Сохранились поименные списки первых комсомольцев-чоновцев станицы Каргинской, входящих в состав Вешенского взвода, затем Вешенской роты ЧОН. (Биограф приводит полностью эти списки, но мы исключаем их из текста. – В. П.) <…>
<…> В Вешенской роте ЧОН было более 40 посланцев от каргинской ячейки РКСМ. В списке роты значится член РКСМ Евгений Шолохов – двоюродный брат Михаила Шолохова.
В период выполнения продразверстки, продналога и борьбы с бандитизмом каргинские комсомольцы мобилизовывались в продотряды и ударные группы, действовали в районах Каргинской, Боковской и Краснокутской станиц. За активное участие в борьбе с бандитизмом и проявленное мужество исполком выделил 20 пар ботинок для премирования наиболее отличившихся комсомольцев. В октябре за лучшие показатели по всеобучу каргинской ячейке РКСМ было вручено Красное Знамя.
Мы уже говорили, что Шолохов отказал журналисту П. Чукарину в содействии написать его биографию. Это и послужило причиной появления разного рода домыслов, а то и просто слухов о том, что Михаил Шолохов был продкомиссаром, командовал продотрядом в 270 человек, был чоновцем, продармейцем. Особенно много и подробно писал об этом К.И. Прийма.
К. Прийма – литературовед с ученой степенью, многие годы жизни посвятил изучению творчества М. Шолохова, на материалы донского исследователя ныне ссылаются многие известные литературоведы.
В 1985 году вышла книга В. Воронова «Юность Шолохова», который также во многом ссылается на материалы К. Приймы.
В послесловии к этой книге сын М.А. Шолохова пишет, что «отец не очень-то любил воспоминаний о собственной жизни». Одна из причин была та, что «воспоминания о «прошедших днях»… оказывались для него настолько неодолимыми, настолько сильными по глубине эмоционального воздействия, что вольно или невольно он старался их избегать. Причем, поскольку близкие, зная, чего стоят отцу такие воспоминания, не могли позволить себе быть настойчивыми в той мере, какая простительна стороннему человеку, постольку, может быть, даже чаще, чем нам, отец рассказывал о себе какому-нибудь сумевшему завоевать его расположение «интервьюеру»15.
Одним из таких удачливых «интервьюеров», видимо, оказался К. Прийма. Воспоминания Шолохова, надо полагать, он запомнил и записал слово в слово. Год спустя после встречи с Шолоховым в статье «Чоновец, писатель, коммунист» К. Прийма рассказывает, о чем Шолохов поведал ему в тот день. Поскольку повествование у нас идет о событиях начала двадцатых годов, участником и очевидцем которых был юный Шолохов, поразмыслим, что об этом написал ученый.
«С командиром эскадрона Фоминым в Базках жили они в одном курене. За одним столом обедали. Порой спорили. О политике. О власти. О земле: надо ли ее дать иногородним? И всегда юный продработник Шолохов так быстро ставил комэска в угол, что Фомин в отчаянии вопил: «Ничему не верю! Анархия – мать порядка!..» И все норовил внушить продработнику идею: «Попридержать бы хлеб в закромах». Шолохов ему твердил свое: «Нет! Надо поделиться хлебом Дона с голодной Россией!» На том и разошлись… Тут вскоре Фомина с эскадроном перевели в Вешки, а Шолохова – в ЧОН…
Не принимали его в Каргинскую часть особого назначения: уж очень был мал ростом и не вышел по годам – всего 15. Не подходил! Но случай помог, рассказывал мне Михаил Александрович при встрече в апреле 1982 года. Довелось ему по заданию ревкома отвезти срочный пакет в округ – в станицу Вешенскую, председателю окрисполкома Михаилу Петровичу Мошкарову… Привез. Вручил ему в руки. А в кабинете его людно, накурено. Шумят, разговоры.
И у всех на устах: хлеб, хлеб, хлеб… И банды: Мелехова, Кондратьева, Фомина… В те дни окружком мобилизовал коммунистов в ЧОН… Мошкаров, прочитав донесение, спросил Шолохова: как дела у них, в Каргинской? Дежурят ли по ночам чоновцы в ревкоме? «А сколько там всего-то в отряде чоновцев?» – спросил военком, сидевший рядом с председателем. «Да душ двадцать будет», – ответил Шолохов. «Что ж так мало?! – поинтересовался Мошкаров. – А ты чоновец?» – «Нет, – ответил, краснея, Шолохов, – хотел вступить, да отказали: недорос, мол…» – «А ты можешь вступить добровольцем, – сказал Мошкаров. – Советская власть тебе люба-дорога?» – «А как же!» – ответил Шолохов и, чтобы казаться солиднее, привстал на пальцы. А Мошкаров все допрашивал: «В седле сидишь крепко? Шашкой владеешь?» – «Как подобает казаку!» – «В обороне станицы участвовал?» – «А то как же!» – отчеканил Шолохов. «Я тебя рекомендую в ЧОН! Будем считать тебя чоновцем! – улыбнулся Мошкаров и крикнул в раскрытую дверь секретарю: – Несите пакет для Каргинской!..»
Вернулся Шолохов в Каргинскую как раз вовремя… Сдал пакет в ревком и тут же стал в строй чоновцев. Время было тревожное… В ту же ночь каргинский отряд – и в нем рядовой Шолохов – выступил в Казанскую, навстречу банде, вторгшейся из воронежской стороны… Потом три отряда чоновцев преследовали банду Фомина. А это был хитрый и стреляный волк. У него каждый бандит имел по две лошади под седлом. Фомина искали, а натолкнулись на банду Кондратьева…»16
Вполне понятно, в статье речь идет о событиях, происходивших в 1920–1921. С документами архива в руках, без единого слова домысливания разберемся, насколько то, что написано в статье, соответствует действительности. С первых строк бросается в глаза, что автор статьи имеет слабое представление об обстановке, которая была в то время на Верхнем Дону и в которой жил Шолохов: перепутаны по времени события, разнородные факты сведены воедино.
Сразу же можно с полной уверенностью сказать, что встреча юного Шолохова (точнее, подростка) с Фоминым в Базках (В. Гура утверждает, что такая встреча состоялась в хуторе Рубежном), их совместное проживание в одном курене, споры о политике, о власти, о хлебе не что иное, как вымысел.
По «Тихому Дону» и приведенным выше документам нам известно, что кавэскадрон Фомина и пулеметная команда изначально расквартировывались в Вешенской, следовательно, никакого перевода Фомина с эскадроном в Вешенскую не было, так же как совместного с Шолоховым квартирования в Базках.
Кроме того, нет никаких документальных или свидетельских подтверждений того факта, что Шолохов работал в Базках, потому и не мог отзываться в Каргинскую.
Не уходил Фомин в банду, как пишет К.И. Прийма, он сам поднял эскадрон на восстание и стал главарем банды, это подробно описано в романе.
Далее давайте просто порассуждаем. Мог ли участник двух войн, кавалер Георгиевских крестов при большой разнице в возрасте и бунтарском казачьем характере спорить с подростком, не имевшим жизненного опыта, о власти, о земле и выступать так контрреволюционно: «Анархия – мать порядка!», «Попридержать бы хлеб в закромах!» По воле К. Приймы подросток-продработник Шолохов с необыкновенной легкостью опытного политика оказывается победителем в споре над забурунным казаком.
К. Прийма пишет, что из Базков Шолохов ушел в ЧОН, а несколькими строками ниже – что в Каргинский отряд ЧОН Шолохова не принимали потому, что он был мал ростом и не вышел годами: всего 15 лет.
Обратимся к приведенным выше спискам каргинских чоновцев и увидим, что среди них было 5 одногодков Шолохова, 8 комсомольцев 1906 года рождения, 1 – 1907-го и 2 – даже 1908 года. Вполне очевидно, что дело тут не в возрасте Шолохова, а рост вообще не имел значения.
По мнению К. Приймы, вступлению Шолохова в ЧОН помог случай. По заданию Каргинского ревкома он доставил срочный пакет Мошкарову, председателю окрисполкома.
Здесь надо уточнить: пакеты или донесения в округ доставляли, как мы знаем, специально выделенные коннонарочные при оружии. Нужно знать характер председателя ревкома Федора Чукарина, его отношение к Шолохову, чтобы понять: доверить везти срочный пакет подростку он не мог.
Документы свидетельствуют: Михаил Петрович Мошкаров был избран председателем окружного исполкома 23 января 1920 года. 18 февраля он заболел тифом. 14 апреля для поправки был временно откомандирован, должность председателя окрисполкома попеременно исполняли заведующий отделом управления (что соответствует секретарю исполкома) Д. Орлянский и член окрисполкома М. Зайцев. Только в июне Мошкаров приступил к исполнению обязанностей председателя окрисполкома.
11 марта, в связи с болезнью Мошкарова (от природы он был человеком болезненным), на должность председателя был выдвинут Михаил Аркадьев. 13 апреля Мошкаров назначается заведующим архивным отделом окрисполкома, а в августе – заведующим отделом управления, являясь одновременно членом окрисполкома. После откомандирования в область М. Аркадьева 19 мая председателем окрисполкома был избран С. Ушаков, а с 3 октября 1921 года – В. Ленский, затем И. Мельников.
Как видим, пребывание Мошкарова в должности председателя Верхнедонского окрисполкома было кратковременным и в силу его отрицательного отношения к казакам и казачеству – малопродуктивным.
Как видим, пребывание Мошкарова в должности председателя Верхнедонского окрисполкома было кратковременным и в силу его отрицательного отношения к казакам и казачеству – малопродуктивным.
Когда же юный Шолохов мог встречаться с Мошкаровым?
К. Прийма пишет: встреча Шолохова с Мошкаровым проходила в шумном, накуренном (это при болезненном состоянии Мошкарова!) кабинете, где у всех было на устах: хлеб, банды Фомина, Кондратьева, Мелехова (была банда Мелихова, а не Мелехова).
Как нам теперь известно, банда Кондратьева появилась в октябре 1921 года. Следовательно, все описанное Приймой могло быть не ранее октября, когда Мошкаров председателем окрисполкома уже не был.
К. Прийма в деталях раскрывает тему разговора: Мошкаров расспрашивал Шолохова о делах в Каргинской, как будто Каргинский ревком, секретарь ячейки РКСМ Покусаев не посылали в исполком донесений о положении в станице, не запрашивали у военкома винтовки с боеприпасами, не представляли списки чоновцев, в том числе и вооруженных.
Шолохов Мошкарову понравился, он рекомендует его в ЧОН. И снова удивительное незнание материала. Опять обратимся к спискам каргинских чоновцев и увидим, что ими были только комсомольцы и ни одного мобилизованного коммуниста. В ЧОН рекомендовала, направляла и вооружала винтовками ячейка РКСМ. Кроме того, вступающим в продотряд ЧОН надо было давать подписку о сроке службы в продотряде…
От Мошкарова Шолохов, как пишет К. Прийма, вернулся в Каргинскую, и вовремя. Сдав в ревком пакет, тут же стал в строй чоновцев и в ту же ночь с отрядом выступил в Казанскую, навстречу банде (это более 70 верст пешком!). Там к каргинскому отряду присоединились еще два отряда чоновцев. Три отряда неизвестной численности и неизвестно под чьим командованием в пешем строю стали преследовать конную, хорошо вооруженную, с пулеметами банду Фомина. За 70 верст от станицы Каргинской искали Фомина, а натолкнулись на банду Кондратьева.
Из предыдущих страниц мы знаем, что Вешенский взвод ЧОН был сформирован и начал действовать с середины 1922 года, когда банды Фомина, Мелихова и Кондратьева уже была разгромлены, их руководители были убиты и с политическим бандитизмом на Верхнем Дону покончено.
К. Прийма, безусловно, путает функции создаваемых частей особого назначения (ЧОН): одни части особого назначения были созданы в органах ВЧК для борьбы с бандитизмом и контрреволюцией. На Украине такие части под командованием Котовского и Буденного вели борьбу с Махно и махновщиной. В Донской области части особого назначения, как мы знаем, были созданы для оказания помощи в выполнении продналога. Но не только для этого. Если продотряд Вешенского взвода ЧОН выполнял чисто продовольственные задачи, то остальная часть красноармейцев взвода использовалась в качестве инструкторов по организации всеобуча – подготовки молодежи к призыву в Красную Армию.
И наконец, документы свидетельствуют: еще не был сформирован Вешенский взвод ЧОН, а Михаил Шолохов с февраля месяца уже находился в Ростове на курсах продинспекторов и возвратился в Каргинскую в мае.
К. Прийма Шолохова называет продармейцем. Это также неверно: продармеец – это тот же красноармеец, временно в составе воинской части командированный на продовольственную работу. Таким был 112-й Продовольственный полк, занимавшийся заготовкой продовольствия для Красной Армии, а не борьбой с бандитизмом. Михаил Шолохов в Красной Армии тогда не служил, следовательно, продармейцем не был.
Мог ли Шолохов рассказывать К. Прийме о том, что был чоновцем, продармейцем, командовал продотрядом? С полной уверенностью можно сказать, что нет. Уж он-то, в отличие от своего интервьюера, прекрасно знал обстановку тех лет на Верхнем Дону и такие неточности и несоответствия исходить от него не могли.
Зачем же понадобилось К. Прийме писать о том, чего не было и быть не могло, да еще ссылаться на слова самого Шолохова? Скорее всего, им руководило вполне объяснимое в то время, когда он писал свою статью, стремление добавить Шолохову лишней славы, показать читателю изначальную и полную лояльность Шолохова советской власти. Вряд ли он мог задаваться тогда таким простым вопросом: а нужна ли всемирно известному писателю, автору знаменитого «Тихого Дона», лауреату Нобелевской и многих других премий дополнительная слава, да еще такого нелитературного свойства?17
Юность ШолоховаПо времени детство и юность Михаила Шолохова совпали с крушением старого мира, до основания изменившим многовековой и потому привычный уклад жизни донских казаков. Живя на донской земле, он своими глазами видел и знал их изнутри в дореволюционное время, в Первую мировую и гражданскую войны, с первых дней установления советской власти был свидетелем огромных разрушительных перемен в жизни и сознании тех, о ком собирался писать и писал всю жизнь.
Судьба подарила ему молодость, насыщенную великими бурями и событиями огромного исторического значения. Незаурядная наблюдательность, цепкая природная память каждодневно напитывали будущего писателя огромным жизненным материалом.
По своей природе донской казак – храбрейший воин; он же и великий труженик. Чтобы прокормить семью и жить безбедной жизнью, трудился он на земле с рассвета до позднего вечера, с ранней весны до глубокой осени. Богатые черноземом земли Придонья и природа щедро вознаграждали его за труд.
На Дону преобладал середняк. Свою землю казаки любили, берегли и стойко защищали.
Верой и правдой служившие веками царю и отечеству, атаманам и отцам-командирам, после установления советской власти казаки не представляли, какой стороной обернется для них жизнь, когда «мужики», силой оружия отобрав власть, обрезали им права, лишили честно завоеванных привилегий и даже права носить шаровары с лампасами, петь казачьи песни и просто называться казаками. Стали действовать строгие приказы, угрозы ревтрибуналом, ссылки в дальние и необжитые края Сибири; самыми расхожими словами стали: «царские прислужники», «белогвардейская контра», «гидры капитализма» и многие другие оскорбительные для гордого казака слова.
Не ошиблись ли верхнедонцы в выборе власти в феврале 1919 года, добровольно идя на перемирие с красными и признавая советскую власть? Не заблудились ли?
Придавленный силой оружия, последующими репрессиями свободолюбивый казак трудно и неумело вставал на ноги. Однако, какие бы трудности ни выпадали на его долю, жизнь брала свое. Казаков старшего возраста больше донимали житейские трудности. Молодым будущая жизнь рисовалась совсем иной, чем втихомолку поговаривающим в сторонке старикам и старухам. Разрушив до основания старое, покончив с «проклятым» прошлым и построив «коммунию», люди надеялись и верили, что в одночасье можно покончить с послевоенной разрухой и трудностями.
Самой активной и наиболее крикливой была та часть безземельных, которая никогда не держала в руках плуга, не сеяла, не пахала и с негодованием смотрела на старательных и потому зажиточных казаков. Особенно трудно решались житейские вопросы в хуторах, там жизнь перестраивалась медленнее и значительно труднее. Юный Шолохов видел это своими глазами.
Незанятость людей была велика. Если казаку советская власть все-таки оставила земельный надел, то иногородние по-прежнему ничего не имели. Кроме как заниматься домашним ремеслом (ковали, бондари, шорники, портные, столяры) или идти в наемные работники к богатым казакам, податься было некуда.
Трудности кругом: не было одежды, обуви, керосина и даже спичек. Для добывания огня вновь учились пользоваться трутом и кресалом. Высекая искру, шепотом приговаривали: «Ленин, Троцкий, дай огня!» В пятой главе восьмой части «Тихого Дона» Шолохов об этом напишет так: «Высекая искру, казаки вполголоса приговаривали: «советская власть, дай огня!»
Почувствовали трудности бывшие торговцы, хозяева магазинов, приказчики: пока проводилась продразверстка, всякая торговля, как мы знаем, была запрещена. Если Петр Михайлович Шолохов в первый год поступил на работу в районный приемный пункт, то Александр Михайлович определился на работу только с июня 1921 года.
В станичном исполкоме была крайняя нужда в грамотных людях, умеющих писать, считать, выдавать по документам зарплату, пенсии, пособия. Трудно за Шолоховых ответить, почему они не оказались на местах и должностях, где требовались грамотные люди, – например, в отделах исполкома: земельном, продовольственном, труда, финансовом, в собесе. Вероятно, этому препятствовала их недавняя служба приказчиками в торговом доме Лёвочкина, а кроме того, взятый курс на привлечение к работе в советских учреждениях бывших красноармейцев и явных пролетариев.
В первый год становления советской власти занятость молодых парней и девушек определялась домашним хозяйством и занятием матери и отца: сын коваля помогал отцу в кузне, дочь портнихи занималась шитьем, сын столяра осваивал столярное ремесло. Это у иногородних, безземельных. Дети казаков работали в поле.