— Я не озабочен, — не согласился Артем, — это любовь. Она прекрасная девушка.
— Нам повезло, что ты это разглядел.
— В любом случае теперь мы знаем, где живет Кара, — улыбнулась Яна, — и можем планировать операцию.
Речь девушки прервала телефонная трель.
— Извините, — Артем вытащил из кармана мобильный и поднес его к уху: — Алло?
— Артем Головин? — поинтересовался приятный женский голос.
— Он самый.
— Меня зовут Инга.
— Мы встречались?
— Еще нет, — незнакомка помолчала, — до меня дошли слухи, что вы интересуетесь магом по имени Кара.
— Боюсь, что я не совсем понимаю, о чем идет речь, — насторожился наемник.
— Вы правы, — согласилась Инга, — это не телефонный разговор. Давайте поставим вопрос иначе: у меня есть информация, которая может вас заинтересовать. Мы сможем встретиться? Сегодня?
— Не в моих правилах отказывать красивым женщинам, — подумав, ответил Артем.
— А почему вы думаете, что я красива?
— А разве я ошибся?
— Нет, — засмеялась девушка. — Записывайте адрес.
Когда молодой наемник положил трубку, Кортес укоризненно покачал головой:
— Значит, это была любовь?
— Уверен, — кивнул Артем, — а сейчас был деловой разговор. Мне звонила неизвестная красавица Инга и сообщила, что у нее есть информация о Каре.
— Кто-то из твоих информаторов?
— Нет.
Наемники переглянулись.
— Кара, — решил Кортес. — Мы не ошиблись — это та самая Лариса.
— Она решила проверить, случайно ли Артем вышел на Ларису, — согласилась Яна. — Предусмотрительно. Вот только зачем нам эта встреча?
— Лишняя информация никогда не помешает, — решил Кортес. — Артем, езжай и посмотри на эту Ингу.
* * *Москва, улица Обручева,
30 сентября, суббота, 13:41
— Я все равно не верю, что Франц де Гир мог даже подумать о предательстве интересов Ордена, — помолчав, продолжил Людвиг Окла. Горячий выходец из ложи Мечей никак не мог успокоиться и постоянно возвращался к теме, которая взбудоражила всю Чудь. — Не верю, и все. Я Франца видел в деле, он за Орден умереть готов.
— Поэтому его не арестовали, а временно отстранили, — буркнул Грэм де Map. Капрал происходил из ложи Драконов и отличался флегматичным спокойствием. — Совет Ордена разберется в его действиях и, если он невиновен, восстановит в должности мастера войны.
— Но это позор. Они публично выразили Францу недоверие!
— Совет Ордена обязан действовать в интересах Великого Дома, невзирая на личности.
— А в чем интерес? Чего они добились? — продолжал горячиться Людвиг. — Я тебе скажу чего: Зеленый Дом увидел, что у нас внутренние неурядицы, и начал наглеть! Вот чего они добились! Нельзя показывать свою слабость!
Гвардейцы свернули с Ленинского проспекта, и их «Линкольн» медленно покатился по улице Обручева. В связи с последними событиями в Тайном Городе и настораживающими заявлениями Великого Дома Людь Совет Ордена принял решение об увеличении количества патрулей в секторе чудов для предотвращения провокаций.
— Не думаю, что отстранение Франца и выступление людов связаны между собой, — высказался наконец де Map.
— А я уверен!
— Твое дело — служить, гвардеец, — усмехнулся капрал. — Пусть думают другие.
Окла обиженно поджал губы.
— Может, зря мы это затеяли? — высказался осторожный до легкой трусоватости Щепка.
— У тебя денег много? — поинтересовался уйбуй Веревка и одним могучим глотком допил бутылку виски. — Все грабят, и мы будем!
— Но Кувалда строго-настрого…
— Испугался? — уйбуй недружелюбно уставился на Щепку.
Веревка Дурич одним из последних услышал, что Красные Шапки начали грабежи человских заведений, и едва собрался последовать примеру сородичей, как великий фюрер Кувалда издал жесткое распоряжение, запрещающее налеты. Подобная несправедливость оскорбила Дурича, и он все-таки решил провернуть небольшое дело, а этот слабак Щепка, чтобы ему навы приснились, осмелился подать голос!
— Но Кувалда приказал больше не грабить челов!
— Скажем, что не знали, гы, — осклабился Веревка, — а он нам поверит. Не хочешь с нами, так и скажи.
Остальные бойцы десятки смотрели на трусливого Щепку без понимания.
— Нет, я как все, — пошел на попятный слабонервный боец.
— Вот то-то же.
— Что там происходит?
Несколько молчаливых грузчиков деловито переносили из придорожного магазинчика в фургон ящики со спиртным. Очень странное зрелище для середины дня.
Гвардейцы переглянулись:
— Думаешь о том же, что и я? — поинтересовался Грэм.
Окла утвердительно кивнул и вытащил из кармана «Различитель» — очки темного стекла, позволяющие смотреть сквозь наведенный морок. Смутные подозрения чудов полностью подтвердились: грузчики оказались Красными Шапками, грабившими, судя по всему, очередной человский магазин.
— Придурки недоразвитые, — выругался Грэм. — Хорошо еще, что догадались морок навести.
— Что будем делать?
— Они в нашем секторе, — пожал плечами де Map. — А насколько я знаю, нам проблемы с челами не нужны.
— Понятно.
Чуды вышли из машины и решительно зашагали к месту грабежа.
Все шло настолько замечательно, что Веревке даже казалось, будто он спит и видит приятный сон. Действительно, челы — толстая продавщица и пожилой подсобный рабочий, — боясь пошевелиться, лежали за прилавком. Вызвать полицию они не успели и теперь испуганно подвывали, когда уйбуй удовольствия ради тыкал в них стволом помпового ружья. На дверях магазина болталась табличка «Обед», а трусливый Щепка, обливаясь потом, таскал в фургон ящики с выпивкой. Веревка довольно улыбнулся и нежно погладил карман, в котором покоились купюры из кассы.
— Уйбуй!
Голос Щепки выдернул Веревку из благодушного состояния. Трусливый боец с поднятыми вверх руками стоял в дверях подсобного помещения.
— Ты чего, сдурел? — не понял уйбуй.
— Не сдурел, — вздохнул Щепка и уныло мотнул головой себе за спину.
— Ну-ка прекратили безобразие!
Из подсобки вынырнули двое плечистых рыжеволосых мужчин.
— Рыцари!
— Положи свою пушку, урод!
— Как бы не так! — И Веревка нажал на спусковой крючок.
* * *«Как нам только что стало известно, около часа назад патруль гвардейцев великого магистра попытался задержать занимающуюся очередным грабежом десятку Красных Шапок. В произошедшей перестрелке погибли трое Красных Шапок. Как ни странно, это происшествие вызвало весьма болезненную реакцию руководства Зеленого Дома. Пресс-служба Великого Дома Людь заявила, что Зеленый Дом расценивает этот выпад как крайне недружественный акт, и одновременно выставила повторное требование возвращения браслета фаты Мары…»
(Тиградком) * * *Московское полицейское управление.
Москва, улица Петровка,
30 сентября, суббота, 13:54
Корнилов отложил в сторону ненужную ему папку, закурил сигарету и посмотрел на сидящего напротив профессора Серебрянца:
— Дел много, извините.
— Ничего страшного, — вежливо улыбнулся Серебрянц. — Мой адвокат все равно еще не подъехал.
— Я вижу, — Андрей выпустил в направлении лица профессора струю дыма. — Позволите вопрос?
— Не для протокола?
— Ответите, если сочтете нужным.
— Задавайте.
— Когда мы с вами виделись в последний раз, весь ваш костюм стоил примерно столько же, сколько сейчас стоят ваши ботинки, — Корнилов повертел в руках зажигалку. — А виделись мы не так давно.
— Гонорары выросли.
— Ваша востребованность аудиторией странным образом совпала с цепью совершенных в городе преступлений. Вы не находите?
— Рано или поздно это должно было произойти, — пожал плечами Серебрянц. — Я не скрываю, что предвидел эти трагические события.
— Не стоит передергивать, Лев Моисеевич, — мягко улыбнулся Андрей, — не стоит менять местами причину и следствие. И вообще хорошо у вас получается: у теоретиков — чистые руки, у исполнителей — чистая совесть. Все довольны.
— Сколько вам платят нелюди? — с откровенной враждебностью поинтересовался Серебрянц. — Сколько серебреников вам предложили за предательство своей расы?
— Лев Моисеевич, — по-прежнему мягко продолжил майор, — вы же взрослый человек. Откуда в вас эта тяга к революциям? К подавлению всех и вся?
— Человек должен занять подобающее место!
Профессор догадывался, что Корнилов знает о существовании Тайного Города, поэтому Андрей решил не стесняться.
— Но ведь никто не мешает нам жить и развиваться, — удивился он. — Общество уже сложилось. Планета принадлежит нам, и Тайный Город с этим смирился.
— Но ведь никто не мешает нам жить и развиваться, — удивился он. — Общество уже сложилось. Планета принадлежит нам, и Тайный Город с этим смирился.
— Они выжидают!
— Вполне вероятно, что они ждут наших ошибок, — согласился Корнилов, — но начинать крестовый поход против человечества в Тайном Городе не собираются.
— Поэтому вы не хотите ничего менять?
— Любой нормальный полицейский является консерватором, — объяснил Андрей. — Нам платят за то, что мы поддерживаем существующий порядок. До вашего появления нелюди не доставляли мне особых хлопот.
— А после того как я выполню миссию, — перебил его Серебрянц, — они вообще исчезнут. Вам же лучше.
— Никуда они не исчезнут, — поморщился майор. — Не знаю, понимаете вы это или нет, но полностью истребить Тайный Город вам не удастся.
— Мы сделаем их количество более приемлемым. Безопасным для нас, и тогда…
— А что вам пообещали? — с неожиданным интересом прервал Серебрянца Андрей. — Вы собираетесь стать Геббельсом новой эпохи?
— В таком тоне я вообще не буду разговаривать!
Покрасневший Серебрянц уставился в окно.
— Извините, — Корнилов снова закурил. — Наш разговор действительно зашел слишком далеко. Если вы не против, давайте вернемся к тому, с чего начинали?
— К чему? — профессор недоуменно посмотрел на полицейского.
— К стоимости вашего костюма, — напомнил Андрей.
— Я же сказал — выросли гонорары.
— Ваши идеи пятнадцать лет не были востребованы обществом. Откуда же такой интерес? — удивился Корнилов.
— Все дело в пропаганде, — поучительно ответил Серебрянц. — Замкнутый круг: вы тратите деньги, рассказывая людям о своих идеях, они покупают ваши книги, ходят на ваши семинары и приносят вам деньги, которые вы тратите на то, чтобы рассказать людям о своих идеях.
— Я слышал, ваши семинары бесплатны.
— Пока. В будущем это изменится.
— Нашли спонсора?
— Нашел.
— Поэтому я и спросил, что вам предложили, — вкрадчиво произнес Корнилов. — Вы нашли плохого спонсора, Лев Моисеевич, грязного.
— Позвольте мне самому судить об этом.
— Разумеется, — Андрей демонстративно перевел взгляд на монитор компьютера.
Профессор поерзал:
— Что значит разумеется? Какая разница, кто оплачивает войну с нелюдями? Главное, что нашлись люди, настоящие люди, которым небезразлично будущее цивилизации. Которые в отличие от вас готовы служить человечеству, а не его врагам.
— Может быть, я покажусь вам слишком циничным, но в чем заключается интерес этих людей? Зачем им война?
— Не война, а борьба за чистоту нашего мира! За будущее наших детей!
— Вы действительно думаете, что Нытика интересует будущее моих детей?
— Я не знаю никакого нытика.
— Странное заявление для человека, который за последний месяц встречался с этим бандитом три раза. Вряд ли вы не знаете, что вашу бурную деятельность финансируют фирмы, которые контролирует клан Чемберлена.
— Вы не имели права следить за мной!
— Я не следил за вами, уважаемый Лев Моисеевич, мои сотрудники проводили оперативные мероприятия в отношении Нытика, которого мы подозреваем в причастности к организованной преступной группировке. Вы попали в наше поле зрения случайно, и в настоящий момент я просто стараюсь вырвать вас из цепких объятий уголовного мира.
— Перестаньте читать мне мораль.
— Рэкет, торговля оружием и наркотиками, проституция — вот источники финансирования вашей борьбы, уважаемый Лев Моисеевич, — Корнилов был мягок, как воск.
— Мне ничего не известно об этом!
— Возможно. Но мне все равно придется открыть расследование в отношении вас, подключить налоговую полицию и очень тщательно изучить ваши финансовые дела. Разумеется, это будет совмещено с временным прекращением вашей деятельности.
— Мои адвокаты камня на камне не оставят от ваших обвинений.
— Вы можете сколько угодно бороться за чистоту нашего мира, но уголовный кодекс еще никто не отменял, — речь майора журчала плавным ручейком. — В приличном обществе плохо относятся к бандитам. — Андрей помолчал. — По результатам расследования мы сделаем вывод, стоит ли вас привлекать к ответственности за отмывание грязных денег или нет.
— Я больше не скажу ни слова!
— То, что для финансирования вашей деятельности выбраны столь сомнительные фирмы, показывает отношение к вам, Лев Моисеевич. Среди принадлежащих Чемберлену компаний есть и более приличные, но в данном случае ваши «спонсоры» предпочли грязь. А это значит, профессор, что вас используют временно. На грязные деньги вы прикрываете грязные операции. Вы рупор хладнокровных убийц, и в том, что произошло в клубе «Качели», есть ваша косвенная вина.
— Не надо меня пугать!
— Нытик и Чемберлен уже давно находятся у меня на карандаше. Рано или поздно они отправятся осваивать бескрайние сибирские просторы. И я сделаю так, чтобы вместе с ними поехало как можно больше их сподвижников. Но я разумный человек, — Корнилов неожиданно перегнулся через стол, и теперь его глаза находились в считанных дюймах от лица Серебрянца. — Я всегда отделяю закоренелых преступников от людей, случайно попавших в неприятную компанию — по незнанию или вследствие шантажа. В этом тоже заключается моя работа, Лев Моисеевич. Я не отправлю на каторгу честного, но запутавшегося человека.
— Я как раз такой.
— Это нужно доказать, Лев Моисеевич. К сожалению, в вашем положении честность необходимо доказывать.
— Иначе вы измажете меня грязью и отправите вслед за Нытиком, — скривился профессор.
Андрей молча вернулся в кресло и, свободно откинувшись на спинку, прикурил сигарету. Он успел сделать две затяжки, когда Серебрянц тихо подал голос:
— Что вы хотите знать?
Ответа поникшему профессору пришлось ждать еще одну глубокую затяжку.
— Какую роль во всем происходящем играет женщина по имени Кара?
— Кара, — Лев Моисеевич тяжело вздохнул. — Сразу бьете в цель?
Корнилов молчал.
— Кара — мозг операции, Нытик слушается ее беспрекословно. Она приказала ему финансировать мою деятельность.
— Чемберлен?
— Не знаю, с ним я никогда не встречался.
— Верю, — Андрей затушил сигарету. — Поговорим об этой женщине…
* * *Офис компании «JFK».
Москва, Малый Афанасьевский переулок,
30 сентября, суббота, 13:56
— Нытик, — голос Чемберлена был подчеркнуто, чрезмерно подчеркнуто доброжелателен. — Я ощущаю некоторое беспокойство.
— Неоправданное беспокойство, шеф, — сглотнул Нытик.
— Не перебивай меня.
Эта фраза была плохим знаком. Очень плохим. Обычно Чемберлен, прекрасно относящийся к своему субтильному помощнику, позволял тому достаточно вольно вести себя в разговорах с ним. Нытик снова сглотнул, и где-то в глубине его души начал зарождаться противный, холодный, как пиявка, страх.
— Изначально план, который разработали вы с Карой, подразумевал, что нелюди ликвидируют ребят Риони. Будет шумно, даже очень шумно, но в итоге мы избавимся от конкурентов и получим выход на… — Чемберлен пожевал губами, старый уголовник до сих пор не мог привыкнуть к этой терминологии. — И мы получим выход на магию. Я согласился с вашим планом.
— Шеф, мы…
— Шума было много, одни «Качели» чего стоят, я уже молчу о четырехруком убийце. Серебрянц, в которого ты вложил большие деньги, наши деньги, сполна их отработал и квалифицированно поведал лохам о нелюдях. Стал звездой. Осталось выяснить, сынок, что получил я?
«А что ты надеялся получить, старый „синяк“? Ключи от Тайного Города на золотом подносе?»
— Шеф, операция еще не закончена, — осторожно проговорил Нытик. — Вы же помните наш план: предварительный этап должен…
— Сынок, я помню наш план, — доброжелательно согласился Чемберлен. — Но там не было ничего сказано о том, что ребята Риони станут угрожать мне войной. Там было сказано, что на этих кавказцев натравят оборотней, чертей, вампиров и прочую дрянь, о которой так легко рассуждала Кара. Горбоносые должны были погибнуть, а вместо этого их натравливают на меня!
Нытик предвидел этот разговор, но гнал от себя мысли о нем, надеясь, что Кара успеет нанести свой главный удар раньше. После этого мнение Чемберлена уже не имело бы никакого значения. Но Кара не успела, и приходилось выкручиваться.
— Шеф, издержки бывают и в самых продуманных комбинациях. Нелюди оказались более осторожными, чем мы рассчитывали. Они не поддались на провокацию и не стали преследовать людей Риони. Но главного это не меняет — мы получим власть над ними. Нужен еще один день.
— Ты отвечаешь?
Доброжелательность тона не ввела Нытика в заблуждение, он прекрасно понял, что имел в виду старый уголовник. Неприятный холодок по-прежнему не отпускал Нытика, но надо было решаться. Признавать свое поражение сейчас он не собирался, он был уверен в победе Кары и понимал, что после этого станет недоступным для Чемберлена. Для целой армии чемберленов. Нытик вздохнул и сделал самую большую ставку в своей жизни: