Артур Конан Дойл
Убийца, мой приятель (сборник)
© П. Гелева, перевод, статья, состав, примечания, 2014
© В. Воронин (наследник), Н. Высоцкая (наследник), А. Горский (наследники), Н. Дехтерева (наследник), А. Дубов (наследник), Д. Жуков, Г. Злобин, С. Леднёв, С. Маркиш (наследник), И. Миголатьев, А. Нестеров, Е. Нестерова, В. Поляков, Е. Туева, В. Штенгель (наследник), перевод, 2014
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014
Издательство Иностранка®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
* * *История возникновения русских «апокрифов» А. Конан-Дойля
IУдивительна писательская судьба сэра Артура Конан-Дойля. Им написано более семи десятков книг. Среди них романы (большие и малые), изрядное количество повестей и бесчисленное множество рассказов. Ко всему этому следует прибавить две книги стихов, пьесы, публицистику, письма и очерки, а также исторические исследования – две книги об Англо-бурской войне и шеститомное описание британского участия в Первой мировой войне. И наконец, книги и статьи, посвящённые «психическим исследованиям», т. е. исследованиям, изучающим духовную, нематериальную и бессмертную природу человека – человека не как абстракции, а как конкретного индивида. И здесь Конан-Дойль выступает уже как мыслитель и учёный, говорит как богослов и как философ – философ-оккультист. Не забудьте также и то, что в последнее время буквально из небытия появляются рукописи когда-то утерянных романов и рассказов, и всё это переводится на все языки и срочно печатается.
Если даже отбросить всё последнее, то написанного им довольно, чтобы составить несколько добротных писательских репутаций. Но для читателя, пресловутого «широкого» и «массового» читателя, он был и остаётся всего лишь «королём детектива», создателем Шерлока Холмса, мэтром детективного жанра. И с этим ничего не поделаешь.
Не спорю, Шерлок Холмс и доктор Ватсон, равно как и появляющиеся на страницах «Холмсиады» бездарные полицейские и талантливые злодеи, – всё это весьма яркие образы, колоритные фигуры. Но с точки зрения самого автора, всё это несерьёзно. А серьёзны и значимы для Конан-Дойля совсем другие фигуры и личности – сэр Найджел Лоринг и всё его рыцарское окружение, доктор Старк Монро, его гротескный коллега Коллингворт, экстравагантный профессор Челленджер с компанией своих друзей (не случайно они фигурируют и в сáмом важном, по мнению самогó автора, романе «Земля Туманная»). Важны и серьёзны такие герои, как Майках Кларк, Децимус Саксон и сэр Джервас Джером, гугенотский «д’Артаньян» Амори де Катина и Людовик XIV, капитан Шарки со своей командой и его супротивники, незабвенный рубака и враль бригадир Жерар, наконец, сам Наполеон, на какие-то мгновения внушительно появляющийся на страницах разных произведений писателя, чета молодожёнов Мод и Фрэнк, и многие, многие другие – всех и не перечислишь. Но читателям подавай только Шерлока Холмса!
Неудивительно поэтому – и в том нет секрета, – что сам Конан-Дойль его не любил, ибо Холмс заслонял собой слишком и слишком многое. Писатель старался всячески избавиться от постылого сыщика. Но читатели требовали и требовали продолжения. И дело однажды дошло до того, что Конан-Дойль даже убил Холмса рукой нелепого, бутафорского злодея Мориарти. Но гнев и негодование читателей были столь велики, столь искренни и неописуемы, что после долгого сопротивления писателю пришлось-таки героя своего воскресить.
Но что самое удивительное, так это то, что после неудавшегося покушения со стороны своего создателя Шерлок Холмс обрёл подлинное бессмертие и продолжает жить и здравствовать многие годы после смерти самого Конан-Дойля. Самые разные авторы не только в англоязычных странах, но даже и у нас, в России, продолжают писать и публиковать романы и сборники рассказов, в которых приключения великого Холмса и его неизменного биографа доктора Ватсона (хотя порой некоторые обходятся и без него) продолжаются. Разумеется, не всё это является литературой и заслуживает внимания. Есть вещи откровенно нелепые и бездарные вроде томины за авторством Боба Гарсии, выпущенной московским издательством Гелеос . Но если отбросить всяческий мусор, то впору будет издавать «Холмсиаду» в 20–30 томах за авторством уже самого доктора Ватсона. И тогда четыре тома Конан-Дойля растворятся в ней как сахар в чашке кофе. Но пусть читатели не очень-то уповают на появление такого книжного монстра: на пути осуществления подобного издательского проекта (а я серьёзно о нём подумывал) имеется абсолютно непреодолимое на сегодняшний день и нелепое по своей сути препятствие в виде «авторских прав», причём всего лишь русских переводчиков и российских издательств. И вот здесь я подошёл наконец к главной теме своего эссе.
Хотя имеется множество хороших и доброкачественных произведений, посвящённых Шерлоку Холмсу, никому не может прийти в голову приписать их Конан-Дойлю или как-то связать с его именем, ибо авторы их абсолютно точно известны и зачастую суть наши современники. Но зато имеется целый ряд рассказов, которые приписываются Конан-Дойлю и являются, по мнению одних исследователей, его произведениями, а по мнению других, никак ими быть не могут, и они указывают при этом на других вполне конкретных авторов. И действительно, в этой, говоря научным языком, атрибуции не обошлось без явных нелепиц и курьёзов. О чём ниже.
Русский читательский интернет буквально гудит от негодования по данному поводу. Многие продвинутые читатели считают этот вопрос раз и навсегда решённым и возмущаются тем, что есть и иные мнения.
Поскольку – и тут без ложной скромности – именно я стою у истока этой проблемы (имею в виду появление русских «подложных» рассказов Конан-Дойля, будем называть их для краткости «апокрифами»), то мне, видимо, и следует держать за всё ответ. И наверное, никто лучше меня не объяснит всю эту запутанную историю.
Кто-то из великих, кажется доктор Джонсон, сказал, что есть два вида знания. Первый – это когда вы просто знаете предмет; второй – когда вы знаете, где и как вы можете быстро получить нужные сведения. Сегодня в этой связи сложилось довольно странное положение: человек может абсолютно ничего не знать, даже не знать грамоты, он не может слова написать, чтобы не сделать в нём двух-трёх ошибок. Но по второму критерию он всё-таки оказывается знающим, потому что ему теперь не нужна своя голова на плечах: у него есть интернет. И то, что он пишет каждое слово с ошибками, тоже не имеет значения – интернет сам ему всё исправит или предложит варианты. Вот так и выходит, что сегодня уж очень много специалистов и знатоков по всем отраслям знаний имеется и всякую минуту появляются ещё и ещё.
Но давайте из нашего «прекрасного» сегодня, из года 2014-го, вернёмся лет на двадцать назад, в 1994 год, а лучше в 1989-й, когда не было ни интернета, ни компьютеров (у большинства из нас), а многие из сегодняшних резвых мыслителей ещё только под стол пешком ходили.
Давайте попробуем себе представить ту варварскую эпоху, когда главным, чуть ли не единственным источником знаний были книги. А самих книг, собственно, и не было. Напоминаю, что в нашей, тогда самой читающей стране в мире книги в книжных магазинах были ужасной редкостью (это называлось тогда – дефицитом ). То есть магазины были забиты чем-то имеющим видимость книг, чем-то смотревшимся как книги, но книгами это не являлось.
Книги в ту пору были только дома у отдельных счастливчиков, которые для этого вынуждены были стать профессиональными собирателями. Либо в больших государственных библиотеках вроде так называемых Ленинки и «Иностранки», куда доступ был сильно ограничен. А о том, чтобы взять там книгу, редкую книгу на дом, никто даже и мечтать не смел. На дом их давали только людям ну с очень учёной степенью или каким-то особым «блатным»[1]. В этих нечеловеческих условиях, сами понимаете, приходилось – реально приходилось – всё знать самому, от орфографии до афоризмов Патанджали или каких-нибудь физико-математических субтильностей (не будем сейчас их называть, чтобы не уклониться в дебри).
Таким образом, в ту пору любая столетней давности английская книга Конан-Дойля была сверхредкостью и хранилась за семью печатями. Одна радость: в интеллектуальный быт, несмотря на все старания КГБ, тогда уже прочно внедрились ксероксы.
А теперь представьте себе, что вы в это замечательное для жизни время переводите неизвестные для русских читателей рассказы Конан-Дойля и так увлекаетесь, что решаете начать собирать материалы для его полного собрания сочинений томах этак в сорока. (Была в советские годы такая читательско-издательская мания – собрания сочинений всяческих авторов.)
Вот такое у меня тогда появилось хобби. И тут же – на ловца и зверь бежит! – в руки мне попадает английская библиография произведений АКД, изданная Gaby Goldscheider в 1977 году. После этого вопрос о собрании сочинений был, разумеется, решён: «виртуально» оно уже существовало и в нём всё было разложено по полочкам.
Благодаря этой библиографии я вышел в том числе и на три необычные книги: «My Friend, the Murderer», «Strange Secrets» и «Beyond the City». Все три – заметьте! – выпущены в удивительной стране под названием Соединённые Штаты Америки. О них (об этих Штатах) напоследок тоже скажу несколько «тёплых» слов.
Господин Панченко, один из новейших переводчиков Конан-Дойля, говоря о «лихих 90-х», даже косвенно обвинил меня, фамилии не называя, в сознательном (дальше шло многоточие, и потом было с политкорректной игривостью сказано) мистифицировании читающей публики. Глядя на всё из мудрого «сегодня», он, видите ли, отказывается предположить, что то была – или могла быть – добросовестная ошибка.
Поэтому мне теперь придётся, с небольшими сокращениями, привести своё имеющее прямое отношение к делу предисловие двадцатилетней давности, опубликованное дважды, причём один раз по-английски – в английской книге Конан-Дойля «Playing with Fire».
II«Английский писатель Артур Конан-Дойль известен как создатель Шерлока Холмса и один из основателей детективного жанра. Несколько менее известен он как автор исторических, фантастических и приключенческих романов и повестей. И почти совсем неизвестен как сочинитель увлекательных историй, в которых сильны элементы загадки, мистики и необъяснимо таинственного.
Конан-Дойль мог бы сказать о себе словами одного из своих персонажей: „Моему разностороннему характеру не чужда тяга ко всему причудливому и фантастическому“. Писателя всегда привлекали не только малоизвестные, но и загадочные, порой сверхъестественные явления и способности человека. Неудивительно поэтому, что чуть ли не пятьдесят лет своей жизни Конан-Дойль посвятил спиритизму – самому поразительному явлению жизни – и многого в нём достиг. Загадка жизни и смерти, недоступные банально рациональному восприятию тайны жизни и сознания – эти проблемы глубоко волновали Конан-Дойля, как сегодня они волнуют и нас.
Читатель сможет познакомиться с этими малоизвестными сторонами творчества писателя в рассказах и повестях, представленных в настоящем томе. Все они публикуются на русском языке впервые. Читатель, несомненно, сможет вновь насладиться талантом мастера детективного рассказа, искусно вычерченной интригой.
Наверное, здесь будет уместно затронуть довольно спорный, с точки зрения некоторых, вопрос об апокрифах.
В письме от 30 сентября 1895 года к издателю нью-йоркской газеты „Критик“ Конан-Дойль писал:
„Милостивый государь! Позвольте со страниц Вашей газеты предупредить читателей о том, что сейчас продаётся книга «Таинственные истории» с моим именем на обложке. Из множества включённых в неё рассказов мне принадлежит только один – очень короткий, в середине книги“.
Речь идёт о книге „Strange Secrets“ („Таинственные истории“, или „Рассказы о таинственном“), выпущенной в 1895 году в Нью-Йорке фирмой „R. F. Fenno & C°“. По поводу авторства на титульном листе сообщается, что истории сии „рассказаны А. Конан-Дойлем и другими“ („другими“ набрано петитом). И здесь, по нашему мнению, необходимо разъяснение.
Внимательно читая книгу, мы старались разобраться, какие рассказы могут принадлежать Конан-Дойлю (мы тогда ещё ничего не знали о его столь категоричном заявлении), а какие следует отнести на счёт тех „других“. Но по прочтении мы вынуждены были признать, что при всём желании „других“ авторов в книге не обнаружили. Остановимся на этом подробнее.
В сборник входят рассказы: „Тайна замка Свэйлклифф“, „Тайна золотого прииска“, „Тайна Колверли-Корта“, „Секрет комнаты кузена Джеффри“, „Привидения в замке Горсторп-Грэйндж“, „Тайна чёрного чемодана“, „Тайна задёрнутого портрета“, „Привидение из Лоуфорд-Холла“, „Рука-призрак“, „Карета призраков“, „Джордж Венн и привидение“, „Тайна особняка на Даффодил-Террас“, „Почему в новых домах водятся привидения“ и „Гостиница со странностями“.
Итак, единственный рассказ в середине книги, авторство в котором Конан-Дойль подтверждает, – это, без сомнения, „Привидения в замке Горсторп-Грэйндж“. Рассказ был написан им в юности и потом несколько раз переделывался – факт общеизвестный.
Читая далее рассказ „Джордж Венн и привидение“, невозможно не признать в нём по множеству признаков (описывать их мы не станем ввиду отсутствия места) близкого родственника предыдущей истории, стало быть, вопрос об авторстве не должен вызывать сомнений.
Находим следующую пару. Снова не вызывает сомнений, что у рассказов „Рука-призрак“ и „Тайна задёрнутого портрета“ общий автор. Кто же он? Обращает на себя внимание тема, всегда волновавшая Конан-Дойля; затем – весьма характерные ссылки на барона Рейхенбаха, Кристиана Эрштеда и д-ра Джонсона. Проповедуя в последние годы жизни спиритизм, Конан-Дойль часто ссылается на первых двух авторов и говорит, что читал их работы в молодости. Ещё кое-какие детали, от разбора которых мы также воздержимся за отсутствием места, заставляют прийти к выводу, что у этих двух рассказов автор тот же самый, что и у предыдущей пары.
Следующий тандем – „Секрет комнаты кузена Джеффри“ и „Привидение из Лоуфорд-Холла“. Опять-таки нет причин усомниться в авторстве Конан-Дойля, хотя необходимо признать, что последний рассказ довольно слабый. Но зато в нём встречаем ещё одно косвенное указание на авторство Конан-Дойля: по ходу повествования там утверждается, что Ииуй – сын Намессия. Всякий, взяв в руки Библию, может убедиться, что это ошибка: Ииуй – сын не Намессия, а Иософата. Любопытно, что эта же ошибка присутствует и в романе „Майках Кларк“, достаточно известном произведении Конан-Дойля. Настораживает также и странный токсикологический рецепт: в рассказе в качестве страшного яда назван лавровый лист. В другом известном рассказе Конан-Дойля, „Бочонок икры“, также присутствует токсикологическая странность: самый неискушённый читатель удивится столь неспешному действию цианистого калия на своих жертв. Всё это, вместе взятое, довольно странно для доктора медицины, да ещё человека, которому в молодости, видно, были привлекательны лавры Митридата: Конан-Дойль, о чём он сообщает в своих ранних медицинских статьях, ставил над собой опыты, смысл которых сводился к тому, чтобы стать нечувствительным к действию яда, начав принимать его в ничтожных дозах с последующим их увеличением.
Пересматривая по очереди все остальные рассказы сборника, нельзя найти причину, которая заставила бы усомниться в их принадлежности раннему и совсем раннему Конан-Дойлю. Прочитав изрядное количество других его повестей и рассказов и сравнив их с апокрифами, нельзя не увидеть общность в построении сюжета, в характерах персонажей, в обстановке и декорациях, на фоне которых разворачиваются события.
Ещё одна характеристическая черта – это имена и фамилии персонажей в рассказах Конан-Дойля. В целом они довольно незаурядны, но на его страницах кочуют из одного произведения в другое – ещё один инструмент для установления тождества. Так вот, в этих якобы подложных рассказах мы их тоже встречаем. Попытка объяснить это совпадением выглядит притянутой за волосы.
Несколько экзотичен здесь рассказ „Карета призраков“, но и это не повод для сомнений, поскольку французская линия в творчестве Конан-Дойля весьма ярко выражена. Достаточно вспомнить такие произведения, как „Изгнанники“, „Подвиги бригадира Жерара“, „Приключения бригадира Жерара“, „Гигантская тень“, „Дядюшка Бернак“, не говоря уже о более мелких.
Сомнения у нас вызвал только один рассказ – „Тайна особняка на Даффодил-Террас“. Стиль его действительно настораживает и даже вызывает полнейшее недоумение, но, с другой стороны, тема растлевающего влияния нищеты и власти золота звучит и в других произведениях Конан-Дойля и получает особенно сильное развитие в „Открытии Рафлза Хоу“, по отношению к которому данный рассказ может выглядеть просто как проба пера. Принимая во внимание данное обстоятельство и то, сколь нелепо было бы со стороны издателей включить в толстый сборник рассказов уже известного автора чьё-то совершенно чужое и слабое произведение, мы оказываемся вынуждены признать авторство Конан-Дойля и за этим рассказом.