Никто не смел отказаться от приглашения в ее токшоу, это значило подписать себе смертный приговор. Трусость в Коста-Бьянке была не в чести, особенно если кто-то пасовал перед женщиной. Наоборот, политики выстраивались в очередь, чтобы попасть в программу к Изабелле Баррейро. Визит к ней в студию означал всеобщее признание, Изабелла, или Белла, как ласково называли ее телезрители в потоках благожелательных писем, могла сделать из неизвестного депутата всего одним замечанием звезду. Или, наоборот, разрушить чью-то карьеру хлесткой фразой.
Ее изысканно-простыми нарядами восторгались, шептались о ее драгоценностях и задавались вопросом, сколько же она получает. Телебоссы, не рассчитывавшие на подобный феноменальный успех «Прямого разговора», радостно потирали руки, считая прибыль. Десять секунд рекламы в промежутке между частями ток-шоу Изабеллы стоили триста тысяч реалов. Она превратилась в законодательницу телевизионной моды, во всеобщую любимицу. Мужчины мечтали о ней, женщины копировали ее стиль. Скоро в парикмахерских посыпались заявки «подстричь, как Беллу».
О ней ходило множество слухов, в особенности о ее необычайном сочетании светлых волос, смуглой кожи и голубых глаз. Периодически кто-то заявлял, что Изабелла Баррейро не так давно промышляла проституцией, но этому не верили. Как может Белла, эта орхидея, быть замешана в такие непотребства? На Изабелле делали большие деньги, и тот, кому это было выгодно, был нем, как рыба.
Популярность Изабеллы выросла после того, как она занялась расследованием шумных политических дел. Как-то раз она представила убедительные доказательства того, что один вроде бы солидный финансовый фонд на самом деле намеревается обмануть вкладчиков. Она утаила то, каким способом получила информацию — через постель. Изабелла не оставила прежние привычки, покупая эксклюзивные новости при помощи собственного тела. В другой раз она раскрыла смрадную тайну элитного пансиона для благородных девиц во втором по величине городе Коста-Бьянки Барра-Гуартиба. В прямом эфире она поведала шокирующую правду — девушек на самом деле используют как проституток, заставляя их обслуживать отцов города. Она опять же не сказала, что сама продалась, чтобы получить эту информацию от Карла Мейзингера, который желал таким образом убрать с дороги конкурентов по обучению элитных путан. Наконец, когда ей удалось дознаться, что полиция Эльпараисо скрывает, что в столице действует маньяк-педофил, в результате чего глава полиции города подал в отставку, а вместе с ним ушли еще и семь его заместителей, Изабеллу стали бояться.
Она превратилась в мощное оружие, которое могло в любой момент повернуться против любого. Боссы канала «Ли-1» не допускали, чтобы ее передачи повредили их интересам, Изабелле это не нравилось. Она чувствовала обожание публики, это горячило ее кровь и затуманивало сознание. Ее любят, на нее равняются, ей шлют письма… О, как же долго она шла к этому!
И все же Изабелла ощущала, что ей хочется большего. Она была так близка к власти, что порой задумывалась — если политики в Коста-Бьянке такие лжецы и коррупционеры, то чем хуже она? Почему она, Изабелла Баррейро, не сможет попасть наверх? На самый верх?
Но, будучи трезвомыслящей, хотя и не интеллектуалкой, Изабелла понимала — ее мечты, скорее всего, таковыми и останутся, если не произойдет чуда. Она решила подождать — не исключено, что когда-нибудь она сумеет вскарабкаться наверх…
Популярность ее ток-шоу возрастала, телезрители не мыслили вечер без Изабеллы Баррейро. О ее феномене судачили, удивляясь, как это ей удалось стать суперзвездой Коста-Бьянки. Изабеллу приглашали на светские рауты, где она встречалась со своими бывшими любовниками. Но статус у нее был совершенно иной. Изабелла Баррейро, богатая и самоуверенная, превратилась в идола. Ее фотографии регулярно появлялись в газетах и журналах, у нее брали интервью, задаваясь вопросом: каково чувствовать себя знаменитой?
— Приятно, — честно отвечала она. — И очень ответственно…
Телевизионные боссы были довольны. Она вызывала подлинный интерес у жителей страны, отвлекая их от насущных проблем — перманентной политической нестабильности, огромной безработицы, вечного финансового кризиса. Ток-шоу «Прямой разговор» превратилось в отдушину для людских жалоб. К Изабелле взывали, к ней обращались за помощью, на нее возлагали надежды. Она с удивлением и некоторым страхом обнаружила, что к ней зачастую апеллируют как к последней инстанции.
Письма из провинции, написанные на плохой бумаге корявым почерком с множеством ошибок, повествовали о тяжелой судьбе простых коста-бьянкцев. Впрочем, телевизионное начальство не позволяло Изабелле чересчур увлекаться критикой существующего режима. Так, немного, и то лишь тогда, когда это санкционировалось из президентского дворца. Учитывая, что военные хунты сменяли одна другую, приказания зачастую были противоречивы. Изабелла пыталась выбить большую свободу действия для себя, но у нее не получалось. Ей с улыбкой намекали, что не стоит суетиться, иначе…
— Иначе, синьора Баррейро, вы сами понимаете, ток-шоу «Прямой разговор» может исчезнуть из сетки вещания. Не сразу, конечно, для начала мы задвинем его далеко за полночь, когда ваши поклонники, встающие часов в пять, чтобы отправиться на завод или плантации, уже спят. Мы много потеряем, нас будут критиковать, но что поделаешь — телевидение всегда является мишенью для критики. О вас постепенно забудут, вы исчезнете из памяти людей. И все — вашей блистательной карьере придет конец. Поэтому советуем вам выполнять то, что от вас требуется. Никакого ток-шоу на следующей неделе, посвященного вредным выбросам химического концерна в провинции Санта-Тереза. Вы же понимаете, кому принадлежит этот концерн — сеньору Коваччо. Он вкладывает столько денег в наш канал…
Теодор Коваччо, который являлся владельцем крупного пакета акций канала «Ли-1», резко выступал против кандидатуры Изабеллы Баррейро, однако, не обладая, как он к этому привык, правом единственного голоса, он остался в меньшинстве. Изабелла знала — Теодор не мог простить ей то, что она ушла от него самовольно.
Ей пришлось подчиняться существовавшим правилам. Жизнь на телевидении оказалась полна интриг, зависти и скрытой борьбы. Изабелла, обретшая популярность, подвергалась нападкам со стороны коллег. Ее прошлое тяготело над ней. Разоблачительные статьи о том, что Изабелла Баррейро когда-то продавала себя за очень большие деньги влиятельным господам, вызывали всеобщий ажиотаж. Вокруг Изабеллы ходило столько слухов, легенд и домыслов, что никто не знал, чему же верить. Изабелла, чтобы сбить с толку, сама про себя распускала сплетни.
То о ней писали как о бывшей проститутке, то как о любовнице бывшего президента, то как о преступнице, отсидевшей несколько лет в тюрьме. Изабелла плевала на такие россказни. В многочисленных письмах, которые приходили на адрес «Ли-1», ей признавались в любви, проклинали, предлагали руку и сердце или обещали убить.
Апофеозом ее карьеры стало происшествие, которое произошло в государственной тюрьме Леблон. По скудным сведениям, распространяемым подконтрольными президенту Суаресу средствами информации, в отдаленной провинции, где располагалась тюрьма для особо опасных преступников, были зарегистрированы волнения. Впрочем, как с постными минами успокаивали телезрителей говорящие головы — дикторы, правительственные войска держат ситуацию под контролем.
Так продолжалось около двух недель, пока, наконец, канал «Ли-1», владельцы которого находились в оппозиции президенту и правительству, не выдал сенсационный репортаж. Из него следовало, что тюрьма Леблон уже пять дней пребывает в руках восставших заключенных. Они убили нескольких надзирателей, сумели открыть камеры и захватить оружие. Правительственные войска, стянутые к тюрьме, расположенной в джунглях, не могли урегулировать обстановку. Президент, об этом было сообщено особо, раздумывает над тем, чтобы штурмовать тюрьму элитными отрядами специального назначения, а если это не возымеет положительного эффекта, то и вовсе разбомбить ее при помощи авиации или применить отравляющий газ.
Президентский дворец немедленно опроверг это сообщение, заявив, что, несмотря на то что ситуация в тюрьме Леблон и на самом деле «несколько внушает опасения», никто и никогда не возьмет на себя ответственности и не отдаст приказ уничтожить несколько тысяч человек, пускай они и являются закоренелыми преступниками, осужденными к длительным срокам заключения.
— Президент и его продажная администрация, как всегда, лгут, — сообщил главный продюсер «Ли-1» на экстренном заседании, где присутствовали ведущие журналисты страны. — Мы это прекрасно знаем, однако нам закрыт доступ к тюрьме. Там работают только два государственных телеканала, которые затем редактируют пленку и транслируют умиротворяющие кадры. В тюрьме убито по крайней мере десять надзирателей, директор и его заместители находятся в руках бунтовщиков, и об их судьбе нет точных сведений. Военные уже пытались штурмом взять Леблон, их попытка провалилась, в результате было убито никак не менее пятидесяти заключенных. Я предлагаю раскрутить этот скандал.
— Президент и его продажная администрация, как всегда, лгут, — сообщил главный продюсер «Ли-1» на экстренном заседании, где присутствовали ведущие журналисты страны. — Мы это прекрасно знаем, однако нам закрыт доступ к тюрьме. Там работают только два государственных телеканала, которые затем редактируют пленку и транслируют умиротворяющие кадры. В тюрьме убито по крайней мере десять надзирателей, директор и его заместители находятся в руках бунтовщиков, и об их судьбе нет точных сведений. Военные уже пытались штурмом взять Леблон, их попытка провалилась, в результате было убито никак не менее пятидесяти заключенных. Я предлагаю раскрутить этот скандал.
Расчет олигархов, стоявших за спинами телепродюсеров, был прост — сообщения о том, что президент собирается хладнокровно уничтожить при помощи военных несколько тысяч человек, вызовет политический кризис и, вероятнее всего, волны забастовок и протестов. Действовавший режим Коста-Бьянки держался уже два с половиной года, рекордный срок, и кто-то захотел его сменить, используя мощное оружие — телевидение.
— Это еще не все, — продолжил продюсер «Ли-1». — Волнения возникли из-за того, что с заключенными обращались, как со скотом, кормили отвратительной пищей, подвергали систематическим пыткам. Министр юстиции и председатель Верховного суда знали обо всем, господин президент страны тоже был в курсе, и ничего не предпринималось. Изабелла, тебе необходимо посвятить этому твою сегодняшнюю программу.
Изабелла сделала потрясающую программу, министр юстиции и председатель Верховного суда, которые не посмели отказаться от участия в ее ток-шоу, выглядели жалкими лгунами, которые дурят народ. Изабелла сыпала фактами, колола вопросами, уничтожала доказательствами. Все сводилось к тому, что президент и его команда, намеренно обрекая на гибель две с половиной тысячи человек, больше не имеют морального права возглавлять Коста-Бьянку.
На следующий день «Ли-1» вырубили из эфира. Официальное объяснение — поломка антенны, хотя каждый понимал, что это месть режима за оппозиционное высказывание. В Эльпараисо состоялась грандиозная демонстрация, в которой приняло участие более полумиллиона человек, в поддержку заключенных Леблона. Лозунги демонстрантов были «Долой президента» и «Остановите кровавую бойню». «Ли-1», вещавший из запасной студии, срывал самые высокие рейтинги, Изабелла стала героиней дня. Ей пришлось покинуть шикарную квартиру в элитном небоскребе, потому что, как стало известно, министр внутренних дел подписал ордер на ее арест. Она превратилась в диссидентку.
— Великолепно, — отзывался продюсер опального канала. — Белла, ты наша путеводная звезда. О тебе только и говорят. Президент падет в течение двух недель, это очевидно, но он не хочет сдаваться без боя. Старый дурень Суарес недооценил влияние телевидения. Кто смотрит его официозные новости, такие нудные и лживые?..
Отклики посыпались со всей страны. Забастовки потрясли всю Коста-Бьянку, столица оказалась на осадном положении, возникли массовые беспорядки, часть провинций объявила о низложении власти действовавшего президента. Новый национальный герой, председатель Национального собрания, ставленник магнатов, заявил, что президент больше не контролирует ситуацию и поэтому, согласно Конституции, именно он становится его преемником. Президент, конечно же, не смирился с этим, объявил чрезвычайное положение и призвал не подчиняться самозванцу. Коста-Бьянка вошла в новый политический кризис.
— Изабелла, — сказал продюсер «Ли-1», — еще немного, и мы впервые в истории Коста-Бьянки добьемся смены политического руководства, используя телевидение. Для этого необходимо еще чуть-чуть. Смотри, какие новости поступили из тюрьмы Леблон…
Губернатор провинции Санта-Тереза заявил, что не признает власти президента и присоединяется к тем, кто присягнул новому главе государства. Спикер парламента, украшенный зелено-золотой лентой с массивным орденом, символом президентской власти, находясь где-то в бункере, уже подписывал указ за указом, назначая новых силовых министров и начиная дележку богатств страны. Ситуация в тюрьме Леблон не менялась к лучшему, бунтовщики не признавали ни старого, ни нового президента и выдвигали совершенно новые требования, обещая в случае их невыполнения убить заложников.
— С тобой хочет увидеться наш новый президент, господин Сантьяго, — сказал продюсер Изабелле. — И это напрямую связано с событиями в Леблоне.
Бронированный джип доставил Изабеллу поздно вечером на окраину Эльпараисо, в квартал, подконтрольный силам нового президента. Часть армейских подразделений признала его власть, другие военные остались верны присяге и защищали президентский дворец со старым главой государства, генералом Пабло Суаресом.
Господин Диего Сантьяго, экс-председатель Национального собрания, полноватый брюнет лет сорока пяти, находился в бункере глубоко под землей. Он радушно встретил Изабеллу, поцеловал ей руку и проводил в кабинет. У дверей комнаты замерли два спецназовца с автоматами. Сантьяго был одним из козырей в политическом покере, который затеяли крупные промышленники и олигархи страны.
Изабелла всегда критически относилась к смене президентов и премьер-министров в Коста-Бьянке. Народ вначале восторженно приветствовал нового главу, а через полгода, видя, что ситуация вовсе не улучшается, а даже становится хуже, начинал проклинать того, кого боготворил совсем недавно.
Сантьяго предложил Изабелле кофе, та отказалась. Она знала, что ему требовалась ее помощь. Президент, усевшись в кожаное кресло под собственным портретом на коне, произнес:
— Изабелла, нам… мне лично нужно ваше содействие. Вы же видите, что режим президента Суареса агонизирует. Старый, давно выживший из ума генерал не понимает, что для него все закончено, стране нужны новые политические силы…
Изабелла усмехнулась — господин Сантьяго, говоривший заученными прилизанными фразами, явно имел в виду себя.
— Ваше последнее ток-шоу имело, как вы уже убедились, огромный резонанс. Собственно, оно и положило начало доблестной борьбе нашего народа с узурпатором в президентском дворце…
«И начало передела богатств Коста-Бьянки», — подумала Изабелла, но смолчала.
— Заключенные, захватившие тюрьму Леблон, видели вашу программу. Они уверены, что вы единственная, кто правдиво освещает события, и я тоже так считаю. Они просят… требуют… чтобы вы приехали к ним и сделали репортаж с места событий. Они доверяют только вам, Изабелла.
Вот, оказывается, для чего ее так неожиданно вызвали в бункер к эрзац-главе государства. Они хотят, чтобы она, как обезьяна в басне, таскала для них каштаны из огня.
— Я предлагаю вам… прошу вас, Изабелла, отправиться в провинцию Санта-Тереза, благо губернатор на нашей стороне. Вы беспрепятственно проникнете в тюрьму и сделаете репортаж, который канал «Ли-1» немедленно даст в эфир. Думаю, после этого президенту Суаресу придется уйти. Необходимо крупным планом показать жертвы его зверств — убитых заключенных, взять интервью у восставших. Возможно, вы сумеете переговорить с их главой… И освободить заложников. Это будет ваш триумф…
— И ваш тоже, — произнесла Изабелла. — Вы понимаете, что ради вас я пойду на смертельный риск, господин… господин Сантьяго?
Отметив, что Изабелла не называет его «господин президент», Сантьяго нехотя признался:
— О да, я понимаю это, Изабелла. Но обещаю вам, что после того, как режим Суареса падет, вы получите самые льготные условия. Ваша программа будет выходить на главном государственном канале каждый день, если вы того пожелаете.
Изабелла подумала, что она может выторговать себе и пост в правительстве. Например, министра средств массовой информации.
— А как обстоит дело, например, с тем, чтобы я вошла в ваш новый кабинет? — спросила она.
Сантьяго напрягся. В его планы явно не входило платить такую высокую цену.
— Все зависит от того, Изабелла, чего вы добьетесь. Думаю, вы на самом деле окажетесь полезной мне, после того как я займу место в президентском дворце. Как я понимаю, вы покушаетесь на пост министра средств массовой информации. Что же, я согласен…
— Учтите, господин президент, — уже титулуя его таким образом, продолжила Изабелла, — я не потерплю обмана. Если вы не сдержите слово, то я оставляю за собой право предать содержание этого разговора огласке.
— О да, не беспокойтесь, — согласился Сантьяго.
Изабелле не понравился блеск его глаз. Она не доверяла новому президенту, он такой же жулик, как и тот, против кого он борется. Ну что же, она рискнет. Это — ее судьба.
— Я отправлюсь в тюрьму Леблон немедленно, — твердо произнесла она. — Но не раньше, господин президент, чем выпью кофе. Вы, кажется, предлагали мне? Теперь в самый раз.