Аллитерационная «Смерть Артура»(II)
С момента, когда с берега были замечены паруса Артурова флота, мой отец отходит от традиции, на английском языке воплощенной в строфической «Смерти Артура» и «Повести о смерти Артура» Мэлори, и обращается к аллитерационной «Смерти Артура», изложение которой я прервал на том моменте, когда Артур узнает от сэра Крадока о предательстве Мордреда и его женитьбе на Гвиневере (выше).
В строфической «Смерти Артура» и у Мэлори по возвращении Артура столкновения на море не происходит, но в аллитерационной поэме среди прочих дурных вестей, принесенных сэром Крадоком, говорится и о том, что Мордред привел враждебный королю флот (выше):
Att Southamptone on the see es seuene skore [s]chippes,
Два десятка драккаров с дружинами лютыми
frawghte fulle of ferse folke, owt of ferre landes.
Сошлись в Саутгемптоне из стран далеких.
В нескольких строках автор рассказывает о поспешном возвращении Артура, который:
Turnys thorowe Tuskayne, taries bot littill,
Нимало не мешкая, миновал он Тосканию,
Lyghte noghte in Lumbarddye bot when the lyghte failede;
Ввечеру с войском встал в Ломбардии;
Merkes ouer the mowntaynes full mervaylous wayes…
Путями путаными прошел через горы.
«And within fyftene dayes his flete es assemblede» [И за пятнадцать дней подготовлен был флот его] (в «Гибели Артура» (II. 76–88) Радбод в красках описывает Мордреду приготовления и сборы Артура).
Теперь в аллитерационной «Смерти Артура» поэт посвящает около ста строк изображению последующего яростного морского сражения, равного которому в средневековой английской литературе нет ничего. Яростная лавина слов доносит (можно сказать, что в равной степени благодаря их форме и сочетанию) рев битвы, треск шпангоутов, грохот сталкивающихся кораблей и падающих мачт, пение труб, свист стрел…
Именно из этой поэмы мой отец заимствовал свое описание грандиозного морского боя у Кентского побережья по возвращении Артура. В ранних произведениях «летописной» традиции имеет место кровопролитное сражение, когда на сцене появляется флот Артура, но это битва между захватчиками из-за моря и воинством Мордреда, обороняющим утесы. В «Бруте» Лайамона (см. выше и ниже) это достаточно очевидно, и то, что мой отец имел в виду этот отрывок, когда описывал морской бой, явствует из строк «Брута» о том, что Артур «hehte þat his scipmen brohten hine to Romerel» [велел корабельщикам везти его в Ромерель]: отсюда мой отец взял название «Ромериль» (Ромни в Кенте, о нем уже шла речь).
В изображении морского сражения в «Гибели Артура» явственно звучат отголоски аллитерационной «Смерти Артура» в таких строках, как IV. 180–182.
Бушприт бил в борт. Брусья трещали,
Железо лязгало, ломались секиры,
Щиты и копья в щепы дробились…
Но, естественно, здесь не осталось и следа того торжествующего, ликующего тона старинной поэмы, где «наши» лорды громко смеются над чужаками с Мордредовых кораблей, которые в ужасе прыгают в море («when ledys of owtlonndys leppyn in waters, / All oure lordes one lowde laughen at ones» [как в пучину прыгали пришлецы иноземные, / все наши лорды, ликуя, лихо смеялись]).
Здесь уместно пересказать завершающую часть аллитерационной «Смерти Артура», местами более сжато, местами более подробно.
Битва на море была выиграна, но «Yitt es the traytoure one londe with tryede knyghttes» [предатель на бреге с бойцами грозными] ждал, пока новоприбывшие попытаются высадиться и напасть на них; королю же такой возможности не представлялось, поскольку был отлив и море отступило, оставив лишь огромные слякотные лужи. Но Гавейн взял гичку [большую беспалубную шлюпку] и с небольшим отрядом высадился на берег, оказавшись по пояс в воде в своих расшитых золотом одеждах («to the girdylle he gos in alle his gylte wedys» [в позолоченном платье по пояс грядет он]), а затем они бегом преодолели пески и обрушились на построенное в боевой порядок войско Мордреда. Гавейн сразил короля Готланда, а затем, восклицая: «Fy on the, felone, and thy false werkys!» [ «Будь ты проклят, предатель, и твои подлые козни!»] – ринулся к Мордреду «с мужами храбрыми / из дома Монтегью и другими лордами»; но он и его отряд оказались окружены и безнадежно уступали в численности врагу («Сарацины насели со всех сторон!»).
Тогда Гавейном овладело безрассудное неистовство, как поэт повторяет снова и снова: «all his witte faylede» [помутилсяум его]; «alls unwyse, wodewyse» [безрассудный безумец]; «he fell in a fransye for fersenesse of herte» [решился он разума, распалясь сердцем]; «wode alls a wylde beste» [буен как бешеный зверь]. Наконец, в поединке с Мордредом один на один он был побежден и пал мертвым от удара, разбившего ему шлем. Король Фредерик Фрисландский, ставший свидетелем подвигов Гавейна, принялся расспрашивать Мордреда о погибшем:
Qwat gome was he this with the gaye armes
Что за рыцарь рьяный рухнул ничком,
With this gryffoune of golde, that es one growffe fallyn?[71]
При гордом гербе с грифоном златым?
Мордред назвал его по имени и отозвался о нем с большой похвалой:
Had thow knawen hym, sir kynge, «in kythe thare he lengede,
„Кабы вам знать его, знатный сэр, в земле, где он жил,
His konynge, his knyghthode, his kyndly werkes,
Его деянья, и доблесть, и достоинства многие,
His doying, his doughtyness, his dedis of armes,
И смелость, и стать его, и славные подвиги,
Thow wolde hafe dole for his dede the dayes of thy lyfe!“
О смерти его скорбели б вы до скончания жизни!»
Yit that traytour alls tite teris lete he falle,
Тут предатель подлый плачем зашелся,
Turnes hym further tite, and talkes no more,
Повернулся поспешно, не прибавив ни слова,
Went wepand awaye, and weries the stowndys,
Поспешил прочь, печалясь, и проклял ту пору,
That ever his werdes ware wroght, siche wandrethe to wyrke[72].
Когда столько скорби содеял судьбы веленьем.
«Раскаявшись во всех своих преступлениях», он ушел на запад, в Корнуолл, и разбил шатры у реки Тамбир (Теймар). Оттуда он послал гонца к Гвиневере в Йорк, сообщая обо всем происшедшем и веля ей бежать «вместе с детьми» в Ирландию; она же, покинув Йорк в глубоком отчаянии, отправилась в Каэрлеон и там приняла постриг:
Askes thare the habite in the honoure of Criste,—
Попросила о постриге, почитая Христа,
And all for falsede, and frawde, and fere of hire loverde [lord]!
В сокрушении сердца и из страха за мужа.
Но Артур, видя безумие Гавейна, поспешил с корабля на берег вместе со многими рыцарями и, обыскав поле битвы, нашел его тело: тот «in his gaye armes, umbegrippede the girse, and on grouffe fallen» [в доспехах блестящих, /лежал лицом вниз на лугу зеленом]. Во власти безысходного отчаяния он горько оплакивает Гавейна (подробнее см. ниже); а тело погибшего перевозят в один из монастырей Винчестера. Королю советуют задержаться в Винчестере и собрать все свои силы, прежде чем бросаться в погоню за Мордредом, но Артур ничего и слышать не хочет, яростно бранит ненавистного Мордреда и клянется «ever pursue the payganys that my pople distroyede» [преследовать погань, что погубила народ мой]. Он немедленно покидает Винчестер и отправляется на запад в Корнуолл, где настигает Мордреда, вставшего лагерем в лесу. Мордред вызван на битву; его огромная армия, далеко превосходящая войско короля, выходит из лесу.
Далее следует битва при Камлане (в поэме она так не названа), кровопролитное сражение, в котором нашли свою смерть «the bolde Bretons» [бравые бритты] в столкновении с такими противниками, как «Peghttes and paynymes with perilous wapyns» [пикты и погань с опасным оружием] и «ethyns of Argyle and Irische kynges» [ётуны Аргайла и ирландские короли]: о нем рассказано примерно в двухстах строках. Происходит немало столкновений один на один; многие погибшие рыцари названы по имени, среди них Маррак, Менедук и Эррак (поименованные и в «Гибели Артура», I. 48–49) и Ланселот (о его присутствии и смерти при Камлане см. выше). Поэма заканчивается поединком не на жизнь, а на смерть между Мордредом и Артуром, причем каждый страшный удар меча описан красочно и наглядно. Будучи смертельно ранен, Артур тем не менее отрубает Мордреду правую руку своим мечом Калибурном и пронзает его насквозь, уже лежащего на земле.
Но король все еще жив.
Thane they holde at his heste hally at ones
По воле владыки все вышло в точности:
And graythes to Glasschenberye the gate at the gayneste;
Все пустились в Гластонбери путем кратчайшим,
Entres the Ile of Aveloyne, and Arthure he lyghttes,
На Авалон-остров; там Артур спешился,
Merkes to a manere there, for myghte he no forthire[73].
Ибо силы иссякли, и свернул в замок.
Хирург из Салерно осматривает его раны, и Артур понимает, что исцелиться ему не суждено. На смертном одре он отдает распоряжение убить и утопить детей Мордреда («Latt no wykkyde wede waxe, ne wrythe one this erthe» [Пусть от сорной травы и семени не останется]), а в последних своих словах вспоминает Гвиневеру:
I foregyffe all greffe, for Cristez lufe of hevene!
Все печали прощаю я, помня о Господе,
Yife Waynor hafe wele wroghte, wele hir betydde!
Благодать Божья да будет с благоверной Гвиневрой!
Короля Артура похоронили в Гластонбери, и на его погребении аллитерационная «Смерть Артура» заканчивается.
Короля Артура похоронили в Гластонбери, и на его погребении аллитерационная «Смерть Артура» заканчивается.
Thus endis kyng Arthure, as auc tors alegges,
Так Артур опочил, как автор поведал нам;
That was of Ectores blude, the kynge sone of Troye,
Род вел он от Эктора, сына Троянского короля,
And of Pyramous, the prynce, pray sede in erthe;
И принца Приама, что прославлен в мире;
Fro thethen broghte the Bretons alle his bolde eldyrs
Оттоль пришли предки прародителей бриттов
Into Bretayne the brode, as the Bruytte tellys[74].
В Бретань бескрайнюю, как в «Бруте» сказано.
Морской бой завершается победой; под Ромерилем, с палубы своего корабля, Артур озирает свои земли, раздумывая, как лучше поступить; на этом эпизоде отец оставил работу над «Гибелью Артура». Остается лишь пожалеть, что поэма не доведена до конца: из всех неоконченных произведений это, на мой взгляд, потеря наиболее прискорбная.
Ненаписанная поэма и ее взаимосвязь с «Сильмариллионом»
Поэма «Гибель Артура» осталась незавершенной, но сохранились рукописные заметки разного качества, отражающие мысли и намерения моего отца в том, что касается продолжения и завершения поэмы, и о некоторых можно сказать, что содержание их чрезвычайно интересно и чрезвычайно заманчиво. Существуют и обрывки новых стихов, хотя почти все они записаны настолько наспех, что местами вообще не поддаются прочтению. Среди этих бумаг есть набросок продолжения последней части законченного текста, где Артур, размышляя о целях и последствиях атаки на береговые утесы, делится сокровенными думами с Гавейном: им следует отложить дальнейшие военные действия и, «доверясь ветру и волнам отлива», плыть вдоль берега на запад «к иному причалу» (V 61–63).
Этот краткий план я привожу здесь: он занимает не больше страницы, со всей очевидностью написан в то же время, что и заключительный фрагмент поэмы, и недалеко ушел от самых неразборчивых отцовских каракулей. Я расшифровал сокращения и для ясности внес несколько мелких поправок.
Совет. Артур не желает рисковать своими рыцарями. Он призывает Гавейна и предлагает повернуть на запад и, воспользовавшись отливом и попутным ветром, плыть западнее вниз по проливу к другому месту высадки – прежде чем Мордред сумеет последовать за ними с большими силами – в Корнуолл, к неприветному взморью приветных людей, или в дивный Лионесс[75].
Но Гавейн говорит: мы планировали атаковать Мордреда немедленно. Вот он. Рано или поздно нам придется его атаковать. Каждый день умножает его силу и оставляет Восток открытым для [?язычников][76].
Они глядят вдаль, пока не заходит солнце. Гавейн глядит в раздражении и ярости.
[Приписано на полях: Артур настаивает на том, чтобы отплыть.] Солнце садится, снова начинается прилив. Гавейн прыгает в легкую лодочку вместе со своими лучшими друзьями и велит всем, кто отважится последовать за ним, сесть на весла и вести судно прямо на белые пески взморья. Гавейн прыгает за борт и под градом стрел идет вброд к берегу и вверх по руслу реки, пытаясь пробиться к вершинам утесов. Мордред подзадоривает своих людей. В тот день Гавейну недоставало его братьев Гахериса и Гарета, и Агравейна Суровой руки[77].
Но он сразил многих мужей,… вровень с теми, кто стоял на возвышении. Он достиг вершины, но с ним мало людей, хотя многие спешат следом. Там он расчищает путь к Мордреду. Они дерутся, и Гавейн [?? спотыкается]. Солнце садится по левую руку от него [сверху вписано: освещает его щит]. Алый луч падает на его щит и высвечивает грифона [на щите]. Галут [меч Гавейна] сокрушает Мордредов шлем; тот отступает к своим людям, выхватывает [лук] у Ивора и, развернувшись, стреляет Гавейну в грудь. Гавейн падает, призывая Артура. Герин, оруженосец Гавейна, сражает Ивора, и Гавейновы домочадцы атакуют так яростно, что отбивают вершину утеса и стоят над его телом, пока не подходит Артурово воинство, [??пробиваясь] наверх. Артур подходит в тот самый момент, когда Гавейн умирает и солнце садится за Лионессом.
Здесь конспект заканчивается. В другом наброске, явно более раннем, приводится план повествования для оставшейся части поэмы, от начала четвертой песни; но с момента оплакивания Артуром Гавейна этот план сводится (если он был написан одновременно с кратким содержанием, что не доказано) к набросанным наспех заметкам на обеих сторонах одного и того же листа; и нет никаких других свидетельств того, как представлял себе отец окончание поэмы.
Солнце ярко светит над Британией. Люди Мордреда обшаривают леса в поисках Гвиневеры, но не могут ее отыскать. Между тем, выслав людей в землю Леодогранса (Камилиард в Уэльсе), он идет на восток и собирает войско, к которому присоединяются также саксы и фризы. С юга дует благоприятный ветер, под сенью белых утесов зеленое море. Мордред построил на вершинах утесов и холмов сигнальные башни, чтобы его войско собралось там, где появится Артур.
Видны приближающиеся корабли Артура. На знамени Артура – белая дама с ребенком на руках. Перед Артуровым кораблем плывет великолепный белый корабль под знаменем с изображением золотого грифона. На парусах вышито солнце. Это Гавейн. Мордред все еще колеблется и не велит зажигать сигнальных огней. Ибо он думал в душе: если на кораблях плывут Ланселот и родня Бана, он отступит и запросит мира.
Ибо если он и ненавидел Ланселота, еще сильнее он его сейчас боялся. Но Ланселотовой белой лилии в черном поле не было видно, ибо Ланселот ждал повеления королевы. Тогда наконец вспыхнул сигнальный огонь, и войско Мордреда заняло берег. Так Артур прибыл в Ромериль.
Саксонские корабли у Ромериля были отброшены, потоплены или подожжены, но Артур не мог высадиться и держался на расстоянии. Так что Гавейн бросает вперед свой корабль «Вингелот» (?)[78] и другие корабли своих вассалов, они садятся на мель на белом песке, который скоро окрашивается красным. Начинается свирепая битва. Гавейн прыгает за борт и идет вброд к берегу. Его золотые волосы сияют над темноволосыми головами недругов. Он убивает короля Готланда и прорубает себе дорогу к знамени Мордреда. Дуэль между Гавейном и Мордредом. Мордред отброшен назад, но он хватает лук у одного из своих приспешников, разворачивается и стреляет в Гавейна. [Приписано на полях: Мордред спасен Ивором.]
Гавейн падает и умирает у кромки океана, призывая Артура. Между тем ярость Гавейновых людей расчищает берег, приходит Артур и целует Гавейна на прощание.
Плач Артура.
Здесь я привожу, в силу причины, которая вскоре покажется очевидной, и плач короля Артура из аллитерационной «Смерти Артура», и его же вариант из «Гибели Артура».
Than gliftis the gud kynge, and glopyns in herte,
Глядит гордый король, горюя в сердце,
Gronys ful grisely with gretande teris;
Стонет скорбно, слезы роняет;
Knelis downe to the cors, and kaught it in armes,
Преклонив колена, покойника обнял,
Kastys upe his umbrere, and kyssis hym sone,
Поднял забрало, поцелуями осыпает,
Lookes one his eye-liddes, that lowkkide ware faire,
Взирает на вежды, величаво сомкнутые,
His lipis like to the lede, and his lire falowede.
Что свинец губы, и серо лицо.
Than the corownde kyng cryes fulle lowdе:
Король коронованный кричит в голос:
«Dere kosyn o kynde, in kare am I levede,
„Родич мой кровный, разлад в душе моей:
For nowe my wirchipe es wente and my were endide.
Проигран поход мой, погибла честь.
Here es the hope of my hele, my happynge of armes,
На успех упованья, удача воинская,
My herte and my hardynes hale on hym lengede,
Мое сердце и сила с ним сгинули вместе,
My concelle, my comforthe, that kepide myne herte!
Моя поддержка и помощь – подспорье сердцу!
Of alle knyghtes the kynge that undir Criste lifede,
Король всех рыцарей, что радели о Господе,
Thou was worthy to be kynge, thofe I the corown bare.
Ты королем быть заслуживал, хоть корону носил я.
My wele and my wirchipe of all this werlde riche
Честью своей и счастьем, и чаяниями мирскими
Was wonnen thourghe sir Gawayne, and thourghe his witt one!
Сэру Гавейну обязан я и голове его мудрой!
Allas!“ saide sir Arthure, „nowe ekys my sorowe!
Увы! – вздыхает сэр Артур, – возросло мое горе!
I am uttirly undon in my awen landes!
Погиб и пропал я в пределах собственных!
A! dowttouse derfe dede, thou duellis to longe!
А! Страшная смерть, слишком ты медлишь!
Why drawes thou so one dreghe? thow drownnes myn herte!“[79]
Что вдали выжидаешь? Вынула душу ты!»
Плач короля Артура о сэре Гавейне в набросках к «Гибели Артура» представлен на самой ранней стадии создания и, к несчастью, записан самым неразборчивым отцовским почерком. Нижеследующий текст – это все, что я сумел расшифровать после долгого изучения рукописи:
Сумрачно стало на сердце у славного короля,
стенает он слезно, рыдает,
взирает на вежды, навеки сомкнутые,
что свинец губы и [?лилейно-бледные].
Тут [?корону] кинул он, крича громко:
«Родич милый, разлад в душе моей
моя слава сгинула, счастье [приписано сверху: благое] иссякло.
Здесь защита моя и помощь, и щит мой и меч,
мое сердце и сила и мой… мощный
моя поддержка и помощь
из всех рыцарей [??благороднейший].
из всех [?королей]… радели о Господе
Королем быть. хоть корону носил я.
Я… [?погиб и пропал] в пределах собственных.
А, страшная смерть слишком ты медлишь!
вынимаешь душу ты из меня вживе.»
В аллитерационной «Смерти Артура» рыцари упрекают короля за неподобающее проявление горя[80]: