Иван Магазинников
Вредители по найму (Бюро гарантированных неприятностей)
Часть I. Внук ведьмы
Глава 1. Один
Я заглянул в яму и помахал рукой сидевшему в ней зомби. Мертвяк лишь клацнул зубами в бессильной злобе, даже не пытаясь до меня дотянуться. Нагнувшись, чтобы отряхнуть испачканные землею штаны, я вдруг почувствовал, как почва в самом прямом смысле уходит из-под ног, и отчаянно замахал руками, пытаясь удержаться от падения. Увы, воздух сегодня был каким-то особенно разреженным, а других опор поблизости не оказалось: и пришлось мне таки отправиться в полет, закончившийся прямо на шее зомби, ошалевшего от свалившегося на него в моем лице счастья.
— Чтоб тебя трижды благословило да прихлопнуло! — выругавшись, я увернулся от когтистых лап нежити и бросился к краю ямы. Мертвец рванулся в противоположную сторону, рассчитывая выбраться из ловушки, пока я буду занят тем же самым.
— Ну нет, дружок! Так просто тебе не уйти, — я развернулся и выскочил из ямы, воспользовавшись спиною зомби как ступенькой. Тот старательно заработал руками, буквально прорываясь наверх, следом за мной. Это-то мне и было нужно! Едва живой мертвец высунулся по пояс, я изо всех сил дернул за веревку. Острые осиновые колья выдвинулись из краев ямы, пронзая зомби насквозь с двух сторон…
Яму я засыпал быстро и, отойдя на пару шагов, залюбовался результатами своих трудов: высунувшийся по пояс из земли зомби свирепо щелкал зубами и размахивал руками, пытаясь до меня дотянуться. Замечательно! Хорошее получилось пугало для огорода: такой и от ворон отобьется, и вору обеспечит незабываемые впечатления — всяко лучше обычной куклы с горшком на голове.
Надо мною раздалось хлопанье крыльев и хриплое карканье. Я замер на месте, чтобы не спугнуть птицу. Прямо передо мною раскинулся огород, украшенный робкими кустиками весенней травы, парой обычных соломенных чучел и свежезарытым красавцем-зомби, который смотрел на меня прямо таки с материнской ненавистью.
— Ну, и долго ты будешь так сидеть? — раздался надо мною голос, который звучал так, словно его хозяин был одновременно простужен, осип и разговаривал на едва знакомом ему языке. Или словно это был говорящий ворон моей бабушки.
— Кар-Карл? Ты что здесь делаешь?
— Хозяйка велела пер-р-редать, чтобы ты потор-рапливался! Кар-р-р!
— А сумку с завтраком, она передать не просила?
— Потор-рапливайся!
Прокаркав послание, ворон сорвался с ветки и улетел в сторону поселка, старательно придерживаясь тропы, словно указывая мне дорогу.
Я поднял голову вверх. На то, что мы здесь называли своим солнцем. Тусклое размытое световое пятно, едва заметное сквозь серый Туманный слой, покрывавший все небо, было уже достаточно высоко. Похоже, что мне и впрямь нужно поторопиться, если я хочу попасть в город до обеда.
Стоило лишь подумать об обеде, как желудок протестующе заурчал, напоминая, что я сегодня еще даже и не завтракал. Подобрав валяющуюся лопату, быстро зашагал в том направлении, куда улетел Кар-Карл, ручной ворон моей бабушки.
Наверное, вам интересно, что же это за славная старушка, которая использует в качестве огородных пугал оживших мертвецов, а говорящего ворона — вместо почтальона? На самом деле все до смешного просто, и под определение «славной старушки» она не попадает даже кончиком своего костлявого мизинца. Потому что моя бабушка Гюрзильда — ведьма. И не какая-нибудь там знахарка-шептуха или рыночная гадалка, а настоящая потомственная ведьма в тринадцатом колене…
* * *Встретила она меня у деревенских ворот. Если вы тут же представили себе горбатую старуху с длинным носом-крючком, клюкою в руках и безобразно торчащим клыком, то вам нужен пятый дом направо вдоль по Кривому переулку. Стучать громко, долго и от собак убегать быстро — возможно вам даже посчастливится увидеть и их злобную хозяйку, госпожу Радикулу, которая в точности подходит под описание выше.
Моя же бабуля больше похожа на деревенскую булочницу: невысокая, полноватая и женщина с румяным и добродушным лицом. На свои двести лет она точно не выглядит, впрочем, как и на сто или даже на шестьдесят…
— Госпожа Гюрзильда, что-то случилось? — спросил я, подойдя поближе.
Именно так было положено обращаться к любой ведьме вне стен родного дома, даже к собственной бабушке.
— Ничего такого, о чем стоило бы упоминать, Кей. Но в ближайшие пару-тройку дней тебе в селении лучше не показываться, пока все не успокоится.
— Да, госпожа Гюрзильда…
Отозвался не задумываясь, машинально, а сам внутренне похолодел. Неужели я ухитрился пропустить Тот Самый День? Святое благословение! Обычно бабушка предупреждала меня заранее и отправляла в гости к матери, в Мертволесье, но, видать, совсем забегалась и забыла. И что же теперь? Заявиться к матери без предупреждения?
— Думаю, что тебе стоит остаться в городе. Надеюсь, ты не забыл, что должен отнести лекарство госпоже Урсуле?
Совет бабушки звучал как приказ. Собственно, приказом он и был. Разумеется, я не стал говорить, что госпожа Урсула вместе с ее лекарством напрочь вылетели у меня из головы, и просто кивнул, соглашаясь с добрым «советом».
— Я видел неплохую гостиницу неподалеку от дома госпожи, когда носил лекарство в прошлый раз, вот только… — я умолк и посмотрел на нее.
Эту многозначительную паузу бабуля истолковала верно, и вытащила откуда-то из складок своей одежды тощий кошель, судя по всему, приготовленный заранее. Вместе с ним она потянула мне и пузырек из непрозрачного стекла темно-коричневого цвета. То самое лекарство, которое я должен был доставить госпоже Урсуле.
— Держи, — выдавила она из себя жалкое подобие улыбки. — Адрес помнишь?
— Восточный квартал, улица Цветочная, шестой дом по левой стороне, у двери стоит каменный сторожевой демон.
— Верно, — улыбка перекосила лицо госпожи Гюрзильды, превращая его в гримасу отвращения, — А теперь убирайся, пока тебя не заметил кто-нибудь из них…
Дважды меня упрашивать не пришлось. Собственно, не трудно было понять, что и бабушка уже сдерживается из последних сил. Испытывать ее силу воли не хотелось, и потому я, наплевав на все правила приличия, выхватил у нее из рук кошелек и лекарство, и помчался прочь со всех ног, даже не попрощавшись. Думал я только об одном — как поскорее оказаться подальше отсюда.
Поймите меня правильно. Вам никогда не доводилось видеть, что происходит с ведьмами, когда наступает Тот Самый День? Они и в обычное время далеко не самые добродушные создания, а становятся еще более злобными, раздражительными и сварливыми. И совершенно теряют контроль над собой и своими способностями. Так что в эти дни все мужчины и женщины, не обладающие даром, покидают селение, забирая с собой детей и животных, от греха подальше.
До поворотного столба я добрался за рекордное время, существенно улучшив свой результат двухнедельной давности. Тогда за мною гналась пара бешеных волков, роняя на дорогу клочья пены. Добежав до столба, я без сил рухнул на траву и перекатился на спину. Уставившись в серое небо, пытался отдышаться. А надо мною висела предостерегающая надпись:
«Диревня Гиблое Болотье». Остарожна, злые ведьмы!
Привароты, отвароты, сглазы и гадания. Скидки. Накидки. Платки пуховыя.
(Очень дешива и очень сирдита!)
Долго отлеживаться я не стал — до города путь неблизкий, успеть бы до темноты. А то ведь места вокруг лихие, недолго и стать ужином какой-нибудь нечисти. Конечно, далеко не каждой твари по зубам ведьмин внук, но испытывать свою удачу мне что-то не очень хотелось.
Отряхнувшись от грязи и прилипших травинок, я зашагал по тропе, ведущей в город. Шел быстро, сразу задав хороший темп, и стараясь не думать о еде. С меня особо не убудет, а если и убудет, так оно только на пользу — итак уже штаны без пояса ношу. Шагал и тихо молился темным богам, чтобы они послали попутный обоз с добрым или наивным возницей, потому что на своих двоих мне никак до темноты не успеть.
К счастью, не все боги были заняты, наблюдая за тем, что сейчас творилось в Гиблом Болотье, и кто-то из них снизошел до моей жалкой персоны: позади раздался скрип колес, и вскоре меня нагнала телега. Я шагал, не оглядываясь, словно кроме меня и дороги больше не было никого на свете. Обычно это хорошо работало, помогло и в тот раз. Обоз поравнялся со мной и остановился.
— Эй, малыш, далеко собрался? — голос окликнувшего меня человека был высокий и мелодичный.
— Надеюсь попасть в город засветло, господин, — повернулся я и уставился на возницу, попытавшись изобразить на своем лице почтительную улыбку и смирение.
Он оказался полным… очень полным мужчиной средних лет, одетым в невообразимо пестрый наряд. На голове у нег было что-то, скорее напоминающее колесо от телеги, чем шляпу, причем ярко-желтого цвета. Остальная же одежда представляла собой такую безумную смесь цветов и узоров, что невозможно было толком разобрать, что именно на нем одето.
— Пешком? И живым? Ха, мне нравится твой оптимизм, малыш.
— Меня зовут Кей.
— Рад знакомству, малыш. Ну а я — Ларгельт Сладкоголосый, бродячий менестрель.
— Простите, господин… э-э-э…
— Ларри, можешь называть меня просто Ларри, малыш.
— Да, Ларри. Так вот — мне уже двадцать два года, и я не малыш? Меня зовут Кей.
— Разумеется! Я постараюсь не называть тебя малышом, малыш…
Он расхохотался и хлопнул меня по плечу, и от этого обычного жеста я весь передернулся, словно по спине проползла гусеница — жирная и волосатая. Такая же, как рука Сладкоголосого.
— Ну что, подвезти? Или ты твердо решил окончить жизнь на зубах голодного зомби?
— Подвинься, менестрель. Только чур никаких песен!
— Задаром? Перебьешься!
Я запрыгнул на телегу и мы отправились в путь. И это были худшие восемь часов в моей жизни! Мне приходилось, стиснув зубы, выслушивать хвастливые истории о славных похождениях менестреля, слушать его гнусавое пение и есть то, что он скромно называл «маленькими кулинарными шедеврами». И, разумеется, называл он меня не иначе, как «малыш».
Я молча терпел, а пальцы мои сплетали из цветных ниток и человеческих волос петельку. Все как положено: скользящая петля, удерживаемая ведьминым узлом, двойной заплет через конский волос и даже немного слюны с недоеденного Сладкоголосым куска хлеба. Противно, а что делать? В нашем ремесле брезгливости и сантиментам не место.
Распрощались мы с господином Гаргельтом у городских ворот. Глядя ему в спину, я затянул свою «петельку», зашептав ее хитрым наговором на больное горло, сроком на две недели. Слишком туго затягивать не стал, чтобы совсем уж его голоса не лишать — посипит немного, и хватит. Жестоко? На моем месте бабушка ему бы и вовсе скрутня подсадила, такого, чтобы даже шевельнуться не мог!
«Отблагодарив» барда за теплую кампанию, я зашагал к городским воротам…
* * *Город назывался Тенеградом, что как нельзя лучше описывало его внешний вид. Казалось, что все дома, узоры, статуи и даже деревья здесь стояли исключительно для того, чтобы отбрасывать тени. Густые, колышущиеся и довольно таки жутковатые тени, а то и по две по три сразу. Наверное, этот эффект достигался за счет особых фонарей с непрерывно трепещущим внутри них пламенем.
Если долгое время рассматривать причудливые тени, то постепенно привыкаешь к этому непрерывному танцу, и сквозь них начинает проступать сам город. Изломанные и изрезанные тенями фасады превращаются в настоящие архитектурные произведения искусства, обильно украшенные лепными узорами и ажурными решетками на окнах. Обычно на одной и той же улице дома похожи, как братья-близнецы, и лишь желание и фантазия владельца могут придать им некоторую индивидуальность. Разумеется, при помощи архитекторов, скульпторов, кузнецов и художников.
Зато сами улицы и переулки словно соревновались друг с другом в убранстве. Деревья, тротуары и фонари на соседних улицах были совершенно разными, и соответствовали их названию. Даже тот, кто никогда не бывал в Тенеграде ранее, мог с уверенностью сказать, где начинается и где заканчивается та или иная улица: просто оглядевшись вокруг.
— Подайте, Темоликого ради, на пропитание, — затянул гнусаво нищий, бросаясь ко мне из теней.
— Пшла прочь, нежить! Иди работай! — разглядев в просителе зомби, я осенил его знаком Изгнания. Отчаянно взвизгнув, тот бросился наутек.
Ишь ты… Втрое сильнее человека, не нуждается в сне и отдыхе, а попрошайничает! Хорошо еще, что нож к горлу не приставил, тварь — нигде от них проходу нет.
Самый короткий путь лежал через Зеленый переулок, куда я и направился. Признаюсь честно, это место мне было по душе! Вы только представьте себе! Фасады домов утопают в зелени, увешанные вьющимися растениями и ползучими стеблями. Вдоль дороги растут подстриженные вечнозеленые деревья, а с ветвей свисают фонари, дающие удивительно мягкий свет. А под ногами мягко пружинит мох, который заменяет каменные плиты. Словно не покидал родное болото!
Остановившись в тени дерева, я спиною оперся о ствол и закрыл глаза. Запахи и звуки тут же стали резче, отчетливее, восполняя недостаток зрительных ощущений. Этому простому приему меня ему научил Кален, охотник, живущий по соседству с матерью. Он с самых малых лет взял надо мною опеку, и старался заменить отца в те дни, когда я навещал маму. Она говорила, что таким образом Калеб пытался заглушить в своем сердце боль утраты — его жену и щенков убили паладины во время одного из своих набегов в те времена, когда Брешь еще не была заделана… Впрочем, сам оборотень мне никогда об этом не рассказывал.
Предчувствие меня не подвело: судя по звукам, кто-то кого-то грабил шагах в пятидесяти вверх по улице. Как раз там, куда шел я. Повезло. Выждав, пока содержимое карманов жертвы перекочует в кошели грабителей, и те покинут переулок, я снова зашагал дальше.
И действительно, набрел на сидящего на земле парня примерно моего возраста, но двое шире в плечах. Тот сидел прямо на земле и прижимал ладонь к правому боку. Сквозь его пальцы сочилась кровь, а в глазах был немой вопрос: «за что?» А за то, дружище, что по Тенеграду нужно ходить тише воды и ниже травы, а не светить тугим кошельком, который, небось, всем селом собирали тебе в дорогу.
— Сильно болит? — я присел рядом.
— За что? — простонал он.
— Наверное, видели, как ты монеты из кошелька доставал. Много там было-то?
Тот лишь молча кивнул и украдкой бросил взгляд на правый сапог. Ага, значит, хватило ума кое-что припрятать под подметку. Парень стойко переносил боль, и обиды в его голосе было больше, чем злости.
— Приложи к ране мох, что под тобой, он целебный, вмиг кровь остановит. Сколько их было-то?
— Трое. Все с оружием.
— Обычные уличные грабители. Первый раз в городе?
Юноша снова кивнул. Свободной рукой он выдрал с мостовой огромный пласт мха и приложил его к ране.
— Иди вон в тот проход, — я махнул рукой направо, — Выйдешь прямо к Кривому переулку. Ты его сразу узнаешь, там все деревья… кривые. Третий дом по правой стороне, скажешь его хозяйке, что тебя прислал Кей. Она поможет. Запомнил?
— Ага. Направо, Кривой переулок, третий дом… Это… Спасибо тебе, — он поднялся и медленно зашагал в указанном направлении, настороженно озираясь по сторонам.
Спасибо, как же. Конечно, госпожа Кобритта тебя заштопает как следует, вот только с последними монетами можешь распрощаться. А вот нечего таким деревенщинам в город соваться, если при такой ширине плеч ума так и не нажил.
Усмехнувшись своим мыслям, я ускорил шаг, стараясь поскорее отсюда выбраться…
Глава 2. Цена ошибки
Я без происшествий пересек Зеленый переулок и вышел на улицу Тусклой Луны, где все фонари по форме были похожи на небесное светило, и горели действительно совсем неярко — из-за толстого слоя пыли на них. Почти пробежав пару кварталов, снова свернул и оказался в начале Цветочной Улицы. Здесь мне пришлось повязать платок на лицо, прикрыв нос и рот, чтобы хоть как-то приглушить эту феерию цветочных ароматов, из-за которых улица и получила свое название.
Кстати, ни в архитектуре зданий, ни в украшениях — нигде не было не то что цветов, но и даже изображения какого-нибудь завалящего листочка. Жителям этой части города, которые страдали от запаха, носившего магическую природу, лишнее напоминание об их несчастной судьбе было ни к чему. Впрочем, кроме этого приторного, почти удушливого аромата никаких больше неудобств Цветочная не доставляла, ведь даже люди, страдающие аллергией на пыльцу, здесь могли дышать спокойно, без каких-либо последствий.
А вот и нужный мне седьмой дом по правой стороне с каменным изваянием льва у входа. Довольно безвкусная и дешевая скульптура на неискушенный взгляд. А на искушенный — это сторожевой голедемон четвертой категории, и стоит таких денег, что мне не снились даже в самом сказочном сне. Такие вот солидные клиенты у моей бабушки.
Дальше все очень просто. Обычно я просто заходил в дом и оставлял снадобье прямо на столе, забирая уплату там же. Пару раз при этом сталкивался с госпожой Урсулой, но она словно не замечала меня, позволяя сделать свое дело и не удостаивая ни словом, ни даже взглядом. Я похлопал каменного демона по голове и подергал ручку двери. Заперто. Впрочем, как и обычно, поэтому я полез в карман за ключом, который… который должна была передать бабушка, но она этого не сделала!
Признаюсь, неожиданное препятствие смутило меня, но назад поворачивать не хотелось, ведь я очень рассчитывал на те деньги, которые госпожа Урсула оставила в качестве платы за лекарство. К счастью, окно второго этажа оказалось открыто, а каменный стаж так любезно подставил свою голову, что грех было не воспользоваться ею в качестве ступеньки. Мне показалось или камень под моей ногою вздрогнул?