Внезапно к шуму на станции стали примешиваться звуки другого рода. Стреляли автоматы Калашникова – где-то на другом конце городка. Звуки были глухие, но вполне отчетливые. Часовые прислушались. Дорожные рабочие тоже остановились, навострили уши. Никого не удивишь в наше время такими звуками, но больно уж яростная велась стрельба. Часовые недоуменно переглянулись.
– Где это шмаляют? – поинтересовался широколицый. – Ты же местный, Антоха, можешь сориентироваться?
Товарищ, к которому он обращался, вытянул шею, словно принюхивался.
– А хрен его знает, – пожал плечами. – Где-то на севере, верстах в трех. Там вроде ничего, только шиноремонтный завод… – И вдруг осекся, с испугом посмотрел на товарищей. – Вот хрень, мужики, там же штаб Ахромеева…
Выстрелы прекратились. На пару минут установилась тишина. А потом прогремел мощный взрыв. Словно небо раскололось и земля вздрогнула. Ополченцы невольно втянули головы в плечи. Такое ощущение, что от взрыва во всем городе у припаркованных машин включилась сигнализация!
– Мать честная… – прошептал мордатый. – Вот так дела…
– Может, диверсанты? – неуверенно предположил товарищ.
Рабочие с молоточками тоже услышали взрыв. Они постояли и отправились дальше. А на краю платформы между тем остановился залепленный грязью открытый джип. В нем сидели вооруженные люди. Дальше проехать он не мог, платформа обрывалась на высоте метра. С переднего сиденья слез щеголеватый военный с усиками, повертел головой, спрыгнул с платформы и размашистым шагом направился к пассажирскому вагону. Вслед за ним слезли два автоматчика и пристроились в хвост.
– Помощник коменданта капитан Казаринов, – ворчливо отрекомендовался офицер. – Я не понял, что происходит? Ваш эшелон должен был разгружаться полчаса назад. Из-за него мы вынуждены тормозить другие составы. Где ваше начальство?
Часовые дружно пожали плечами – мол, они тут при чем, их дело маленькое.
– А разве наши офицеры не на станции? – предположил один.
– На станции их нет, – отрезал Казаринов и скрипнул зубами. – Ну что за бардак повсюду, мать вашу…
– Значит, в вагоне они, – тот часовой, что появился первым, кивнул на лестницу в тамбур пассажирского вагона.
– Что происходит?! Это невероятно! – вскричал Казаринов. – Я буду немедленно докладывать коменданту! Развели, понимаешь, бардак! На станции вас ждут, простаивает транспорт! – Он схватился за перила, запрыгнул на ступень и распахнул дверь в вагон. Часовой недоуменно переглянулся с товарищами, пожал плечами и тоже полез в тамбур.
Офицер без стука распахнул дверь, ведущую в жилое офицерское купе. И, изумленный, замер на пороге. Это было обычное купе – разве что развернутое на девяносто градусов и оснащенное маленькой раковиной с краном. Атмосферой домашнего уюта тут как-то не пахло. Все трое обитателей купе были мертвы. Одет по форме был только один – видимо, собрался пойти на станцию, да не успел. Он лежал на боку в проходе, глаза нараспашку, голова залита кровью. С левой верхней полки свешивалась светловолосая голова второго офицера. Третий лежал на полке справа – на спине, откинув голову, его рот был оскален, с губы свисала потухшая сигарета.
Все трое были убиты выстрелами в головы. Все произошло мгновенно, они даже не успели понять, что их убивают. Ошеломленный капитан Казаринов попятился, запнулся о порожек. В купе всунулась голова часового и стала зеленой от ужаса.
– Мать честная, что это… – прохрипел он. И начал покрываться серыми пятнами поверх зеленых. – Здесь никого не было, правда, я отлучался, но всего на минуту, сбегал за платформу по нужде…
Это была, как видно, очень большая нужда! Капитан Казаринов еще не принял решение, но уже оттолкнул часового к двери:
– Вылезай! Быстро!
Часовой спрыгнул на землю. За ним слетел капитан с лицом белее мела. Насторожились автоматчики, стоящие у вагона. Но за них уже все решили. Типичная ошибка, люди никогда не замечают тех, кто гармонично сочетается со своей «мелкой» работой: дворников, почтальонов, официантов, работников коммунальных служб, железнодорожных рабочих… Люди с молоточками в оранжевых жилетах были все еще здесь. Они никуда и не собирались уходить! Из-под оранжевых курток возникли пистолеты с навернутыми глушителями. Посыпались выстрелы – негромкие, сухие, отрывистые. Момент подобрался удачный, так долго его ждали! Вся охрана и пришельцы со станции собрались в одном месте. Можно не бегать за каждым. Капитана Казаринова убило первым же выстрелом. Он рухнул, покатился под колеса поезда. Застыл – головой в междупутье, остальное тело на насыпи. Остальные попадали вслед за ним – «рабочие» били в головы меткими одиночными выстрелами, времени на раскачку у ополченцев не было. Лишь один успел сбросить с плеча автомат, но время играло против него. Подкравшийся сбоку «обходчик» выстрелил в висок с расстояния метра, и бойца отбросило на вагон. «Обходчик» оскалился, выставив на обозрение торчащие, как у грызуна, резцы зубов.
– Ну вот, молодцы, – похвалил лейтенант Первак, выбираясь из-под вагона – он волок за собой по шпалам набитый чем-то тяжелым школьный рюкзак. – Сразу видно, люди делом занимаются… Не смотрим, бойцы, за работу. Жмуров под вагоны, чтобы глаза не мозолили. И минируем, хлопцы, время не ждет, главное – вот эти три вагона, там реактивные снаряды для «Градов». Надеюсь, пойдет по цепочке, разнесем эту станцию к гребаной матери…
Первак распрямил спину и посмотрел на часы. Диверсанты сегодня, как Фигаро, – то здесь, то там. Есть еще одно дело, решить которое группа обязана через двадцать минут. Будут гости, сообщили по закрытому каналу «кураторы». И гости опасные. Если сейчас их не ликвидировать, то в будущем они причинят крупные неприятности. Маршрут передвижения гостей отслеживается, они уже на подходе. Есть одно удобное и весьма уединенное местечко для засады…
Подгруппа Первака уже не успевала. Вся надежда была на людей, оставшихся с Бурковским…
Группа капитана Холодова на всех парах спешила в Родянск. Дорога змеилась по полю, иногда погружалась в низины, заросшие лесом. Населенных пунктов на пути почти не было, машины встречались редко. Он снова не мог избавиться от прилипчивого наваждения, что группу водят на поводке и куда-то подставляют. Он мог ошибаться, но реально же происходило что-то странное! Его люди постоянно находились в готовности – таков был приказ. Выступать по первому сигналу, время сбора три минуты. Машины постоянно должны быть под боком – заправленные, в идеальном техническом состоянии, полностью соответствующие характеру предстоящего задания. В идеале подошел бы танк, способный развивать скорость 140 километров, но таких пока не придумали. Приходилось довольствоваться джипами – обвешанными бронелистами, с грозными «кенгурятниками», со специальными закрылками, защищающими колеса. Транспортные средства смотрелись «футуристичненько» (как емко выразился Гриша Косарь), имели переизбыток массы, но мощные двигатели позволяли сохранять их в состоянии надежных рабочих лошадок.
Колонна из двух машин неслась по проселку, волоча за собой столбы пыли. Дождей уже не было несколько дней, стояла несусветная жара. Но салоны продувались. Глеб сидел в головной машине. Бондарь вертел баранку, подавшись вперед, едва не упираясь лбом в стекло. После БМП и локомотива управление джипом было для него почти развлечением. На заднем сиденье теснились Гриша Косарь, Максим Ломовой и снайпер Олег Васько. Одеты легко – обязательные бронежилеты, светлые тенниски, чтобы жара не доставала, каски. Из «сбруи» самое необходимое – ножи, пистолеты, гранаты, средства связи (на случай, если судьба разлучит с командиром). Глеб напряженно всматривался в дорогу, косил по сторонам. Паршиво было на душе. С этим «состоянием повышенной готовности» приходилось дневать и ночевать в расположении. Он даже на полчаса не мог вырваться к Насте! Постоянно переживал за нее, нервничал. До психов доходило. Как она там – одна в бараке? Вода подается два часа в день, электричества нет, с канализацией беда. Продукты в последний раз он привозил третьего дня. А тут вдруг сотовая связь стала чудить! Он чуть не сорвался к ней на другой край города. Плевать на «элитных» украинских диверсантов! Слава богу, позвонила, стала уверять, что все в порядке, продукты есть, а от нервного напряжения даже зрение улучшилось. И вообще ей нужно срочно похудеть к пляжному сезону. «Не вздумай! – возмущался Глеб. – Если ты еще похудеешь, то станешь невидимой для всех радаров и тепловизоров!»
Второй джип, в который ребята набились, как сельди в бочке, то отставал, то наступал на пятки. Приближался Родянск – типичное поселение, которое оживляла лишь железнодорожная станция да «временно неработающий» шиноремонтный завод. Потянулись свалки – явный намек на приближение цивилизации. Как-то неприятно сжалось сердце – идеальные места для засады. А другой дороги нет, вернее, есть, но нужно объезжать целый день по полям и весям. Час назад в 5-й отдел капитана Басардина поступила «горячая» информация: диверсанты Бурковского просочились в Родянск, их цель – железнодорожная станция. Явно – серия взрывов на путях, загроможденных составами. А там не только боеприпасы – там цистерны с топливом! Станция охраняется, все комендантские подразделения приведены в боевое состояние, но кто бы обучал этих людей противодиверсионным мероприятиям? Они даже не знают, с кем имеют дело! Возникали вопросы: откуда информация? «Крот» в кругах АТО, занимающихся засылкой диверсантов? Но почему тогда информация расплывчатая, без конкретики?
Второй джип, в который ребята набились, как сельди в бочке, то отставал, то наступал на пятки. Приближался Родянск – типичное поселение, которое оживляла лишь железнодорожная станция да «временно неработающий» шиноремонтный завод. Потянулись свалки – явный намек на приближение цивилизации. Как-то неприятно сжалось сердце – идеальные места для засады. А другой дороги нет, вернее, есть, но нужно объезжать целый день по полям и весям. Час назад в 5-й отдел капитана Басардина поступила «горячая» информация: диверсанты Бурковского просочились в Родянск, их цель – железнодорожная станция. Явно – серия взрывов на путях, загроможденных составами. А там не только боеприпасы – там цистерны с топливом! Станция охраняется, все комендантские подразделения приведены в боевое состояние, но кто бы обучал этих людей противодиверсионным мероприятиям? Они даже не знают, с кем имеют дело! Возникали вопросы: откуда информация? «Крот» в кругах АТО, занимающихся засылкой диверсантов? Но почему тогда информация расплывчатая, без конкретики?
Колонна пронеслась через железнодорожный переезд. Шлагбаум был поднят (можно подумать, их остановил бы опущенный). Потянулись затрапезные мастерские, унылые бетонные заборы. Дорога снова прижалась к полотну, потом вдруг резко ушла в сторону. Вдалеке показались крыши строений. Станция была на южной окраине, незачем пылить к ней через весь город…
Заерзал Гриша Косарь, принялся отдирать от тела прилипшие штаны.
– Да чертова жара, еще все лето впереди… Командир, почему ты нам не разрешаешь в шортах ходить? Какая, на фиг, разница? Боеспособность пострадает?
Глеб ухмыльнулся. Он сам бы сейчас с удовольствием все скинул и воевал в одних трусах. Показалась очередная свалка. Стая бродячих собак, рыщущая в поисках съестного, насторожилась. Облезлые псины поднимали головы, угрюмо следили за колонной. Они не боялись. Чувство страха атрофировалось под прессингом постоянного чувства голода. Только одна – самая страшная, с подпаленной шерстью – неторопливо засеменила от обочины и села рядом с товарками. Гриша Косарь не устоял перед соблазном – высунулся в окно и залихватски свистнул. Две или три собаки бросились прочь. На остальных это подействовало как красная тряпка на быка. Они разразились бешеным лаем и бросились за колонной. Одной удалось вцепиться зубами в задний бампер, она проволоклась за машиной несколько метров и отвалилась, покатилась по пыли. Стая отстала.
– Эй, бутуз, ты когда-нибудь бываешь серьезным? – покосился в зеркало заднего вида Бондарь.
– Был пару раз, – хмыкнул Григорий. – Не понравилось.
– Ну и дурак, – проворчал Ломовой. – Знаешь, Гриша, что в тебе общего с новым танком «Армата»?
– Что? – встрепенулся Гриша. Приятно, когда в тебе находят что-то общее с суперсовременным, непревзойденным по техническим показателям образцом боевой российской техники.
– Необитаемая башня.
Салон заржал в один голос. Только Гриша немного обиделся – впрочем, быстро вернулся в доброе расположение духа и заулыбался.
– А чего вы ржете, недалекие? Эти собаки скоро мир завоюют. Совсем страх потеряли, упыри проклятые. На днях в Северодоне легковую машину насмерть загрызли. Не верите? Хозяин оставил «Жигуль» возле дома и спать пошел. Уж чем им понравилась машина – непонятно. Люди видели, как целая стая этих чудищ из кустов выскочила и давай машину драть. Бампер оторвали, радиаторную решетку в клочья, колеса в труху, на кузове дырки, словно тигр саблезубый прокусил…
– Может, доказывают, что они в этом городе хозяева? – допустил Васько.
– Да кошку они под машину загнали, что непонятного? – фыркнул Ломовой. – Сами залезть туда не могут, вот и вымещают на ней свою злость. А тебе, Григорий, реально надо повзрослеть. Вот признайся, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – спросил он под очередной взрыв хохота.
Запищала рация. Глеб схватился за нее, почувствовав, как сжалось сердце. Ох, не напрасны эти скверные предчувствия…
– Холодов, вы где? – злобно прорычал начальник разведки ополчения Литвинец.
– Подъезжаем к Родянску, товарищ майор…
– Почему так долго?! Вашу мать!
– Мы не реактивные, товарищ майор… Что случилось?
– Диверсанты в городе, как мы и предполагали! – У начальника разведки от злости срывался голос. – Они обвели нас вокруг пальца! Их цель не станция! Несколько минут назад они уничтожили все руководство сводной бригады полковника Ахромеева вместе с самим полковником! Взорван штаб, погибла масса людей! Диверсантам удалось уйти!
Сердце свалилось в пятки. Вот же поворот! И ведь действительно, дорога пошла на возвышенность, показался город, томящийся в мареве полуденной дымки. Северную окраину от обзора заслоняли покатые возвышенности. Над одним из холмов поднимался мощный столб дыма. Заворчали сидящие в салоне ополченцы.
– Холодов, вы проворонили крупную диверсию! – Литвинец от отчаяния уже нес какую-то чушь.
– МЫ проворонили?! – Глеб в возмущении чуть не выбил крышку люка головой. – Товарищ майор, мы выполняем то, что нам приказано, в точные сроки! Побойтесь бога, Захар Георгиевич!
– Холодов, не беси меня! – взревел начальник разведки. – А то ведь наплюю, что ты у нас в нежных отношениях с командованием, под трибунал отправлю! Ладно, прости. – Литвинец сообразил, что перегнул. – Забей, войди в мое положение. Нас дурачат, как желторотых пацанов. Противник в курсе, что мы знаем про Родянск, но все равно посылает туда диверсионную группу, правда, несколько меняет цель и время. Он просто издевается над нами…
– С чего вы взяли, что целью диверсантов была ж. д. станция? – мрачно буркнул Глеб. – Обычная дезинформация. Нападению планировалось подвергнуть штаб бригады, что они и сделали.
– Ладно, не гадай на кофейной гуще, действуй по обстановке. Прочешите с ребятами город, вы знаете диверсантов в лицо.
Вот с этим спорить было глупо. Если действуют люди, запечатленные на фотографиях (если это не очередной увод в сторону), то их лица выучили наизусть.
– А что? – прокомментировал Роман Подвойский. – Вполне достойные и порядочные люди. По рожам видать, что клейма ставить негде.
Ага, только мы одни белые, пушистые и со всех сторон положительные!
– Гони, Денис, – бросил он. – Тапок в пол, и чтобы через пять минут были в городе.
Мощный взрыв прогремел на южной окраине Родянска, в районе железнодорожной станции! Это было фактически рядом, действительно пять минут езды! От красоты и нереальности зрелища перехватило дыхание. Взметнулся в небо столб огня, и его мгновенно окутало дымом, который принял грибообразную форму. Такое впечатление, что взорвался тактический ядерный заряд. Задрожала земля, Бондарь машинально сбросил скорость, и машину чуть не протаранил джип, ведомый Мансуровым! Это точно было на станции! Ай да многостаночники! Группа диверсантов действительно была достойным противником. Фейерверк продолжался по нарастающей. Взрывы гремели, небо чертили огненные сполохи. Все пространство над южной окраиной Родянска окутало густым темно-серым дымом. «И куда теперь спешить? – мелькнула капитулянтская мысль. – Все кончено, мы проиграли».
– Мама дорогая, по ходу нас сделали… – убитым голосом сказал Васько.
– Вперед, Денис, вперед! – со злостью выкрикнул Глеб. – Не тормози, гони!
Справа по курсу опять тянулась свалка. Ржавые металлические конструкции, горы неликвидного строительного мусора. Слева был овраг, глухой пропылившийся кустарник. И как он заметил? Только случайностью это можно объяснить! Шевельнулось что-то на гребне мусорной горы, совершило смазанное движение. «А вот теперь нас точно сделали», – подумал Глеб. Засада.
Впрочем, эти люди совершили ошибку – показали себя раньше времени. И на старуху бывает проруха. В следующее мгновение Холодов крикнул:
– Денис, руль влево, на обочину!!!
Страх мобилизует. Бондарь начал действовать, когда еще Глеб не закончил свое краткое воззвание. Машина вильнула, помчалась к дальней обочине. А за спиной прогремел оглушительный взрыв! Разметало ошметки дорожного покрытия, взрывная волна ударила в задний бампер. «Фугас, с дистанционки подорвали!» – мелькнула мысль. Хорошо, что Мансуров отстал, вторая машина еще не доехала до места взрыва. Он тоже резко вывернул руль, джип сделал крутой вираж и помчался почти перпендикулярно дороге, смял кустарник и утонул носом в неглубокой лощине. Спецназовцы посыпались из него, как горох, нырнули в лощину. Первой машине повезло меньше. Сбросить скорость Бондарь не успел, тем более с мусорной кучи открыли ураганный автоматный огонь. Машина подпрыгнула на водосточной канаве, орали люди на заднем сиденье. Глеб удержался, а Бондаря бросило вперед, он врезался головой в лобовое стекло. Неуправляемый джип с ревом пробуравил кустарник, нырнул в овраг и завалился набок! Аттракцион был головокружительный, ощущения – непередаваемые. Товарищи из второго джипа уже вели ответный огонь из оврага, кричали от злости. А первому досталось по первое число. Двери заклинило, стонали люди. Трещала голова – Холодов чувствительно саданулся виском о какой-то выступ. Но кости в первом приближении были целы. Попались на удочку! Попались, как пескари! Он извернулся, высадил пяткой лобовое стекло – оно и так держалось на соплях. Первым выполз из перевернутой машины, не забыв прихватить автомат. Схватил под мышки стонущего Бондаря, поволок через капот. У спецназовца была разбита голова, правая рука висела плетью, и из нее сочилась кровь – открытый перелом. Он терял сознание, но умирать, слава богу, не собирался. Вылезли остальные – Косарь с порезанной щекой и блуждающими глазами, шипящий, как гадюка, Васько, бледный и слегка контуженный Максим Ломовой. Все живы, хоть за это спасибо господу! А над лощиной свистели пули – стреляли со свалки на другой стороне дороги. «В принципе, вражеская затея провалилась, – мелькнула обнадеживающая мысль. – Не достали. Обидно, конечно, досадно. Но ладно». – Он уже полз на склон.