Я стала читать вслух:
– «Вчера вечером на балу, устроенном лордом Данмором в собственном доме, произошла неожиданная и страшная трагедия: мистер Джеймс Харкер, племянник мистера и миссис Баррингтонов, застрелился в одной из комнат на втором этаже. При последующем осмотре места происшествия в карманах несчастного были найдены сапфиры, судя по всему, извлеченные из браслета миссис Баррингтон».
Я тихо вскрикнула и перевела взгляд на Майло. Он помешивал сахар в моей чашке с некоторым самодовольством.
– Браслет миссис Баррингтон?..
– Судя по всему. Я говорил, его грехи сразу выйдут наружу.
Я стала читать дальше: «Миссис Баррингтон показала, что камни были с того самого браслета, который она носила этим вечером. Она также рассказала, что ранее пропадали и другие драгоценности, включая бесценную брошь и бриллиантовый браслет. Общая сумма утерянных украшений предположительно составляет более десяти тысяч фунтов».
– Тот еще куш, однако, – заметил Майло.
Я посмотрела на него.
– Но ведь сапфиры были подделкой!
Его темные брови поползли вверх.
– Действительно? Да ты знаешь гораздо больше, чем «Таймс» удалось выпытать у болтушки миссис Баррингтон.
Поняв, что сказала больше, чем хотела, я залилась краской. И тут же напоролась на бесстрастный взгляд Майло – как он раздражал меня своей проницательностью!
– Эймори, ты снова ввязалась, куда не следует?
– Понятия не имею, о чем ты, – отозвалась я.
– Правда? – На его лице было написано сомнение.
От неискреннего негодования меня уберег внезапный телефонный звонок.
– Кто бы это мог быть в таком часу? – спросила я.
– Скоро узнаем.
Вскоре тихо постучала Винельда.
– Входи, – позвала я.
Как и всегда, она чуть-чуть приоткрыла дверь и застенчиво высунула голову, словно боясь застать нас в разгаре страсти.
– Винельда, кто звонит? – поинтересовалась я.
– Это миссис Баррингтон, мадам, – ответила она, по-прежнему глядя в пол.
Мы с Майло переглянулись, и в его глазах сверкнул огонек.
– Спасибо, Винельда, – пробормотала я и попыталась подняться на ноги, но Майло меня опередил.
– Я поговорю с ней, дорогая, – сказал он. – Лучше лежи, тебе не следует пока ходить.
– Майло, мне надо с ней поговорить…
Но он уже стоял в дверях, а Винельда боязливо отпрыгнула с дороги. Через секунду до меня донеслось его басовитое любезное бормотание. Разговор длился пару минут, и за это время Майло применил к миссис Баррингтон весь арсенал своего обаяния. Не сомневаюсь, до того как повесить трубку, он успел полностью ее очаровать. Досадно, но я не услышала ни слова, да и разговор их закончился прежде, чем я успела добраться до двери и хоть чуточку подслушать. Все это так мне не понравилось, что я ждала возвращения Майло со стиснутыми зубами.
Естественно, стоило ему войти, как я сразу же выпалила:
– Ну что же? Что она сказала?
– Хочет тебя видеть, по возможности уже сегодня. Миссис Баррингтон, конечно, не знала, что ты ушиблась.
– Всего лишь растяжение… Ну и что дальше?
– Правда, будь поосторожнее с лодыжкой, – посоветовал Майло и поднял к губам мою чашку, которую, похоже, безвозвратно присвоил. И как будто нарочно, перед тем как начать говорить, сделал неспешный глоток. – В общем, я пригласил ее к нам на чай сразу после обеда.
Мне сразу стало спокойнее. В конце концов, не придется долго ждать, чтобы выяснить, чего же хотела миссис Баррингтон.
Майло допил кофе и встал.
– Мне нужно съездить кое-куда, но к чаю обязательно вернусь.
Он наклонился поцеловать меня в щеку. А после ушел, и я откинулась на спинку кушетки, еще более измученная, чем пять минут назад.
К обеду я хорошенько взбодрилась. Короткий, но крепкий сон, горячая ванна и новое элегантное платье улучшили и мой внешний вид, и самочувствие.
С той жалкой тросточкой, которую прислал доктор, я могла наблюдать за тем, как Винельда накрывает стол для чаепития. Только мы закончили, как прозвенел дверной звонок.
– Пунктуально, – сказал Майло, входя в комнату. Сам он вернулся буквально пару минут назад. На нем прекрасно сидел темно-серый костюм – как, впрочем, и любая другая вещь из его гардероба.
Винельда провела миссис Баррингтон к гостиной и удалилась. Наверное, боялась, что все испортит, пролив на кого-то чай или сотворив чего-нибудь похуже, и, пожалуй, боялась неспроста. Винельда очень мила, но обслуживание явно не ее конек.
На миссис Баррингтон был утонченный темно-синий костюм. Лицо ее казалось мрачным, и все же энергия ее не оставила. Больше того, настроена она была довольно решительно, так что не терпелось узнать, с каким делом она явилась.
– Миссис Баррингтон, – сказала я, коснувшись ее руки, – мне так жаль…
– Спасибо. Это шок для всех, – произнесла она скорее автоматически – занимало ее что-то совершенно иное. Миссис Баррингтон была подавлена, и все же в ее голосе чувствовалась характерная и узнаваемая сила. Она пришла сюда с чем угодно, но точно не для того, чтобы оплакивать беднягу Джеймса Харкера.
Майло поднялся с места и подошел поприветствовать ее:
– Здравствуйте, миссис Баррингтон. Примите мои искренние соболезнования.
– Благодарю вас.
– Миссис Баррингтон, какой чай вы предпочитаете? – спросила я, когда Майло отставил стул и предложил ей присесть.
Некоторое время мы провели за «чайной церемонией». В этом было что-то успокаивающее, как и в случайном звоне фарфора и серебра, заполнявшем паузы в беседе.
– Полагаю, вы все еще пытаетесь угадать, зачем я пришла, – сказала гостья, допив первую чашку и поставив ее на блюдце, а затем расправила плечи, словно готовясь к чему-то обременительному, но очень важному.
– Что ж, – заговорила я осторожно, – я… Мне было несколько любопытно, когда Майло сообщил о вашем визите.
– Так скоро после смерти Джеймса. – Миссис Баррингтон проникновенно посмотрела на меня. – И все же я думаю, что вы догадались: я здесь как раз из-за него.
Однако мне до сих пор было не понятно, к чему она клонит. Я посмотрела на Майло, но тот выглядел так безмятежно, словно мы беседовали о погоде или любых других приятных пустяках.
– Наверное, это как-то связано с пропавшими драгоценностями, о которых вы мне рассказывали, – предположила я после некоторой паузы.
– Нет, не совсем, – отозвалась она. – То есть связано, конечно, но, как говорится, Бог свидетель, я бы хотела и вовсе забыть о них… Возможно, если бы я не начала все это, Джеймс остался бы жив. Но как можно знать наверняка? Никакими «если бы» делу не поможешь, верно?
– Я… Нет, боюсь, что нет, – пробормотала я. Все еще не было ясно, о чем она говорит. Может, считает, что ее племянник наложил на себя руки из-за того, что не вынес тяжелого чувства вины? Так писали в газетах, но это еще не значит, что это правда. И потом, миссис Баррингтон добрая женщина. Если бы мистер Харкер честно ей сознался, она бы, без сомнения, сразу его простила. Нет, тут далеко не все так просто.
– Тогда что же вы узнали о смерти племянника, чем хотели с нами поделиться? – спросил Майло в лоб. И, похоже, миссис Баррингтон даже стало легче от его прямоты.
– Вы читали газеты? – вопросом на вопрос ответила она.
– Только «Таймс», – сообщила я и добавила: – Они пишут, что вы опознали камни, которые нашли в его карманах.
– Да, так я журналистам и сказала: это мои камни, а прежде пропадали и другие драгоценности. Они бы все равно узнали. Но я и без этого собиралась им сказать.
Мы с Майло быстро переглянулись. Чем больше она говорила, тем страннее все это звучало.
– Наверное, у него был серьезный повод, чтобы взять их, – рискнула я заговорить после затянувшегося молчания.
– Джеймс не крал мои вещи, миссис Эймс.
Я стала выбирать слова еще более тщательно:
– Конечно, это страшная мысль, особенно при таких обстоятельствах, но…
– Вы не понимаете, – грубо перебила миссис Баррингтон, в нетерпении отвергая мои догадки. – Он знал, что сапфиры не настоящие. Перед балом я посвятила его в свой план.
Я молчала и старалась хорошенько обдумать, что все это может означать.
– Значит, и красть их у него не было никакого резона, – заметил Майло, даже не пытаясь скрыть свой интерес.
– Именно. Но это еще не все. Нашлись далеко не все камни. Вы хорошо помните браслет, миссис Эймс?
Я кивнула. Вещица была очень своеобразной.
– В нем двадцать две ячейки с сапфирами. А в карманах Джеймса было лишь четыре. Еще несколько лежали на полу.
– Полиция обнаружила остальные? – спросил Майло.
– Нет. Они перерыли всю комнату, но больше ничего не нашли.
– Это значит, что… – пробормотала я. Вывод был очевиден.
– Да. Теперь вы все прекрасно понимаете, – сказала миссис Баррингтон. – Бедный Джеймс не покончил с собой. Его убили.
Глава 9
– Убили? – повторила я, хотя на самом деле не была удивлена. С прошлой ночи я смутно догадывалась об этом – ведь вся история никак не вязалась в одно целое. И вот, мои подозрения подтвердились.
Я осторожно посмотрела на Майло. С виду он был абсолютно невозмутим, и все же его выдавал пристальный взгляд, столь далекий от привычного для него безразличия.
– Да, – сказала миссис Баррингтон. – А кража моих драгоценностей и смерть Джеймса неразрывно связаны. Я лишь не выяснила, как.
Задумавшись, я налила себе еще немного чаю. Это может быть притянуто за уши, и все же: события и вправду слишком тесно связаны, чтобы быть случайным совпадением.
– Вы, конечно, поделились этими соображениями с полицией? – спросил Майло таким тоном, словно это привычная вещь – обсуждать убийство чьего-то родственника за чашкой чая.
– Да, и сегодня я говорила с ними еще раз. Они сказали, что довольны слухами о самоубийстве – сейчас это играет им на руку. Наверное, даст время для сбора улик или чего-то еще… Бедный Джеймс! Он бы ужаснулся от одной только мысли, что о нем такое говорят, да и любой, кто знал его хорошо, никогда бы в это не поверил. Но что поделать? Если это поможет поймать убийцу… Цель оправдывает средства.
Миссис Баррингтон посмотрела на меня, ожидая поддержки.
– Но зачем вы пришли с этим к нам? – спросила я наконец.
– Разве вы не понимаете, миссис Эймс? Сейчас вы нужны мне больше, чем когда-либо. – Она повернулась к Майло. – И вы тоже, мистер Эймс. Ваша помощь была бы неоценима.
– Но полиция… – начала я, однако миссис Баррингтон покачала головой:
– Полицейские, конечно, делают что в их силах, но у них не получится быть там, куда открыты двери для вас, миссис Эймс. И действовать так, как можете действовать вы, они тоже не сумеют. Вы знаете, люди нашего круга ведут себя очень сдержанно с полицией… Но с вами они будут открыты. Вы же вели расследование на юге, у моря. Я прошу вас начать новое здесь.
– Я… Не думаю, что…
Майло молча смотрел на меня, а я очень хотела, чтобы он хоть что-нибудь произнес.
– Пожалуйста, – попросила миссис Баррингтон, прежде чем я успела отказаться. – Если вы согласитесь помочь, я буду перед вами в неоплатном долгу.
Как я могла ей отказать?
– Хорошо, миссис Баррингтон, – уступила я с опаской. – Сделаю что смогу.
– Благослови вас Бог! – выдохнула она, поднимаясь на ноги. Я встала вместе с ней, и на этот раз она обняла меня, крепко прижав к своей пышной груди. Я была уверена, что миссис Баррингтон с радостью стиснет в объятьях и Майло, но она лишь тепло пожала ему руку.
– Я буду занята подготовкой… В полиции сказали, что всю неделю, то есть до следующего понедельника похоронить Джеймса нам, скорее всего, не удастся. Вы придете ко мне на чай в среду после этого?
– Да, конечно.
– Отлично. За неделю как раз успеете собрать доказательства. Что ж, тогда и увидимся, – произнесла она и удалилась, прежде чем я успела попросить Винельду проводить ее к выходу.
Входная дверь закрылась, и я повернулась к Майло – он снова уселся за столик и мирно принялся за сандвич.
– Что ты об этом думаешь? – спросила я его.
– Очень любопытно, – ответил Майло без малейшего интереса в голосе.
– А я не знаю, что и думать, – проговорила я, снова взглянув на дверь, за которой только что исчезла миссис Баррингтон. – Не знаю, по душе ли мне еще одно расследование убийства.
– По душе, конечно, – заявил Майло.
– Прошу прощения?
– Тебе хочется с головой в это нырнуть. Больше того, боюсь, ты в полном восторге от такой перспективы.
Была ли в его словах правда или нет, я рассердилась:
– С чего вообще тебе пришла в голову такая бредовая мысль?
– Когда она заговорила об убийстве, ты наливала себе чай. Так вот, твои руки ничуть не дрогнули – все это нисколько тебя не расстроило.
– Чепуха.
Майло пристально посмотрел на меня.
– А сейчас у тебя глаза горят – такое не скроешь.
– Не смеши меня, – фыркнула я.
– Дорогая, просто признай это.
Тут снова – и как вовремя! – прозвенел звонок, так что мне не пришлось отвечать на его смехотворные обвинения.
– Должно быть, миссис Баррингтон что-то забыла, – заметила я.
Но это оказалась не миссис Баррингтон. Вслед за Винельдой в комнату вошел мальчик с огромной корзиной красных роз в руках – он испуганно выглядывал из-под нее, стараясь ни во что не врезаться по дороге.
– Просто поставь их здесь, – сказала я ему в удивлении. Винельда указала мальчишке на угол. Букет казался чуть ли не больше его самого. Майло дал носильщику на чай, и Винельда сразу же вывела его вон, а затем быстренько вернулась в комнату.
– Разве они не прекрасны, мадам? – восхищенно воскликнула она. – Ничего красивее я в жизни не видела!
– Да, они прекрасны, – подтвердила я, осторожно подошла к корзине и поднесла к глазам открытку.
«Мои скромные извинения. Искренне желаю Вам скорейшего выздоровления. Ночь выдалась ужасная, но я обещаю все исправить. – Данмор».
– От виконта, – сообщила я.
– О, какой заботливый джентльмен! Не правда ли, мадам? – спросила Винельда.
– «Джентльмен» в данном случае не самое подходящее слово, – заметил Майло.
– Он желает мне скорейшего выздоровления.
– О, желает, и еще как.
Я махнула на него рукой и сказала Винельде:
– Принесешь воды для них?
– Конечно, мадам.
Она вышла на кухню, а я снова посмотрела на Майло. Конечно, он глумился над цветами. И не только из-за претензий к лорду Данмору – просто экстравагантные букеты были совершенно не в его стиле. Сама же я находила это весьма милым жестом и не разделяла озабоченности мужа: да, виконт флиртует, но серьезных намерений у него не имеется. А если бы и были, то у него нет никаких причин думать, что я отвечу взаимностью.
– Ну так как же? – кивнула я Майло. Он на удивление мало сказал об откровениях миссис Баррингтон, и мне было любопытно, что же все-таки скрывается за этой безразличной маской.
Муж перевел взгляд с чашки на меня.
– Что? Поаплодировать Данмору за его чудесный вкус?
– Да я не о розах, – пояснила я сердито. – Как, по-твоему, быть с миссис Баррингтон?
Майло бросил салфетку на стол и встал.
– По-моему, ты поступишь так, как захочешь, а что я скажу, роли не играет. Но по крайней мере одно меня радует.
– И что же?
– Когда прозвучал выстрел, мы находились в одной комнате. Поэтому обвинить меня у тебя не получится.
Он улыбался, и все же я снова задумалась. Смогли ли мы через это переступить? Да, ситуация в «Брайтуэлле» была очень путанной и напряженной. Но оправдывает ли это тот простой факт, что несколько безумных мгновений я искренне верила, будто Майло настоящий убийца?..
– Разве тебе самому не интересно узнать, почему умер Джеймс Харкер? – спросила я.
– Немного, – признал Майло. – Но это не означает, что мы должны влезать в дела, которые нас не касаются.
Пока мы говорили, он медленно шел к выходу.
– Куда ты собрался?
– Мне нужно еще раз встретиться с Гармондом, закончить с покупкой жеребца. А после ужинаю с друзьями. Ты же не против?
– Нисколько, – сказала я, стараясь скрыть свое разочарование. – Хорошего вечера.
Майло ушел, и я не стала гадать, куда именно – просто не разрешила себе думать об этом. Но и принять за чистую монету его слова я тоже не могла – не была настолько наивной.
И снова возникла мысль: если однажды наши отношения дали трещину, то она никуда не денется и постоянно будет напоминать о себе, а то счастье, которое мы так бережно растили последние два месяца, гибнет…
Я печально доковыляла до гостиной и вдруг поняла, что не могу себя жалеть – у меня просто нет права на такую роскошь. В гостиную вошла Винельда. Она принялась вертеться передо мной, старательно делая вид, что вытирает пыль. Весь день она с плохо скрываемым беспокойством ждала, когда же я расскажу ей о бале лорда Данмора. Что-то она уже могла услышать и понять, но хотела полного отчета – увы, на это у меня уже не оставалось сил.
Я сидела у камина в одном из двух кожаных кресел цвета слоновой кости, а Винельда все возилась перед моим носом с самым показательным прилежанием. Наконец, когда она чуть не смела с каминной полки вазу работы Лалика[3], я решила прекратить это выступление.
– Ты хочешь, чтобы я рассказала про бал, Винельда?
– О да! – Она сразу же отбросила метелку и села на стул напротив. – Мне очень-очень интересно, хотя я и не подавала виду.
– Так я и подумала.
Я коротко пересказала ей события прошлого вечера, удовлетворив ее тягу к страстям массой мрачных деталей. Эту свою черту она действительно старалась скрыть. Но я не раз находила по разным уголкам спрятанные газетенки со сплетнями.
– Очень-очень странно… – произнесла Винельда, когда я закончила. Она откинулась на спинку стула и нахмурилась, обдумывая мою историю. – Ведь это не по-джентльменски – свести счеты с жизнью вот так, на чужом балу, правда, мадам?
Именно об этом размышляла и я сама.
– Это был шок для всех, – проговорила я неопределенно.