— Ш-ш-ш…
— Да его теперь пушкой не разбудишь, умаялся ребенок.
— Давай, ложись, Лешка.
— Куда это ты меня подталкиваешь?
— Ты обещал…
— Мало ли чего я обещал, — кокетничал Леонидов. Руки его меж тем делали свое дело: снимали с жены тонкий свитер.
— Кто кого соблазняет?
— Это я соблазняюсь. Как ты пахнешь! С ума сойти! — сказал он, вдыхая аромат ее волос, перемешанный с запахом ландышей, ее любимых духов.
— Ты пьян…
— Конечно!
— А если у нас будут дети?
— Конечно!
Саша через голову потянула с него свитер и потянулась к «молнии» на джинсах. В номере было прохладно, но им обоим казалось, что нечем дышать.
— Я тебя люблю, — сказал он, крепко сжимая ее большую грудь.
— И я тебя.
Не отрываясь друг от друга, они легли на кровать. И забыли обо всем. Ему показалось, что так хорошо им еще не было никогда. Это означает одно: что-то будет. Или кто-то. Алексею всегда хотелось, чтобы Саша родила ему ребенка.
— Я счастлива, Лешка, я так счастлива… — тихонько вздохнула она.
— И мне… хорошо. Спи.
Саша уснула быстро. А он все никак не мог успокоиться. Хотелось выйти в холл, спросить у кого-нибудь сигареты. Когда-то он много курил… И сейчас не мешало бы разок-другой затянуться. Выйти, что ли? Но боялся потревожить жену. Да и не стоит оно того. Вредных привычек много, а здоровье одно. Проходили уже.
Самый надежный способ избавиться от навязчивой идеи — это уснуть. Что он и сделал. В надежде, что завтрашний день будет лучше, чем прошедший. А ночь между ними полна приятных сновидений.
Глава 5
ДЕНЬ ТРЕТИЙ, ДО ОБЕДА
Что касается сновидений, то наутро он так и не смог сказать, были ли они приятными. Потому что не помнил. Уснул, как в черную дыру провалился. Проснулся, как обычно, в половине восьмого и еще с полчаса повалялся в постели. Он помнил, что завтрак в девять. Запасы Серебряковой рано или поздно иссякнут, надо экономить. А, значит, пойти в столовую.
Итак, у него в запасе был час, и он решил потратить его с пользой. За дверью было тихо. Никто не спешил подниматься с постели в такую рань.
Леонидов умылся, оделся, и с некоторой опаской вышел в коридор. Боясь наткнуться на неприятность в виде очередного трупа. Почему у него возникло это предчувствие, Алексей и сам не понимал. Но в холле никого не было. Ни мертвых, ни живых. И он вздохнул с облегчением. А жить-то хорошо! Вот и надо продолжать в том же духе!
Он вышел на улицу в уверенности, что сделает сегодня пробежку. Этому ничто не препятствует. Снег не идет, дорожки расчищены, морозец легкий. А жаль! «Ах ты, лентяй!» — сказал он себе, глядя на небо. Нет, метели не будет. И кроссовки у него новенькие. Купил под отпускные и в честь поездки в санаторий.
Вот ведь, какая дрянь эта утренняя гимнастика! Делаешь — мучаешься, а не сделаешь -тоже мучаешься. Он прикинул: что лучше? В любом случае мучиться, только в первом себе на пользу, а во втором во вред. Интересно, а как Серега Барышев с этим справляется? С дилеммой? А он вообще об этом не думает. Потому дилеммы у него не возникает. И вот вам результат: здоров, как бык, сложение атлетическое, мышцы каменные. Вывод: не надо думать. Тем более, философствовать. Надо бежать. Вперед и с песней.
И, вдохновившись образом и примером Барышева Сереги, Алексей потрусил по расчищенной дорожке. Пока не закололо в правом боку. Все ж таки обильные возлияния последних двух дней напомнили о себе. Он остановился у хоккейной коробки, рядом с которой для таких энтузиастов была оборудована спортивная площадка. Перекладина на турнике была ледяной, но, в кармане оказались теплые перчатки.
«Ну, все одно к одному! И не похалявишь», -тяжело вздохнул он и, подпрыгнув, повис на перекладине. Деваться некуда.
Зато потом… Потом он возвращался в коттедж с чувством выполненного долга. И гордился собой.
Поднявшись на второй этаж, Леонидов с удивлением увидел, как из своего люкса вышел Илья Петрович Калачев с двумя огромными баулами в руках. Следом шла заспанная и злая Екатерина Леонидовна с дамской сумочкой наперевес. Замыкала шествие зевающая Дашенька с плюшевым медведем-рюкзачком за плечами.
— Илья Петрович, доброе утро! — поздоровался Алексей. — Не раненько ли вы поднялись? Половина девятого! А завтрак в девять.
— Кто рано встает, тому Бог подает, — буркнул Калачев.
— Неужели вам все еще мало? Разве Господь Всевидящий к вам недостаточно щедр? Да побойтесь его, Илья Петрович! Не гневите!
— Мы уезжаем.
— Даже позавтракать не хотите?
— Мне не мешала бы разгрузка.
— А семейство? — не унимался Алексей.
— В «Макдоналдс» по дороге заедем.
— Это ж чистый холестерин, то ли дело здешняя столовая! Вот где надо питаться людям, нуждающимся в диете!
— Приятно было познакомиться, но мы торопимся, — вмешалась мадам Калачева.
— На автобус? — съязвил Леонидов.
— Даша, пошли, — безжалостно дернула сонную девочку за руку Екатерина Леонидовна. Та всхлипнула и потащилась за матерью, поскуливая:
— Мама, я не хочу уезжать… Мама, я не хочу, мама…
Калачев поставил баулы на пол и сказал Алексею:
— Вот что, сыщик… Я вчера малость перебрал…
— И что? Я тоже выпил.
— Наш разговор забудь. И вообще…
— Что такое?
— Ты бы взял у меня денег? — Илья Петрович полез во внутренний карман дубленки и вытащил оттуда портмоне.
— Зачем? — удивился Алексей.
— Так спокойнее.
— Кому?
— Мне, тебе, Серебряковой. В общем, всем.
— А я и не переживал.
— Да ладно! Возьми денег.
— Уберите деньги, Илья Петрович, — тихо, но сурово сказал Алексей. — Я все равно не возьму. В дополнение к нашему вчерашнему разговору. Не все берут взятки. Пусть я, по-вашему, дурак, но…
— Гордый, что ли?
— От заработанного никогда не откажусь, а от подачки…
— Как хочешь. А ты мужик. Не понимаю, но уважаю. Может, еще пересечемся. Возьми мою визитку.
— Давайте. Визитку возьму.
— И вот еще что… Помоги это барахло до машины дотащить, — и Калачев брезгливо ткнул ногой в баул. — В номере еще две сумки, не хочется лишнюю ходку делать. А все Катька. Накупит шмотья…
— Это без проблем. Помочь всегда рады.
И Алексей подхватил сумки. Следующий номер программы — поднятие тяжестей. В дополнение к утренней пробежке неплохо. Ау, Барышев? В росте мы, конечно, не сравняемся, но что касается мускулатуры…
Следом, пыхтя, шел Калачев. Когда загрузили джип, и семейство расселось, Илья Петрович на прощанье сам протянул ему руку:
— Ну, бывай. Интуиция мне подсказывает, что мы еще встретимся.
— По этому делу? — спросил Алексей, пожав ему руку.
— По делу, — усмехнулся Калачев. — Парень, ты подумай о своей жизни. Ты не дурак. И Серебрякова это знает. В общем, подумай. И сразу не отказывайся. А лучше — позвони мне.
— Погодите… От чего не отказываться?
Калачев уже садился в машину. Его джип вырулил за ворота, услужливо распахнутые сторожихой. Алексей посмотрел ему вслед и, пожав плечами, направился к главному корпусу. Время завтракать…
…В огромной столовой народу оказалось мало. Не все разделяли убеждение Леонидова в том, что сухой паек надо экономить. Народ предпочитал отсыпаться. Рассчитывая на кофе с печеньем. На приеме у местной поварихи присутствовали: Барышев с семьей, Леонидовы и Эльза с Лизаветой.
Алексей присел за столик, к семейству, где Серега, как всегда, уплетал за троих, и поинтересовался:
— Вкусно?
— Еда — это необходимость, а не повод радоваться жизни, — изрек невозмутимый Барышев, заглатывая очередную ложку неаппетитной на вид овсянки.
— Все ясно, — вздохнул Леонидов, подвигая к себе тарелку. И не удержался: — Отвратительно! Овсянка!
— А ты где был? — спросила Саша.
— Гулял. То есть, бегал. На турнике подтягивался.
Барышев удивленно поднял брови и хмыкнул.
— Некоторые из присутствующих считают, что круче них только вареные яйца… — сказал Алексей.
— Что, Леонидов, ты круче яиц? — невозмутимо спросил Серега.
— Я тебе когда-нибудь язык отрежу, — пообещал он.
— Ладно. Но сначала дай пожрать.
— На, — и Алексей придвинул к нему свою тарелку с блинчиками. — Лопай.
— Леша, ты зря не ешь блинчики, — сказала Саша. — Они-то как раз ничего.
— Какие планы на сегодня? — спросил он, наслаждаясь, горячим чаем. Блинчики, как удав, заглатывал Барышев.
— Как это, какие планы? — возмутился тот. -Я намерен охватить всю спортивную программу! С утра — бассейн, после обеда — лыжи, после лыж — волейбол.
— Ты-то, может, выживешь после всего этого, а я пас, — покачал головой Алексей. — Я на это не рассчитывал, когда бежал сегодня по морозцу. Все силы остались там, на дорожке. И вообще: моя специализация — легкая атлетика.
— Атлетика! — оскалился Серега. — Тебе бы только в карты играть. Как ты бегаешь, я не видел. Может, повторишь? Специально для меня?
— Специально для тебя у меня есть пистолет. Жаль, что он остался на работе, в сейфе.
— Ха! Пистолет! Удивил! У меня тоже есть. И тоже на работе. И разрешение на ношение оружия.
— На работе? — съязвил Алексей. И обратился к Саше и Анечке: — Товарищи женщины, это он перед вами выпендривается. Мальчишка, что с него взять?
— Разрешение дома, — все также невозмутимо сказал «мальчишка». — А в благодарность за вчерашнюю победу в этом виде спорта, я беру над тобой шефство: буду твоим тренером на период всех вышеперечисленных спортивных мероприятий.
— Только не это! — ужаснулся Леонидов. — Ты меня угробишь!
— Ты давай, Леха, кушай хорошо, — посоветовал Серега. — Силы тебе пригодятся.
— А отпустить меня поспать никак нельзя?
— Я тебе друг или нет? Неужели я допущу, чтобы ты разжирел и перестал нравиться женщинам? Никогда! — И Серега пододвинул к себе тарелку Анечки. Разжиреть он не боялся. С таким-то ростом! Кто это заметит?
— Своей жене я любой буду нравиться, а другие женщины мне не нужны, правда, Саша? -попытался вывернуться Леонидов.
— Ну уж нет! Зачем ты мне толстый будешь нужен? Правильно, Сергей, ату его, пусть не залеживается, — засмеялась Александра.
— А вчера что говорила? И это называется любовь?! Все против меня! Ладно, я вам всем отомщу!
— Иди, Леонидов, ищи плавки. Я смотался в администрацию и записал всех нас в бассейн на утренний сеанс. У тебя двадцать пять минут, чтобы морально подготовиться к заплыву на полтора километра.
— Барышев, я подозревал в тебе садистские наклонности, но ожидал хотя бы элементарной человеческой благодарности. За вчерашнюю победу в «дурака»…
— Иди, иди… Поторопись.
Алексею ничего не оставалось, как идти за плавками и сланцами. Он уже понял: не отстанут.
…Через двадцать минут Леонидов входил в здание, прижимая к груди пакет с плавками, сланцами, полотенцем и спортивной формой. В здании находился спортивно-оздоровительный комплекс, куда входили спортзал и бассейн. Плавание ему никогда не нравилось, Алексей еще со школы предпочитал бег на средние дистанции, в крайнем случае, коллективные игры. Типа футбол. Но спорить с Барышевым и женой было бесполезно.
К тому же плавание, зимой… Он надеялся, что вода в бассейне не очень холодная. Около входа в раздевалку было немноголюдно. И логика подсказала: вода холодная. Ледяная. Ну, почему у него так развито логическое мышление? За что такое наказание? Сидевшие за столиком две неспортивного вида особы выдавали народу купальные шапочки и пропуска в бассейн. За соответствующую плату. Леонидов оплатил заплыв семейства вкупе с собственными мучениями и в сопровождении Сереги Барышева направился в мужскую раздевалку. Следом радостно шел Сережка.
— Не вздумай сбежать, — сказал Барышев, прицелившись к освободившейся душевой.
— Куда ж я сбегу от ребенка? — вздохнул Алексей. — Мне его надо искупать.
Оказалось, что желающие поплавать уже давно оккупировали бассейн, поэтому их и было так мало около входа. Логические построения Алексея рассыпались в пух и прах, едва только он очутился в бассейне. Несмотря на раннее утро, этих желающих оказалось так много, что Алексей сразу понял: замерзнет, но не потому, что вода холодная. А потому что придется преимущественно стоять. Вода рябила разноцветными шапочками.
Барышев без промедления бултыхнулся в воду и поплыл. Народ шарахнулся в стороны. «Разве что в его фарватере…» — с надеждой подумал Алексей и осторожно вошел в воду. Плавал Серега мощным отлаженным кролем, быстро и красиво.
Леонидов поежился от легкой зависти, запустил в воду Сережку и, пристроившись у бортика, украдкой стал разглядывать прибывающих в бассейн женщин. А чем еще мужчине заниматься в бассейне? Тем более, что и сами женщины не против, чтобы их разглядывали. Иначе бы вели себя по-другому.
В отличие от мужиков они не спешили сразу нырнуть в воду. Долго прилаживали купальные шапочки в раздевалке, оглядывали себя в зеркалах, долго и тщательно мылись в душе, опасаясь, как бы не прилипли то ли микробы, то ли мужики. Стройные и красивые женщины выходили из раздевалки, не спеша поглядывая на купающихся мужчин и надолго зависая возле металлических поручней. Пробовали воду ногой, кокетливо взвизгивали. Потом, не спеша сходили в бассейн, словно королевы с трона.
Леонидов подумал, что в бассейне не так уж и плохо. Молодец, Барышев, что его сюда затащил! К нимфам. А вот одна, ничего. Фигурка, что надо! Тонкая талия, большая грудь. И ноги длинные. В зеленой шапочке. Аж дух захватило! Мать честная, идет прямо к нему! И улыбается. Что делать? Он завертел головой. Какое несчастье! Он несвободен!
— И как водичка? — улыбаясь, спросила нимфа.
И тут только он сообразил: да это ж его жена! Шапочка незнакомая, взятая напрокат, каштановые кудри под нее заправлены, да и купальник… Они познакомились осенью, и на пляже он Сашу ни разу не видел.
«Уф! Пронесло!» — подумал Алексей, и радостно протянул нимфе руку, чтобы спустить в воду.
Она улыбнулась кокетливо и нырнула в бассейн.
— Так, Лешечка, все ясно, чем ты здесь занимаешься.
— Чем же?
— Ты бабник! Стоишь у бортика, пялишься на женщин. Посмотри лучше на Барышева: плавает себе и плавает, ни на кого не смотрит!
— Зато на него все смотрят. Глянь, сколько баб застыло, словно их громом поразило! А я, пользуясь своей незаметностью, занимаюсь расследованием. Выглядываю преступника, не понимаешь, что ли?
— В бассейне? Ты только за дурочку меня не держи. Я тебя сейчас буду топить за вранье, — и Саша действительно потащила его под воду.
Пришлось нырнуть. «Нет, плавание — это не мой вид спорта», — подумал Леонидов, отфыркиваясь. Во рту был противный привкус хлорки. Отплыв к бортику, он занял прежнюю позицию: наблюдателя. Алексей всегда удивлялся: как же меняются люди без одежды! Вот и собственную жену не признал. Одинаковые шапочки колыхались над водой, делая людей удивительно похожими друг на друга. И когда одна такая шапочка схватила Леонидова за руку, он даже не понял сначала, чего хочет незнакомая девушка.
— Алексей Алексеевич, мне надо с вами поговорить.
Только по голосу Леонидов узнал жену управляющего — Татьяну Иванову. Волосы, спрятанные под шапочку, очень уж изменили ее лицо.
— Что, прямо сейчас? — удивился он.
— Чем быстрее, тем лучше. И не здесь — в буфете. Я все равно уже накупалась.
— Мне тоже, если честно, плавание удовольствия не доставляет. И народу слишком уж много. Через десять минут встретимся в холле.
— Хорошо. — Она поплыла к бортику. И вылезла из воды.
Алексей со спины внимательно оглядел ее полную, крупную фигуру, вздохнул и подплыл к жене.
— Александра, я отлучусь на свидание.
— С кем?
— Да присмотрел себе одну русалку.
— Так я и знала! Тогда я тоже кого-нибудь присмотрю.
— Попробуй только! Это мужчина может себе позволить легкий флирт в бассейне, а женщина нет. За тобой Серега присмотрит. Кстати, скажи ему, чтобы малого в раздевалку отвел: пусть тренируется на чужих детях, пока своими не обзавелся.
— Нет, правда, ты куда?
— Одна особа захотела признание сделать. Похоже, начинается.
В душевой он долго стоял под струями воды, чтобы согреться, потом тщательно причесывался перед зеркалом. Все ж таки, женщина ждет! Через пятнадцать минут Алексей пришел в буфет, расположенный в холле. За одним из столиков уже сидела жена управляющего. Она заметно нервничала, потому что нетерпеливо царапала ногтем желтую салфетку. Перед ней стояли две чашки кофе и блюдечко с пирожными.
— Извините, Татьяна, что задержался, — сказал он, присаживаясь напротив. — Как вас по отчеству?
— Да это неважно, — оборвала его та. — Я взяла вам кофе.
— Как это кстати! — обрадовался Алексей и придвинул к себе одну из чашек, тайком разглядывая жену управляющего.
Госпожа Иванова оказалась на редкость бесцветной особой. Ее трудно было назвать некрасивой, просто она не пользовалась косметикой. Прическу не делала, феном волосы не укладывала, и сейчас влажные пряди неопрятно висели вдоль щек. Серые глаза смотрели настороженно.
— Хорошо, Таня, я слушаю вас. Что такого важного вы решили срочно мне сообщить?
— Официально заявляю, что мой муж, Валерий Иванов в момент убийства Павла Сергеева в нашем номере не ночевал.
Леонидов чуть не упал со стула. Он ожидал, кто же первым бросит камень в Валеру? Кто будет свидетелем? Но никак не предполагал, что это будет собственная жена господина управляющего!
— Вы что, его караулили?
— Я не спала. Последнее время отношения между Валерой и Павлом Петровичем были особенно напряженными. Муж хотел объяснений, и, когда мы ушли к себе в номер, сказал, что должен срочно поговорить с Пашей. Тот его ждал, а я, естественно, не могла уснуть во время такого важного разговора. Моя работа тоже зависела от того, до чего они договорятся. Вам ведь известно, что Ирина Сергеевна пригласила на работу в магазин Аню Барышеву. Получается, что вместе со мной и Лизой будет три менеджера, а ставки предусмотрено только две. Одна из нас — лишняя.