Если бы к Рикардо не вернулось его хмельное состояние, он, вероятно, заметил бы, что одна из этих девушек, очень хорошенькая, смуглая, с гладко зачесанными темными волосами, посмотрела на него тревожным взором и постаралась переложить на подругу свои обязанности.
— Я себя что-то неважно чувствую, Леона, — сказала она подруге и отошла.
Эрлинда сразу узнала в одном из посетителей мужа своей подруги Розы.
— Интересное местечко, — оглядевшись, сделал вывод Рикардо. — Ты, я вижу, здесь свой человек.
— Конечно, здесь бывают люди не нашего круга. Но расслабляешься здесь как нигде. Тут ты свою дикарку напрочь забудешь.
— Если ты не будешь мне постоянно напоминать о ней, — проворчал Линарес.
К ним подошла одна из новеньких в этом заведении девушек. Через несколько минут она уже обнимала Рикардо. Эрлинда, укрывшаяся за стойкой бара, наблюдала за ними.
Утром Леопольдина, следившая за уборкой, была удивлена, увидев в гостиной Рохелио, читавшего газету и поглядывавшего время от времени на распахнутую входную дверь. Когда Леопольдина осведомилась, что это молодой сеньор так рано поднялся и какое дело привело его в гостиную, Рохелио признался, что ждет медсестру Эрлинду и находится здесь на случай, если Дульсина вздумает-не пустить ее к нему.
Надо ли говорить, что Леопольдина тотчас помчалась в комнату молодой хозяйки.
К своему удивлению, она опять застала ее у зеркала. Но если сообщение о том, что молодой сеньор Рикардо не ночевал дома, вызвало у нее лишь неопределенную ухмылку, то известие о Рохелио, поджидающем в гостиной медсестру Эрлинду, заставило ее швырнуть на подзеркальник баночку с кремом для лица и, не завершив своего туалета, кинуться в гостиную.
Она сразу же выложила Рохелио все, что думает по поводу этой Розиной шпионки.
— Я не потреплю в доме никого, кто бы напоминал мне о дикарке! Мало я настрадалась от нее, чтобы терпеть еще ее соучастницу! Вы с Рикардо хотите меня в могилу свести… Я вами по горло сыта!
Рохелио оставался непроницаемым.
— Ты не пожалела сил на то, чтобы выставить из дома Розу. И добилась своего. Так вот: с медсестрой у тебя ничего не получится.
В это утро Роза пришла к Эрлинде за ответом. Эрлинда обрадовала ее, сказав, что Сорайда подтвердила свое согласие взять ее на работу. Правда, на это требовалось еще и согласие матушки Томасы. Роза стала уговаривать Линду, чтобы та сказала Томасе, будто они с Розой будут вместе ухаживать за больными. Но Линда ни за что не хотела обманывать Томасу.
Роза с трудом уговорила подругу хотя бы просто присутствовать при разговоре с матушкой о новой ночной работе.
Как и предполагала Роза, новость эта Томасе не понравилась. Та считала, что можно прожить и на ее, Томасы, деньги, а Роза должна учиться.
Эрлинда робко поддержала ее. Но Роза строго взглянула на подругу и решительно, чтобы закончить разговор, заявила, что утром она будет высыпаться, днем продавать образки, а перед выходом в ночь опять спать. И все будет хорошо.
Зная упрямство своей Розиты, Томаса махнула рукой, согласившись, и только просила Линду последить, чтобы девочка не попала в какую-нибудь историю.
Неожиданно в споре Дульсины и Рохелио по поводу присутствия в их доме медсестры Эрлинды Кандида взяла сторону брата.
— Прошу тебя, Дульсина, не донимай Рохелио: пусть она ходит к нему, если он хочет.
— Но, Канди, она пособница дикарки!
Они бы, вероятно, еще препирались, но в комнате Кандиды появилась Леонела с газетой в руках.
— Читали? — спросила она. — Тетушка Росаура умерла. Вчера была кремация в присутствии всей семьи Паулетты. Надо бы позвонить ей, выразить соболезнование.
— Ну, она с матерью почти и не виделась, — сказала Дульсина.
— Да, но в такой момент… Наверняка Паулетта забыла про все обиды…
Вошла Леопольдина и скорбным тоном доложила, что в доме появилась медсестра. «Ну эта, подруга дикарки».
Войдя в дом, Эрлинда с удивлением увидела явно поджидавшего ее Рохелио. Но не успел он проводить ее к себе, как наперерез им вылетела возбужденная Дульсина.
— Я хотела бы поговорить с этой… — начала она и была одернута братом:
— Не могла бы ты найти другую форму обращения? Но Дульсину трудно было остановить:
— Какую другую? Например, обманщица, да? Почему ты скрыла, что вы с этой дикаркой Розой подружки?!
— Меня не спрашивали. Я думала, что вы об этом знаете, — с достоинством ответила Эрлинда.
— Ты сюда устроилась шпионить за нами!
— Ошибаетесь, сеньорита. Я сюда устроилась работать. А насчет Розы я вам вот что скажу: ее теперь не интересует ничего из того, что происходит в этом доме.
Дульсина не нашлась что ответить.
— Ну вот. Все яснее ясного. Пойдемте, Эрлинда, — сказал Рохелио.
И они прошли мимо растерянной Дульсины.
Сорайда смотрела на своего собеседника жалобно и одновременно кокетливо. У него было лицо хорошенького и порочного младенца. Одежда и манеры его мгновенно выдавали профессионального сутенера. Об этом же говорила и кличка «Куколка», под которой его Знали здесь.
— Это что — все?
Он небрежно спрятал деньги, которые ему дала Сорайда, в брючный карман и состроил капризную и недовольную гримасу.
— Ты скоро меня по миру пустишь, Куколка! — усмехнулась она.
— Только не надо прибедняться…
— Бочка ты бездонная. — Это было произнесено не то как укор, не то как комплимент. Вернее, в этой фразе было и то, и другое.
— Зато тебе со мной хорошо как ни с кем.
— Куда мне от тебя деться: у таких, как я, всегда должен быть защитник.
— Ну вот и ладно.
В это время Сорайде доложили, что пришла новенькая. Прежде чем разрешить ей войти, хозяйка «Твоего реванша» пристально поглядела на сутенера.
— Смотри у меня, если позаришься на нее.
Однако, едва Роза вошла и представилась, сказав, что она от Линды, Куколка подскочил к ней и осыпал комплиментами:
— Ну красулечка, прямо милашка! Такой у тебя, Сорайда, еще не было. А личико! А глазки! Конфетка!
— Не закипай, — мрачно и коротко осадила его Роза.
— Иди, Куколка, иди себе, — выпроваживала его Сорайда.
— Иду, иду. Но я вернусь! Я всегда возвращаюсь. А уж теперь-то…
И, подмигнув Розе, он наконец удалился.
— Работу я тебе дам, — с удовольствием разглядывая Розу, произнесла Сорайда. — На тебя народ пойдет. И ты сможешь охмурять кого захочешь. Но вот этого малого, Куколку, ты уж оставь мне. Поняла?
И она грозно высморкалась.
В это утро Себастьян работал с особенным удовольствием. Но, как говорится, в бочке меда да ложка дегтя. Прекрасное утро было испорчено одним эпизодом: молодой сеньор Рикардо, не ночевавший дома — что в последнее время с ним случалось, — вернулся сильно навеселе, если можно так назвать состояние, когда человек перепил, но при этом остается мрачным.
Рикардо попросил Себастьяна помыть машину и направился к дому. В это время навстречу ему в сад вышла Леонела. То ли она ждала его, то ли просто решила не пропустить хорошего утра. Вид Рикардо удручил ее.
— Ты всю ночь пил? — спросила она. — Из-за дикарки? Она тебя погубит.
— Она смешивает меня с грязью, — вдруг сказал Рикардо. И было видно, что эта мысль уже долгое время не дает ему покоя.
— Остановись, Рикардо. Ты что, хочешь спиться? Еще немного — и ты пропадешь!
— Я не могу дольше терпеть унижения!
Леонела одной рукой взяла его за руку, а другой ласково погладила по щеке.
— Прежде всего перестань видеться с ней.
— Думаешь, это легко?
— Ты устал. Тебе нужен покой… Вот что, почему бы нам с тобой не уехать в мой загородный дом, а?.. Тебя не соблазняет такое предложение?
Рикардо молча смотрел на нее. По его лицу трудно было определить, что он думает об этом.
— А что о нас будут говорить? — наконец произнес он.
— А не все ли равно? Я не маленькая девочка. Решайся! И Рикардо решился.
— Я устал от этой дикарки. Ты права: к черту Розу Гарсиа. Я еду с тобой.
ДРАКА
Когда Роза обсуждала с Сорайдой условия своей работы в «Твоем реванше», что-то заставило ее сказать:
— Знаете, сеньора, мы с матушкой наголодались, и деньги нам очень нужны. Но я хотела бы зарабатывать их… как бы это сказать… честным способом.
— О чем ты говоришь?! Ты должна будешь обслуживать столики. У нас никто не смеет оскорблять официанток.
— Просто я слышала, что в подобных местах… Значит, если ко мне пристанут… значит, я могу не позволить приставать к себе?
Сорайда даже не сочла нужным отвечать на столь наивный вопрос. Она предложила Розе примерить в гардеробе униформу официантки и немедленно приступить к работе.
Роза поблагодарила и перед тем, как уйти в гардеробную, вдруг улыбнулась:
— А насчет Куколки этого вы не беспокойтесь: около меня он не разгуляется.
Однако когда Сорайда спустилась в зал, к ней подошла одна из девушек:
— Сорайда, говорят, ты новенькую наняла: не девочка, а конфетка!
— Кто говорит?
— Да Куколка!
Хозяйка «Твоего реванша» вздохнула, поняв, что ее разлюбезный так просто не отступит от того, что ему понравилось. ..А в гардеробной Эрлинда в который раз тревожно говорила Розе:
— Еще не поздно отказаться, Роза…
— Не беспокойся за меня, Линда, никто меня не съест.
— Ну, пеняй на себя. И еще запомни: там, в углу зала, сидит высокая девушка в красном комбинезоне с серебряным пояском. Она сегодня не работает. Ее зовут Клеопатра. Берегись ее. И не принимай приглашений от ее клиентов. А то она чуть что — в драку.
— Интересно, — машинально реагировала на предупреждение подруги Роза, озабоченная лишь тем, чтобы форма сидела на ней как следует.
В гардеробной в это время появилась та самая официантка, которая минуту назад передала Сорайде слова Куколки о новенькой. Она уставилась на Розу безо всякого стеснения.
— А Куколка-то прав, — сказала она наконец. — Прямо пончик! Как тебя звать-то?
— Роза Гарсиа.
— А я Агриппина Перес, по кличке Налей-ка. Ну, доложу я вам, Сорайда кучу денег на этой девочке заработает!
Но Сорайда уже и сама сунула голову в гардеробную.
— Хватит трепаться, Налей-ка. Не пугай малышку. И не задерживайтесь здесь.
Агриппина тоже посоветовала Розе не связываться с Клеопатрой. Но испугать Розу было трудно.
— Я буду обслуживать того, кто меня позовет, и баста! — заявила она решительно.
— Ты послушай, что тебе советуют, Роза, — уговаривала ее Эрлинда.
— Давай сделаем так, голубка моя, — сказала Налей-ка. — Если какой клиент тебя позовет, ты меня глазами найди. Мигну — обслуживай. Головой покачаю — стало быть, клиент Клеопатрин, ну его к черту! Поняла?
— Спасибо, Налей-ка, я тебя уже полюбила! — весело ответила Роза.
Найти потерянную дочь в Вилья-Руин оказалось не таким простым делом. Возле каждого фешенебельного района ютился свой «затерянный город», и в каком из них жила разыскиваемая детективом Кастро девушка никому не было известно. Паулетта была близка к отчаянию.
После посещения очередного трущобного квартала Сан-Исидоро Эдувигес принялась утешать свою любимицу, говоря, что надо запастись терпением, что они лишь в начале пути.
Паулетта не возражала. Но в памяти ее периодически возникал один и тот же эпизод: в уличном машинном столпотворении она и Роке покупают книжки у девушки, уже ранее продавшей Паулетте целый пакет со жвачкой. Вновь и вновь она видела мысленным взором, как продавщица после слов Роке о том, что «у сеньоры умерла мама», смотрит на нее глазами существа, которое слишком хорошо знает, что такое потерять мать, глазами, полными сочувствия и желания разделить горе с женщиной, которая была добра к ней. Так смотреть может только родное существо.
И откуда эти тонкие черты лица у обыкновенной уличной продавщицы, у бедной девушки в жалкой, поношенной одежде?
«Это оНа!» — вдруг подумалось Паулетте с такой верой, что она тут же сказала кормилице:
— Я знаю, где искать ее! Завтра же мы поедем туда.
Недомогание Кандиды продолжалось. Она лежала в постели и очень испугалась, когда в ее комнату вошел Федерико.
— Федерико! Как ты мог войти сюда?! А если нас застанут?..
— Меня никто не видел, — привычно успокоил ее Федерико. — Дульсина и Леонела куда-то уехали.
Он поцеловал ее и осведомился о здоровье. Она пожаловалась, что у нее постоянно кружится голова и что ее все время подташнивает. Роблес заволновался.
— . Похоже, это те самые признаки… Ужасная ситуация.
— Мне страшно, Феде… — прошептала Кандида.
— Надо обратиться к врачу. Будем надеяться, что это обычное желудочное расстройство.
В тоне его, однако, не было особой уверенности.
Сорайда для начала предложила Розе особенно не напрягаться на разносе кушаний, а выйти из таверны и просто постоять у входа в нее.
— Ты лучше всякой рекламы, — сказала она. — Ты отличная приманка для посетителей.
Розе это не понравилось, и она предположила, что это не входит в ее обязанности. Но Сорайда объяснила ей, что она хочет, чтобы Роза прежде присмотрелась и к делу, и к посетителям.
А посетителей становилось все больше. Ввалилась большая компания, видимо, уже успевшая где-то неплохо погулять. Возглавлял ее красивый нагловатый парень, которого все называли Мартином.
Мартин первым делом осведомился у Сорайды, кто это у входа такая хорошенькая: новая официантка или подруга Сорайды? Узнав, что Роза здесь работает, он тут же взял ее за руку и предложил сесть за его столик и заказать что только ей угодно.
Роза вопросительно посмотрела на хозяйку: «Обслужить его?»
Сорайда кивнула. Роза предложила гостю сделать заказ. Мартин отмахнулся.
— Это потом. Сперва посиди с нами.
Он попытался насильно усадить ее за свой столик. Но она под общий смех решительно вырвала руку. Мартину это даже понравилось:
— Люблю таких ершистых! Я тебе знаешь какую рекламу сделаю? Весь квартал сюда привалит… Ну а уж нынче ты со мной посиди.
И он снова протянул руку, чтобы усадить ее.
— Слушай, попрыгун, — неожиданно сказала ему Роза. — Пусть-ка тебя другая обслужит. И убери ручонки, а то я тебе все зубки пересчитаю.
Со всех сторон раздался хохот. Мартина это смутило, но ненадолго. Через несколько минут он подошел к Розе.
— Молодец, девчонка. Нравятся мне храбрые. А тебе какие мужчины нравятся, красотка?
— Какие на вас не похожи, — недолго думала Роза. Сорайда между тем успевала следить за всеми. Она подошла к Розе и посоветовала ей быть поласковее с Мартином и его компанией: они ребята хоть куда и обычно оставляют здесь кучу денег. Вполне можно с ними и посидеть.
— Я сяду, а кто гостей обслуживать будет? — спросила Роза с энтузиазмом новенькой.
— Сама посидишь, сама и обслужишь. У нас так принято. Надо всю ночь крутиться. А как же! — вразумляла ее Сорайда.
Дульсину несколько огорчала нерешительность Федерико. Она объясняла это его скромностью. Все-таки он мог бы быть чуточку посмелее. Вот и сегодня ей пришлось самой обнять его на прощанье после делового разговора в кабинете.
— Не будьте таким трусишкой, Феде! — упрекнула его Дульсина, чувствуя, как он боится, что кто-нибудь увидит их.
Но все равно: жизнь ее стала неизмеримо интереснее. Она расцвела, о чем ей сказала сегодня Кандида, пропускавшая уже которую трапезу в столовой из-за плохого самочувствия.
Дульсина опять настаивала на том, чтобы вызвать к ней врача. И опять Кандида решительно возражала. Чтобы убедить сестру в том, что она почти выздоровела, Кандида решила даже спуститься в столовую.
Они шли по лестнице, Дульсина чуть позади. Она недоуменно наблюдала неуверенную походку Кандиды, выглядевшей, с ее точки зрения, все хуже и хуже.
Мартин с удивлением чувствовал, что ему скучно сидеть в привычной компании. Он то и дело искал глазами Розу. И наконец, улучив момент, он отгородил ее от столиков своим телом, попробовав прижать к колонне, и снова стал надоедать ей комплиментами.
— Что ты отодвигаешься-то? — спросил он ее, нагло приближая к ней лицо.
— Не люблю, когда ко мне прижимаются. Тебе самому-то не стыдно: все вон смотрят!
— Мы можем отправиться туда, где никого нет. Я договорюсь с Сорайдой! — тотчас предложил он.
Но ни на совместное исчезновение, ни даже на танец Роза не соглашалась. Мартин вконец обиделся и, к ее облегчению, направился в сторону, где сидела Клеопатра:
— С моими деньгами да с такой гордячкой, как ты, попусту разговоры разговаривать!
Веселье набирало темп. Теперь посетителям хотелось, чтобы Сорайда спела что-нибудь зажигательное. Она не заставила себя долго просить. Когда-то она неплохо начинала как кафешантанная певица. У нее был неплохой голос, и она умела расшевелить публику, исполняя грубоватые песенки городских окраин, с их всем знакомыми ритмами и простыми словами.
У нее была пара коронных номеров, которые и до сих пор пользовались успехом у посетителей «Твоего реванша», особенно у тех, кто еще помнил ее не очень удачную певческую карьеру.
Иногда Сорайда снисходила к их просьбе, чаще всего тогда, когда ей хотелось привлечь к себе внимание легкомысленного Куколки.
Пока Сорайда пела, Роза заметила, что с нее, Розы, не спускает глаз одинокий посетитель, сидевший за столиком в углу зала.
— Кто этот малый, что на меня уставился? — спросила она Агриппину.
— Это приятный парень, вежливый и серьезный. Он иногда заходит к нам. Кажется, его зовут Эрнесто… Вот его ты можешь не бояться. Подсядь к нему, если хочешь.
Роза ни к кому не собиралась подсаживаться.
И все-таки в эту ночь ей предстояло познакомиться со скромным темноволосым парнем в кожаной куртке и светлой рубашке, так внимательно следившим за ней. Дело в том, что Мартину, успевшему несколько раз приложиться к стакану, надоело танцевать с Клеопатрой, и он направился к Розе с целью заставить ее танцевать с ним хотя бы насильно. Вид у него был угрожающий. Он отшвырнул Эрлинду, пытавшуюся вырвать из его рук упиравшуюся Розу, и сказал: