– Впервые вижу такой,- сказала она, пожав плечами, и подозрительно спросила: - Откуда у вас этот билет?
– Подарили,- ответил я и поспешил уйти. Но билет не давал мне покбя, и через несколько дней я решил навести справки в киоске. Но и там продавщица категорически заявила, что она такие билеты не продавала и первый раз видит.
Ночами меня по-прежнему одолевала бессонница. К моим обычным безрадостным думам прибавились размышления о загадочном билете.
В конце концов однажды я поднялся с дивана среди ночи, оделся и снова пошел в темноте к знакомому киоску.
На этот раз за освещенным прилавком сидел пожилой мужчина в очках.
Я поинтересовался, неужели в такое позднее время бывают покупатели.
– А как же,- ответил он писклявым голосом.- Вы, например.
Мне почудилось, что продавец на что-то намекает, но я с равнодушным видом стал рассматривать витрину. На прилавке, как и в прошлый раз, лежала пачка лотерейных билетов.
– Желаете? - кивнул он на пачку.
– Нет. У меня уже есть один.
Я достал из кармана билет и протянул ему. Он повертел билет в руках и сказал:
– Да, “Выигрывают все”. Никак не могу вспомнить… Когда я вам его продал?
– Мне подарил… один приятель,- ответил я, избегая пристального взгляда глаз, увеличенных сильными линзами очков.- А когда будет таблица?
Продавец нагнулся и извлек из-под прилавка папку с газетой, все четыре полосы которой занимала таблица розыгрыша. Он долго водил пальцем до колонкам и наконец нашел мой номер.
– Вы выиграли десять тысяч! - ликуя, пропищал он.
– Не может быть! - Меня бросило в жар.
Он загадочно усмехнулся и протянул мне таблицу:
– Извольте убедиться сами!
Я сверил серию и номер - верно. Десять тысяч!
– А где же получить выигрыш? - спросил я.- В сберкассе не знают…
– Один момент! - перебил меня продавец.
Он выхватил из-под прилавка пачку сотенных и отсчитал мне сто штук.
Я несмело взял их и хотел сунуть пачку в карман.
Вдруг продавец перегнулся ко мне через прилавок и спросил шепотом:
– Где собираетесь хранить?
Невольно и я перешел на шепот.
– Дома. Разве нельзя?
– Нежелательно,- прошептал он с видом заговорщика.
– Тогда в сберкассе.
– Ни в коем случае!- зашипел он. И мне показалось, что его за толстыми стеклами очков увеличились еще больше. Мне стало жутко.
Внезапно он просиял и воскликнул: - Лучший вариант - классический!
Я даже вздрогнул - до того неожиданным был этот переход от шепота до крика.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, такие вещи надо знать,- ответил он весело и снова зашептал: - Автоматическую камеру хранения. На вокзале.
“Место надежное,- подумал я.- И в случае чего, можно сказать, что деньги не мoи”.
– Вы, значит, решили, что деньги - сомнительные? - спросил Герт.
– Конечно. Такую сумму получить в обычном газетном киоске, глубокой ночью. Это знаете ли… Впрочем, слушайте дальше…
Продавец протянул мне небольшой холщовый мешок:
– Положите деньги в мешок- и в камеру.
Я так и сделал. Вернувшись с вокзала домой, я начал мечтать. Такая сумма! Первым делом куплю кооперативную квартиру. Или нет - машину.
Но тогда еле хватит на первый взнос кооператива. И все. А ведь еще придется платить паевые взносы. Кроме того, нужен гараж. Что же получается? Десять тысяч не так уж и много… Вдруг меня осенило: можно купить лотерейных билетов, и побольше! Ведь выигрывают все!
Какое-то необычное это дело, но деньги-то настоящие. А если нет? Надо сегодня же проверить. Давно пора купить новый костюм.
Днем, еле дождавшись обеденного перерыва, я поспешил на вокзал.
Открыв дверцу автоматической камеры хранения, я обомлел - мешок был пуст! Не веря своим глазам, я засунул руку в мешок. Денег не было.
Вдруг меня охватил беспричинный ужас. Выследили, подумал я, швырнул мешок в ячейку, захлопнул ее и пошел с вокзала. Никто меня не остановил. Но куда исчезли деньги? Может, продолжают следить за мной?
А вдруг и жизнь моя в опасности? Мне начало казаться, что чьи-то глаза незримо следят за мной. Я оглянулся осторожно по сторонам - ничего подозрительного. Может, все это померещилось - и киоск, и билет, и деньги? А мешок? Он же существует. Я прошел мимо знакомого киоска.
Продавщица даже не взглянула на меня - забыла. Придется, дождаться ночи, когда будет работать ее сменщик. Едва дождавшись двух часов ночи, я вышел из дома на улицу. За прилавком киоска сидел этот, в очках.
– Итак? - пропищал он, пристально гладя на меня выпученными глазами.
Это странное обращение доконало меня.
– Деньги…- промямлил я.
– Кончились? Так быстро?
– Исчезли деньги!
Когда я рассказал о случившемся, он рассмеялся с каким-то уханьем, а потом зашептал:
– Не волнуйтесь, деньги целы. Вы хотели купить костюм днем, не так ли? Запомните: тем, что вы выиграли ночью, можно пользоваться только в ночное время. Днем эти деньги исчезают. Я не знаю почему, но это так.
– Что же толку в таких деньгах?
Он пожал плечами:
– Переходите на ночной образ жизни. Днем спите, ночью живите. Все делают так.
– Кто все? - не понял я.
– Призеры нашей лотереи! - воскликнул он гордо.- Какая вам разница, если вас все равно мучает бессонница? Тот, кто богат дневными деньгами, спит ночью. И его денежки тоже спят. Как бы исчезают на всю ночь. А у вас наоборот! Конечно, магазины ночью закрыты, но ресторан “Гурман” работает до четырех часов утра. Это в двух шагах отсюда. Сходите - не пожалеете.- И, изучающе посмотрев на меня, добавил: - В конце концов, сознание, что имеешь большие деньги, само по себе чегото да стоит.
Распрощавшись с ним, я пошел сначала на вокзал. Как ни странно, в мешке действительно лежала пачка сотенных. Я взял одну ассигнацию и украдкой стал разглядывать ее. От “дневной” не отличишь. Ах, если бы эти деньги днем не исчезали!
Заперев ячейку автоматической камеры хранения, я направился в ресторан “Гурман”.
Когда швейцар услужливо распахнул дверь, я увидел тускло освещенную каменную лестницу, ведущую круто вниз. Спустившись по ней, я открыл следующую дверь. В подвальчике было жарко, гул голосов, воздух - сизый от табачного дыма. Шарообразные тусклые светильники, свисающие с низкого потолка, окрашивали помещение в красноватый цвет.
Около входа был свободный столик. В ожидании официанта я стал невольно разглядывать публику. “Мужчины задыхались в водолазках… - перешел на шепот администратор, оглянувшись на дверь,- и в модных кожаных пиджаках”. Некоторые, не выдержав, повесили пиджаки на спинки стульев. На их фоне я выглядел, наверное, скромно до неприличия. Но когда официант принес меню, меня охватило радостное чувство.
Теперь я могу позволить себе все, что пожелаю! И чем больше, тем лучше, потому что деньги девать некуда, в полном смысле этого слова.
Я заказал бутылку французского коньяка “Камю”, закуску и кофе.
Во время еды я пытался угадать, кто из сидящих здесь причастен к лотерее “Выигрывают все”. Понять было трудно, а спросить неудобно.
Да и кто сознается?!
Когда я возвращался домой по темным улицам, легкий хмель кружил мне голову, а полсотни дневных денег, сдача, согревала сердце радостью.
Но вдруг до меня дошло, что сотня, которую я дал официанту, утром исчезнет. Он, конечно, заметит это? Или чаевые покроют недостачу? Так или иначе, радость сменилась страхом - как жить дальше? - Администратор повысил голос, перестав шептать.- Когда я сворачивал в свой переулок, мне вдруг показалось, что возле моего дома во тьме кто-то шевельнулся. “Не меня ли ждут?” - испуганно подумал я. И в это время из-за угла выскочила кошка, но, вглядевшись, я понял, что это заяц. “Откуда он взялся?” - подумал я, чувствуя, что мне становится жутко.
Дома я долго не мог заснуть, лежал и думал. Вот бы все ночные деньги поменять на дневные. Если бы они хоть на один-единственный день не исчезали, можно было бы сразу многое накупить, а остальные деньги разменять в кассах. Я бы не поленился побегать по магазинам. Можно было бы взять аккредитивы в сберкассе на всю сумму… Но что зря мечтать. Эти ночные деньги… и есть и нет. Но все-таки должно же быть им какое-то применение!
Внезапно меня осенило: вокзал! Он открыт всю ночь напролет. Там есть и кассы, и буфет, и ресторан. А главное - полно людей в зале ожидания. Что, если?… Ведь пассажир уедет и обнаружит исчезновение денег вдали от нашего города. Да, деньги можно разменять и так. Но ведь для кого-нибудь сотня может оказаться слишком крупной суммой… Нет, на такое я не способен. Уснув на рассвете, я проснулся только в полдень. Можете представить, как встретил меня на работе начальник отдела.
– Что вы себе позволяете! - кричал он при всех сотрудниках.- Нам нужно срочно сдавать отчет! Вы вчера ушли на обед, а вернулись только сегодня после обеда.
Удивительно, но я почему-то спокойно смотрел на его багровое лицо, на засаленный воротник пиджака и думал: такому десять тысяч и не снилось. Трое детей, жена не работает.
Удивительно, но я почему-то спокойно смотрел на его багровое лицо, на засаленный воротник пиджака и думал: такому десять тысяч и не снилось. Трое детей, жена не работает.
А он распалялся все больше:
– Работаете спустя рукава, да еще позволяете себе прогуливать!
“Да, вот, могу себе позволить,- подумал я злорадно.- Я могу, а ты нет”.
– Да. Позволяю,- сказал я с вызовом.
В бухгалтерии воцарилась мертвая тишина. Сотрудники с испугом смотрели на меня. Наконец начальник обрел дар речи.
– В таком случае позвольте себе написать заявление об уходе, - сказал он, багровея, и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
– С превеликим удовольствием! - крикнул я ему вслед.- Всю жизнь мечтал расстаться с этим обществом насекомых!
Я даже сам удивился - что это на меня нашло? Но, глядя на оскорбленных моими словами сотрудников, я схватил лист бумаги, пихнул ногой упавшую со стола папку с отчетом, дрожащей рукой написал заявление и отнес заявление начальнику.
Расчет получил через три дня. Начальник не стал настаивать, чтобы я отработал положенный по закону при увольнении срок. Сотрудники объявили мне бойкот и старались избегать разговоров со мной.
Наконец-то свобода. Причин для беспокойства я не видел - такую должность можно получить без проблем. И вообще что может выбить из колеи, когда у человека много денег? Питаться буду в ночном ресторане “Гурман”. Кто сможет доказать, что именно мои деньги пропадают?
Ночью я опять посетил киоск. Хотел купить еще десяток лотерейных билетов. Но, истратив дневные деньги, вынужден был дать ему ночную сотню. У продавца не было сдачи, и он предложил: - Берите на всю катушку!
Его фамильярность покоробила меня, но, в общем-то, он был прав.
Что экономить? Выигрывают все. Так приобрел триста тридцать три билета. Рассовав их по карманам, я не заметил, как ноги сами принесли меня на вокзал.
Хотел перекусить в вокзальном буфете, но вспомнил, что у меня только сотенные. А в буфете потратить больше десятки трудно. Ну что там можно купить - сосиски, кофе с молоком, печенье, шоколад?… Буфетчица наверняка меня запомнит: дал сотню, а она исчезла… Подумать только - обладать десятью тысячами - и не иметь возможности купить порцию сосисок!
Набравшись решимости, я пошел менять деньги в зал ожидания. На скамейках дремали люди. Я подошел к представительному мужчине и попросил разменять сотню. Он покачал молча головой - у него нет. Обратился к его соседу - тот безразлично отвернулся от меня. И тут одна женщина, пожалев меня, сама вызвалась разменять деньги. Я получил дневные ассигнации и быстро покинул вокзал. Сердце мое колотилось от радости, что мой замысел принес первые плоды, но и от страха - вдруг женщина догонит меня и обвинит в мошенничестве?
На стоянке такси стояло несколько машин с зелеными огоньками.
И я невольно подумал: “Еще одна возможность обмена денег”.
Когда я сворачивал с привокзальной площади в переулок, мне опять показалось, что вдали во тьме кто-то шевельнулся. Через мгновение навстречу мне выскочил заяц. Быстро-быстро, по-кошачьи перебирая лапами, он промчался мимо. И снова я почувствовал, что весь дрожу, “Откуда здесь берутся зайцы?” - недоумевал я всю дорогу до дому…
Через полмесяца, как предупредил меня продавец, я ночью пошел к нему проверить лотерейные билеты. На один из билетов выпал выигрыш… Как вы думаете, какой?
– Целых двести тысяч! - шепотом произнес администратор и продолжал: - Самый большой выигрыш - двести тысяч. В целом получилась фантастическая сумма. Пришлось даже сходить домой за чемоданчиком.
– Непременно пересчитайте, не обманул ли я вас,- возбужденно шептал продавец, передавая мне деньги.
Когда я наполнил деньгами чемодан, общая сумма перевалила за восемьсот семьдесят девять тысяч!
– Около девяти миллионов! - воскликнул продавец.- Я имею в виду - старыми. Ну, теперь заживете! Поздравляю! Да, раньше я и подумать не мог, что со мной может произойти нечто такое, замечательное - и вот, пожалуйста!
В ресторане “Гурман”, в который я твердо решил ходить, намучившись с вокзальными буфетом, было, как и в прошлый раз, многолюдно, дымно и шумно. Я сел за свободный столик - и тут же появился знакомый официант. Он как-то странно посмотрел на меня и протянул меню. Вместо того, чтобы выбирать блюда, я тревожно думал: “Почему он так смотрит на меня, почему не уходит? Сейчас он спросит: “Это была ваша сотня?” - Выбрали? - послышался голос официанта.
Стараясь говорить как можно спокойнее, я попросил: - Принесите то же самое,- и подумал: “Я пропал!”
– Извините… что?- удивился официант. Или сделал вид, что не понял меня?
Больше не было сил притворяться спокойным.
– Что-нибудь! - с вызовом сказал я, в упор глядя на официанта, чтобы показать ему: я знаю, что он все знает, но не боюсь его.
Несколько секунд он молча смотрел на меня, потом повернулся и ушел. Очень быстро он принес мне бутылку коньяка “Камю” и закуски.
Поставив все на стол, он взял меня за локоть. Я резко отдернул руку и застыл. Кровь стучала в висках. “Бежать, бежать отсюда!” - кричал я мысленно сам себе.
– Простите,- извинился официант, и я поднял голову.- У вас нитка на рукаве,- сказал он, внимательно глядя на меня.
Я увидел, что он держит двумя пальцами грубую нитку от холщового мешка, и с трудом пробормотал:
– Ничего… Спасибо.
Пытаясь успокоиться, осушил подряд две рюмки коньяку. А в голове толкались мысли: “Нитка… Он произнес это слово с намеком: нитка - мешок… Он знает! Но откуда?… Помнит и про “Камю”…” Закуска не лезла в горло.
Я посмотрел по сторонам - и похолодел: недалеко от меня за отдельным столиком сидела та женщина с вокзала, которая сама вызвалась разменять мне сотню. Она смотрела сейчас в мою сторону. Но в тот раз у нее были светлые волосы, а сейчас черные. “Перекрасилась или другая? - лихорадочно думал я.- Если другая, то почему она смотрит на меня?… Понял! Перекрасилась, чтобы я не узнал ее, пока она следит за мной!” Я встал и, боковым зрением наблюдая за ней, поспешил к выходу.
Распахнув дверь, кинулся вверх по лестнице и вскоре был на улице.
Я бежал, а за спиной слышал голоса, окрики. Припустившись быстрее, метнулся в переулок. И остановился на мгновение как вкопанный. В переулке во тьме что-то тревожно шевелилось, дышало. Вдруг мне показалось, что угол дома, черневший в тени тусклого уличного фонаря, шевельнулся.
Я отпрянул и помчался в другую сторону переулка. Бежал что было мочи, а за спиной нарастал равномерный шум. Но уже не голоса, не окрики - я слышал шум приближающейся лавины каких-то мягких, равномерно дышащих существ.
Силы иссякали. Я свернул было в другой переулок, но и там темнота шевелилась, дышала - и вдруг обернулась тысячеголовым стадом уродливых зайцев, мчащихся на меня. Я подскочил к этому отелю, распахнул дверь, одним махом влетел на второй этаж и принялся барабанить в первую попавшуюся дверь. А горячее дыхание приближалось.
Наконец кто-то спросил: - Кто там?
– Откройте! Откройте! - взмолился я.
Дверь приоткрылась, я оттолкнул какого-то человека, ворвался в комнату, где горела настольная лампа, и захлопнул дверь.
Оказалось, что я был без памяти три дня и три ночи. За мной ухаживал тот самый человек, которого я оттолкнул. Он собирался на пенсию и предложил мне свою должность администратора этого отеля.
Наступила тишина.
– И этот киоск существует на самом деле? - спросил Герт.
– Да.- Администратор посмотрел на часы.- Два часа ночи. Он сейчас открыт. Хотите, пойдем, я покажу?…
– Как-нибудь в другой раз,- смутился Герт.- Постараюсь заснуть.
– А у меня бессонница,- вздохнул администратор, поднимаясь с кресла.- Извините за вторжение. Спокойной ночи!
8
…Пустынная улочка, подстриженные тополя, старые серые, облупившиеся двухэтажные дома. Ветер гонит рыжие листья по пыльной булыжной мостовой. На душе - беспричинная грусть. Листья шуршат под ногами, ветер рвет полы плаща.
Он подходит к покосившемуся двухэтажному дому. Над знакомой дверью вывеска: “МАЛЕНЬКОЕ КАФЕ”.
Две полуразвалившиеся ступеньки. Серая краска на двери облезла и обнажила доски, сырые от дождя. Он открывает дверь… В мягком полумраке небольшого помещения горит оранжевый светильник. Вокруг невысоких столиков расположены мягкие кресла. Посетителей нет. За стойкой - пусто. Он садится за столик ближе к светильнику, откидывается на спинку кресла, закуривает сигарету и ждет. Он вязнет в полумраке, как это бывает во сне. Ему не уйти отсюда, пока не произойдет все, что должно произойти.
Она появляется. Ее лицо вполуоборот скрывают длинные, спадающие на плечи светлые волосы. В полумраке он не может рассмотреть, как она одета. Лишь смутное оранжевое пятно расплывается перед глазами. Она садится за другой столик напротив. Он чувствует на себе ее неотрывный взгляд. Он опускает глаза. Длинные тонкие пальцы постукивают по столу.