Он сидел, взъерошенный, и печальный, похожий на большую, лохматую собаку, которую покидает любимый хозяин. Я присела на край кровати и провела ладонью по его непослушным волосам.
— Обещай, что сегодня пойдёшь к цирюльнику и сострижешь все эти патлы. Обещаешь?
— Обещаю, — угрюмо ответил он. Я вздохнула.
— Прекрати куксится. Ничего страшного не происходит. Можно подумать, я была единственной девушкой в твоей жизни. Или ты злишься, что бросают тебя, а не наоборот? Ну, разок можно попробовать. Через неделю, ты обо мне не вспомнишь…
— Ты это говоришь для меня, или для себя? — тихо спросил он. — Специально заводишься, чтобы проще было уйти?
Я осеклась. Он грустно улыбнулся.
— Так я и знал…
— Прости, я наверное страшная свинья.
— Тебе не за что извиняться, Марта. Мы слишком разные люди, рано или поздно, нам пришлось бы расстаться. Ты словно пламя, я словно лёд… Тьфу, заговорил совсем как герой дешёвой любовной пьески.
Я засмеялась.
— И всё-таки ты поэт. Мне было очень хорошо с тобой.
— Мне тоже. И я не забуду тебя через неделю. Может только через пару месяцев… или лет…
— Зато родители будут просто в восторге.
— О, да. Папочка, наверное, закажет благодарственный молебен в кафедральном соборе.
— Думаешь раскошелиться?
— Не сомневаюсь.
— Собор… Помнишь, как мы с тобой встретились?
— Конечно. Я поднялся на колокольню и увидел тебя…
— Я стояла, перегнувшись через ограждение, и смотрела вниз…
— А я решил, что ты хочешь покончить с собой, и схватил тебя за платье…
— А я всего-навсего, глядела на котёнка, сидящего на самом краю карниза…
— Ты повернулась и залепила мне пощёчину…
— А потом полезла спасать малыша…
— И чуть не свалилась, от порыва ветра…
— Если бы ты видел своё лицо, когда я вернулась обратно, с котёнком в руках…
— В сильно расцарапанных руках…
— Верно. Надеюсь, твоя сестрёнка не сильно его обижает?
— Ты что, Марыся его любит, видела бы ты, в какого красавца он превратился.
— Верю. Жаль, что мне запретили бывать у тебя дома.
— Сама виновата. Зачем было превращать в лягушек домашние туфли моей матушки?
— Но Марыся так просила показать ей волшебство, к тому же это было не настоящее превращение, а простая иллюзия.
— Из-за этой иллюзии, матушка упала в обморок и сломала себе ключицу!
— Согласна, некрасиво получилось. Но я же её потом вылечила!
— А душевные травмы? Боюсь, мои родные теперь долго будут с недоверием относиться ко всем девушкам, которых я стану приводить в дом.
— Какой кошмар. Надеюсь, Марыся не станет просить их сделать какой-нибудь фокус.
— Ага, надейся, ты её плохо знаешь!
Мы посмеялись, после чего я встала и продолжила одеваться.
— Не думай, что пытаюсь тебя остановить, ты самостоятельный человек и всё такое, но мне по-прежнему кажется, что это путешествие — авантюра, — голос Стефана вновь стал печальным. — Почему ты так уверена, что святой Клаус, обязательно поможет твоему учителю?
— Потому, что он великий целитель. Так, во всяком случае, говорят. Кроме того, слепая Ханга, предсказала мне, что его можно будет разбудить только в Северной Марке….
— Старая Ханга, дешёвая шарлатанка. Кроме того, она не сказала тебе, что Олега разбудит именно Клаус.
— У тебя все шарлатаны. Ханга, ясновидящая, у неё есть Дар. Неужели ты думаешь, что я не могу почувствовать обман? Другое дело, что ясновидящие часто ошибаются, но когда старуха делала предсказание, ни она, ни я еще не знали про Клауса.
— По-моему, ты просто очень в это хочешь поверить.
— Возможно. Но я просто устала. Четыре года я ищу способ вернуть его к жизни. Четыре года, скитаюсь, дерусь, попадаю в ловушки, чудом остаюсь жива, а воз и ныне там.
— Но если, Клаус тебе не поможет? Ты же до весны застрянешь в Северной Марке. "Ласточка" — последний корабль, плывущий туда в этом году. И что ты будешь делать там одна? Без денег, друзей, крыши над головой? Зима в тех краях суровая и долгая, а местные жители не любят чужаков.
— Выкручусь. В первый раз что ли?
— О небо, и почему мне угораздило втюриться в эту тупую и упрямую девчонку! — патетически воскликнул Стефан и театральным жестом воздел руки к потолку.
— На себя бы посмотрел. Тоже мне, взрослый дядя.
Я, накинула на плечи, тёплую, матросскую куртку и подошла к мутному зеркалу, висящему на стене.
— Лучше скажи, я похожа на парня?
— Ты похожа на девчонку, переодевшуюся в мужскую одежду.
— Чёрт, раньше с этим проблем было меньше.
— Конечно, отрастила себе… молочные железы, ещё и недовольна.
— А вот за "молочные железы", кто-то сейчас точно получит! И почему меня угораздило втюриться в этого циничного, наглого грубияна?
— Не циничного, а справедливого. Зачем вообще тебе приспичило прикидываться парнем?
— Как будто не знаешь. Молодая, красивая девушка не может путешествовать в одиночку, без сопровождения мужчины, это же очевидно. Я и так с трудом купила билет на корабль. Ничего, у меня в запасе есть парочка хороших заклинаний, комар носа не подточит.
Я подняла с пола, туго набитую дорожную сумку, и с виноватым видом подошла к кровати.
— Вот и всё… Мне надо идти.
Стефан встал и обнял так крепко, что у меня на минуту перехватило дыхание.
— Ну не надо, мы ведь ещё увидимся, — пискнула я, и затрепыхалась, пытаясь освободиться. Он погладил меня по голове и опустил. Его глаза были чернее ночи.
— Мы никогда больше не увидимся. Я не Ханга, мне не нужен Дар, чтобы это понять. Прощай, прекрасная ведьма. Прощай, будь счастлива, и помни — я тебя никогда не забуду.
Мои башмачки, глухо стучали по булыжной мостовой, сумка оттягивала правое плечо, я быстро шла, почти бежала, делая грандиозные усилия, чтобы не разреветься. Всё закончилось, очередная страница моей бурной жизни оказалась перевёрнута, печальный поэт из славного города Данбург остался в прошлом…
— "Ты очень хороший человек, Стефан, — шептали мои онемевшие губы. — Мы с тобой действительно, больше не встретимся. Ты найдёшь себе жену, милую, добрую, работящую, она родит целую кучу детей, и ты будешь счастлив. Зачем тебе сумасшедшая ведьма, которая не может долго усидеть на месте, вечно спешащая к неведомой цели? Так что не грусти и, постарайся всё же поскорее меня забыть".
Но что-то подсказывало, что как раз этого, он не сможет сделать никогда…
Глава 6
Эпидемия началась
(Мир Ириан, Вольный город — деревня Нордар. Олег — 25 лет, Марта — 17 лет)
— Марта, пошли скорее, у нас беда! — озабоченная Астрид схватила меня за рукав в тот момент, когда я вышла на улицу, отправляясь за завтраком. — С Яри плохо, и Гунилла… одним словом сама увидишь!
Прошло уже две недели, с тех пор, как я поселилась в Вольном городе. Горожане привыкли ко мне, а я к ним. Работы было много, тем более что пользовать мне приходилось не только людей, но и животных. Вчера вечером мы с Хельгой, весёлой, розовощёкой повитухой, помогали разродиться самой крупной овце стада, красавице Долли. Ягнята родились здоровые и ужасно милые, но на подходе были другие. После завтрака, я собиралась осмотреть близнецов Касси, потом идти на пастбище, где захромал Ревун, местный баран-производитель. Так что слова Астрид, прозвучали, словно гром с ясного неба.
— Ничего не понимаю, — говорила я, стараясь не отставать от быстро идущей хозяйки. — С ними же всё было нормально. Яри окреп настолько, что я собиралась сегодня отправить его на работу.
— Какая-то чертовщина, твориться в этом месте… — пробормотала Астрид. — Вчера, Гунилла не пришла на ужин, а сегодня, пропустила утреннюю дойку. Лисса, долго стучала в дверь, но никто не открывал, пришлось ломать… Вот смотри.
Мы вошли в комнату ребят. Яри, неподвижно лежал на кровати, словно большая кукла. Рядом лежала Гунилла, такая же неподвижная и бледная.
— Мы нашли её на полу, около двери. Она, похоже, почувствовала неладное и попыталась выйти. Но не успела, бедняжка…
Я склонилась над больными. Все симптомы необычного заболевания были на лицо. Белая, восковая кожа, пониженная температура тела, красные пятна на груди и животе, редкий пульс.
— Ну, что скажешь? — спросила Астрид.
— Тоже, что и раньше. Это не чума, а какая-то неизвестная болезнь. Или проклятие.
— Чушь. Это не может быть проклятием, я бы почувствовала, — хозяйка резко тряхнула головой.
— Тебе виднее. В любом случае, сейчас я помочь им не могу. Мне нужны более сильные травы.
— Тогда отправляйся в Нордар. Белла, конечно, та ещё змея, но в травах разбирается отлично. Езжай прямо сейчас, и постарайся вернуться сегодня же. Дело хуже, чем ты думаешь, у нас ещё трое заболевших.
— Что?
— Да. Скельди, старуха Петерсон, и дочка Лиссы, Рута. Помнишь, такая рыженькая?
— Рута-Лисичка? Помню. А Бьорк знает? Это ведь его дочь.
— Не знает. Он с двумя ребятами вчера ушёл проветриться. Обещал вернуться сегодня к вечеру.
— Не завидую ему. А симптомы те же?
— Один в один. Просто страшно становится.
— Скажи, а вы точно знаете, что монахи здесь умерли именно от чумы?
Астрид нахмурилась.
— А от чего ещё? Впрочем, про чуму рассказали братья из обители Святого Руфуса, которые наводили здесь порядок. Им виднее, правда… — Астрид внезапно осеклась и замолчала.
— Что, "правда"?
— Да нет, ерунда, бабские бредни.
— Договаривай, пожалуйста.
— Хм. — Хозяйка искоса посмотрела на меня, но потом всё-таки нехотя ответила. — Понимаешь, Белла, всё время твердит, что это не болезнь, а проклятие, прямо как ты сейчас. Но это точно не может быть проклятием, уж что-что, а в этом я разбираюсь, можешь поверить.
— Но может она…
— Не может! — взорвалась Астрид. — Не может! Белла просто тупая деревенская знахарка, не видящая дальше собственного носа. И ты будешь такой, если начнёшь её слушать, понятно?
— Успокойся, прошу тебя, — как можно мягче сказала я, а про себя подумала, что хозяйка Вольного города явно имеет большой зуб на свою деревенскую коллегу.
Астрид воинственно фыркнула и замолчала. Потом посмотрела на меня и вздохнула.
— Ладно, тебя это не касается. Лучше давай, собирался быстрее.
— Мне нужен проводник, я же не знаю дороги.
— Возьми Расмуса, уж ему-то она отлично известна.
— Хорошо, Расмуса, так Расмуса.
— Тогда я скажу, чтобы он готовился, и соберу подарки.
— Подарки?
— Конечно. Неужели ты думаешь, что вы поедете с пустыми руками? У Беллы большая семья. Денег она с нас не берёт, а вот от вещей и продуктов не отказывается никогда. Всё, одевайся потеплее, седлай Шуструю и вперёд!
— Ладно. Да, давно хотела спросить, у нас в городе, случайно не водятся домовые?
— Домовые? Не слышала. А это ты к чему?
— Просто уже несколько раз, находила у себя в комнате отпечатки ног и рук, оставленные очень маленьким человеком.
— Ерунда. Может кто-то из детей, забегал в твоё отсутствие?
— Я всегда запираю дверь, когда ухожу. Кроме того, ты же знаешь, малыши меня бояться, балаболка Хельди им такого наплела…
Астрид усмехнулась. — Ерунда, наших детишек трудно напугать. Одна моя доченька чего стоит.
— Ну, Ева-Лотта, это вообще уникум. Кстати, не знаешь, где она всё время умудряется так испачкаться?
— Ты говоришь, прямо как мой муженёк. Дети всегда пачкаются, это закон природы.
— Но не до такой же степени… Хорошо, я пошла собираться.
— Давно пора.
Наше путешествие длилось около двух часов. Расмус действительно, отлично знал дорогу. Он умело выбирал наименее снежные места, так что нам почти не пришлось петлять. Отдохнувшая и отъевшаяся Шустрая, держалась молодцом и шла достаточно резво. "Подарки" для знахарки, занимавшие четыре перемётные сумы, в основном состояли из муки, овечьего сыра и вяленого мяса. Имелось несколько отрезов тонкого полотна на рубашки и большая кудель овечьей шерсти.
Путешествие прошло почти в полной тишине. Мой спутник молчал, по понятным причинам, да и я, тоже не была расположена к беседе. Мысли о неожиданно начавшейся эпидемии, не давали покоя. Конечно, возможно мне удастся приготовить сильное лекарство и спасти несчастных, но что-то подсказывало, что лекарства здесь не помогут. Больше всего, меня пугало сходство симптомов болезни с симптомами зачарованного сна, которым спал Олег. Складывалось впечатление, что среди разбойников есть человек вооружённый подобием Костяного Ножа. А почему бы и нет? Кто говорит, что нож существовал в единственном экземпляре? Следовало разобраться, причём действовать нужно как можно быстрее. Иначе в одно прекрасное утро, обитатели Вольного города могут вовсе не проснуться.
Было около полудня, когда мы подъехали к деревне. Дом знахарки стоял на отшибе. Признаться, я думала, что это будет старая, покосившаяся хижина, наподобие той в которой прошло моё детство, но оказалось, что не все ведьмы живут бедно. Перед нами оказалась целая усадьба, состоящая из нескольких больших, крепких строений, обнесённых высоким забором. Мы подъехали к воротам, и Расмус постучал. Громко залаяли собаки, судя по голосу — матёрые волкодавы. Послышались шаги, ворота скрипнув, открылись. Грузный, бородатый мужик, в мохнатом полушубке, окинул нас внимательным взглядом.
— Что надо? — хрипло спросил он.
— Мы от Карла, — ответила я, — нам нужно увидеть матушку Беллу.
— Да уж понятно, что не от его светлости, — ответил мужик. — Немого я знаю, а вот тебя вижу в первый раз.
— Я новая знахарка, меня прислала Астрид.
— А, ты та самая ведьма… Ладно, заходите. Клык, Рвач, Коготь, на место!
Здоровенные псы, каждый размером с половину моей кобылы, дисциплинированно заткнулись и легли на снег. Их огромные лобастые головы были постоянно повёрнуты в нашу сторону, пока мы ставили под навес коней и снимали мешки с подарками с сёдел. Я нисколько не сомневалась, что достаточно одной короткой команды, чтобы эти мохнатые убийцы кинулись в бой. Провожаемые плотоядными взглядами четвероногих сторожей, мы поднялись на крыльцо, стряхнули с обуви снег пушистой метёлкой и вошли в дом.
Там нас сразу обступила толпа детей. Они шумели, пихались и кричали. Худенькая девушка лет шестнадцати тщетно пыталась их успокоить. По тому, какие радостные взгляды она кидала на моего спутника, я догадалась, почему Расмус с такой охотой, согласился отправиться в поездку.
— Ну, и где эта ведьма? — раздался громкий голос, и в комнату вошла высокая женщина, на вид немного старше Астрид. — Так, дети, брысь! Иди сюда девочка, не стой на пороге.
— Здравствуй, матушка Белла, — поклонилась я. — Меня зовут Марта, я знахарка из Вольного города.
— Ха, сама вижу, что знахарка. Пойдём ко мне, в этом бедламе, совершенно невозможно разговаривать. Кайса, прими гостя, как подобает, и утихомирь, наконец, эту ораву.
Мы прошли в небольшую, светлую комнату, уставленную многочисленными бутылочками, ящиками с травами и прочей бакалеей.
— Прошу извинить меня Марта, за шумный приём. Детишки засиделись дома, но я не хочу выпускать их на улицу пока не уедут стражники.
— Стражники?
— Да, гвардейцы его светлости. Заявились вчера вечером, заняли дом старосты, весь вечер пили, девчонок лапать пытались, ну и так далее….
— А что им нужно?
— В замок возвращаются, с охоты.
— С охоты? И много дичи везут.
— Насчёт дичи не знаю, но добыча знатная. Какой-то разбойник, так, во всяком случае, говорят. У вас никто не пропадал?
— Нет… хотя постой, вчера ушёл Бьорк и с ним ещё двое.
— Ну, то точно не Бьорк, уж этого медведя ни с кем не спутаешь.
— Возможно, кто-то из его отряда. Как он выглядит?
— Кто ж знает. Запеленат в мешок как младенец, ни рук, ни ног не видно. Голова и то закрыта.
— Чудно… А когда они собираются уезжать?
— Не раньше чем через пару часов. Самогон у нашего старосты очень уж ядрёный.
— Ясно.
— Давай лучше о деле поговорим, ты ведь не просто так приехала.
— Давай. Мне травы нужны.
— Ха, а что, тех, что я в прошлый раз давала, мало оказалось?
— Нет, просто они не помогают. У нас беда случилась.
— Что, никак то же самое что с монахами?
— Верно. Только это не чума…
— Конечно не чума. Трусишки из Святого Руфуса особо не разбирались. Побросали всех мертвецов в склеп и сбежали, словно за ними волки гнались.
— Значит, никто не знает, что произошло в монастыре на самом деле?
— Ну не совсем… Один из монахов, сумел добраться до нашей деревни.
— Что? Серьёзно?
— Буду я шутки шутить. Его мой муж в лесу нашёл. Он весь в крови был, и говорить почти не мог.
— В крови?
— Да. Похоже, по дороге волки погрызли. Я пыталась его спасти, но бесполезно, в тот же день он умер.
— Плохо.
— Конечно, плохо, когда человек умирает.
— Может, он чего-нибудь, сказал перед смертью?
— Бормотал про драконов и проклятие. Я думаю, что кто-то из монахов полез в логово Ледяных Драконов, и те их прокляли. Всех до единого.
— Драконов? Ты хочешь сказать, что у вас тут обитают драконы?
— Обитают. Сразу видно, что ты не местная. У нас об этом, любой сопляк знает. Драконы живут за Костяным перевалом, там у них логово в горах. Добраться туда сложно, но можно.
— И люди их видели?
— Конечно. Только плохое это дело, в их логово соваться. Монах, говорил что-то про яйцо. Мнится мне, уж не драконье ли яйцо они украли. Тогда неудивительно, что ящеры их прокляли.
— Но зачем им это нужно? Собирались сделать омлет?