– Да нет у меня ключа! – нервно ответила Ольга. – Какой же ты бестолковый! Я его всегда оставляю снаружи! Посмотрите вокруг, куда он мог завалиться!
Мы все одновременно опустили головы и посмотрели себе под ноги. Виолетта, с едкой иронией воспринимая происходящее, села в кресло и закинула ногу на ногу.
– Не правда ли, забавно? – спросила она у меня, посасывая мундштук.
Плосконос, отличающийся особой старательностью в поисках ключа, опустился на корточки и даже залез под стол.
– Ну, что там? – крикнула из-за двери Ольга.
– Ищем! – громко отозвался из-под стола Плосконос.
– Интересно бы узнать, – сказала Виолетта, – кому понадобилось изолировать от нашего славного общества первую леди?
– Может, она сама заперлась? – пожала плечами Кика, делая вид, что ищет ключ на столе.
Я почувствовал, как Лера незаметно взяла меня за руку. Среди этих людей, обвинивших ее в преступлении, она чувствовала себя, как заяц в лисьей норе.
– Да выпей же, выпей! – грудным баском произнесла Виолетта, глядя на Кику поверх очков. – Что ж ты так над собой издеваешься?
– Не ваше сучье дело, хочу я выпить или нет! – огрызнулась Кика и, будто делая назло, взялась за бутылку.
Виолетта вздохнула и обратилась ко мне:
– Педагогическая система воспитания «а-ля Колыма»… Кстати, говорят, что вы блестяще завершили уголовное расследование и нашли убийцу?
Мне показалось, что нервы Виолетты взвинчены до предела и звенят, как нож гильотины.
– Вынужден вас разочаровать. Убийца пока мне неизвестен.
– Вы ищете ключ или нет?! – очень кстати крикнула Ольга, невольно обрывая неприятный разговор с Виолеттой.
– А чего его искать? – произнесла Кика, закусывая кусочком зачерствевшего хлеба. – Если кто-то захотел запереть Ольгу, то уж, конечно, спрятал ключ в надежном месте.
Это была правда, притворяться друг перед другом не имело смысла.
– Ольга, – позвал я, прислонившись к двери. – Ключа нет, и мы вряд ли его найдем. Отойди от двери, я ее сейчас выломаю.
– Что?! – возмутилась Ольга. – Ты в своем уме?! Эта дверь сделана из индонезийского дуба, ручная работа! Ей цены нет!
– Я понимаю, но приходится выбирать между дверью и твоей свободой.
– Нет, нет, не прикасайся к двери, я тебе не доверяю! – руководила из своей комнаты Ольга.
Я повернулся и обвел взглядом присутствующих.
– Есть шанс, – сказал я, – освободить Ольгу без материального ущерба. Постарайтесь вспомнить, где может находиться этот ключ?
Мой взгляд невольно остановился на глазах Виолетты. Женщина хмыкнула, изобразила на лице независимое выражение и стала демонстративно пускать дымовые колечки в потолок.
– Позовите Клима! – вдруг озарило Ольгу. – Он умеет разбирать замки.
– Ты имеешь в виду дворника? – уточнил я. – Но как он зайдет в дом? Ключа от нижней двери тоже нет!
– У него должен быть дубликат! Да не стойте же! Делайте что-нибудь!
– Я позову! – сказал Плосконос, вылез из-под стола и вышел из гостиной.
Все, кто остался у запертой двери, молча прислушивались, как Плосконос открывает в коридоре окно и срывающимся голосом кричит: «Эй! Дворник! Дворник! Подойдите поближе!.. Что?.. Я вас не слышу!»
– Смотрю я на вас, – опять вцепилась в меня Виолетта, – и думаю: вы среди нас уже как родной. Вы хоть поужинали? Смотрите, оливье остался, солености… Если успеете, то можете и водочки махнуть граммов сто.
Я с благодарностью улыбнулся и приложил руку к сердцу.
Мы скучали в разных углах в ожидании освободителя. Лера, выпрямив спину и сложив ладони на коленях, сидела на стуле. Виолетта расслабилась в кресле, и у нее явно чесался язык. Желая общения, она поочередно тормошила взглядом каждого из нас. Кика, отбросив комплексы, с аппетитом ела холодную курицу, щедро намазывая ее горчицей.
– Мне кажется, – опять обратилась ко мне Виолетта, – вы стоите на пороге сенсационного открытия. К примеру: Марко застрелили инопланетяне.
– Вряд ли, – сохраняя серьезное лицо, ответил я. – Инопланетяне так бы не наследили.
– А что, преступник оставил много следов? – удивилась Виолетта.
– Очень много.
– Что вы говорите! – покачала головой Виолетта и коснулась губами кончика мундштука. – Значит, версию о самоубийстве вы отметаете категорически?
– Пока я ничего не отметаю, – признался я. – Зато уверен, что преступник умело манипулировал вашими записками. То, что все они анонимны и отпечатаны на принтере, делает его манипуляции незаметными.
Виолетта не без труда усмехнулась краем губ.
– Мне кажется, вы намекаете на меня, – произнесла она, глядя на меня искоса, как лошадь на шмеля. – То, что все записки хранятся у меня, еще ни о чем не говорит.
– Говорит, – не отрываясь от еды, сказала Кика.
– Ой! – воскликнула Виолетта и вскинула голову. – Еще одна пигалица вылезла! Мы тебе слова не давали. Так что уминай за обе щеки. На всякий случай. Кто знает, будут ли тебя так хорошо кормить в будущем…
Честно говоря, я не ожидал от Кики столь резкой реакции. Она швырнула в Виолетту маслину, которая стукнулась о подлокотник кресла и пружинисто отскочила в сторону.
– Замечательно! Просто замечательно! – ядовитым голосом произнесла Виолетта, зачем-то отряхивая юбку, и в очередной раз обратилась ко мне: – Наверное, вам доставляет огромное удовольствие лицезреть все это? Приходите к нам почаще. Правда, наш коллектив стремительно сокращается в численном составе…
В этот момент внизу гулко хлопнула дверь, и послышались тяжелые шаги. Через минуту в гостиную вошел дворник. Этого человека я впервые видел так близко и при свете. Он снял шапку, и его жесткие, с грязной проседью волосы сразу встали торчком. Глубоко посаженные глаза были невыразительны, по ним трудно было судить, на что именно он смотрит. В общем, вид у него был непривлекательный и мрачный. Дворник неторопливо поставил на стол чемодан, раскрыл его и вынул оттуда отвертку с почерневшей рукояткой. Сжимая ее в руке, словно нож, он приблизился к двери, присел на одно колено и стал свинчивать крепежный шуруп. Он не делал ни одного лишнего движения, ни разу не замер, чтобы обдумать дальнейшие действия.
Мы все наблюдали за его работой словно завороженные. Разговаривать в присутствии этого нелюдимого великана почему-то не хотелось. Я вспомнил короткий текст его пожелания: «Я человек простой и не умею писать умно и красиво. Желаю всем сибирского здоровья, кавказского долголетия…» Странно, что он вообще смог что-то написать.
Шуруп упал на пол. Дворник бережно поднял его и положил в карман. Затем принялся свинчивать второй шуруп.
– Сейчас освободим нашу птичку из клетки, – пробормотала Виолетта.
Я слегка повернул голову, незаметно рассматривая Виолетту. Женщина любовалась работой дворника и, словно разговаривая сама с собой, то пожимала плечами, то качала головой, то шевелила в воздухе пальцами. Она даже не подозревала, насколько загрузила меня новыми вопросами. Не так давно я застал дамочку в подсобке, которую Ольга до этого закрыла на ключ. Справедливо было бы считать, что пропажа еще двух ключей – от входной двери и комнаты Ольги – тоже дело рук Виолетты. Но если ее стремление завладеть ключом от подсобки, где стоял компьютер, было вполне объяснимо, то зачем было запирать входную дверь? А какой смысл закрывать в своей комнате Ольгу? Чтобы вдова не стала случайным свидетелем какого-нибудь поступка Виолетты? Но в доме хватает и других свидетелей. С того момента, как Ольга подняла тревогу, все обитатели особняка находились вместе и могли контролировать друг друга.
Дворник снял облицовочную панель замка, аккуратно положил ее на пол и принялся разбирать запорный механизм. Лера взяла со стола корзинку с кремом и протянула ее мне:
– Хотите?
Виолетта, в отличие от меня, не стала бороться с проснувшимся аппетитом и сделала бутерброд с красной рыбой. Она плеснула себе немного белого вина и снова вернулась в кресло.
Когда Лера слизала весь крем, выпачкав в нем кончик носа, дворник оттянул стамеской язычок замка и открыл дверь. Нашим глазам открылось впечатляющее зрелище: Ольга стояла на пороге в ночной рубашке, широко расставив босые ноги, и прикрывала руками глубокий вырез на груди. Ее глаза сверкали рвущимся на волю гневом.
– Ты разобрался, кто это сделал?! – крикнула она мне, словно я нанялся к ней начальником личной охраны.
Я не ответил и отвел глаза, не желая разговаривать с хозяйкой в таком тоне. Кика, словно кошка, неторопливо встала из-за стола, сплюнула селедочную косточку в салатницу и моряцкой походкой пошла к выходу. Лера затолкала в рот остаток корзинки. Виолетта вытерла губы салфеткой и громко объявила:
– Все прекрасно, дорогая ты наша! Волки сыты и бараны целы. До прибытия оперов можно расползаться по норам.
В нашем единодушном миролюбии и индифферентности гнев Ольги непременно погас бы, если бы вдруг с лестницы в гостиную не заполз удушливый запах дыма. Первой его почуяла Виолетта. Она вскочила с кресла и закудахтала:
– Что такое? Что это горит? Откуда дым?
– Чем вы тут занимаетесь, черт вас подери!! – с новой силой крикнула Ольга. – Все жрете, никак от стола отойти не можете!! Дом подпалили!!
– А где Плосконос? – ахнула Виолетта. Не обращая внимания на Ольгу, она быстро оглядела гостиную и вдруг с удивительной резвостью кинулась к выходу.
– Не стой, как египетская пирамида! – крикнула Ольга дворнику и толкнула его в спину. – Разберись, что там случилось!
Она настолько действовала мне на нервы, что я вышел из гостиной быстрее дворника. На лестнице меня догнала Лера, предпочитая в критические минуты находиться со мной рядом. Мстительно ухмыляясь, за нами увязалась Кика.
– Вы понимаете, что именно сгорело? – шепнула мне Лера.
Даже если бы я не понимал этого, то лишь очень непродолжительное время. Мы спустились на первый этаж и увидели лежащую на мозаичном полу горстку дымящегося бумажного пепла. Рядом с ней возвышалась Виолетта. Лицо ее было перекошено от злости. Она сняла очки, и ее подслеповатые, с воспаленными веками глаза сразу накинули ей пяток лет.
– Он просто негодяй, – бормотала она, нервно переступая с места на место. – Какая наглость… Я этого так не оставлю… Он очень, очень пожалеет… Ну что ты, Шлында, сияешь, как новенький унитаз?
Последняя фраза относилась к Кике, которая действительно не скрывала своей радости по поводу сожжения Плосконосом плода коллективного творчества. Не реагируя на оскорбление Виолетты, она присела на корточки перед горсткой пепла и подула на него, пытаясь оживить тление. Ее тотчас потеснил дворник. Не обращая внимания на баловство девушки, он затоптал пепел сапогами. Потом вынес из-под лестницы веник и совок и навел чистоту.
Цокая каблуками сапожек, к нам спустилась Ольга. Поверх ночной рубашки она накинула шубку, полагая, что для нашего неблагодарного общества такой прикид вполне сойдет.
– Что сгорело? – спросила она.
– Пожелания! – ответила Виолетта. – Все до единого! Надеюсь, ни для кого не секрет, кто это сделал?
– Это серьезно? – спросила у меня Ольга.
Я отрицательно покрутил головой.
– Тогда разберись с этим, а потом зайди ко мне, – сказала Ольга усталым голосом и пошла наверх.
– И я вас тоже прошу – разберитесь! – размахивая перед моим носом то ли пальцем, то ли кулаком, сказала Виолетта. – Обязательно поставьте в известность об этом омерзительном факте милицию… Вы только обратите внимание! – громче заговорила она, показывая рукой в сумрачный коридор. – Он взломал мою дверь! Полюбуйтесь!
Она схватила меня за руку и едва ли не силой потащила к распахнутой настежь двери.
– Я еще не проверяла, но, возможно, он украл у меня и деньги! – тараторила Виолетта. – Этому человеку нельзя верить! Зафиксируйте – он вырвал замок почти с мясом!
Мы зашли в ее комнату. Мебели и вещей здесь было слишком мало для серьезного обыска, потому в комнате царил вполне сносный порядок. Только подушка валялась на полу.
– Вот, полюбуйтесь! – злобно зашипела Виолетта, тыча пальцем в подушку. – Я прятала листы под ней, на кровати. Но этот аморальный тип обыскал мою постель!.. Ах, почему же я не взяла их с собой?! Какая я бестолковая! – Она повернулась ко мне: – Как это будет расценено судом? Воровство или ограбление? На полную катушку ему! На полную!
– Посмотрите, пожалуйста, – напомнил я о главном. – Деньги и личные вещи на месте?
– Да это у меня всегда с собой, – с неохотой ответила она, похлопав ладонью по сумочке, болтающейся на ремешке. – Но разве пожелания представляют меньшую ценность? Это же самое главное вещественное доказательство! Ось, вокруг которой вращался преступный замысел убийцы!
– Успокойтесь, – сказал я, чувствуя, что женщина заводится все сильнее. – Почему вы так волнуетесь?
– Как почему? Как почему? – с негодованием воскликнула Виолетта. – Разве вы не понимаете, что эти документы – ключ к истине? Отправная точка профессионального расследования.
На слове «профессионального» она сделала ударение, желая подчеркнуть, что мое расследование она всерьез не принимает.
– Что ж вы эту отправную точку продали Плосконосу за сто долларов? – с мягким упреком спросил я и покачал головой.
Виолетта вылупила на меня свои подслеповатые глазки, раскрыла рот, но там не оказалось подходящих звуков. Она засопела, торопливо нацепила на нос очки и отрывисто сказала:
– Знаете что!.. Я не нуждаюсь… – замолчала, не подыскав нужных слов, и категорически заявила: – Ну-ка, выметайтесь из моей комнаты!
Я не заставил Виолетту повторять и вышел в коридор. Она тотчас захлопнула за моей спиной дверь, а потом до меня донесся ее приглушенный голос:
– Надо еще разобраться, что вы за гусь!
ГЛАВА 16
ТУФЛИ, ПИСТОЛЕТ И ЯД
И тут я почувствовал, что меня прошибло холодным потом. Входная дверь! Как же я мог забыть, что дворник открыл ее и теперь любой может выйти из особняка!
Дурное предчувствие вытеснило из моего сознания все остальные мысли и переживания. Боясь думать о последствиях своего недомыслия, я побежал к выходу, распахнул дверь и выскочил на крыльцо. Там я на мгновение задержался, задохнувшись от свежего морозного воздуха. Кругом царила тишина, которую заполнял единственный звук – ритмичное шуршание метлы в руках дворника. Снег больше не шел, и на небе зажглись тяжелые яркие звезды.
Я побежал по девственно чистой дорожке, моля в уме бога, чтобы мои опасения оказались напрасными. Раскрыв калитку, я сделал всего шаг и тотчас увяз в снегу по колена. Пробраться к «девятке» оказалось не так-то просто. Я пошел по своим старым следам, которые вели к машине не самым коротким путем. Чем ближе я подходил к машине, тем сильнее сжималось мое сердце. Кажется, мои худшие опасения оправдались. Вся машина была присыпана легким сухим снегом, но снежная шапка с одного бока была повреждена: темным пятном на ней выделялась водительская дверца. Можно было сказать с уверенностью, что ее недавно открывали и потому снег с нее ссыпался.
Со слабой надеждой я приблизился к машине, открыл дверцу и опустил руку под сидение. Пошарил с одного бока, потом с другого, потом присел и заглянул под сиденье. Пистолета не было.
Я зарычал от досады и с силой захлопнул дверцу. Какой непростительный прокол! Тот, кто хотел заполучить «стерлинг», только и ждал, когда откроют входную дверь. Быстро он обернулся, ничего не скажешь!
Я вернулся во двор и остановился, глядя на то, с каким усердием дворник подметает дорожку. Конечно, ни одного следа не осталось! Тот, кто скажет мне, что это чистое совпадение, рискует получить кулаком в лоб.
Дворник продолжал мести, не обращая на меня внимания. И даже когда метла прошлась по моим ботинкам, он не остановился.
– Не перестарайся, – сказал я ему.
Наконец метла замерла в его руках. Дворник поднял на меня тяжелый взгляд.
– Какие проблемы? – спросил он.
– Кто выходил из дома?
– Не видел, – односложно ответил дворник и снова начал мести.
Я наступил на прутья метлы ногой. Дворник снова поднял голову. Теперь я почувствовал, как от него начинает исходить тупая агрессия. Силы ему, конечно, не занимать. Но одним ударом он все же вряд ли сумеет меня свалить, а от второго я увернусь.
– Послушай меня, – сказал я, глядя в бездонные глаза дворника. – Если в доме произойдет еще одно убийство, то ты будешь проходить по делу как соучастник. Но это в лучшем случае.
Ничего не ответив, дворник выдернул метлу из-под моих ног и с невозмутимым видом возобновил работу. Я повернулся и пошел к дому, думая о том, что теперь к моему расследованию добавилось еще одно немаловажное обстоятельство: оно стало для меня смертельно опасным. Пистолет занял боевую позицию.
Я поднимался по ступенькам крыльца, вспоминая, как всего несколько часов назад подходил к этой же двери с Лерой на руках. Тогда у меня не было сомнений в том, что я сумею защитить эту худенькую и немного чудаковатую девушку от злых сослуживцев. «Запомни этот урок навсегда, – сказал я себе. – Не надо пытаться предвидеть будущее, заходя в незнакомый дом».
Погруженный в свои размышления, я приблизился к двери и уже поднял руку, чтобы взяться за ручку, как почувствовал что-то похожее на легкий дискомфорт. Чего-то не хватало. За прошедшие часы здесь произошли неуловимые изменения.
Я посмотрел под ноги. Ну да, снега на ступеньках стало заметно меньше. Но не только в количестве снега дело… Я остановился и посмотрел по сторонам. Мне показалось, что на крыльце раньше стоял какой-то предмет. Точнее, это был не предмет… Но именно из-за него Лера упала в обморок!
И тут я вспомнил, чего сейчас не хватало. Лая сторожевого пса! Я уже был у двери, а мохнатый сторож не подавал сигналов тревоги. По-прежнему стояла глухая тишина, на которую я обратил внимание, когда только вышел из дома.
Я перегнулся через перила и посмотрел вниз. Из собачьей будки выглядывали две черные лапы. Я свистнул – никакой реакции. Пришлось спуститься, чтобы напомнить зверю о его функциональных обязанностях. Я не спеша приблизился к будке, готовый отскочить в сторону, если пес вдруг проявит служебное рвение, и пригнулся.