Безусловное следование авторитетам древности привело к тому, что у китайцев превалирует так называемая ориентация в прошлое. Отсюда традиционное преклонение перед авторитетом, в особенности перед вышестоящим чиновником. Резкая критика интровертного характера китайцев, их раболепие присутствует во многих сочинениях современных китайских историков, психологов, социологов и государственных деятелей, которые считают, что эти негативные качества мешают стране развивать творческое начало в различных сферах современной жизни [90; 111; 131].
Начиная по крайней мере с династии Чжоу этика и политика были неразрывно связаны, образуя некую систему. Известный историк и филолог Ван Говэй говорил о глубоких связях политической системы и морали во времена династии Чжоу. Все этикофилософские школы отличались политической активностью, вниманием к морали и этике. Уже во времена Чуньцю и Чжаньго призыв «пусть соперничают сто ученых» имел под собой реальную почву.
После династии Хань параллельное движение и сосуществование нэй шэн и вай ван, их взаимная поддержка вызвали к жизни модель культуры «этика-политика», просуществовавшую две тысячи лет. Возникли две ее составляющие — внутренняя субъективная теория этического совершенства и внешняя объективная политическая теория. Первая — это так называемая наука о «гуманности» жэнь или нэй шэн, вторая — так называемое ли «церемонии», или вай ван. Наиболее влиятельными в тот период стали школы Мэн-цзы и Сюнь-цзы. Конечно, оба они стремились к объединению понятий нэй и вай. В целом после Цинь и Хань конфуцианство развивалось в этих двух направлениях. Все это ограничивало развитие натурфилософии и науки.
Тан Вэньмин в одной из глав своей монографии «Вместе с судьбой и гуманностью. Этический дух первоначальных конфуцианцев и проблемы современности» прямо ставит вопрос: имеет ли смысл тема синь вай ван, т. е. новый тип внешней царственности? [116, с. 268–276]. Автор отмечает, что в постконфуцианскую эпоху понятие нэй шэн вай ван стало основным обобщенным понятием, которое в современном конфуцианстве является определенной эмблемой.
Упоминаемый в книге известный ученый ХХ в. Моу Цзунсань — представитель постконфуцианства — считает, что идеи и теория нэй шэн вай ван постконфуцианства современного — это лишь некоторое отражение неоконфуцианства эпохи Сун и Мин и ее наследования. Нэй шэн вай ван — основа постконфуцианства. Она показывает, что конфуцианство с его доктриной существовало задолго до возникновения этой проблемы в западной философии.
В условиях, когда в современном Китае идеологическая система конфуцианства не имеет мощной поддержки со стороны правительства, когда появление в стране западной теории «личности» и «индивидуума» привело к тому, что в этических отношениях внутри китайской семьи произошли серьезные изменения, единственное, что осталось, так это человеческая душа. Вот почему понятие «внешней царственности» стало серьезной проблемой, и нужны только особые «волшебные» силы, без которых внутреннее самосовершенство не сможет привести к «внешней царственности». В наше время эти два понятия требуют нового толкования и рассмотрения по отдельности.
* * *Ориентация на древние идеальные характеры стала в Китае устойчивой тенденцией. В связи с тем что конфуцианство всегда занимало ортодоксальную позицию, преклонение перед историей стало фактором, формирующим китайский национальный характер.
Китайцы, идеализирующие прошлое и преклоняющиеся перед ним, естественно, воспринимают настоящее и будущее как общество всеобщей «деградации» и «коррумпированности». Поэтому китайское мышление пессимистично и неконструктивно. Пессимизм, который доминировал в древнем китайском буддизме, видимо, связан именно с китайским образом мышления.
Не менее важным для китайцев является традиционное почитание родителей (сяо) и преклонение перед предками. Поэтому в Китае, условно говоря, не происходит ничего нового ни сейчас, не произойдет и в будущем, ибо все новое уже случилось в далеком прошлом. Если сравнивать ситуацию с Западом, то получается своеобразная «обратная тенденция во времени».
Данная тенденция опирается, во-первых, на психологию китайцев, которая связана, как говорят они сами, с «приданием важности далекому прошлому и пренебрежением близким» (гуй юань цзянь цзинь). Еще Кан Ювэй в трактате «Исследование реформ Конфуция», ссылаясь на «Хуайнань-цзы», писал, что «восхваление древности и пренебрежение тем, что ближе, есть человеческие чувства или характер. Тем, что видишь глазами и слышишь ушами, пренебрегаешь. То, что не видишь и не слышишь, почитаешь». Во-вторых, Конфуций провозглашал свои идеи добродетельного правления в то время, когда он еще имел влияние в среде аристократии. Опасаясь его утратить, он привлек в «помощники» легендарных героев, наклеив на них конфуцианские ярлыки. То же происходило и в других школах. Видимо, если в древности общество и отдельные личности возвышались, возникала тенденция преклонения перед прошлым.
Когда речь идет о ценностной ориентации, необходимо принимать во внимание несколько факторов. Это, во-первых, воспитание детей и, во-вторых, надежды, связанные с будущим. Далее, это традиционное мировоззрение, принятое в обществе. И наконец, возможные изменения традиций и ритуалов.
Основу морально-этических норм ортодоксальной идеологии составляло учение о ли и сяо — об этике и нормах поведения и о сыновней почтительности. Оба принципа предполагали абсолютную власть старшего над младшим и безоговорочную покорность последнего. Традиционные концепции и ценности, хотя и в модифицированном и замаскированном виде, продолжают до сих пор оказывать влияние на процесс социализации и накладывают неизгладимый отпечаток на душу ребенка. Социализация детей происходит в семье и школе, роль детской субкультуры сводится к минимуму.
Вывод из сказанного простой. Китайцев с детства учат быть послушными, приучают слушать, а не говорить. В детстве нужно слушать взрослых, в школе — учителя, на работе — руководство. Отсюда очередной стереотип — врожденное преклонение перед авторитетом. Все это не позволяет раскрыться личности в должной мере. Традиционное воспитание детей в Китае строится на примерах прошлого. Существует непререкаемая вера в то, что прошлое имело положительное начало. Если дети не будут уважать свое прошлое, они непременно наделают ошибок. Правильность или неправильность поступков определяется стандартом (образцом) поведения, традицией или поведением предков или просто старых людей.
Терпение — вот чему с малых лет учат китайского ребенка. Многие китайцы уже в раннем детстве умеют подавлять гнев и терпеть, казалось бы, невозможное, потому что не представляют себе жизни вне семьи, которая становится убежищем, защитой от безразличия и произвола внешнего мира.
Как отмечают критично настроенные современные китайские авторы, это происходит тогда, когда люди действуют согласно стереотипу, следуют привычкам, слепо подчиняются авторитетам (родителям, старшим, сверхестественным силам) и осуждают людей, которые выступают против привычек и устарелых норм, суеверий, трафаретного образа мышления. Таким образом, преклонение перед авторитетом возникает уже в детском возрасте.
Когда, повзрослев, китайцы начинают связывать свои надежды с будущим, они рассуждают следующим образом: «Я надеюсь, что я и моя семья будут жить так же, как и мои родители. Хотелось, чтобы все сохранялось так, как было до сих пор. Не нужны никакие реформы и изменения. Нужно во всем прислушиваться к авторитетам и следовать традициям». Отсюда в характере возникают такие черты, как покорность, трусость, интровертность, консерватизм. И здесь преклонение перед древностью является одной из важнейших составляющих.
Общество, где прошлое считают преимущественной ценностью, а любые изменения воспринимают как негативные, не стимулирует творчество, самостоятельность, активную позицию. Отсюда желание по возможности сохранять то, что было в прошлом. Такая позиция уводит человека от настоящего. Общество, где выступают и отрицают изменения, невольно следует традициям.
Всякий раз, когда консервативные идеи начинали мешать пропаганде «новых» идей, например провозглашавшихся во времена «культурной революции», приходилось бороться с конфуцианскими идеями. Кампания, начавшаяся в КНР в начале 1974 г. под названием «Критика Линь Бяо и Конфуция», носила именно такой характер.
Проблемам китайской культуры, в частности проблемам демократии и науки, посвящен ряд работ китайских исследователей. Автор статьи «Толкование чувства стыда у китайцев в свете отношений социальной личности и культуры» [159, с. 97–117] Чжу Цэньлоу, как и многие современные исследователи психологии китайцев, в качестве объекта своего рассмотрения избирает конфуцианство.
В главе «Конфуцианские идеи в Китае и ориентация на чувство стыда» автор подчеркивает, что китайская культура именуется культурой стыда. Чувство стыда в Китае намного превосходит чувство вины, являясь огромной ограничительной силой в поведении людей. Эта тема пронизывает все классические произведения, входящие в состав «Четверокнижия», а в конфуцианской идеологии, которая включает идеи морали, самосовершенствования, способы существования в социуме, предложения в области просвещения и политические суждения, 58 глав из 498 непосредственно посвящены чувству стыда. Не меньше материала на эту тему и в руководствах просветительского характера. У китайцев чувство стыда ассоциируется прежде всего со слуховым восприятием (краснеют лицо и уши), в то время как на Западе чувство стыда связывают со зрительным восприятием, а чувство вины — со слухом.
В деле воспитания зависимости в китайском обществе огромная роль отводится семье. Лян Шумин всегда считал китайцев зависимыми существами, которых интересует в первую очередь не что есть что, а кто есть кто [105, с. 112].
Таким образом, в китайском обществе с его слабо развитым институтом защиты прав человека нет места одинокому плаванию. Ведущей ценностью для китайца является семья. Взамен термина «крайний индивидуализм» Хуан Гуанго предлагает термин «крайний фамилизм». В Китае семья всегда была средой социального существования. Отметим, что в Корее фамилизм развит, пожалуй, еще сильнее, чем в Китае.
Идеальный характер есть востребование человеком обобщенных социальных и классовых моральных норм и устоев, которые стимулируют движение вперед, побуждают добиваться совершенного характера. Китайский традиционный идеальный характер — это стремление к истинному и доброму (чжэнь, шань, мэй). А люди, этого достигшие, и есть мудрецы (шэнжэнь), коих крайнее меньшинство. Во все времена высшей целью в Китае были мудрость и добродетель.
Людей, воплощающих собой идеальный характер, можно подразделить на несколько категорий. Кроме мудрых и добродетельных (шэн и сянь), есть еще жэнь жэнь «гуманисты», да жэнь «сановники, вельможи, высоконравственные личности», цзюнь-цзы «благородные люди», чэн жэнь «взрослые люди», шань жэнь «хорошие люди, отзывчивые благодетели» и т. д.
В разные эпохи понятие «идеальный характер» имело разное содержание. У Конфуция это мораль, мудрость, мужество. У Мэнцзы это да чжанфу «настоящий мужчина», неизменно следующий справедливости. Он не соблазниться ни богатством, ни почестями; он тверд и принципиален и не сдастся пред насилием и угрозой.
У Лао-цзы это соединение человека с первичной природой, или так называемый возврат в младенчество. Во времена династий Вэй и Цзинь идеальный характер в качестве явной составляющей предполагал нэй шэн вай ван. Что касается неоконфуцианской школы в эпохи Сун и Мин, то, за исключением даосского чао жэнь сингэ «сверххарактера», в реальности нэй шэн вай ван становилось близким и одновременно далеким. Однако по основному духу они были близки друг другу. Здесь имеется в виду глубокое чувство ответственности, неуклонное стремление двигаться вперед, сосредоточенность на морали и справедливости. Это учет интересов целого, готовность пожертвовать собой, гуманность, уважение родителей и старшего брата, приветливость и вежливость, искренность и знание меры, патриотизм, преодоление себя во имя общего, самосовершенствование, трудолюбие и бережливость, ласковость и нежность, благовоспитанность, забота о людях.
В настоящее время на фоне политики реформ и открытости, подъема рыночной экономики китайский идеальный характер испытывает сильное воздействие как положительных, так и отрицательных сил. В качестве положительных моментов можно отметить: патриотизм, желание приложить силы к происходящим преобразованиям, открывать новое, проповедовать демократию и равенство, серьезно относиться к делу, стремиться к высоким идеалам, преодолевать трудности, блюсти закон и порядок. Вместе с тем это и окончательное и бесповоротное отрицание традиционных суеверий, авторитарного духа, притеснения личности, консерватизма, иерархичности, духа зависимости, духа невмешательства. Отсюда кризис традиционного представления об идеальном характере.
С другой стороны, современная политика и реформы привнесли и отрицательные элементы западной морали. Это экстремизм и крайности, идеология денег, эпикурейство, распутство, абсурдность, нигилизм, прагматизм, анархия.
В настоящей главе мы обозначили одну из важнейших проблем, связанную с некоторыми основополагающими чертами психологии китайцев, которые требуют пристального внимания и дальнейшего изучения.
Глава 5
Конкретное и абстрактное в восприятии китайцев. Пространство и время
Наши рассуждения мы начнем с несколько необычного для поднятой темы вопроса, который китаеведами долгое время не принимался во внимание. У «традиционалистов» до сих пор он вызывает известный скепсис. Речь пойдет о различиях в функциях головного мозга у представителей китайской и западной цивилизаций. Различие в образе мышления и эстетических взглядах китайцев выражается прежде всего в материальной основе, которая и вызывает эти различия, а именно: в различном функционировании полушарий головного мозга. Вскользь данная тема упоминалась в главе 3.
Правое и левое полушария головного мозга по своим функциям несимметричны. Сам по себе этот факт хорошо известен. Напомним только, что левое полушарие мозга отвечает за вербальное мышление, аналитическое мышление, логическое мышление, последовательное мышление, произвольное регулирование, способности к языку и письменности, поэзии и прозе, музыкальному ритму, счету и времени, классификации цветов, слухоречевой деятельности. Правое полушарие отвечает за образное мышление, целостность восприятия, метафорическое мышление, художественное мышление, непроизвольное регулирование, звуковысотные отношения, тембр и гармонию в музыке, пространственные понятия, распознавание мимики, эмоциональные реакции. Оба полушария обладают относительной независимостью, деятельностью сознания и собственной памятью.
Форма деятельности у них тоже разная. Левое полушарие имеет тенденцию к мышлению с помощью языка, а правое — с помощью чувственных (сенсорных) образов. Оба полушария, тем не менее, сотрудничают друг с другом. Левое отвечает за язык и логическое мышление, правое совершает работу, трудно переводимую (преображающуюся) на язык, мышление совершается через экспрессию (выражение, демонстрации) вместо языка. Говоря конкретно, левое полушарие человека управляет абстрактным мышлением и имеет отношение к абстрактному мышлению, символическому мышлению и логическому анализу деталей (тонкостей), т. е. обладает языковой, аналитической, преемственной (инерционной. — Н.С.) и вычислительной способностью (расчетливостью. — Н.С.). Правое полушарие в основном ведает образным мышлением и имеет отношение к оценке сознания (восприятия) и пространства. Оно также обладает способностью различать музыку, фигуры и изображения, общее целое и геометрическое пространство. Степень обработки им сложных взаимосвязей намного превосходит левое полушарие.
Специалисты по головному мозгу в своих исследованиях доказали, что у человека от рождения существует «механизм языкового достижения». В ребенке от рождения заложена способность изучения любого из 5 тысяч языков современного мира. Естественные и социальные условия у разных национальностей в течение тысячелетий воздействовали на языковые зоны возбуждения в коре головного мозга. В результате заданная «программа» у различных национальностей отличается друг от друга. Любопытно высказывание на этот счет заместителя директора Международного института политической экспертизы психолога О. Васильевой: «У Медведева и Обамы — разные модели мышления. У президента США, очевидно, доминирует правое полушарие мозга, ответственное за идеи, эмоции, чувства. Президент России — “левополушарный человек”, последовательный, системный, привыкший все научно обосновывать. Эмоции и креатив для него вторичны…» («Аргументы и факты», 2009, № 28, с. 4).
В 1950 г. в Париже на конференции по психиатрии молодой ки тайский ученый обнародовал свое открытие. В его больнице больной, у которого в левом полушарии был поврежден центр языка, не потерял способности писать и читать по-китайски. Было обнаружено, что в отличие от европейцев чтение и письмо у китайцев, японцев и вьетнамцев имеют тесную связь с деятельностью правого полушария головного мозга. Можно предположить или даже считать, что место расположения языкового центра у европейцев и азиатов разное и это связано с разницей в системе языка и письма. Эти различия не обязательно вызваны деятельностью головного мозга. У людей, в равной степени владеющих буквенной и идеографической письменностями, в тех случаях, когда левое полушарие мозга теряет свою эффективность, утрачивается и способность буквенного письма и чтения. При этом идеографическое письмо сохраняется. Когда не действует правое полушарие, подвержена разрушению только способность понимания идеографического письма, на буквенное восприятие и чтение это не влияет.