Дэн Шорин
Цивилизация мотылька
Мы не сумели сохранить мечту и, день за днем, в безумии теряем самих себя. Смеемся. Зажигаем. А наши сны уходят в пустоту. Мы мотыльки, летящие на свет, но так и не способные согреться. У каждого из нас больное сердце, мы учимся любить себе во вред. И каждый раз, в большом огне сгорая, восходом солнца обновляем взгляд. Мы возвращаемся на много лет назад, когда открыты были двери рая. Но это все. Безумие. Стезя непройденной любви. Финал известен. Мы сочинили слишком много песен, и каждая из них твердит: нельзя. Нельзя любить, страдать, сгорать дотла, законы Божьи обойти пытаться, в который раз на главном спотыкаться. К утру от чувств останется зола. Но до утра родится много слов, которые для нас превыше жизни. Мы учимся дышать. Мечтать на тризне. Наш путь извилист, вычурн и суров…
Отголосок теребящей мелодии звучал где-то на краю сознания Дмитрия. Он пытался постигнуть ее суть, но слова не складывались во фразы, терялись на полпути, отказывались быть понятыми. Мелодия текла независимо от Дмитрия, накатывая, словно морской прибой. Отчаявшись объять необъятное, юноша открыл глаза. Над ним нависала красная крышка инкубатора. Он медленно протянул руку и коснулся прохладного пластика. Мелодия предсуществования неспешно отходила на задний план, пока он вспоминал. Ночное шоссе, четыреста километров в час, выход на встречную. Дмитрий сидел за рулем шкоды, рядом сидела Ольга. Именно она сказала: «а слабо?!» Дмитрию оказалось не слабо. Резкий поворот руля и дело сделано. Потом глухой удар, вкус крови на губах и пришедшее из детства недоумение. А ведь он мог дожить до утра, насладиться восходом солнца. И вместо этого гроб инкубатора. Дмитрий резким движением нажал на крышку, и она легко соскользнула вверх.
— Доброе утро, — над инкубатором возникла бритая голова акушера. — С возвращением к жизни. Рад за тебя.
— А уж как я рад, — ответил Дмитрий. Точнее попытался ответить, потому что из горла вырвался только предательский хрип.
— Хватай! — врач протянул бутылку тонизирующей воды и тут же исчез из поля зрения Дмитрия.
Бутылка оказалась тяжелой и чуть не выскользнула из руки. Дмитрий отвинтил крышку и жадно припал губами к живительной жидкости.
— Сушняк? — в инкубатор заглянул Максим.
— Точно, — Дмитрий опустошил бутылку, закинул руки на бортики и неловким движением перевел себя в сидячее положение. — Ты уже?
— Уже, — подтвердил Максим. — Я вчера дотянул почти до полуночи.
Инкубаторы обладали одним странным эффектом — чем позже умирал человек, тем скорее он пробуждался на следующее утро.
— А как умер?
— За оголенный провод ухватился. А ты?
— Не справился с управлением, — слукавил Дмитрий.
— Шкоду разбил? — сразу понял Максим.
— Разбил, — Дмитрий спрятал глаза. — Теперь до гор не добраться.
— Не волнуйся, что-нибудь придумаем. Не забудь, после завтрака группа.
Дмитрий хотел ответить, но Максим уже пошел дальше, ловко лавируя меж пробужденных. Вокруг, насколько хватало глаз, стояли инкубаторы, из которых выбирались погибшие вчера люди. Дмитрий, кряхтя, перевалился через бортик, нащупал под инкубатором выдвижной ящик, достал из него одежду. Оранжевая футболка пришлась как раз в пору, а вот брюки были слегка широки в поясе. Ремень нашелся там же. Завершила экипировку пара носков и коричневые замшевые кроссовки. Дмитрий захлопнул крышку инкубатора и провел рукой по ее поверхности. Пальцы нащупали выбитый в углу индивидуальный номер. Последняя цифра была семеркой, от этого факта Дмитрий почувствовал воодушевление. Значит, сегодня у него, может быть, все получится, удастся шагнуть за край мира, миновать инкубатор, выйти победителем из этого странного противостояния. Дмитрий слегка мотнул головой, отгоняя поток роящихся мыслей, и смешался с вялотекущей толпой.
В тренажерном зале царило оживление. Сотни парней и девушек гоняли агрегаты, пытаясь как можно быстрее набрать максимальный мышечный тонус. Дмитрий встал на свободный тренажер и запустил программу-минимум. Тугие ремни плотно облегали мышцы, заставляя их сокращаться.
Мимо прошла Ольга. Девушка лет двадцати, ничем не примечательная, с длинным немного ассиметричным носом и грустными глазами. Именно она умудрилась стать причиной вчерашней автокатастрофы. Дмитрий скептически посмотрел на девушку. Вечером она казалась ему безумно красивой. При свете дня наваждение рассеялось. Дмитрий вздохнул. В подавляющем большинстве глупостей, совершаемых мужчинами в этой жизни, виноваты женщины.
Ольга краем глаза заметила Дмитрия, усмехнулась и заняла тренажер напротив. Смотреть на нее не хотелось, поэтому юноша максимально сократил программу тренировки, надеясь днем наверстать упущенное.
В столовой пахло курятиной. Источник запаха Дмитрий определить не смог. Четверг — рыбный день, сегодня курицей пахнуть не должно. Конечно, Дмитрий мог спросить об этом кого-нибудь из поваров. Но работники кухни были особой кастой — они пробуждались вместе с акушерами и проживали каждый день на час больше. И, разумеется, держали себя соответственно. Поэтому юноша предпочел отнести аппетитный запах к еще одной из иррациональностей этого мира.
Максим уже сидел за столиком и о чем-то бурно беседовал с Игорем. Дмитрий опустился на стул рядом с ними и нажал кнопку. На столе бесшумно материализовался завтрак. Рыбный салат с грибами, жареная картошка, ананасовый сок. Игорь мимоходом кивнул Дмитрию и тут же опять обернулся к Максиму:
— Говорю тебе, мы технически не можем ее запеленговать. Сигнал как будто идет со всех сторон.
Максим презрительно фыркнул.
— Неужели так сложно победить банальные наводки?
— Наводки? Ты говоришь «наводки»? А я бы сказал о множественности источников.
— И был бы неправ, — резюмировал Максим.
— Только ты всегда прав, — недовольно проворчал Игорь.
— Я просто умею думать.
Игорь отправил в рот полную ложку салата и, не жуя, проглотил его.
— И как ты можешь доказать свою правоту?
— Очень просто. Одновременно берем четыре независимых приемника, строим четыре пеленга. Если они имеют некоторую область максимального сближения — наше счастье. Если нет — тогда можно считать доказанной версию о множественности источников.
— Это в теории все просто! — возмутился Игорь. — А ты попробуй после 23.00 найти четверых адекватных наблюдателей. И чтобы они смогли построить пеленг. И передать данные до прекращения сигнала.
— Был бы пеленг, а на поиски станции можно отправиться и утром.
— А ты уверен, что координаты, которые мы будем помнить утром, совпадут с полученными вечером координатами? — вкрадчиво спросил Игорь.
— Думаешь, в инкубаторе нам вправляют мозги? — спросил Максим озадаченно.
— Нельзя исключить такую возможность, — согласился Игорь.
Дмитрий тем временем справился с салатом и пододвинул к себе сок. Сделал глоток, посмотрел на друзей. Выдохнул, словно выплюнул:
— Теоретики, блин.
— Практик, блин, — в тон ему ответил Игорь. — Разбил машину, и чего этим добился?
— Разбил, — согласился Дмитрий. — И кое-чего добился.
— Внимательно слушаем, — хмыкнул Максим.
— Ты знаешь, как я умер?
— Руль не удержал. Ты мне сам говорил.
— Ну да, — согласился Дмитрий. — Не удержал руль, выскочил на встречку и принял в лоб черную бэху.
— На курсы вождения запишись, — посоветовал Игорь, саркастически улыбаясь.
— Постой-постой, — Максим задумчиво уставился в потолок. — Ты в скольких часах езды от Города был?
— В пяти, — улыбнулся Дмитрий. — И шел на восток под сотню миль в час.
— Тогда о какой встречке может идти речь?
— Черная БМВ, стекла тонированные. На радиаторе лошадки наклеены были. Шла с выключенными фарами, потому я не сразу ее и заметил. Хорошо шла, будто летела. Извне.
— Нифигасе! — присвистнул Игорь.
А Максим нахмурился.
— Думаешь, за горами есть второй Город?
— Я не думаю, — прищурившись, ответил Дмитрий. — Я шел по встречной, влепился в бэху, умер. Очнулся в инкубаторе. Думать — ваше дело.
— Во сколько это примерно было? — по-деловому спросил Максим.
— Около одиннадцати. Точнее сказать не могу — не до того было.
Дмитрий вспомнил многообещающий взгляд Ольги, вдавленную в пол педаль газа, свистевший в ушах ветер. Это было просто безумие. Вечер.
Каждый человек в Городе переживал вечер по-своему. Кто-то напивался, кто-то кутил, кто-то предавался разврату. Только заканчивалось это для всех одним и тем же. Смертью и инкубатором. Исключений Дмитрий не знал. Еще совсем недавно он воспринимал такой уклад жизни как нечто само собой разумеющееся. До тех пор, пока не встретил Максима.
Максим, вообще, был человеком примечательным. Казалось, он готов бросить вызов всем нормам, усомниться в целесообразности общественного уклада. Его харизма покоряла, его слова зажигали. С подачи Максима Дмитрий задался вопросом, почему Город устроен именно так, пришел на группу, а потом и в Поиск.
— На группе будешь? — прервал воспоминания Дмитрия Максим.
— Обязательно. Намечается что-нибудь интересное?
— Должны придти новенькие. Надо будет рассказать им про Поиск.
— А что ты не расскажешь? — удивился Дмитрий. — У тебя это лучше получается.
— Я обрисую проблему. А ты должен будешь нарисовать, как Поиск ее пытается расколоть. Если все утро буду говорить один я, они не поверят.
— Тебе и не поверят? Не заливай!
— Это не лекция, это группа. Знаешь, какой процент новеньких остается на группе?
— Примерно каждый третий, — прикинул Дмитрий.
— До групп к нам приходил только каждый двадцатый. А времени на новичков убивали раза в три больше.
— А почему? — удивился Дмитрий. Он и представить себе не мог момента, когда красноречие подводило бы Максима.
— Любое общество построено на группах. В каждой из них есть свой лидер, свои цели, свои интересы. Воздействие лидера на конкретного члена группы идет не прямо, а опосредованно, через группу. Люди зависят от мнений, Дмитрий. Твое мнение, мнение Игоря, мнение Владислава много значат для поставленной цели, для Поиска, для тех новичков, которые придут сегодня. Понимаешь?
Дмитрий понимал. Основы социальной психологии — первое, что преподавали на группах. Новички должны осознавать мотивы своих поступков. В Поиске нужны мыслящие люди, не биомасса.
Группа традиционно проводились в первой половине дня, пока людей не коснулось вечернее безумие. Когда Дмитрий познакомился с Максимом, она существовала в единственном экземпляре. С тех пор ряды единомышленников расширились, одновременно шли уже целых три группы. В квартире Максима, на старой пристани и в доме пионеров. Дмитрий по старой памяти ходил на группу к Максиму. Сегодня в комнате, которая служила местом встреч, было многолюдно. Дмитрий пробежал взглядом по лицам. Новеньких было трое. Девушка лет семнадцати с небрежно заплетенными косичками, сорокалетний мужчина в потертом сером свитере и длинноволосый парень неопределенного возраста. Дмитрий за руку поздоровался со всеми присутствующими и уселся на пустующий табурет в углу. Максим выдвинул из маленькой комнаты стол-книжку и разложил его. На столе возникли чашки с чаем, печенье, сладости. Завязалась легкая беседа.
Это называлось «ломкой льда». Чтобы перейти к серьезному обсуждению, было необходимо сначала разрушить сковывающее участников группы напряжение, создать доброжелательную атмосферу. Сегодня в обязательную программу «ломки льда» входило знакомство с новенькими. Девушку звали Инной, ей действительно было семнадцать лет, на группу она пришла из любопытства. Держалась Инна настороженно, демонстрируя открытость, девушка в любой момент ожидала подвоха. Надо сказать, типичное поведение новеньких. Мужчину звали Сергей Иванович, он был хмур и в беседе участвовал неохотно. В то же время зачем-то же он пришел на группу. Длинноволосый парень оказался музыкантом. Такие легко вписываются в любую компанию. Звали его Илья, беседу он поддерживал охотно, в то же время оставаясь «вещью в себе». В глазах всех троих новеньких горела какая-то задоринка, обещавшая к вечеру развиться в полномасштабное безумие. Впрочем, нормальные люди на группы никогда не приходили, существующий порядок вещей их вполне устраивал.
Когда чай в чашках кончился, слово взял Максим. У него это всегда получалось абсолютно естественно, новенькие, как правило, и не замечали, что общие разговоры закончились.
— Как вы думаете, что творится в Городе? — спросил Максим, обратившись вроде ко всем сразу и ни к кому конкретно.
— Ерунда творится, — без паузы ответил Сергей Иванович. — Полная ерунда.
— Ерунда? — осторожно переспросил Максим.
— Город меняется, — скупо сказал Сергей Иванович. — Медленно, но меняется. Каждое утро он немного другой.
Максим бросил укоризненный взгляд на Дмитрия, мол, опять в Поиске недоработали. Дмитрий только пожал плечами, у него было другое направление.
— Даже и без этого Город представляет собой сплошную загадку, — улыбнулся Максим. — Все мы каждый вечер умираем, чтобы утром снова воскреснуть. Но никто не знает, откуда взялись инкубаторы. Мы все прекрасно помним, что происходило в прошлых жизнях: вчера, позавчера, неделю назад. Но что было до того, как мы попали в Город, вам никто не скажет. Детей в Городе нет, люди здесь не стареют. Ни одному человеку еще не удалось покинуть Город. Мы не знаем, откуда берется все необходимое для жизни: еда, напитки, предметы первой необходимости. В чём причина вечернего безумия? Не буду углубляться, но подобных вопросов сотни. Кто-нибудь знает на них ответ?
Каждый раз, когда на группу приходили новенькие, Максим задавал этот вопрос. И каждый раз он с детской наивностью ожидал ответа. Иногда Дмитрию казалось, что группы созданы не для вербовки новых людей в Поиск, а исключительно в надежде, что однажды кто-то из пришедших на группу сможет ответить на поставленный Максимом вопрос.
Ответа, как всегда, не было. Максим оглядел присутствующих, слегка прищурился.
— Что думают люди в Городе про нашу организацию? По их мнению, чем мы занимаемся?
Именно так. Тот случай, когда, чтобы получить нужный ответ, следует задать не тот вопрос. Если спросить, «как вы думаете, чем мы занимаемся?», ответа не дождешься. Новенькие промолчат, опасаясь ошибиться, сказать что-нибудь не то. А когда спрашиваешь «что думают люди?», неофиты охотно излагают собственное мнение о Поиске.
— Хотите стать бессмертными, — сказала Инна.
— Пытаетесь познать истину, — добавил Сергей Иванович.
Обычные слухи, которые ходят по Городу. Ничего интересного.
— Ищете блуждающее радио.
Это сказал Илья. Шепотом, но его все услышали. Дмитрий бросил выразительный взгляд на Максима, тот мягко кивнул, мол, вижу, не суетись. И с улыбкой на устах произнес:
— Ищем. Подробнее об этом нам сейчас расскажет Дмитрий, активный участник Поиска.
Вот так всегда, подумал Дмитрий и сделал попытку подняться на ноги.
— Да сиди ты, — махнул рукой Максим. — Не с трибуны выступаешь.
Дмитрий послушно присел, взял со стола чашку чая, медленно сделал глоток. Этому его тоже научил Максим: не спеши, заставь слушателей ждать, и они не пропустят ни одного твоего слова.
— Вы все абсолютно правы. Да, мы пытаемся узнать, как устроен Город. Разгадать его загадки. Познать истину. Не какую-то абстрактную истину, которую вроде знаешь, но от этого ни холодно ни жарко. Мы пытаемся узнать кто мы такие, как мы попали в Город и как нам отсюда выбраться. Попытки покинуть Город — одно из приоритетных направлений Поиска. Раз за разом мы садимся в машину и пытаемся удалиться от Города на максимальное расстояние. К сожалению, нам банально не хватает времени. Каждое утро те из нас, кто пытаются покинуть город, возвращаются в инкубатор. К счастью в последнее время у нас наметился прорыв в этой области. Есть все основания предполагать, что за горами находится другой Город.
Группа притихла. Облизал губы сидящий около двери Андрей. Прищурился подпирающий дверной косяк Игорь. Дмитрий не заметил, как тот вошел. Только Илья сидел, подперев голову рукой, невербально сигнализируя: «мне скучно».
— Да, мы хотим стать бессмертными. Избежать инкубатора, прожить хотя бы два дня подряд. А если нам удастся понять механизм вечернего безумия, мы на двух днях не остановимся. Три дня, пять дней, десять дней без инкубатора. Это вполне реально, поверьте. Смерть отступит, она не сможет противостоять человеческому гению. Если один из нас сможет пережить ночь, мы получим ответы на большинство вопросов. Ночью в Городе появляются продукты. Ночью умерших загружают в инкубаторы. Пережив ночь, мы сможем увидеть, кто это делает. На сегодняшний день одному из нас удалось дожить до половины первого. Это выдающееся достижение, но мы не собираемся на нем останавливаться. А ещё мы ищем блуждающее радио.
В этот момент Илья оживился, в его глазах появился блеск. Дмитрий завязал узелок на будущее — отдельно поговорить с Ильей про блуждающее радио.
— Блуждающее радио, — продолжил Дмитрий, — это музыкальная радиостанция, которая находится где-то в Городе. Каждый день она выходит в эфир в 23.00. Мы пока не знаем, где она находится — не так много людей доживают до одиннадцати вечера. Но в самое ближайшее время мы её обязательно вычислим. Игорь, — Дмитрий кивнул в сторону двери, — разработал для этой цели специальную программу. Существует подозрение, что блуждающее радио неразрывно связано с остальными тайнами Города.