– Знаю, ну так куда?
– «Купи книгу здесь!». Знаешь этот книжный?
– Ааа, как обоснованно. Но вообще-то я был там, для справки. Я начитанный.
– Не сомневаюсь, – отвечаю я, потому что это правда. Тео недавно обогнал меня в тесте по физике, хотя я знала, что он не занимался накануне. Этот парень умен. Кажется, что за исключением Траляля и Труляля все в Вуд-Вэлли умны, ну или, по крайней мере, хорошо мотивированы. Вот почему здесь мне хочется попытаться, что смешно, потому что все мои попытки в Чикаго не сделали меня крутой. Вы можете подумать, что благодаря транзитивным свойствам я должна была стать крутой здесь, но нет. И, опять же, я частенько использую такие словосочетания как транзитивные свойства, поэтому, возможно, существуют и другие, более веские причины в моей отсутствующей популярности.
– Так что, черт возьми, стряслось с твоим лицом? – спрашивает Тео.
ГЛАВА 11
Итан: Ты. Я. «Бесплодная земля». Библиотека. Пятница 15:30. Идет?
Я: Да.
Итан: Оки-доки.
Как у него вот так получается: использовать возможно самое ботанское выражение на свете «оки-доки» и не быть при этом смешным? Стоит ли мне написать еще что-то и поддержать разговор? У меня получается лучше писать, чем разговаривать вживую. Может, это мой шанс показать, какая я на самом деле, что я вовсе не неудачница со странностями, в которую превращаюсь рядом с людьми, вызывающими у меня стресс. Интересно, спадет ли к пятнице эта шишка размером с луковицу?
Смешно. Не так уж это и важно.
Мы просто работаем вместе над проектом.
Он тебе не нравится. И уж точно ты не нравишься ему.
Смирись, Джесси.
Повзрослей.
Скарлетт: Школа такой отстой без тебя. Теперь я вынуждена сидеть с Диной и слушать треп о ее соревнованиях. Как твоя голова?
Я: Опухшая. Синяя. Последовала твоему совету про шляпу. Получала поочередно то насмешки, то комплименты.
Скарлетт: Если б я там была, то вмазала бы этим девицам в челюсть.
Я: Они не стоят сбитых костяшек.
Скарлетт: Ты в порядке? Я волнуюсь.
Я: Не стоит. Все хорошо. Подружилась с Дри.
Скарлетт: Только не говори, что она лучше меня.
Я: Да никогда.
Скарлетт: Как там мистер Холмс?
Я: Без понятия. Он постоянно с мачехой. Мы не пересекаемся.
Скарлетт: Адам Кравитц хочет, чтобы я пошла с ним на выпускной.
Я: ЧТО?!? А ты не торопишься мне об этом рассказать. И?
Скарлетт: Посмотрим.
Я: Как он попросил?
Скарлетт: Смской. Очень милой. Ну знаешь. Он стеснительный.
Я: Думаю, он понабрался опыта в поцелуях.
Скарлетт: Я расскажу тебе. Может быть. Знаешь, он попросил меня только потому, что тебя тут нет.
Я: Не правда.
Скарлетт: Мне кажется, мы постоянно разговариваем о тебе и о том, как нам тебя не хватает.
Я: Ну уж нет. Двигайся дальше и преуспей.
Скарлетт: Ботанка.
Я: Если бы я использовала выражение «оки-доки», то прозвучала еще более ботанистей, чем сейчас, да?
Скарлетт: ОМГ. Серьезно, если не хочешь, чтоб над тобой издевались целую вечность, НЕ ГОВОРИ «ОКИ-ДОКИ».
Я: Да, так и подумала.
НН: милая шляпка.
Я: Спасибо. Вообще-то это довольно-таки странно. Ты знаешь, что на мне сегодня надето, а я до сих пор без понятия кто ты?
НН: джинсы, футболка, кроссовки. то же, что вчера, и то же, что будет завтра. ты ничего не упускаешь.
Я: Дело не в этом.
НН: что случилось с твоей головой? мне нужно с кем-то подраться за тебя?
Я: Знаешь, это второй случай за день, когда кто-то предлагает вступиться за мою честь. Это заставляет девушку почувствовать себя особенной. Но не стоит. Виновник всего лишь чехол от гитары.
НН: АУЧ.
Я: Приятного мало. Обычно я не такая растяпа. Чувствую себя героиней романтической комедии, хотя в той ситуации не было ничего романтичного и смешного. И мне не нравится этот перифраз.
НН: извини за задержку с ответом. искал значение слова «перифраз». не думай, что я такой тупой.
Я: Я не словарный сноб. Просто они мне нравятся.
НН: как и мне. кто еще предлагал защитить твою честь? мне нужно побить его?
Я: Нет. Моя лучшая подруга из дома. Скарлетт.
НН: мне она нравится.
Я: Это странно, если я считаю, что она бы тебе действительно понравилась?
НН: неа.
Я: Как прошел день?
НН: отлично. за исключением обстановки дома.
Я: Хочешь поговорить об этом? Или, точнее, нужно было сказать «написать об этом»?
НН: не особо. дело в маме. у нее сейчас… тяжелые времена.
Я: Ага. Знаю, каково это.
НН: жить в тяжелые времена? или насчет мамы?
Я: И то, и другое, вообще-то.
Я: Ну в каком-то роде.
Я: Сложно объяснить.
НН: да мне тоже. это чертовски сложно.
Я: Эй, какое твое любимое слово?
НН: зачем.
Я: просто подумала, что должна узнать это о тебе.
НН: да не, я имел в виду, мое любимое слово «зачем».
Я: Хорошее слово. Зачем.
НН: не так ли? в самом деле. и слово, и вопрос. а твое?
Я: Вафлить.
НН: ухх. и приятная еда на завтрак, и еще грамота.ру подсказывает мне, что также употребляется в значении «тянуть резину».
Я: В точку.
НН: думаю, нам стоит хоть раз поесть вафель вместе.
Я: допускаю, что стоит.
На следующий день в обед я сижу вместе с Дри и ее подругой Агнес, которая, вероятно, выполняет для нее роль «Скарлетт». Я все еще слишком новенькая, чтобы понять, какое место в школьной иерархии занимает этот столик. Кажись, ни одно из моих старых правил тут не работает. В Чикаго спортсмены, которые собирались по субботам на парковке перед боулингом, усаживались в открытых кузовах хэтчбеков, попивали дешевое пиво в упаковках и бросали пустые банки в урну, считались популярными, а ботаники из драмкружка с болезненным пирсингом и с прядками волос, выкрашенными в цвет сахарной ваты, считались, эм, ботанами. Тео и Агнес вообще бы не относились ни к одной из каст. Тут же напротив, занятия по драматургии считаются крутыми, впрочем, как уроки, так и внеклассная деятельность.
Дома я не была ни спортсменкой, ни ботанкой из драмкружка. Я относилась к тем середнячкам, которые необходимы любой школе для эффективного существования – к рабочим пчелам. Мы занимались в классах отличников, вели школьную газету и ежегодник и состояли в студенческом совете. Мы не были даже и близко популярны, но, по крайней мере, являлись незаменимыми (в моей старой школе было важно отличать рабочих пчелок от явных компьютерных задротов: те были еще менее популярны, чем ботаники из драмкружка, но они были слишком заняты программированием и своими виртуальными фантазиями, чтобы это заметить).
По правде говоря, мне неважно, к какой ячейке относятся Дри и Агнес, потому что с ними намного лучше, чем сидеть в одиночестве на скамейке. Это шажок вперед.
– Как по мне, если ты собираешься запостить такое странное дерьмо в инстаграме, то валяй, – говорит Агнес. Без понятия, о чем они с Дри спорят, но знаю только, что каждая из них, кажется, отстаивает свою точку зрения. Агнес – миниатюрная девушка с огненно-красными волосами и стрижкой боб, с оправой из пластика, как у Дри, и расплющенным носом, по которому, кажется, кто-то сильно ударил, и он остался в таком состоянии. Она не красавица, ее нельзя назвать даже хорошенькой, но она милая. Вот что случается, когда вы изображаете что-то большое и помещаете это в миниатюру.
Ладно, тут мне надо кое в чем признаться. В том, о чем я до этого никому не рассказывала, даже Скар. Если я знакомлюсь с кем-то новым, то задаюсь неизбежным женским вопросом: «Она красивее меня?». И, по правде говоря, зачастую ответ – да, что, кажется, делает это сравнение чуть менее оскорбительным. Знаю, я не уродина – одежда нормального размера (ничего балахонистого или слишком обтягивающего), но я определенно выгляжу иначе, чем местные девушки.
Я мечтаю, даже лелею надежду, что однажды меня заметят – на самом деле посмотрят на меня – не как на аутсайдера, зубрилу или предмет мебели, а как на кого-то, кто по-настоящему нравится, а может даже, кого любят. Но все же я вынуждена признать, что старшая школа не моя сильная сторона. Книгозависимость не находится в десятке тех качеств, которые парни ищут в девушках. И наоборот, большая грудь ротируется гораздо выше.
Если вам интересно: второй размер в лучшие дни.
У Агнес, вероятно, первый, но она с лихвой компенсирует это своим очарованиям. Ну разве пока не откроет рот.
– Ну, так как ты считаешь, Джесси. Я права? – Но я не слушаю, а рассматриваю других учеников в кафетерии – всех этих незнакомцев – обдумываю, насколько это интимное чувство – сидеть вот так вместе, забрасывая еду в рот. Задаюсь вопросом: смогу ли я когда-нибудь почувствовать это место своим. И еще, по правде говоря, смотрю в окно на Итана – Итана Маркса, сидящего возле «Koffee Kart» с очередной книгой в руках, хотя название разглядеть не получилось. – Если ты собираешься сказать что-то онлайн, то будь готова сказать мне то же самое в лицо.
– Да, наверное, – отвечаю я, хорошая отмазка. В подобных ситуациях такие отмазки не раз меня спасали. Скорей всего, я не согласилась бы с Агнес по той простой причине, что она производит впечатление девушки, которая болтает глупости («Мистер Грин такой козел. Он сказал, будто я плагиатчица только потому, что позаимствовала парочку предложений из чьего-то поста. Это называется компиляция, придурок». Или «Джесси, тебе так хорошо без макияжа»).
– Агнес, иногда люди просто стесняются. Она не сказала ничего плохого. Она лишь сказала, что ты оскорбила ее чувства, как ты и поступила. Некоторым людям легче написать, чем сказать в лицо, – говорит Дри. Она смотрит на меня, ожидая поддержки, и я спрашиваю себя: не является ли мое присутствие проблемой в ее дружбе с Агнес. Мы со Скар всегда обедали вдвоем. Нам никогда не хотелось поговорить с кем-то еще. Честно говоря, не знаю, как бы я отнеслась к тому, если б она пригласила какую-нибудь новенькую сесть с нами. А Дри не только пригласила меня, но сделала это с большим энтузиазмом.
– Очевидно, я не в курсе всей истории, но для меня это так. Мне намного комфортнее написать, чем говорить о чем-то вслух. Хотела бы я всю жизнь существовать на бумаге. – Я решаюсь рассказать им о Некто Никто. Хочу объяснить им, что «разговаривать» с ним так просто, слова будто льются из меня, чего не происходит, когда мне нужно высказаться вслух. И также я была б не прочь, чтобы кто-нибудь помог мне его вычислить. Опять же, может мне не хочется этого знать. НН может быть прав: отсутствие этой информации держит нас на связи. Будет гораздо тяжелее написать кому-то, если я буду знать, что встречусь с ним на следующий день. И мне интересно, работает ли это также и для него. Даже, несмотря на то, что он знает, кто я, может, общаясь со мной не напрямую, для него намного легче вести разговор.
Конечно, Агнес неправа – слова не становятся менее значимыми от того, написали ли их или сказали вслух – и я уже решаюсь громко заявить ей об этом, когда слышу, как кричат мое имя с другого конца кафетерия.
– Джесси! – Первая мысль: зовут кого-то другого, учитывая у меня количество друзей в этой школе, но голос такой настойчивый, и кажется смутно знакомым, поэтому я поднимаю взгляд. Лохматые волосы и улыбка.
– Привет, Джесси, – здоровается Лиам уже рядом с нашим столиком, через плечо снова переброшен Эрл. Он смахивает челку с глаз и зачесывает ее назад. – Как твоя рана?
– Почти прошла. Но если ты поднесешь гитару хоть ненамного ближе, я потребую иск о судебном запрете на приближение, – отвечаю я, и, даже на мой взгляд, это звучит как флирт. Я вспыхиваю. Не умею я флиртовать. Каждый раз чувствую себя позеркой. Да я даже не собиралась флиртовать с Лиамом. Он же что-то типа моего босса.
– Ха. Послушай, у нас намечается репетиция вечером. Думаю, она продлится до закрытия магазина.
– Ладно. Еще раз спасибо за работу. Я это очень ценю.
– Без проблем. Это наименьшее из того, что я мог сделать после того, как покалечил тебя. – Он улыбается, а потом проделывает странный ритуал с тычком в руку, что немного больно, и уходит с Эрлом, похлопывающем по его спине.
– Да ладно. – Дри стискивает мою руку. – Откуда ты знаешь Лиама Сандлера? – спрашивает она. Ее брови практически взлетели до небес. – Мать честная. Лиам. Сандлер.
– Успокойся. Он же не Райан Гослинг. – Агнес закатывает глаза. – Никогда не понимала, почему он тебе нравится.
Дри игнорирует ее. И ждет моего ответа.
– Я получила работу в книжном магазине его матери буквально потому, что он ударил меня гитарным чехлом по голове. Неловко, но это так.
– И? – спрашивает Дри.
– И что?
– И все.
– И все это…
– Что он сказал? А ты что ответила? Можешь меня с ним познакомить? Слышала его группу? О. Мой. Бог. Мегаоргазм.
– Ого, – восклицаю я. – То есть, он не так уж и плох, но серьезно?
– Да нет же, это название его группы. «Мегаоргазм».
– В самом деле?
– Ага. И он. Такой. Милый. Ты должна увидеть его на сцене. Я уже целую вечность в него влюблена. А он никогда и словом со мной не обмолвился. Ни единым. До этого момента.
– Ну, теоретически, он ничего тебе и не сказал, – сообщает ей Агнес.
– Он говорил, находясь близко ко мне, чего не случалось за последние два года. Мне этого достаточно, – отвечает Дри, усиливая хватку на моей руке. И это тоже болезненно. – Еееее!
– У него есть девушка, – говорит Агнес, и я задаюсь вопросом, почему она пытается опустить Дри с небес на землю. Если бы Пит Макманнинг – выпускник старшего класса, которым была увлечена Скар – перейдя в старшую школу, хоть раз бы заговорил, находясь рядом с ней, я бы вместе с ней пищала от радости, несмотря на то, что никогда не понимала ее интереса к нему. На дух не переношу тонкие усики, даже если они и выглядят по-хипстерски.
– Плевать. Джем может поцеловать меня в задницу.
– Он встречается с Джем? – спрашиваю я и понимаю, как много я еще не знаю. Совсем ничего не знаю про эту школу. Забудьте о кодексе чести, тут нужна книга, в которой бы все было подробно расписано. Значит, Лиам с Джем. Фу. Если б я задумалась над этим, можно было бы предположить, что у Лиама есть девушка, но я никогда бы не представила рядом с ним Джем. И не потому, что она горяча, – у такого парня, как он, должна быть красивая подружка – а потому, что она мерзкая. Мне казалось, он выше этого.
– Ага, знаю. Единственное, что мне в нем не нравится, – отвечает Дри.
– Дри, вроде как, абсолютно помешана на нем. Буквально. Он даже носила с собой укулеле, лишь бы он ее заметил. #Провал.
– У меня тогда были розовые очки. Не в этом суть, – комментирует Дри, обнимая меня. – Аххх! Для меня ты теперь самый лучший человек на земле.
Я улыбаюсь. И делаю вид, будто не замечаю злобного взгляда Агнес.
НН: как прошел твой день, мисс Холмс?
Я: Неплохо, а твой?
НН: хорошо. делал домашку в виде кратких статей, потому что, знаешь, так намного интереснее.
Я: Думаешь, в колледже действительно будет лучше? Правда?
НН: надеюсь, что так. но, опять же, я только что прочел про парня, который лишился яйца из-за издевательств братства.
Я: Серьезно? Да что с ними не так?
НН: ты можешь вообразить ситуацию, где ты настолько хочешь всем понравиться, что готова пожертвовать одним из своих яичек?
Я: Не могу представить себе, какого это иметь яички, не говоря уже о том, как это – пожертвовать одним из них.
НН: ты запрещаешь мне пользоваться смайликами, но прямо сейчас смайлик «я люблю свои яички» был бы в тему.
Я: Знаешь, что я люблю? Нутелла. Пижамные штаны. И офигенская книга. Не обязательно в таком порядке, но все вместе.
НН: мазёво? 2012 год написал, что хочет свое слово обратно. кстати, ты ешь нутеллу ложкой прямо из банки?
Я: Раньше. Теперь я делю кухню с «другими», поэтому не могу так делать. Хотела даже как-то повесить на банку ярлык, но папа сказал, что это было бы грубо.
НН: «другие»?
Я: Мачеха и сводный брат. А у тебя есть «другие»?
НН: неа. структура моей семьи все та же. ну, если говорить формально. сейчас они едва ли смотрят друг на друга.
Я: Почему?
НН: все сложно.
Я: Думаешь, мы когда-то пройдем стадию «все сложно»?
НН: я в этом уверен, мисс Холмс.
ГЛАВА 12
План Дри заключался в том, чтобы через меня прийти к успеху, что для меня внове, поскольку никто раньше не хотел быть мной. Ни разу. Я пообещала написать, если Лиам скажет что-то интересное. Да и вообще, если скажет хоть что-нибудь.