– Но тогда ты должен быть рад, что так всё разрешилось.
– Нет, Ларри, всё намного сложнее. Я полюбил эту стерву, по-настоящему полюбил, к тому же, она мать моего единственного, любимого ребёнка. Я бы смог сделать так, чтобы Лиза-Мария осталась со мной, но это неправильно, у девочки должна быть мать. Но мысль, что я могу потерять её, особенно мучительна для меня.
– Да ты из-за гастролей и так видел её очень редко…
– Да, но я всегда знал, что, приехав домой, услышу её звонкий смех, смогу обнять её, поговорить, а теперь пустота…
– Подожди ещё, может Памела захочет оставить дочь с тобой.
Алекс горько усмехнулся.
– Плохо ты знаешь мою бывшую жену, Ларри. Она сделает всё, чтобы Лиза-Мария проживала вместе с ней. Это будет лишний повод тянуть из меня деньги.
– Алекс, давай будем рассуждать здраво. Ты ведь сам неидеален. Сколько раз за время брака ты изменял жене?
– А я и не пытаюсь оправдать себя. Но, знаешь, как тяжело устоять, когда красивые женщины с обожанием смотрят на тебя и ждут, что ты удовлетворишь их желания. Тут у кого угодно закружится голова. А я ведь не святой.
– А как же твои поиски духовного усовершенствования? Ты так и не научился подавлять животные инстинкты.
– Да, не научился. Мой темперамент оказался сильнее. Хотя я спокойнее стал относиться к плотским радостям. Иногда хочется, чтобы кто-то подержал за руку, выслушал и всё. А Памэле, как и любой молодой женщине, хотелось большего. Может, в этом и заключалась проблема наших сложных отношений. И она решила её по-своему. Перестала ездить со мной в турне, чтобы бегать на свидания.
Алекс передёрнул плечами. Его лицо скривилось в брезгливой гримасе.
– Теперь обо всём узнает пресса, будет смаковать наш развод, наслаждаясь моим поражением.
– Тебя это так беспокоит?
– Да, ты же знаешь журналистов, они из этого раздуют такую сенсацию, как будто это единственный развод на планете.
– Это удел всех знаменитых людей…
– Знаю, и это меня убивает. Почему просто не оставить меня в покое?
– Ты шутишь? Звезду такой величины, рокера с безупречной репутацией?
– Так хочется иногда плюнуть на общественное мнение и жить своей жизнью, ни от кого не скрываясь.
– А тебе есть что скрывать?
– По сравнению с распущенностью нынешних рокеров, нечего. Но моя «безупречная репутация» может сыграть со мной злую шутку. Имидж, чтоб ему пусто было. Я так хотел вернуть былую популярность, а теперь она пугает меня. В юности меня всё это забавляло, но теперь… Очень страшно.
– Алекс, тебе надо успокоиться. Переживи развод и живи дальше. Всё наладится. Ты слишком близко всё принимаешь к сердцу.
– Да, наверное… Хотя вряд ли. Я не могу этого объяснить, на душе какая-то тоска, ничего не хочется.
– Тебе надо отдохнуть.
– Отдых? Да я схожу с ума от безделья, мне нужны концерты, общение с поклонниками и как можно больше.
– Но ты ведь не железный, сколько ты сможешь выдержать?
– Не знаю, но только останавливаться нельзя.
Алекс поднял на друга глаза, полные боли.
– Не знаю, что со мной происходит. Казалось, вернусь на сцену, и всё наладится, а становится только хуже.
– Можешь рассчитывать на меня. Мы снова будем посещать Парк Самореализации, беседовать о Боге, я постараюсь помочь тебе.
– Спасибо, Ларри. Я ценю это.
Но изменить что-то уже было нельзя. Алекс всё больше погружался в депрессию. Иногда он отвлекался от тяжёлых мыслей и собирал вокруг себя всех друзей, они снимали кинотеатр и полночи крутили фильмы, потом садились на мотоциклы и рёвом моторов взрывали ночной Мемфис. Жёны в этот круг не допускались. Но это были кратковременные передышки, и так не могло продолжаться вечно. Алекс и сам часто задумывался над тем, что происходит, и когда понимал, что выхода он не видит, паника захлёстывала его. Появилась психологическая зависимость от гастролей. Как наркоман без дозы, он уже не мог обходиться без концертов, поклонение фэнов подпитывало его силы и залечивало душевные раны, но после шоу тоска накрывала его душной пеленой.
Сколько планов, сколько надежд на Возвращение и что теперь? Даже Нью-Йорк, напыщенный и холодный, признал в нём Короля после концертов в Мэдисон Сквеа Гарден, где Алекс несколько вечеров подряд собирал полные залы, побив все рекорды. Не было вещи, которую хотелось бы купить, не было занятия, которое он ещё не попробовал. Надежда была только на мировое турне, Полковник всё отмахивался от разговоров на эту тему, но потом всё-таки снизошёл:
– Мой мальчик, ты представляешь, какие это расходы? Не так уж много устроителей шоу за границей согласны платить огромные деньги за организацию твоих гастролей. Придётся поднимать цены на билеты, а ты ведь всегда против этого?
– Да, вы правы, я против.
– Но и это ещё не всё, с тобой в турне отправятся 85 человек, а это проживание, питание. День обойдётся в 60 тысяч.
– Деньги не имеют значения, и Вы это знаете, сэр, или Вы боитесь, что моя популярность за рубежом не настолько высока, чтобы собирать полные залы?
– Да нет же, просто мы можем прогореть из-за расходов. Если что-то и заработаем, это будут сущие крохи по сравнению с тем, что мы имеем дома. Сынок, чего тебе не хватает? Ты популярен как никогда. На твои концерты приезжают из других стран.
– Я знаю.
– Ну и…?
– Но не все могут себе позволить выехать за границу. Придумайте что-нибудь, иначе я пересмотрю наш контракт. Я давно подозреваю, что Вы потеряли деловую хватку из-за игры. Я знаю, сколько Вы проигрываете в казино Лас-Вегаса каждый вечер, пока я, как клоун развлекаю богачей. Я не хочу больше этих концертов, я хочу мою аудиторию, моих поклонников, а не нуворишей, пришедших выпить коктейль и заодно посмотреть на легенду прошлых лет. Я устал…
– Хорошо, мой мальчик, я подумаю, что можно сделать, но и ты, пожайлуста, не забывай, что я сделал для тебя. Кто бы тебя знал сейчас, если бы не я. Катался бы по южным штатам, делал записи в дешёвых студиях, а о Голливуде ты мог бы только мечтать…
– О Голливуде?! – взорвался Алекс – Вы считаете, что я должен быть благодарен Вам за те дерьмовые фильмы, в которых мне приходилось сниматься?
– Но ты же не захотел продлевать контракт…
– А зачем? Чтобы мои поклонники поставили на мне крест? Я вовремя остановился, чтобы вернуть то, что было утеряно, пока не стало слишком поздно. Я не забыл ни «Вестсайдскую историю», ни «Синюю птицу юности».
– Но они бы не принесли денег.
Алекс придвинулся к Полковнику и пристально посмотрел ему глаза.
– Никогда не произносите при мне слово «деньги», – страшным голосом прошептал он. – Они сломали мою жизнь. Вы думаете, я мечтал о баснословных прибылях, о бешеной популярности? Я просто хотел петь, поделиться с поклонниками тем, чем одарил меня Господь, чтобы люди уходили с моих концертов просветлёнными и счастливыми, хотя бы на короткое время. А Вы сделали из меня машину, делающую деньги, но я не машина, я-человек. И ещё, не вмешивайтесь в процесс записи песен. Почему мне указывают, что записывать и как?
Это всегда буду решать только я.
Алекс встал и посмотрел на Полковника сверху вниз.
– И не забывайте о моих словах насчёт контракта. Ведь, как Вы меня учили, его всегда можно пересмотреть. Изменить некоторые цифры, например, с 50 % на 15 %. Вы понимаете, о чём я?
– Сынок, не забывайся!
– Я прекрасно отдаю себе отчёт в своих словах. В конце-концов,15 % платят все артисты своим менеджерам, так почему я должен платить Вам 50 %, если Вы не справляетесь со своими обязанностями? До свидания, СЭР!
* * *В пентхаусе Алекса прогремел оглушительный взрыв. На шум тут же сбежались Сонни, Чарли, Джо и другие парни во главе с администратором отеля. Певец сидел с пистолетом в руке, экран телевизора осыпался на ковёр мелкими осколками.
– Что произошло, мистер Престон?
– Ничего, сэр, просто мне не понравилась передача. Джо, разберись!
Администратора быстренько убрали. К Алексу подошёл Чарли.
– Алекс, ты зачем это сделал?
Тот взглянул на друга пустыми глазами.
– Сам не знаю, просто захотелось посмотреть, как этот ящик разлетится на куски. Не получилось!
Он навёл пистолет на люстру.
– Это ведь пентхауз, не так ли? Значит, наверху нет людей… – пробормотал Алекс.
Чарли осторожно прикоснулся к его плечу.
– Алекс, отдай мне пистолет. Пожайлуста!
– Чего ты боишься, Чарли? – хрипло рассмеялся певец– Я ведь Король, помнишь? Мне ничего не будет.
Но оружие всё-таки отдал.
– Ты опять глотал эту гадость?
– Нашёлся не очень щепетильный врач. Выписал рецепт, мне это стоило всего лишь один кадиллак.
– Но зачем тебе это нужно?
Алекс пожал плечами.
– Чтобы не было скучно.
– Тебе нужно отдыхать, а не палить по телевизорам.
– Ты будешь мне указывать, что делать? Как же вы все любите давать советы, как мне жить!
Действие препарата проходило, и Алекс почувствовал, как привычная раздражительность разрастается в груди.
– Ты будешь мне указывать, что делать? Как же вы все любите давать советы, как мне жить!
Действие препарата проходило, и Алекс почувствовал, как привычная раздражительность разрастается в груди.
– Ты губишь себя этими таблетками!
– Я гублю себя этими концертами! Эти богачи приходят на меня посмотреть, как на аттракцион. На что способен Король сегодня, послушаем, посмеёмся… Эти разодетые дамы…Ты знаешь, что одна из них, шепнула мне на ухо?
– Догадываюсь…
– Они думают, что меня можно купить. Господи, кому нужно, что я чувствую! Мне плохо, Чарли, невыносимо плохо, я погибаю…
– А Мэри? Мы думали, что тебе хорошо с ней…
– Да, хорошо. Она чистая девочка, но это всего лишь на ночь, а потом наступает день, и всё начинается заново. Я стал бояться дневного света, прямо как вампир какой-то…
– А Ларри? Ваши беседы…
– Да, да, Ларри… Я не вижу будущего для себя, у меня есть всё, дальше двигаться некуда.
– А мировое турне?
– Ты же знаешь Полковника. Говорит, что это бешеные расходы. Придётся поднимать цены на билеты… Вокруг одни осколки, как от этого телевизора, и их уже не склеить.
– Алекс, нельзя опускать руки… Ты так стремился вернуть славу, популярность, а теперь…
– Да не популярность, я просто хотел вернуться к живым выступлениям, к общению с публикой.
– Ну так наслаждайся!
– Ты действительно не понимаешь? Эти бесконечные ангажементы… Я как в клетке, и мне не вырваться. Я достиг седьмого неба. И что теперь? К чему бы я ни прикасался, превращается в золото, а я устал быть «золотым мальчиком». Почему нельзя вернуться в прошлое и начать жить заново? Петь на маленьких сценах, для простых людей…Не быть лучшим, не быть Королём…
Алекс надолго замолчал. Он сидел с закрытыми глазами. Чарли подумал, что друг уснул, и облегчённо вздохнул.
– Памела ушла от меня… – вдруг громко произнёс Алекс.
– Да, я знаю.
– Вы всё обо мне знаете, даже в ванной комнате мне не скрыться от вас!
Назревала буря.
– Боже, как же вы все мне надоели! С вашей мнимой заботой!
Алекс вскочил, на пол полетели вазы, бумаги…
– Я ненавижу вас! Ненавижу!
Чарли выбежал из номера.
– Позови доктора! У Алекса приступ. – сказал он Джо, стоявшему возле двери.
Через несколько минут в номере было полно народа. Вбежал доктор, наполнил шприц. Парни скрутили Алекса, уложили на кровать.
– Успокойся, Босс, всё будет хорошо. Сейчас ты поспишь.
Алекс полоснул их испепеляющим взглядом. Почувствовав прикосновение иглы, он попытался вырваться, но стальные тиски натренированных телохранителей не давали даже пошевелиться. Спустя несколько секунд на ресницы опустился сон, дыхание выровнялось…
– Что с ним, доктор? – озабоченно спросил Рэд.
– Нервы сдали, поспит, успокоится. Ничего страшного.
«Ничего страшного?»
Мужчины недоумённо переглянулись.
«Еле успокоили. Что же дальше?»
…Алекс открыл глаза. Тупая боль пульсировала в голове. Он поморщился. События прошлой ночи смутно всплыли в памяти, краска стыда залила щёки.
– Алекс, как ты себя чувствуешь? – над ним склонилась Мэри.
– Наверное, хорошо. Ещё не понял. Ты дежуришь возле меня? По чьему наставлению?
– Ты хочешь меня обидеть?
– Извини, детка. Иди ко мне.
Алекс провёл языком по губам девушки, лаская её долго и умело, пока она не взмолилась.
– Милый, пожайлуста!
– Рано, милая, ещё рано.
Ему хотелось довести её до исступления. Тело девушки извивалось под ним.
– Ты такая горячая, влажная…
Когда Мэри уже была в полубессознательном состоянии, он приподнялся над ней, посмотрел в её затуманившиеся глаза и резко вошёл в податливое тело, погасив крик поцелуем. Она забилась в его объятиях. Приподняв её бёдра, мужчина вошёл глубже и ускорил темп. Его красивое лицо исказилось от страсти, и он, коротко вскрикнув, упал на неё.
– Что это было? – прошептала Мэри, спустя несколько минут.
Алекс обнял всё ещё дрожащую девушку.
– Всё для тебя, детка, всё для тебя.
В номере ничего не напоминало о событиях накануне. Всё было убрано, сломанный телевизор заменили новым.
«Надо попросить прощения у ребят».
Он встал, оделся, прошёл в ванную, принял душ. Благоухая одеколоном, посвежевший, подошёл к кровати. Поцеловал Мэри.
– Тебе пора, дорогая. Дела не ждут.
– Да, да, конечно, – смущённо произнесла девушка.
В номер постучали.
– Да, войдите.
Чарли просунул голову в дверь.
– Алекс, можно?
– Конечно. Мне надо поговорить с тобой.
Алекс сел за туалетный столик, открыл шкатулку с драгоценностями. Посмотрел на друга в зеркало.
– Прости меня за вчерашнее. Сам не знаю, что на меня нашло.
– Мы с парнями не держим на тебя зла. Просто очень обеспокоены твоим состоянием. Эти лекарства…
Алекс поморщился.
– Чарли, не начинай, мне хватает нравоучений от отца. Всё что дают мне врачи, помогает мне удержаться на плаву. Кстати, как тебе это кольцо?
– Оно прекрасно. Мастер превзошёл сам себя.
– Примерь!
– Алекс, это лишнее…
– Не обсуждай мои распоряжения, а делай, что я говорю.
– Спасибо, но ты действительно не должен был этого делать. Я – твой друг и понимаю гораздо больше, чем ты думаешь.
– Я знаю, Чарли, просто захотелось сделать тебе подарок.
– Кстати, для концерта всё готово.
– Скорей бы закончился этот ангажемент и на гастроли к моим поклонникам. Ты даже не представляешь, с каким нетерпением я жду встречи с ними.
Кстати, ты читал, что понаписали о концерте в Нью-Йорке? «Одновременно пёстрое, вульгарное и великолепное зрелище».
Алекс в раздражении смахнул газету со столика.
– Да что они понимают в моей музыке?
Чарли вскочил.
– Алекс, не волнуйся так!
– Не бойся, Чарли, я в порядке.
– Зато фильм о твоих гастролях получил «Золотой Глобус». Абель и Адидж постарались на славу.
– Да, я видел фильм. Он действительно получился на удивление хорошим. Но неужели я выгляжу настолько напыщенным? Воистину, «Нарцисс».
– Да брось, это всего лишь имидж. Фэнов не обманешь, они знают, каков ты на самом деле.
– Ох, уж этот имидж. Как я иногда его ненавижу. Надоело жить под этой маской.
– Но ты же понимаешь, что это крест всех знаменитых людей. Приходится чем-то жертвовать.
– Но не слишком ли большая жертва? Когда перестаёшь быть самим собой. Ок, Чарли, иди. Я скоро буду. Позови Ларри.
– Как ты себя чувствуешь? – стилист действительно был обеспокоен.
– Отлично, Ларсон. Никогда не чувствовал себя лучше. Приступай, у нас много дел.
Несмотря на пустоту в душе Алекс, как всегда, выступил блистательно. Кроме журналистов, отметивших, что Король уже не тот, каким был всего лишь пару лет назад, никто не заметил, как плохо их кумиру.
– Ларри, где Полковник?
– В казино, как всегда. Он проигрывает баснословные суммы.
– Я знаю, и меня выжимает досуха.
– Почему ты не заменишь его?
– Не знаю, Ларсон, много причин. Я благодарен ему за то, что имею, он поддержал меня после смерти матери. Ты знаешь, что свой катер он назвал «Грэйс»? Я не могу передать тебе, как меня это растрогало. Да и обещание, данное ему в юности, я же человек с золотым рукопожатием, для меня слово «Верность» не пустой звук. Хотя, ты знаешь, иногда я задумываюсь над тем, чтобы найти кого-нибудь другого. Страсть к игре совсем оторвала его от реальности. Он думает только о деньгах, творчество его не интересует.
– Тебе надо что-то менять, Алекс, рутина тебя засосёт.
– Я знаю, она меня уже засосала. Я по уши в этом дерьме. И вряд ли выберусь. Я достиг вершины, в юности я так хотел стать знаменитым, заработать денег, чтобы мои родные ни в чём не нуждались, а превратился в долларовый знак. Меня перестали воспринимать как человека с его чувствами и слабостями. Даже в самых страшных кошмарах я не представлял, каких масштабов достигнет моя слава. Одержимость фэнов пугает, я не могу понять этого. Чтобы я ни делал, это воспринимается с восторгом. А женщины… Скромный деревенский мальчишка, не умеющий танцевать, который смущался всякий раз, когда девочка обращала на него внимание, стал сэкс-символом. Может, ты мне объяснишь?
– Я и сам не могу понять. В тебе есть что-то такое, что заставляет людей сходить с ума на твоих концертах. Ты как будто посланник Небес, твои шоу– это что-то грандиозное! А голос – редкий дар Господа. Твои глаза, когда ты поёшь, удивительны.
– Да нет, Ларри. Я обычный человек, да, хороший певец, не спорю, но роль Мессии не про меня.
– Но ты когда-нибудь задумывался о своём влиянии на людей? Я видел зрителей на твоих концертах, они плачут, даже мужчины. А в пятидесятых, помнишь, как они ненавидели тебя? Сколько раз ты стоял перед судом, только потому, что ты нравился их жёнам, подругам, да просто потому что был лучше их?
– Да, это было забавно. Чесать кулаки приходилось частенько.
Алекс улыбнулся воспоминаниям. Да, тогда это не казалось смешным, наоборот, такое отношение обижало до слёз. В чём была его вина, что на автозаправочной станции его обступила толпа девушек, желающих взять автограф? Но рабочий АЗС, кстати, молодой парень, просто взвился.