём почтовом ящике конверт. Она вскрыла его, поднимаясь по лестнице. Дома она извлекла из конверта большую фотографию и записку.
За свою жизнь полицейского я понял: большинство загадочных дел раскрываются на месте, где они происходили. Вот фото и адрес дома, там я вас нашёл. Надеюсь, на вас можно положиться. Это дело затерялось по недосмотру…
Удачи!
Джордж Пильгез, инспектор полиции в отставке.
P.S. Вы не изменились.
Лорен закрыла конверт, посмотрела на часы и бросилась к гардеробу. Собирая дорожную сумку, она позвонила матери.
— Учти, идея не очень хороша. Когда ты в последний раз отправилась на уик-энд в Кармел…
— Мама, я просто прошу тебя ещё немного побыть с Кали.
— Ты взяла с меня обещание больше за тебя не бояться, но запретить бояться за тебя ты мне не можешь. Будь осторожна и позвони мне оттуда, чтобы сказать, что добралась благополучно.
Лорен повесила трубку. Нагнувшись, она достала другие дорожные сумки и начала набивать их одеждой и прочими вещами.
* * *Артур надел брюки и рубашку. Первые шаги по улице он сделал под руку с Розой. Сзади тянул за поводок и упирался всеми четырьмя лапами Пабло.
— Досмотрим фильм до конца, когда ты сделаешь то, что полагается! — прикрикнула на пса мисс Моррисон.
* * *Дверь квартиры открылась, в гостиную вошёл Роберт. Подкравшись к Лорен со спины, он обнял её. Лорен вздрогнула.
— Я не хотел тебя пугать.
— Не хотел, но испугал.
Роберт смотрел на вещи, сваленные посредине комнаты.
— Ты собралась в путешествие?
— Только на уик-энд.
— Зачем тебе тогда столько сумок?
— Я обойдусь только одной, рыжей, что у входа. Все остальные — твои. — Она подошла к нему, положила руки ему на плечи.
— Ты говорил мне, что всё изменилось после моей аварии, но это неправда. Раньше мы тоже были не очень счастливы. Занятость на работе мешала мне это осознать. Удивительно другое — что этого не замечал ты.
— Потому что я тебя люблю?
— Нет, ты любишь то, что мы пара, мы защищаем друг друга от одиночества.
— Уже неплохо.
— Если бы ты был искренним, то мыслил бы более здраво. Хочу, чтобы ты ушёл, Роберт. Я собрала твои вещи, чтобы ты их забрал.
Роберт растерянно смотрел на неё.
— Вот, значит, как? Ты решила, что всё кончено?
— Нет, я считаю, что мы решили так вместе, просто я первой это сформулировала.
— Ты не хочешь предоставить нам второй шанс?
— Не второй, а уже третий. Мы уже очень давно находим удовольствие в обществе друг друга, но этого недостаточно, сегодня мне нужно любить.
— Я могу провести здесь эту ночь?
— Понимаешь, мужчина моей жизни никогда не задал бы мне этого вопроса.
Лорен взяла свою сумку, поцеловала Роберта в щеку и вышла из квартиры, не оглянувшись.
Двигатель старого «англичанина» завёлся с полоборота. Ворота гаража поднялись, «триумф» выехал на Грин-стрит и повернул за угол. По тротуару семенил в сторону сквера терьер породы джек рассел, мужчина и пожилая дама скрылись за платаном.
Было почти четыре часа дня, когда она выехала на шоссе номер 1, проложенное по кромке океана. Вдали выступали из тумана прибрежные скалы, точно кружева тьмы, охваченные огнём.
На закате она въехала в почти пустой городок. Остановилась на стоянке у пляжа и одна уселась на дамбе. Горизонт затянули пухлые облака, цвет неба менялся от сиреневого до чёрного.
В сумерках она вошла в отель «Кармел Вэлли Инн». Администратор вручила ей ключи от бунгало с видом на бухту Кармел. Когда Лорен разбирала свою сумку, в небе засверкали первые молнии. Она выбежала наружу, чтобы загнать свой «триумф» под навес, и попала под проливной дождь. Потом, завернувшись в толстый халат, она заказала ужин и устроилась перед телевизором. По каналу ABC шёл её любимый фильм «Он и она». От стука дождевых капель по карнизу её стало клонить в сон. Когда Гарри Грант запечатлел на устах Деборы Керр поцелуй, она схватила подушку и прижала её к себе.