Я осторожно освободила руку из захвата Златоглазого, не забывая провести кончиками пальцев по его щекам, чем вызвала непроизвольное движение бровями.
— Извините, — неловко пробормотала я.
— Ничего, — еле заметно кивнул дракон. — Просто менталисты…зависимы от прикосновений.
— Я постараюсь аккуратнее, — серьезно кивнул я в ответ, словно в этом заключалась жизнь Арегвана. И тут внимание привлекла небольшая огненная вспышка как раз в районе соприкосновения моих пальцев с его кожей. Я пригляделась, попробовала руку отнять, потом повторила процедуру. Все произошло снова! Я перевела удивленный взгляд на мужчину, вызвав, тем самым, легкую улыбку:
— Что такое, Валь? — но вместо ответа опять совершила свое хулиганство, уже с радостью наблюдая несколько маленьких всполохов на поверхности кожи.
Потом до меня дошло — я же вижу его энергетическую оболочку! Только странная она какая-то: появляется только тогда, когда ее вызываешь таким непонятным способом.
— Ваша аура… — вспомнив, что от меня все еще ожидают пояснений, заметила я. — Она на меня реагирует.
Снова прижала руки, вложив в прикосновение желание увидеть огненное марево вокруг Златоглазого. И — о, чудо! — спустя несколько мгновений зачарованно наблюдала, как маленькие осторожные огоньки сплачиваются в единое занимающееся пламя, яростно полыхающее и почти полностью охватывающее фигуру преподавателя.
— Вы так…красиво сияете, — не удержалась от комментария я, во все глаза любуясь картиной.
— Не отвлекайтесь, Валя, — тут же пожурили меня, не вкладывая, однако, в слова никакой серьезности. — У вас совсем другая задача, — на фоне общего пламени, несмотря на одинаковый оттенок, глаза продолжали все также выделяться. Что же за мужчина взялся меня обучать? С такой аурой ему бы горы сворачивать, а он торчит в этой Академии.
— Я это и пытаюсь сделать… — сосредоточившись окончательно на взгляде Арегвана, произнесла я. — Найти точку… — а дальше слова исчезли, потому что меня унесло в яркий пламенный круговорот.
Темнота…темнота вокруг, вызывающая острый неподдельный страх. Куда я попала? Раньше это место было светлым и приветливым, что же произошло сейчас? Где тот огонь, который мне так нужен? Словно в ответ на мое желание, впереди вспыхнула она. Дверь, которую я в прошлый раз так и оставила незапертой…
Я уверенно пошла туда, чтобы уже с радостью обнаружить в центре знакомой комнаты огонь на алтаре. Сегодня он словно приветствовал меня, но все также начинал жечься на проверку, пусть я и сделала вместо привычных двух шагов целых четыре. Когда кожа начала гореть, вздохнула, но уже с улыбкой: мною овладело неистовое желание приручить этот дикий огонь. Когда-нибудь я своего добьюсь, теперь в этом не приходилось сомневаться. Златоглазому об этом, конечно, знать необязательно, тем более что порыв-то возник у души, человек никогда на это не решится…
Оглянулась по сторонам, чтобы заметить произошедшие с комнатой изменения: стены словно опалились пламенем алтаря, и теперь на них остались непонятные, выжженные сажей символы. Я подошла к одному из них, чтобы потрогать на ощупь. Его словно чертили углем на каменной поверхности, поэтому от осторожного движения пальцем по шершавой вертикали часть знака исчезла. Заинтересованно обнаружив результат, я инстинктивно принялась стирать все близлежащие элементы письма, пока ответной реакцией на мое самоуправство не стало дрожание пещеры… Слишком поздно пришла в голову идея, что хозяйничать в чужом подсознании было не самой лучшей идеей, но я действовала интуитивно. Как там говорил Арегван? Ему стало легче дышаться? Значит, я двигалась в правильном направлении! Значит, от знаков надо избавиться…
Очищала пещеру от символов, пока была возможность. Когда стоять ровно стало уже проблемой, попыталась ухватиться за каменный уступ, чтобы переждать землетрясение. Но, видимо, не заметила и еще один элемент удалила, пока судорожно искала точку опоры. В общем, волнения только усилились. Кажется, меня отсюда выгоняли. Причем не самым удачным способом. Потому что спустя мгновение я уже падала в пустоту.
Сколько летела вниз, не знаю. Страх сковал сознание, крик разлетался по бесконечности тьмы, выпуская наружу царящие внутри панику и беспокойство. А потом меня внезапно подхватила сама темнота, бережно опуская на мягкую подушку из собственных клубков, не упрощая задачу определения положения, но и не давая, что бесконечно радовало, упасть ниже. Эмоции обострились до предела; наверное, поэтому зарождающийся в пространстве жар я почувствовала почти сразу же. Утихомирившиеся было инстинкты снова начали бить тревогу. Что это? Какая-то защита матери Арегвана, предпринятая для охраны подсознания сына? И раз меня не угробило в пещере, то закончится все здесь? Но, наверное, переживала я, все-таки, зря, потому что вскоре к ощущению поднимающейся вокруг температуры подключился слух. И мне стало доступно то, что прятал внутри своей головы Златоглазый, сам того не подозревая…
Чье-то тяжелое дыхание смешивается с тихими женскими стонами. Они ощущаются безысходными и будто вырывающимися сквозь слезы. Я прислушиваюсь и понимаю, что застала, кажется, чью-то скрытую от любопытных глаз встречу…зажмуриваюсь, не желая продолжать становиться свидетелем чужой личной жизни, но меня, как и в случае с Силь, не отпускает: воспоминание должно прокрутиться до конца.
— Мы расстанемся… — звучит надрывный мужской шепот в перерывах между стонами и всхлипами.
— Я знаю, — отвечает женщина уверенно, несмотря на слезы, проскакивающие в голосе.
— Я вернусь за тобой, — обещает своей любимой — я не могу в этом больше сомневаться — тот, кто начал диалог.
— Я буду ждать, — доносится тихо в ответ.
— Вы будете, — поправляют ее, и я слышу шуршащее движение где-то рядом. — А я буду жить одним только ожиданием встречи. Знаешь… — голос снова срывается, и я понимаю, что далее следует долгий поцелуй. — Назови его…
— Арегваном… — в унисон с мужчиной повторяет женщина, и меня накрывает осознанием того, что я догадываюсь, кем являются участники диалога. Это же родители Златоглазого!
Потрясение настолько велико, что дает толчок к возвращению, и я вместо окружающей жаркой тьмы и продолжающейся встречи Гаянэ Прекрасной со своим избранником лечу снова вниз. Но теперь это не дорога, ведущая в никуда. Это путь домой, в котором я уверена, как никогда.
Он заканчивается постепенно нарастающим светом, окрашивающимся с каждой новой секундой в яркие золотые тона, перемежающиеся алыми всполохами и сосредотачивающиеся вокруг увеличенного в размерах черного зрачка. Зрачка? Стоп! Что рядом с моим делает лицо дракона? Скорее инстинктивно, не успев подумать, я оттолкнула от себя приближающегося Арегвана, ошарашено уставившись на него. Причем мужчина, надо сказать, выглядел не лучше, постепенно осознавая, что собирался делать. Что же произошло, пока я путешествовала по его подсознанию? Мы молча взирали друг на друга, не совершая резких движений, и оба тяжело дышали. Взгляд непроизвольно метнулся к губам Арегвана — успел или…? Тот только покачал головой, и я не сдержала облегчения, закрыв лицо руками и падая на каменную мостовую. Меня тут же поддержали, не позволив больно удариться о булыжник, но благодарности хватило только на еле заметный кивок. Убрав руки от лица, я устало посмотрела на Златоглазого. Тот продолжал разглядывать меня, но ошеломления уже не было. Теперь он скорее спокойно ожидал моих комментариев. Последовавший вслед за выровненным дыханием вопрос только подтвердил это:
— Валь? Что вы там увидели?..
Я с минуту хранила молчание. Нужно было привести мысли в порядок и уж потом сообщать о них Арегвану. Черт… Как бы объяснить поделикатнее, свидетелем какого именно процесса я стала?..
— Не видела, — тихо возразила я. — Слышала. Похоже, закрыты были ваши самые ранние воспоминания. Приобретенные в то время, когда вы еще были плодом…
— Валь? — непонимающе нахмурился дракон. — Вы уверены?
— Вполне, — я прикрыла глаза, откидываясь на стену Академии. Надо сказать, спутник мой, похоже, оказался не в своей тарелке, поскольку последовал моему примеру. — Это утробные впечатления: звуки были приглушены и доносились, словно из аквариума…то есть, стеклянного купола, — тут же поправилась я. — Шорохи разные, которые не характерны для…свободного слуха. Вы были с матерью единым целым, — вынесла я окончательный вердикт.
— Не понимаю… — тихо пробормотал дракон. — Зачем понадобилось это скрывать? Что такого может рассказать еще не родившееся дитя?
— Ну, например, то, как прощались ваши родители, — более спокойно сообщила я, уже без страха поднимая взгляд на дракона. — И что ваш отец обещал вернуться, когда вы появитесь на свет. Только этого, почему-то, не произошло, милорд…
— Ну, например, то, как прощались ваши родители, — более спокойно сообщила я, уже без страха поднимая взгляд на дракона. — И что ваш отец обещал вернуться, когда вы появитесь на свет. Только этого, почему-то, не произошло, милорд…
— Даже так? — задумчиво посмотрел на меня мужчина, поворачивая голову. — Вы говорите странные вещи, Валь.
— Только то, что слышала собственными — то есть вашими — ушами, — я покачала головой. — А вы знали, что имя для вас выбрал именно он? — пытливо взглянула я на дракона.
— Нет, — тихо отозвался Арегван. — Мама не любила затрагивать эту тему… Простите, Валь, — он внезапно поджал губы. — Не знаю, что на меня нашло, — я поняла, что именно он имеет в виду. — Просто…единомоментный порыв, — пояснил он.
— Боюсь, это я виновата, — пришлось признаваться мне. — На стенах вашей пещеры появились новые знаки, которые я стала стирать…вы же говорили, что дышать стало свободней.
— И повторю это снова, — согласился Златоглазый. — Только как-то странно эта свобода оборачивается…
— Может, тогда повременим с такими погружениями? — выдала я идею. — В конце концов, вы менталист или кто? — постаралась перевести все в шутливое русло. — Придумайте какие-нибудь другие варианты занятий! — послала я своему преподавателю хитрый взгляд, добившись нужного эффекта: Арегван поднялся, подал руку, помогая мне сделать то же самое, после чего, прищурившись, улыбнулся одними уголками губ:
— Какие-нибудь другие варианты, говорите? — темная бровь насмешливо приподнялась. — Что ж, будут вам занятия, — кивнул собственным мыслям, добавляя. — На завтрашние индивидуальные не опаздывайте, — и, попрощавшись, направился в сторону корпуса менталистов. Что уж ему там было нужно, я не знала. Да и вряд ли хотела знать. Меня заботило совсем другое.
Что я наделала, стерев те символы? Какую именно защиту сломала? И почему после моего самовольства Златоглазому пришла в голову идея именно о поцелуе? Смотря на его удаляющуюся спину, я ощутила холодок, пробежавший по собственной. Это сейчас я успела предотвратить неизбежное. Что будет, если я не смогу этого сделать? И так ли всему виной воспоминания Силь, как я пытаюсь себя убедить? Что, если я просто обманываю себя, и то самое вредное зерно, однажды попавшее на почву избалованной девчонки, дало свои ростки и во мне?.. Руки снова закрыли лицо, и я, опершись на каменную кладку стены, тяжело вздохнула. Справлюсь. Где наша не пропадала…правда ведь?
Глава 6
Северный Срединный Предел, Академия Познаний, корпус целителей
— Ох, кто это к нам пожаловал! — воскликнула Ифиэль, радостно улыбаясь при виде заглянувшего в кабинет Златоглазого. — Я уж было подумала, что теперь, чтобы с тобой встретиться, придется завтракать и обедать в общей столовой.
— А ты все шутишь, стоит мне появиться на твоей территории, — криво улыбнулся дракон, с удовольствием наблюдая, как друг и подруга распивают травяной чай, сидя по разные стороны от приемного стола.
— Присоединишься? — кивнул на приятное времяпровождение в компании Милосердной леди декан менталистов.
— Мне бы…чего покрепче, — втянув носом запах чая, отрицательно покачал головой Арегван.
— Что-то случилось? — нахмурилась Ифа. — Впрочем, зачем еще ты мог бы заглянуть ко мне, как не по делу, правильно? — понимающе прищурилась целительница.
— Гномью настойку будешь, Арегваша? — появилась из-за спины Златоглазого вездесущая Дусира. — На тебе лица нет, что такого произошло?
До чего же добрая женщина эта Дусира, в который раз подумалось дракону. Он ласково приобнял сердобольную троллемаму, и та с готовностью откликнулась, расплывшись в счастливой улыбке. Именно за семейную атмосферу и любил Златоглазый это место: сюда можно было прийти и, надышавшись тем особенным воздухом, который, словно из пустоты, творили целители, снять с души камень, спокойно рассказав обо всем, что тревожит или волнует сердце и душу. А уж произошедшее сегодня однозначно всколыхнуло что-то внутри. Дракон грустно улыбнулся и отмахнулся:
— Ты просто посиди с нами, а настойка — демиурги с ней…
— Милый мой, а чего, ты думаешь, я задержалась-то так к твоему приходу? — захлопотала вокруг него Дусира. — Я же ее с собой прихватила, да, дорогой! Не зря же роды у Гаянэ принимала — тебя, как облупленного, теперь знаю! Давай-давай, Арегваша, проходи к столу, а я рядышком посижу, пока ты будешь рассказывать, — подтолкнула она мужчину к Ифиэль и Эрику, которые с готовностью ожидали друга.
Боклашка для настойки была принесена из стеклянного шкафа Ифы, и Златоглазый с любовью посмотрел на Дусиру, когда-то давно открывшую ему путь в этот мир. Роды, насколько он знал, проходили долго и с осложнениями. И Дусира по праву могла считаться его второй матерью. Он никогда не забывал этого…теперь пришлось вспомнить дополнительную информацию.
Одной порции хватило, чтобы начать делиться подробностями своего прошлого:
— Имя для меня выбирал отец…
Эльфийка отодвинула чашку с дымящимся напитком и заинтересованно посмотрела на Златоглазого. Эрикен откинулся в кресле, сидя сбоку от дракона, и сложил руки, призывая к продолжению. Лицо же Дусиры не выражало никаких эмоций, только и без того маленькие глаза еще больше сузились. Новость, конечно, ее потрясла, только вот истинной причиной плохого настроения Арегвана была явно не она.
— И откуда же столь интригующие сведения? — Ифа приподняла брови.
— Валя… — замялся Златоглазый. — Внеочередной урок, и ее погружение в мое подсознание. Она сказала, что застала мое утробное воспоминание, которое раньше находилось под блоком. И что отец собирался за мамой вернуться.
— Как-то вы с конца обучаться начали, — заметил Дальновидный. — Надо было хоть азы ей показать, а то с Андо — никакого прогресса, а с тобой вот так сразу чтение мыслей за блоками.
— С Андо она и половины своих возможностей не показала, — отмахнулся Златоглазый. — Она его, почему-то, в этом отношении боится.
— Я вам сразу сказала — способная девочка, — спокойно произнесла Ифиэль. — Она себя еще покажет…
— Только это же не все, не так ли, дракоша? — вкрадчиво поинтересовалась Дусира, не сводя с Арегвана пристального взгляда. Златогазый поежился: она всегда знала, какие задавать вопросы. — Чем ты отплатил девочке за то, что помогла увидеть частичку твоего прошлого?
— Чуть не поцеловал, — тихо признался дракон, и ответом ему был коллективный потрясенный вздох.
— Шипохвост прямоходящий! — выразила общее мнение женщина-тролль. — И ты туда же?! Мало ей проблем от молодого Огнекрылого, так теперь еще и ты распушился? Обормот великовозрастный! — с чувством добавила она, одним махом отбирая у Златоглазого и боклашку, и стоящую в обозримой близости бутыль с настойкой. — Все драконы одинаковы, ну как я могла думать, что ты окажешься исключением? Увидал девку длинноволосую — и сам туда же? Ух, знала бы я, что так будет, каждый бы день ее гриву самостоятельно срезала! — пылкости троллемамы позавидовал бы сейчас любой. — Ну чем тебе эльфийки не по душе? Магини? Драконицы, в конце концов?! Зачем тебе девчонка, которую тут только и делают, что пытаются разорвать на части, хотя она о половине положенных на нее взглядов и не подозревает — настолько святая простота… — тяжело добавила женщина.
Арегван не отвечал. Краем уха он слышал все возмущения Дусиры и, безусловно, согласен с ними не был. Но странная реакция на вторжение Сазоновой в его сознание настолько поразила, оттолкнула от себя самого и одновременно заинтересовала, что он медленно стал погружаться в собственные мысли, чтобы отыскать там, куда Валя уже успела проникнуть, ответ.
— Дусира, поумерь свой пыл, — мягко предостерегла тролля от дальнейших обвинений эльфийка. — Я уверена, Арегвану будет, что сказать в свою защиту.
— И у нас не повторится история блистательного пересказа народных эпосов под окнами, — выгнул бровь декан менталистов, явно намекая на события с Силь.
— Я не знаю, — наконец отозвался Златоглазый. — Она рассказывала, что за блоком есть какая-то пещера. В первый раз она туда проникала…
— Во время вашего танца — да, мы это видели, — кивнул Дальновидный. — И мы видели, и даже Эмманиэль.
Златоглазый на имя эльфийки не отреагировал никак: он продолжал оставаться в воспоминаниях. И даже подостывшая Дусира, теперь взирающая на него с ожиданием, не могла нарушить ровного течения мыслей.
— Сказала, что там есть огонь на алтаре, который после первого ее посещения оставил знаки, написанные сажей на стенах. И когда она эти символы стала стирать… — он ненадолго прервался, переведя взгляд на Дусиру, отчего та, впервые наблюдая на лице любимого воспитанника растерянность, стушевалась. — Меня к ней и потянуло.