– Там слышимость ужасная, – посетовала Марина.
– Потому что Виктор записывал через дверь, – предположил Федор. – Голоса звучат глухо, половины слов не разобрать. И мне кажется, гудит лифт. Давайте послушаем еще разок.
* * *Сначала они услышали шуршание бумаги, звон посуды, потом мужской голос сказал: «Полкило колбасы, пачка пельменей, лук».
– Это голос Виктора, – Марина схватила Федора за руку и с силой сжала его пальцы. – Наверное, он надиктовывает список покупок.
Послышался размеренный скрип и постукивание, и она продолжила:
– Теперь он едет на коляске – слышите характерный звук?
Неожиданно скрип прервался, и до их слуха донеслись незнакомые голоса. Звучали они глухо, и многих слов было не разобрать.
Высокий женский голос:
– О, здравствуйте! Как… оказались? Совсем не ожидала встретить… в чужом…
Мужской баритон бубнит неразборчиво.
Женский голос:
– Дел много, я… не успеваю… Вчера… тоже важное… И не пришла.
Баритон:
– …С подружкой (бу-бу-бу).
– Никогда мы… С чего вы взяли?!
Баритон (глухо):
– …Вечером… после работы…
Женский голос (повышается до пронзительного):
– Лето же. Зачем вы их надеваете?!
* * *– Что это за звуки дальше были? – шепотом поинтересовалась Марина.
– Не пойму. Шуршание, скрежетание. Но ни единого слова, всхлипа, стона.
– Вы думаете, это голос той девушки, которую убили в подъезде Виктора? – Марина изменилась в лице.
– Ну, раз даже вы так думаете, наверное, это правда. Я заберу запись с собой и сегодня же постараюсь узнать, чей это голос. Полагаю, действительно той самой девушки. Ее звали Светлана.
– А второй голос принадлежит убийце? – на Марину было жалко смотреть.
По крайней мере, Федору было жалко. Он хотел бы ее успокоить, но врать было бессмысленно.
– Давайте попробуем проанализировать то, что мы слышали, – вместо ответа предложил он.
– Да, конечно, – Марина промокнула салфеткой выступившие на глазах слезы и с силой втянула носом воздух. – Я готова, давайте анализировать. Впрочем, тут четко можно понять только одно – разговаривают мужчина и женщина.
– Оба не старые, – добавил Федор. – Знакомые, но не близко, поскольку на «вы». Есть какие-то общие интересы, но не личного характера, скорее – по работе или учебе.
– Здорово, – восхитилась Марина. – Я как-то не сообразила…
– Мужчина был готов к встрече, женщина – нет, – продолжал рассуждать Федор.
– Почему вы так считаете?
– Она сильно удивилась. Я бы даже сказал – поразилась. Он – ни на грамм. Либо у него железная выдержка, либо он готовился к встрече. Или даже спровоцировал ее.
– Ну, это уже домыслы, – недоверчиво улыбнулась Марина.
– Не совсем. Прослушайте еще раз запись и убедитесь. У мужчины интонации человека, который вступил в неожиданный вроде бы разговор хорошо подготовленным. Он спокоен и уверен. Она – взволнована, а в дальнейшем, кажется, напугана.
– Что же нам делать с этой записью? – растерялась Марина. – Наверное, надо сдать ее в полицию. Но отнесутся ли полицейские к ней серьезно, так, как относитесь вы?
– Так, как я, вряд ли, – пожал плечами Федор, пряча наушники. – Впрочем, следователь, который ведет дело об убийстве Светланы, вполне может заинтересоваться. Обещаю вам, что отдам эту запись ему. Или, по крайней мере, заставлю прослушать. Судя по всему, убийца разговаривал со Светланой на лестничной площадке, перед дверью Виктора. А тот сидел по другую сторону той же самой двери, включив диктофон, и записывал разговор.
– Я только одного не понимаю, – Марина положила свою руку на руку Федора. Она сделала это в первый раз, и у самодеятельного сыщика мгновенно вспотела шея. – Как убийца мог узнать, что Виктор ведет запись?
– Хм. Давайте попробуем реконструировать ситуацию, – Федор выпрямился, закрыл глаза и продолжал: – Виктор купил новый мобильный телефон – скорее всего, через Интернет, раз вы о нем не знали. Занес в него несколько самых важных контактов… Судя по всему, взял телефон на кухню и надиктовывал список необходимых покупок. Слышали звон посуды? Потом, не выключив диктофон, отправился в комнату. Проезжая мимо входной двери, услышал голоса. Остановился и прислушался. Разговор его заинтересовал, и он сидел возле двери неподвижно. Диктофон работал. Диалог неожиданно завершился, повисла тишина… И вдруг… – Федор сделал драматическую паузу и внезапно открыл глаза: – И вдруг телефон зазвонил!
– Убийца, который уже прикончил Светлану, не мог не услышать звонок, – подхватила Марина. – Он испугался, что в квартире, по ту сторону двери, живой свидетель его разговора с девушкой. Сначала он ушел, но через несколько дней вернулся и каким-то образом заставил Виктора открыть дверь. После чего сделал ему укол, от которого мой брат умер на месте.
– Теперь понятно, зачем Виктор вырвал из своего ежедневника пару страниц и спрятал их в старой книге! – воскликнул Федор.
– Погодите, мне пока что непонятно, – возразила Марина, хмурясь.
– Ну как же? На вырванных страницах ваш брат записал то, что к убийству не имело никакого отношения. Кроме, пожалуй, двух последних фраз. Когда он понял, что его могут убить, он отдал телефон-улику соседу, а записи о мужчинах, исчезавших в подъезде дома напротив, спрятал, чтобы они никого не сбили с толку. Он надеялся, что их никогда не найдут! Чтобы тот, кому придется в случае чего расследовать его смерть, не пошел по неверному следу.
* * *Марина уезжала в смятении, и Федор пообещал ей как можно скорее сообщить следователю об их находке. Но когда позвонил Зимину, тот не проявил никакого энтузиазма и решительно отказался от встречи.
– У меня своих дел невпроворот, – отрывисто бросил он. – Мне некогда заниматься еще и версиями всяких доморощенных сыщиков. Позвоните завтра, еще лучше – послезавтра. Возможно, у меня найдется для вас несколько минут. А пока советую сидеть дома и не мешать следствию. И не вздумайте появляться в театре, иначе гарантирую вам неприятности.
– Но эта аудиозапись может пролить свет на убийство Светланы Лесниковой, – не желал сдаваться Федор.
– Вы совершенно в этом уверены?
– На девяносто девять процентов.
Федор был уверен на все сто, но все же решил подстраховаться.
– Из этой записи становится совершенно ясно, кто убийца? – продолжал напирать Зимин.
– Нет, но…
– Тогда до послезавтра, – и следователь положил трубку.
«И эти люди призывают граждан к сотрудничеству с правосудием», – возмутился про себя Федор, которого откровенно задела незаинтересованность следователя. Тут он вспомнил про своего напарника и снова взялся за телефон. Но Тарасов не откликался, и, вконец раздосадованный, Федор отправился домой.
Войдя в квартиру Виктора, он попытался восстановить картину действий, которую они с Мариной нарисовали в ходе прослушивания записи. Сначала он прошел на кухню, открыл холодильник, передвинул блюдце с огрызком сыра – блюдце звякнуло. Потом он пошуршал бумагой, в которую был завернут кусок колбасы.
«Похоже, все так и было, – подумал Федор. – Виктор оценил состояние своих запасов и включил диктофон, чтобы составить список предстоящих покупок».
Захлопнув холодильник, он неторопливо проследовал в коридор и, застыв у двери, прислушался. На лестничной площадке было тихо, потом послышалось покашливание, чьи-то тяжелые шаги, бряканье люка мусоропровода.
«Точно, именно так это и случилось», – удовлетворенно кивнул Федор. Ему нестерпимо захотелось поделиться своими выводами с Тарасовым, и он снова схватился за телефон. В этот раз режиссер все же откликнулся, хотя и не сразу.
– Ну наконец-то! – обрадовался Федор. – У меня важные новости, а он в подполье ушел. Где тебя черти носят?
– Нигде не носят, я у себя, – как-то рассеянно ответил Тарасов, и Федор невольно бросил взгляд на окна соседнего дома. – А чего случилось-то?
– Лучше приходи ко мне, тогда все и расскажу. Раз уж ты все равно поблизости.
Тарасов явился спустя полчаса в криво застегнутой рубашке и с растрепанными волосами.
– Что это ты такой… запыхавшийся? – насмешливо поинтересовался Федор.
– Торопился, – быстро откликнулся режиссер. – Так что за важные новости? Давай выкладывай.
Федор уже скопировал аудиозапись на ноутбук и теперь включил его, сунув Тарасову в руки наушники. Тот слушал, сосредоточенно сдвинув брови, а когда запись закончилась, поднял на Федора вопросительный взгляд.
– И что все это значит?
Федор с энтузиазмом принялся рассказывать, как они с Мариной «расшифровали» услышанное и что, по их мнению, произошло в тот день в этой квартире.
– А теперь ты мне скажи – это голос Светланы? – спросил он. – Можешь узнать? Вы ведь с ней вместе работали.
– Звучит о-о-очень похоже, – энергично кивнул Тарасов. – Но голову на плаху класть не стал бы, – тут же добавил он. – А можно включить еще раз?
Прослушав запись по второму разу, Тарасов снова кивнул.
– Да, очень похоже на Светку. Думаешь, это убийца с ней разговаривал? – поежился он.
– Уверен. Жаль, его почти не слышно, – посетовал Федор. – Мне кажется, он специально голос понизил, чтобы соседи не услышали. Потому что точно знал, с какой целью явился в этот подъезд. Он ведь принес с собой перчатки. Слышал, как девушка воскликнула: «Лето же. Зачем вы их надеваете?!»
– И что, Зимин отказался слушать запись? – не поверил Тарасов.
– Говорит, ему сейчас некогда.
– Как ко мне с нарядом полиции припереться – это ему запросто, времени навалом, – вознегодовал режиссер. – У них ведь всякая аппаратура есть, специальная… Ну, чтобы вывести голос этого мужика, усилить его, проанализировать. А вдруг это кто-то из театра? Могли бы сравнить и сразу же опознать убийцу! Такая улика, а им даже неинтерсно – с ума сойти!
– Слушай, а аудиозапись является доказательством в суде? – проигнорировал его выступление Федор.
– Меня еще за убийство не судили, – буркнул Тарасов. – Но, может быть, однажды я прикончу Зимина и тогда все узнаю точно.
– А пока какие у тебя есть предложения? – спросил Федор, нервно пройдясь по комнате. – Что будем делать дальше? Согласись, что иметь на руках такую бомбу и ждать до послезавтра просто невыносимо!
– К тому же еще неизвестно, что именно будет послезавтра. Послушает ли тебя Зимин? – вздохнул Тарасов. – Он наверняка понял, что ты хочешь подбросить ему еще одно нераскрытое убийство. Оно ему надо? У него и так уже на шее две актрисы, да еще свеженькое дело Валерьяныча.
– Это ты прав, – вздохнул Федор. – Полиция решила, что Виктор умер от сердечного приступа – зачем им лишний раз в этом копаться. Они же не знают, что он стал свидетелем убийства Лесниковой…
– И знать не хотят, – подхватил Тарасов.
Они помолчали.
– Значит, никаких конструктивных предложений нет? – первым подал голос Федор.
– А что мы тут можем поделать? – пожал плечами Тарасов. – Снова вступать в конфликт с Зиминым мне совершенно точно неохота. И тебе не советую. Так что остается ждать. Послезавтра встречаемся и едем к следователю отдавать твою улику. Так что – звони.
Режиссер встал, сладко потянулся и, пожелав Федору доброй ночи, отправился домой.
Закрыв за ним дверь, Федор еще немного посидел в своем кресле, не в первый раз перебирая в уме факты, которые ему удалось собрать за все время расследования. Они складывались в небольшие кусочки, но дальше дело не шло – общая картина никак не вырисовывалась. У Федора было неприятное ощущение, что он постоянно что-то упускает. Какую-то мелочь, и из-за этого может произойти еще одно несчастье. Но разгадка не приходила, и, так ни до чего и не додумавшись, он наконец лег спать. Сны ему снились страшные, кровавые и безысходные. Он то и дело просыпался весь в поту, с колотящимся сердцем, и утром чувствовал себя совершенно разбитым.
«От такой жизни недолго и самому коньки отбросить, – вяло подумал Федор. – На кой черт я во все это ввязался?»
Но тут ему представилось взволнованное лицо Марины, и сомнения улетучились сами собой. Приняв ледяной душ и сделав тридцать отжиманий от пола, Федор выпил пару чашек черного кофе, от чего окончательно пришел в себя. После этого он решил наведаться в свой любимый букинистический магазин, по которому успел здорово соскучиться. Там на него сразу же навалились неотложные дела, и, погрузившись в них с головой, он до обеда ни разу не вспоминал ни о каких убийствах. Однако когда отправился перекусить в соседнее кафе и потягивал томатный сок в ожидании заказа, мысли о произошедших за последние дни событиях снова заставили его заволноваться. Правильно ли он сделал, что пошел на поводу у Зимина и согласился ничего не предпринимать? Может, надо было плюнуть на все приказы, силой вломиться к нему в кабинет и все же заставить послушать запись? То, что эта запись ужасно важна для расследования, Федор ни секунды не сомневался.
«Если бы Тарасов меня поддержал, я бы именно так и сделал, – с досадой думал Федор. – Но этот тип, похоже, уже потерял интерес к нашему детективу. Все у него какие-то дела, все ему некогда».
Как бы то ни было, режиссер оставался единственным человеком, с которым он мог безбоязненно обсуждать любые детали этого дела. Федор с удивлением обнаружил, что успел к нему привязаться и уже не мыслил действовать в одиночку.
«Надо договориться о наших завтрашних делах», – подумал он и набрал знакомый номер. Точно как и вчера Тарасов долго не отвечал, но наконец взял трубку.
– Слушай, старик, ты не вовремя, – услышал Федор его сдавленный шепот. – Я сейчас занят. Очень…
– А почему такая таинственность? – удивился Федор.
– Потому что у меня тут… личные дела.
– Эй, – насторожился Федор, – ты там случайно не закрутил роман с какой-нибудь актрисой… театра имени Коллонтай?
– Да нет, ты что, – прошипел режиссер. – Я познакомился с хозяйкой индийского ресторанчика. Это такая женщина, скажу я тебе! У нее дикие черные глаза…
– Ладно, Тарасов, – с досадой перебил его Федор. – Наслаждайся жизнью, свяжемся завтра с утра. Только ты уж, пожалуйста, не игнорируй мои звонки, договорились?
– Угу, – пробормотал тот и отключился.
Федор вздохнул. Если быть совершенно откровенным, то его собственные отношения с женщинами представляли собой лишь жалкое подобие личной жизни. Они в основном состояли из недолгих и несерьезных романов с гламурными красотками, ни одна из которых не могла устоять перед обаятельным и напористым букинистом. Марина была первой женщиной, которая понравилась ему по-настоящему. Она занимала его мысли, заставляла волноваться в ожидании встречи. Однако Марина, по чьему-то меткому выражению, была глубоко замужем, а вытаскивать ее из этого «замужем» Федор не собирался. Он прекрасно понимал, что любая попытка разрушить ее брак мгновенно будет истолкована Мариной как его предложение о создании серьезных отношений. Но Федор пока не знал, готов ли он к таким отношениям в принципе.
Вечером Марина сама позвонила ему по телефону, и Федор обрадовался как мальчишка. Говорила Марина очень тихо и немного приглушенно – ему даже казалось, что она прикрывает трубку ладонью. Федор догадался, что где-то поблизости находится ее муж. Он попытался представить, как тот ходит по квартире, наливает себе на кухне чай или же сидит в своем кабинете и листает медицинские книги. А может, просто развалился на диване и смотрит телевизор? Интересно, известные кардиологи тоже смотрят телевизор, как и простые смертные, или у них нет времени на подобные глупости?
Ночью Федор спал еще хуже, чем в прошлый раз. Ему снилось, что он барахтается в воде, а длинные гибкие водоросли хватают его за ноги и с силой тянут на дно. Он сопротивляется из последних сил, уже не хватает воздуха, легкие вот-вот лопнут… И тут Федор проснулся от длинного, настойчивого звонка в дверь. Вытерев стекавшую по лбу струйку пота, бедолага сполз с раскладушки и, пошатываясь, побрел к двери.
– Кто там? – спросил он хриплым со сна голосом.
– Открывайте, Буколев, – донесся до него знакомый скучный голос.
Федор даже в глазок заглядывать не стал – отпер замок и уставился на Зимина, который стоял на пороге, благоухая дешевой туалетной водой.
– Нигде от вас не скрыться, – буркнул Федор и посторонился. – Ну, заходите, коли пришли. Откуда вы знаете, что я снимаю эту квартиру?
Зимин перешагнул порог, не удостоив хозяина ответом, только выразительно хмыкнул. Без особого любопытства оглядевшись по сторонам, он перевел свой колючий взгляд на Федора.
– Где ваша улика? Давайте ее сюда, – приказал он.
– Прощенья просим, – хмыкнул Федор и дурашливо подтянул свои пижамные шорты.
– За что это? – удивленно повел бровью следователь.
– За неглиже, разумеется, – ответил Федор и, шлепая босыми ногами, направился к стулу, на котором лежал его кейс. – Вы весь такой свежевыстиранный, наглаженный, побритый. А я, видите ли, только что с раскладушки.
– Кто ж виноват, что вы тут дурью маетесь? – пожал плечами Зимин, беря у него из рук мобильник Виктора. – Дом забросили, магазин забросили… И все из-за женщины.
Федор оторопел.
– С чего это вы взяли? – ошарашенно спросил он, во все глаза глядя на невозмутимую физиономию Зимина.
– Я, Буколев, не такой идиот, каким вы меня себе представляете, – хмыкнул в ответ следователь. – Я размышляю и делаю выводы.
– Вы лучше… знаете что? Запись прослушайте. – Федор так растерялся, что не смог с ходу придумать достойного ответа. Отнекиваться было глупо – все равно что признать, что Зимин прав. Лучше всего было бы рассмеяться – легко так, без сарказма. Но он знал, что у него не получится, поэтому решил оставить последнее замечание без ответа.
– А теперь изложите мне информацию о хозяине этой квартиры. Все, что вам известно, только покороче, – потребовал Зимин и без приглашения уселся в кресло у окна.